Понятие и содержание следственной этики

Следователь не может ограничиваться простым фиксированием того, что  скажет на допросе свидетель, обвиняемый, потерпевший. На следователе лежит  обязанность установить по делу истину, а для ее выполнения необходимы достоверные  доказательства, в том числе соответствующие  действительности показания допрашиваемых. Свидетель, потерпевший, эксперт обязаны  дать правдивые показания под  угрозой уголовной ответственности. Получение правдивых показаний  при допросе - правовая и нравственная обязанность следователя.

Во время допроса следователь  стремится получить от допрашиваемого показания обо всех известных  тому обстоятельствах дела, и при  этом правдивые показания, соответствующие  тому, что знает допрашиваемый, а  также преодолеть ложь, если она  имеет место.

Нравственная сторона получения  показаний при допросе заложена в уголовно-процессуальном законе. Запрещается домогаться показаний  обвиняемого и других участвующих  в деле лиц путем насилия, угроз  и иных незаконных мер.

Насилие в целях получения показаний  глубоко безнравственно и незаконно. Оно влечет уголовную ответственность  допрашивающего.

Насилие как способ получения показаний  широко применялось в средневековом  процессе, где пытка, мучительство допрашиваемого использовались в целях "приведения к признанию". Физическое и психическое  насилие, запрещенное международно-правовыми  актами и национальным законодательством, фактически до сих пор применяется, вопреки закону. Достаточно упомянуть  об американской практике "допросов третьей степени", о публикациях  по поводу применения в различных  странах при допросах медикаментозных  средств, гипноза и т. п.

Закон прямо запрещает допрашивающему применять насилие и угрозы, а  также иные незаконные меры. Таково, например, задержание свидетеля по надуманным основаниям в целях получения  от него желательных для следователя  показаний. Оно само по себе уже образует состав преступления, предусмотренного ст. 301 УК. Но нельзя признать законным и всякое другое принуждение лица к даче показаний, домогательство показаний  путем мер, аналогичных насилию  и угрозам. И хотя закон не расшифровывает сущности "иных незаконных мер", следует  прийти к выводу, что имеется в  виду всякое воздействие на допрашиваемое  лицо, понуждающее его к даче показаний  вопреки его воле, производимое приемами и способами, несовместимыми с демократическим  правопорядком, правовым статусом личности. Приемы, грубо нарушающие действующие в обществе нравственные принципы и нормы, в конечном счете, нарушают закон.

В свете сказанного следует поддержать развернутую С.Г. Любичевым критику ряда так называемых тактических приемов, рекомендуемых некоторыми авторами в интересах получения показаний, которые, по мнению допрашивающего, являются правдивыми. К числу таких приемов относятся, в частности, побуждение обвиняемого к "чистосердечному признанию", хотя закон считает смягчающим ответственность обстоятельством не признание вины, а чистосердечное раскаяние, а также активное способствование раскрытию преступления (п. 9 ст. 38 УК). Недопустимо разжигание конфликта между "соучастниками", использование отрицательных свойств личности допрашиваемого или обмана при допросе, в том числе и формирование ошибочного мнения относительно тех или иных обстоятельств. "Формирование неправильного представления, которое может быть только намеренным, умышленным, есть не что иное, как обман, причем в наиболее изощренной форме", - считает М.С.Строгович.⁷

С.Г. Любичев, как и ряд других авторов, подвергает критике рекомендации "создания напряжения" в ходе допроса  путем предъявления многочисленных и не связанных между собой  доказательств, разного рода "следственные ловушки" и т. п.

Ярослав Гашек описал своего рода теоретическую концепцию следствия  и тактических приемов, примененных  при допросе рядового 91-го полка  Иосифа Швейка, искавшего свою часть  совсем не в том направлении. Их придерживался  путимский жандармский вахмистр, который "никогда не ругал задержанных  или арестованных, но подвергал их такому искусному перекрестному  допросу, что и невинный бы сознался.

"Криминалистика состоит в  искусстве быть хитрым и вместе  с тем ласковым - говаривал своим  подчиненным вахмистр. - Орать на  кого бы то ни было - дело  пустое. С обвиняемыми и подозреваемыми  нужно обращаться деликатно и  тонко, но вместе с тем стараться  утопить их в потоке вопросов". Применив к Швейку свою методику, вахмистр пришел к выводу, что  тот является ... русским шпионом".

