Специфика интеграционных процессов в Азиатско-Тихоокеанском регионе

Правительство Российской Федерации

  
Федеральное государственное автономное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

 

«Национальный исследовательский университет  
«Высшая школа экономики»

 

Факультет мировой экономики и мировой политики

Отделение «Международные отношения»

Кафедра мировой политики

 

 

 

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

 

 

На тему  
«Специфика интеграционных процессов в Азиатско-Тихоокеанском регионе»

 

 

 

 

Студент группы № 470

Трошина С.В.

 

Руководитель ВКР

И.о кафедрой мировой политики, профессор

Братерский М. В.

   

 

 

 

Москва, 2013

 

Оглавление

 

 

 

 

 

1. Введение

В последние десятилетия Азиатско-Тихоокеанский регион – одна из самых обсуждаемых тем в международной политической аналитике. Начало тысячелетия было провозглашено «Тихоокеанским веком», а сам АТР – новым центром интеграционных процессов.

АТР действительно стал площадкой, где функционируют форумы, региональные объединения, действуют двусторонние и многосторонние соглашения. Однако огромное количество этих площадок и договоров, вместе с многочисленностью и разнородностью самих факторов, делает АТР настолько сложным для понимания, что некоторые исследователи сомневаются в его существовании.

Региональная интеграция должна рассматриваться в гегельянском ключе, как процесс, который следует за глобализацией, но, в конечном итоге, вступает с ней в антагонизм. Если глобализация расширяет границы, то свойство интеграции, наоборот, в сужении, в консолидации определенного региона. Исходя из этого, в АТР, с его разнородным, неопределенным составом участников, никаких интеграционных процессов не происходит.

Тем не менее, повестка в рамках АТР чрезвычайно актуальна, и с каждым годом количество заключенных соглашений, например, о создании зон свободной торговли, только растет. Это обстоятельство ставит нас перед задачей определить, какое политическое и экономическое содержание за этим кроется.   

Объектом данной работы является перспективы развития Азиатско-Тихоокеанского региона.

Предметом является специфика интеграционных процессов, происходящих в этом регионе.

С целью выяснить, что собой представляет АТР, на каких основаниях он существует, и какие процессы происходят в его рамках, ставятся несколько задач, соответствующих главам данной работы.

Во-первых, привести исторический экскурс в историю дискурса о «Тихоокеанском сообществе» с тем, чтобы выяснить, каково политическое содержание термина «АТР».

Во-вторых, дать оценку существующим региональным площадкам сотрудничества с тем, чтобы определить в рамках которой из них, интеграционные процессы наиболее интенсивны.

В-третьих, посмотреть на торговые потоки между главными государствами и субрегионами АТР, чтобы оценить, правомерно ли говорить об экономической взаимозависимости в рамках данного региона.

 

В работе использованы работы таких российских и зарубежных экспертов, как Е. А. Канаев, Б. Камингс, И. Сон, К. Кокер, Т. Тэрада и другие. В качестве источника статистической информации была использована база Международного Валютного Фонда.

 

 

 

 

 

2. Эволюция дискурса о Сообществе в бассейне Тихого океана и Восточной Азии.

Прежде, чем анализировать особенности сотрудничества и характер международных процессов, происходящих в Азиатско-Тихоокеанском регионе, необходимо  определить, что подразумевает под собой термин «АТР», какой состав государств он в себя включает. Несмотря на свою чрезвычайную популярность в академических и политических кругах, термин чрезвычайно спекулятивен, и, в зависимости от контекста, а также идеологических соображений заинтересованных лиц, трактуется по-разному. «На постоянной основе» в него включаются лишь страны Юго-Восточной Азии, Китай, Япония, Республика Корея и Соединенные Штаты Америки. Кроме того, учитывая, что термин АТР довольно новый и начал активно использоваться лишь в 80-х годах, возникают трудности с использованием смежных понятий – «Тихоокеанская Азия», «Тихоокеанское кольцо», «страны бассейна Тихого океана». Подобные разночтения являются причиной необходимости исторического экскурса в развитие региональных концепций.

