Теоретические основы биомедицинской этики

Интернет-источник: http://old.rsmu.ru/deps/caf_bioet/lect/l2.htm

Сайт кафедры биомедицинской этики 
Российского Государственного Медицинского Университета

Избранные лекции

Тема 2. Теоретические  основы биомедицинской этики. 
Основные типы этических теорий.

И.В. Силуянова, д.ф.н., профессор, зав. кафедрой 
биомедицинской этики РГМУ  

 

План лекции.

1. Введение.

2. Биомедицинская этика и фундаментальная  этика: зависимость или автономия?

3. Типы этических теорий в  истории культуры. Натуралистическо-прагматический  тип этических теорий. Либеральная  форма биоэтики.

4. Идеалистически-деонтологическая  этика. Консервативная форма биоэтики.

5. Заключение.  

 

1. Введение.

На предыдущей лекции мы рассмотрели  основные этапы истории биомедицинской этики, основными формами которой  являются модель Гиппократа, модель Парацельса, деонтологическая модель и современная  биоэтика.

Несмотря на неизбежные различия перечисленных  исторических форм биомедицинская этика представляет собой уникальное явление культуры прежде всего тем, что является логически целостной системой знания . Например, известно, что такие ее формы, как модель Гиппократа и модель Парацельса формировались в диаметрально противоположных мировоззренческих культурах - языческой и христианской. Но даже они теснейшим образом связаны между собой. 10 обязательств “Клятвы Гиппократа” логически сопряжены с основным законом христианской этики - “... весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя.” /Гал.5,14/. Или другой пример. Великим моралистам прошлого были неизвестны такие уникальные лечебные средства, которые создают новейшие биомедицинские технологии. Несмотря на благие цели, к достижению которых стремятся упомянутые технологии, современная биоэтика обнаруживает, что если их практическое применение не будет соответствовать принципам ценностям традиционной профессиональной этики - милосердию, любви и состраданию, то человеку и обществу может быть нанесен непоправимый урон и вред.

Таким образом, мы обнаружили, что  четыре перечисленные исторические формы биомедицинской этики логически  связаны между собой, и образуют целостное явление - профессиональную этику медицинского сообщества.

2. Биомедицинская этика и фундаментальная этика: зависимость или автономия?

Но далее перед нами встает не менее значимый вопрос:

“А существует ли логическая связь  профессиональной этики медицинского сообщества с фундаментальной классической этикой?” 

Действительно, с какой классической этической теорией связаны такие новые “этические стандарты”, сопровождающие практику современной медицины — как “дарение органов”, “милосердное убийство”, “рациональное планирование семьи”, “искусственный отбор”, “медицинское прогнозирование”, “трупное донорство”, “репродуктивные права”? Не вступают ли эти новые стандарты в противоречие с классической этической традицией?

Может ли человек, воспитанный в  этической традиции, например, христианства, или ислама, или иудаизма принять  современную медицинскую практику генетической диагностики, искусственного оплодотворения, трансплантации, реанимации? Совместимо ли традиционное этическое знание и современная биомедицинская деятельность?

Борис Леонидович Пастернак писал  в своем стихотворении:

”Во всем мне хочется дойти 

До самой сути.

В работе, в поисках пути,

В сердечной смуте.  

 

До сущности протекших дней,

До их причины,

До оснований, до корней,

До сердцевины...” (Борис Пастернак. Соч. в пяти томах. Т.2,М.1989,с.72).  

 

Так вот, дойти до “сердцевины”, до “корней”, найти “причины”, “основания”, т.е. получить правильные решения на эти вопросы вряд ли возможно, если мы не ответим на главный вопрос сегодняшней лекции, а именно: является ли биомедицинская этика неким узкоспециальным, самостоятельным, автономным, независящим ни от какого общекультурного контекста, образованием, или она представляет собой некое явление, которое тесными узами связано с культурой и жизнью общества и зависит от существующих классических традиций этического знания?

Ответ на данный вопрос имеет большое  методологическое значение. От того, как  мы ответим на него, зависит то, как  мы будем поступать в конкретных ситуациях, требующих выбора правильного  действия. Выбор же правильного действия непосредственно зависит от правильного рассуждения. Но правильное рассуждение - это и есть объяснение , т.е. собственно “теория” в переводе с греческого. С полным основанием можно считать, что лекция “Теоретические основы биомедицинской этики”- главная в нашем курсе. Почему? Потому, что

раскрытие “теоретических основ биомедицинской этики”, является для нас своеобразным “ключом” к решению сложных вопросов. Понимание “теоретических основ  биомедицинской этики” помогает нам  сделать правильный выбор, объясняет  причины и определяет основание наших правильных действий, предостерегает от возможных ошибок.