Критикуются также рекомендации о  проведении так называемого "эмоционального эксперимента". Сущность последнего приема, предложенного А В. Дуловым, состоит В неожиданном предъявлении обвиняемому связанной с преступлением  материализованной информации (вещественные доказательства, человек и пр.) и  наблюдение за эмоциональной реакцией допрашиваемого, которая может быть зафиксирована на кинопленку, магнитофонную ленту. Проводя такой эксперимент, следователь наблюдает реакцию обвиняемого и убеждается в правильности своей гипотезы о его причастности к уголовному делу.

Комментируя этот прием, С Г. Любичев  отмечает: "Можно себе представить, какое чувство обреченности и  безнадежности может возникнуть у невиновного человека, которого "изобличают" таким способом в  совершении преступления. Он, не зная, в чем дело, то бледнеет, то краснеет и обливается потом, и все это  фиксируется на кинопленку и рассматривается  следователем как доказательство вины. Поистине трудно вообразить, какое  уродливое и безнравственное  судопроизводство было бы порождено  подобными методами. Несомненно, что  все эти приемы, основанные на предвзятом отношении к обвиняемому, представляют не что иное, как психическое насилие, и их применение противоречит нравственным основам уголовного процесса".

К числу незаконных и безнравственных  приемов допроса относится постановка наводящих вопросов. Наводящий вопрос, содержащий в своей формулировке желательный для спрашивающего  ответ, внушает допрашиваемому информацию, которой он во многих случаях не располагает, и крайне опасен для  установления истины. Но постановка наводящих  вопросов и безнравственна, так как  противоречит требованию объективного, беспристрастного следствия. Следователь, спровоцировавший наводящими вопросами  неправильные, не соответствующие действительности ответы, впоследствии оказывается, вынужден искать выход из ситуации, которую  сам же и создал, если убедится в  ошибочности своей версии. Но еще  хуже, если последствием неправильных методов допросов явятся необоснованные выводы по делу, привлечение к ответственности  не виновного.

В процессуальной и криминалистической литературе разработана классификация  видов вопросов, которые следует  ставить при допросах в интересах  получения достоверной информации. Вопросы могут быть дополняющими, напоминающими, контрольными, уточняющими, вспомогательными и т.д.

Одновременно не рекомендуется  задавать наводящие вопросы, "улавливающие" вопросы, "оскорбительные" вопросы. По-разному оцениваются "косвенные" и "условные" вопросы.

Общими требованиями к любым  вопросам, которые ставятся при допросе, следует считать безусловный  запрет в какой бы то ни было форме  подсказывать желательный допрашивающему ответ и недопустимость постановки вопросов, по форме и содержанию унижающих достоинство допрашиваемого.

К числу небезупречных в правовом и нравственном отношении приемов  допроса относят допрос с выходом  на место происшествия в случаях, когда он заведомо не может дать новых доказательств. Допрос свидетелей и потерпевших, про изводимый  на основании оглашения показаний  других лиц, также нарушает общий  запрет задавать наводящие вопросы  и право свидетеля давать показания  свободно, сообразуясь со своей совестью, и о том, что он лично знает.

М.С. Строгович характеризовал практику оглашения допрашиваемым свидетелем показаний других лиц как насилие  над совестью свидетеля.

Допрос во всех случаях должен производиться  с соблюдением общих требований к культуре поведения должностного лица. Официальность, корректность, вежливость, внимание к лицу, дающему показания, уважение к его личности в соответствии с занимаемым в деле положением, но во всех случаях без попыток  унизить достоинство - обязательные требования допрашивающему.

В ряде литературных источников можно  найти рекомендации о способах установления психологического контакта с допрашиваемым, чтобы расположить его к следователю  и побудить к даче правдивых и  откровенных показаний. Однако, пользуясь  такими рекомендациями, следователь  во всех случаях обязан исходить из того, что по своему правовому статусу  он является представителем власти и  действует официально, в рамках закона. Поэтому при допросе не должны допускаться панибратство, приспособление к допрашиваемому в целях налаживания "взаимопонимания".