Один из главных вопросов, связанных с АТР: что послужило причиной выделять бассейн Тихого океана в качестве нового центра развития и некой новой общности? Ученые-исследователи АТР и некоторые политики любят ссылаться в этом вопросе на таких общепризнанных мыслителей как Маркс, которые предсказывали в свое время перемещение центра мирового развития из региона Атлантического в регион Тихого океана1. Подобная мысль продвигалась и Гегелем, который связывал дальнейшее историческое развитие человечества именно с этой частью земного шара2. Далее, в начале XX-го века, Государственный секретарь США Джон Хэй высказывался следующим образом: «Средиземноморье – океан прошлого, Атлантический – океан настоящего, Тихий – океан будущего»3.

Однако представляется, что таких прогностических заявлений недостаточно, чтобы выделить какую-то часть планеты как некую общность. Впервые регион Тихого океана выступил в качестве объекта для политической концепции в 30-х годах XX века, когда Япония пыталась претворить в жизнь проект «Великой азиатской сферы взаимного процветания». Территориально, он включал в себя обширный регион от Сибири до Индии, и от Китая до Гавайских островов в Тихом океане. Разумеется, эту концепцию нельзя рассматривать в качестве основы формирования современного Тихоокеанского сообщества, однако не упомянуть ее совсем тоже нельзя.

Далее после Второй мировой войны, складывается Сан-Францисская система международных отношений, построенная на двусторонних военных договорах. В регионе Тихого океана укрепляют свои позиции США – они заключают договоры с Японией, Австралией, Новой Зеландией и Филиппинами. В начале 50-х годов к этой системе присоединяется Тайвань и Корея, а в 60-х – Таиланд.

Разумеется, все это происходило в рамках биполярной структуры международных отношений, и подобная система безопасности имела ярко выраженную антикоммунистическую направленность.

Рассматривая аспект регионального сотрудничества, необходимо особо отметить, что указанные пакты и договоры со Штатами практически никак не повлияли на формирование многостороннего сотрудничества в Восточной Азии, в отличие от Европы. Напротив, в это время регион находился в периоде конфликтов и разобщенности. Таким образом, во внешней политике Соединенных Штатов регион Тихого океана примерно до 70-х годов имел значение исключительно в качестве плацдарма противостояния с Советским Союзом.

Начиная с поздних 50-х, идея создания Тихоокеанского сообщества воодушевила Японию, чей статус значительно понизился до роли «младшего брата» Соединенных Штатов. Многие исследователи, например, Такэси Тэрада, объясняют переориентацию Японии с более узких рамок Восточной Азии «изменившейся международной средой»4. Разумеется под «средой» здесь понимается европейская интеграция, тенденция формирования экономических блоков. Однако более удачным объяснением представляется то, что Япония удачно воспользовалась «ядерным зонтиком», предоставленным США, для того, чтобы сконцентрироваться на экономическом развитии. В подобном контексте, расширение региона путем включения США, Канады, Австралии и Новой Зеландии вполне вписывалось в логику японской внешней политики, главная задача которой теперь состояла в поисках рынка сбыта для наращивающей обороты экспортоориентированной экономики.

Постепенно на основе идеи сообщества в регионе Тихого океана в японских академических и политических кругах формируется так называемое «эпистемическое сообщество». Этот термин, применительно к международным отношениям, Питер Хаас в своей работе «Introduction: Epistemic communities and International Policy Coordination» трактовал как «сеть экспертов, имеющих общепризнанный опыт, компетентных в конкретной области, претендующих в ней на обладание политически значимой информацией»5. Главными японскими «протагонистами» сообщества в тихоокеанском регионе были, как пишет уже упомянутый Такэси Тэрада, Киёси Кодзима, Сабуро Окита и Такэо Мики – «ученый, чиновник и политик»6.

Первый из них, Киёси Кодзима, профессор университет Хитоцубаси, в начале 60-х годов начал разработку проекта Тихоокеанской зоны свободной торговли (PAFTA – Pacific Free Trade Area). Он подразумевал устранение тарифных барьеров между пятью государствами – Японией, США, Канадой, Австралией и Новой Зеландией. Естественно, по всем проведенным расчетам Япония выигрывала больше всех остальных. Сабуро Окита же, в свою очередь, имея за спиной богатый опыт работы в региональных организациях, рассматривал в качестве первостепенного направления японской внешней политики Юго-Восточную Азию.