В то же время с полным основанием можно считать, что данная тема - и самая сложная в нашем  курсе лекций. Почему? Потому, что 

раскрытие содержания темы: “Теоретические основы биомедицинской этики” требует обращения к классическим этическим теориям, восприятие которых требует определенных интеллектуальных усилий. Помимо этого уже одна только европейская культура, не говоря уже о мировой культуре в целом, представлена множеством учений, теорий и школ.

Для того, чтобы все же разобраться  с поставленной проблемой, предельно  упростим задачу.

Во-первых, ограничим исходное “всемирное”  множество учений пределами европейской  культуры.

Во-вторых, поставим вопрос: можно  ли полученное ”европейское” множество как-то систематизировать? Оказывается, есть два вопроса, ответы на которые могут разделить данное множество на два. При этом мы получаем не просто два образования, но два противоположных типа этических теорий. Логическое противостояние этих двух типов этических теорий принимало в истории культуры разные формы, да и сами они назывались по-разному. Первый тип получал названия “идеалистической”, “религиозной”, “деонтологической” этики. Второй - связывался с этикой “натуралистической”, “прагматической”.

Что же это за вопросы, разделяющие  этическое знание? Это вопрос о  сущности человека и вопрос о природе  законов человеческих взаимоотношений.  

 

3.Типы этических теорий в  истории культуры. Натуралистическо-прагматический  тип этических  
теорий. Либеральная форма биоэтики.  

 

Обратимся к ответам, которые дают натуралистическо-прагматические теории. Прежде всего, мы должны перечислить  эти теории. К натуралистическо-прагматическим теориям можно отнести цинизм и гедонизм в античности, идеологов  “естественности” человеческой природы, права, морали в Новое время (Т. Гоббс, Дж. Локк, Д.Юм), социал-дарвинизм, эволюционизм в этике 19 века (Ч.Дарвин, Г. Спенсер), прагматизм, утилитаризм (И.Бентам, Дж. Ст.Милль), социобиологизм (З.Фрейд, Ф.Ницше и др.) и социоцентризм (О.Конт, К Маркс, Э.Дюркгейм и др.) в современной этике.

Как же понимается человек в рамках данной традиции? Человек представляет собой, прежде всего совокупность потребностей . Сущность человека непосредственно  связывается с его естественными, как правило, биофизиологическими потребностями. Они же, точнее необходимость их удовлетворения, определяет содержание моральных принципов, и в итоге поступки и поведение человека. В рамках этой традиции отрицается существование вечных, неизменных и абсолютных моральных принципов и норм. Последние всегда относительны, вырастают из насущных потребностей и постоянно изменяются в процессе их удовлетворения. Неизменным остается только стремление человека к удовлетворению своих потребностей и чувство удовольствия, которым это удовлетворение сопровождается. Сумма существ, стремящихся к удовлетворению своих, как правило, растущих потребностей, образует специфическое сообщество индивидов, получившее в современной социологии название - “общество потребления”.

Рассмотрим, к примеру, позицию Г.Спенсера. Он видел основной закон жизни в приспособлении живых существ к условиям среды. Этим, по его мнению, достигается не только сохранение индивида и рода, но и полнота жизни, т.е.максимум удовольствий, что и есть искомое счастье. Правильное или неправильное поведение сообразуется с достижением такого счастья не имеет значения. Счастье - это высшее благо, это максимум удовольствия для наибольшего числа людей. Моральные принципы, также как и виды, проходят через сито естественного отбора.