Такого рода манера общения с  подследственным осмеяна Ильей  Ильфом и Евгением Петровым в "Золотом  теленке". - "Вам, Шура, я все  скажу как родному, - заявил Паниковский, обращаясь к Балаганову. Со времени  последней беседы с субинспектором уголовного розыска к Балаганову никто не обращался как к родному. Поэтому он с удовлетворением  выслушал слова курьера и легкомысленно  разрешил ему продолжать..."

При допросе, как и при любом  общении с участвующими в деле лицами,

следователь обязан соблюдать определенные правила речевого этикета, вежливую форму обращения. Нельзя обращаться к допрашиваемому на "ты", независимо от того, кто допрашивается. Исключение может иметь место лишь в отношении  малолетних. При допросе допрашивающий  и допрашиваемый находятся в  неравном положении. Но это тем более  не дает следователю права вести  допрос грубо, невежливо, подчеркивая  свое превосходство.

Автор книги о речевом этикете  по поводу формы обращения пишет: "Среди взрослых неравноправное ты (когда человек обращается на ты, а в ответ требует лишь вы) - проявление крайней невежливости, противоречие самим основам нашего общества".⁸

В Уголовно процессуальном кодексе  нет прямого указания о форме  обращения следователя к другим лицам. Но из всего содержания уголовно процессуального кодекса ясно, что  следователь обязан обращаться ко всем гражданам на "вы".

Протоколирование допроса должно производиться в соответствии с  законом "в первом лице и по возможности  дословно". Отступления от этого  требования имеют определенную нравственную окраску и могут повлечь за собой нежелательные этические  последствия. Если допрошенный, ознакомившись  с протоколом, обнаруживает, что  его показания в той или  иной степени искажены, записаны не полностью, он утрачивает доверие к  следователю, что, естественно, сказывается  на нравственной оценке личности следователя, его авторитете. При этом не имеет  существенного значения, сознательно  ли следователь исказил или неполно  записал показания допрошенного. Разумеется, умышленно неправильное фиксирование показаний в протоколе - глубоко аморально и противозаконно.

Протокол во всех случаях должен быть полным и точным. Спор по поводу правильности протокола между следователем и допрошенным крайне нежелателен. Если же допрошенный просит занести  в протокол уточнения и поправки, то отказать ему в этом следователь  не вправе.

При решении вопроса о проведении очной ставки следователь наряду с тактическими соображениями учитывает  и определенные нравственные нормы. В частности, во многих случаях нравственно  недопустима очная ставка между  взрослым и несовершеннолетним (в  особенности с малолетним), очная  ставка между обвиняемым, подозреваемым  и потерпевшим, только что перенесшим тяжелую эмоциональную травму. Очная  ставка, проводимая между тем, кто  не может дать показаний о фактах, интересующих следователя, и тем, кто  о них подробно рассказал (между  подозреваемым, который заявил, что  не помнит об определенных обстоятельствах, и потерпевшим, например), не имеет  законных оснований. Но она, кроме того, содержит элементы воздействия на личность одного из допрашиваемых, ограничивая  его свободу в определении  линии своего поведения и право  не свидетельствовать против себя самого.

Очная ставка проводится при наличии  противоречий в показаниях ранее  допрошенных лиц. Готовясь к очной  ставке, следователь обычно имеет  определенное мнение о том, кто из ее участников ранее дал правдивые показания. Однако подготовку к очной ставке ее будущих участников нельзя превращать в "натаскивание" того, кому следователь доверяет. Допустимо лишь сообщить о наличии противоречий с показаниями другого лица и о решении провести очную ставку.

Во время очной ставки следователь  обязан воздерживаться от проявления своего отношения к показаниям допрашиваемых, избегать наводящих вопросов в любой  форме.

2.2 Осмотр места происшествия

Осмотр места происшествия, казалось бы, не может вызвать каких-либо нравственных коллизий или осложнений, так как  здесь обязательные участники - только следователь и понятые. Однако и  это следственное действие сопровождается общением с различными людьми и имеет  нравственные аспекты.

Достаточно хотя бы рассмотреть  нравственную сторону осмотра в  жилом помещении, который означает проникновение в жилище и определенное вмешательство в личную жизнь. Не случайно ст. 25 Конституции России предусматривает, что проникновение в жилище, если оно происходит против воли проживающих  в нем лиц, должно производиться  в соответствии с судебным решением. Осмотр в жилом помещении не должен подменять обыск. Следователь обязан ограничиться обследованием только тех объектов, которые непосредственно  относятся к происшествию.