В рамках социоцентристских теорий на первый план выдвигаются не биофизические  потребности, а потребности социальные, и прежде всего товарно-денежные. Экономико-финансовые отношения рассматриваются  как основные средства удовлетворения биофизических потребностей. Они составляют ближайший к поступку комплекс мотивов любой человеческой деятельности. Например, для Маркса все человеческие отношения, включая и морально-нравственные, базируются на экономическом фундаменте, на удовлетворении материальных потребностей и на финансовых интересах. Именно они становятся критериями моральности поведения и наполняют содержание понятия “польза”. Понятие “благо” упрощается, освобождается от какого-либо сверхчувственного содержания, и наполняется единственно значимым смыслом, коим является экономическая польза. Элементарная логика и несложные экономические расчеты неизбежно приводят к выводу, что больные, люди с хроническими заболеваниями, пенсионеры, инвалиды, их содержание, лечение, финансовое обеспечение - это экономическое бремя для здорового общества. Но, несмотря на эту “экономическую” логику теоретики эволюционизма и социоцентризма, в частности К. Маркс, ратует о справедливости и о любви к человеку. О противоречивости подобной “логики” (в кавычках), с иронией говорил Вл.Соловьев так: ”Человек произошел от обезьяны, поэтому будем любить человека”(Соловьев В.С. Идея человечества у Августа Конта.// Соловьев В.С. Соч. в 2-х т.т. Т.2,М.1988, с. 579). Это фундаментальное противоречие устраняет величайший представитель натуралистическо-прагматической этики Ф.Ницше. В его философии логика натуралистической, прагматической этики представлена наиболее последовательно и непротиворечиво. Ф.Ницше не только прямо и откровенно скажет: “Больной — паразит общества”. Он предложит, непосредственно врачам конкретные меры, реализующие исходные принципы эволюционизма и прагматизма.

Именно эти меры наполняют содержание той новой “морали для врачей”, которую предлагает Ф. Ницше.

В 36 фрагменте “Сумерок кумиров” Ницше пишет: “Мораль для врачей. Больной — паразит общества. В известном состоянии неприлично продолжать жить. Прозябание в трусливой зависимости от врачей и искусственных мер, после того как потерян смысл жизни, право на жизнь, должно бы вызывать глубокое презрение общества. Врачам же следовало бы быть посредниками в этом презрении, — не рецепты, а каждый день новая доза отвращения к своему пациенту... Создать новую ответственность, ответственность врача, для всех случаев, где высший интерес к жизни, восходящей жизни, требует беспощадного подавления и устранения вырождающейся жизни — например, для права на зачатие, для права быть рожденным, для права жить...

Не в наших руках воспрепятствовать  нашему рождению: но эту ошибку —  ибо порою это ошибка — мы можем  исправить. Если уничтожать себя, то делаешь достойное величайшего уважения дело: этим почти заслуживаешь жить... Общество, что я говорю, сама жизнь имеет от этого большую выгоду, чем от какой-нибудь “жизни” в отречении, бледной немочи и другой добродетели....” .

Для нас становится ясным и очевидным, что теоретические установки натуралистическо-прагматической этики являются основаниями для современного либерального обоснования морально-этической “правомерности” эвтаназии, экономической и демографической целесообразности “прогностического” контроля медицинской генетики за “здоровьем населения”, правомерности уничтожения жизни на эмбриональном уровне, просчитывания “цены” трансплантологического продления и завершения жизни по критериям “смерти мозга” и т.п.

Во второй половине ХХ века формируется первый блок “новых этических стандартов” либерализма. К ним относятся: “моральность убийства”, “моральность отключения жизнеподдерживающей аппаратуры” — эти понятия работают на уровне заголовков статей, фиксированных тем научных конференций; “достойно жить, достойно умереть” — лозунг сторонников эвтаназии; “смерть мозга” — не только медицинская, но и этическая санкция на исследование и использование человеческого биоматериала (европейская культура знакома с ситуациями, когда анатомо-физиологические понятия одновременно наполнялись и этическим смыслом, например, “сердечный” человек в христианской морали). “Дарение органов” — “культурное пространство” бывшего СССР максимально подготовлено к принятию этого стандарта благодаря архетипу горьковского “героя-Данко”, спасающего людей своим вырванным, бьющимся, “горячим” сердцем. “Технология деторождения” — одно из названий нового вида бизнеса, уже сегодня процветающего за счет доходов с беременности. ”Рациональное планирование семьи”, “генетическая политика”, “генетическое наступление” на наследственные заболевания с целью “коррекции естественного отбора”, пренатальная диагностика как средство “искусственного отбора” и т.д. и т.п. Данные “этические стандарты” являются структурными элементами либеральной формы биоэтики.  

 

Позитивное содержание любой из школ или концепций в рамках данного  типа располагается между двумя  позициями. Исходной позицией, как правило, является признание “первичности”  природных потребностей или социальных интересов и нужд человека. Именно они служат “базисом” для череды сменяющих друг друга моральных норм, ценностей и идеалов. Конечной же позицией, как правило, становится нигилизм, т.е. отрицание абсолютного значения идеального измерения человеческих отношений, т.е. отрицания морально-этических законов. Понятия “милосердия”, “любви”, “заботы”, “сострадания” лишаются самодостаточности и рассматриваются всего лишь как более или менее удачно используемые средства для достижения целей и удовлетворения потребностей соперничающих “воль” и интересов.