Оба этих вектора объединил в единую концепцию Такэо Мики, первый из японских политиков, употребивший термин «Asia Pacific». Будучи министром иностранных дел Японии, в качестве новой концепции тихоокеанского сообщества Мики обозначил упомянутую PAFTA, только включив в нее Юго-Восточную Азию. Можно проследить, какую роль в этой структуре отводилась Японии – своеобразный мост между развитыми западными экономиками и развивающимися азиатскими. При этом, выигрыш предполагался с обеих сторон – экономическая выгода от торговли со Штатами, с одной стороны, и усиливающееся политическое влияние в Юго-Восточной Азии, с другой.  

Энтузиазм Японии был активно подхвачен Австралией, имеющей сходные интересы, и общими усилиями были созданы Экономический совет стран бассейна Тихого океана (PBEC – Pacific Basin Economic Council) в 1967 г. и Тихоокеанская конференция по торговле и развитию (PAFTAD – Pacific Trade and Development Conference) в 1968г. Важнейшими идеологами продвижения Тихоокеанского сообщества стали, соответственно, Киёси Кодзима и австралийский ученый Питер Драйсдейл.

Пока ведущие державы тихоокеанского региона строили свои планы по поводу нового регионального устройства, в 1968 году была создана Ассоциация стран Юго-Восточной Азии, которая стала  зарождением нового центра международной кооперации.

Говорить о некой предопределенности тут не приходится, так как регион имеет многовековую историю разобщенности, несмотря на географически близкое соседство. Если обратиться к историческим фактам, то можно обнаружить, что этот регион, за исключением Японии и Таиланда, был объектом жесткой колониальной политики западных держав,

В двадцатом же веке фрагментации региона способствовали два фактора. Первый из них, это деколонизация. Получив независимость и самостоятельность, главным образом, во внутренней политике, новоявленные политические элиты от Индонезии до Филиппин обратили свое внимание, в большей степени, на защиту и укрепление полученного суверенитета, и построение полноценного национального государства, нежели на интенсификацию отношений с соседями и интеграцию в регионе.

Второй фактор, это, безусловно, «холодная война» между США и СССР. Корейский полуостров был фактически неявной ареной для двух сверхдержав. Страны Индокитая были расколоты кровопролитными войнами сначала с Францией, потом с Америкой и, в конечном итоге, между самими собой. Индонезия присоединилась к Холодной войне в середине 60-ых, что привело и к разделению внутри самой страны, и к длительному ухудшению отношений с непосредственными соседями. Партизанские восстания распространялись по Филиппинам, Таиланду, Мьянме и Малайзии. Около двадцати процентов населения Камбоджи было уничтожено во время режима «красных кхмеров» в середине 70-ых. Победа Мао Цзэдуна в Китае в 1949 и вовсе привела к изоляции страны Соединенными Штатами и их союзниками по всей Азии. Все эти исторические предпосылки сохраняли Восточную Азию разобщенной.

Не поощряла региональное сотрудничество и уже упомянутая Сан-Францисская система международных отношений. Единственная организация, связывающие страны Юго-Восточной Азии, до АСЕАН была СЕАТО (Организация Договора Юго-Восточной Азии), предполагаемый региональный аналог НАТО, просуществовавший с 1955-1977 гг., распущенный вследствие полной несостоятельности в обеспечении безопасности.

Таким образом, к началу 70-х годов стало возможным четко выделить акторов, которые в будущем будут формировать повестку «Азиатско-Тихоокеанского региона» - США, Япония, «пятерка» АСЕАН (Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд и Филиппины).  Последний актор – Китай, и о нем будет сказано чуть ниже.

В начале 70-х гг. когда японские компании были в поисках дешевой рабочей силы, стал происходить процесс «кудока» (яп. – «вымывание»). Он заключался в вынесении основной части производства за границу, главным образом, в страны-соседи. Таким образом, Юго-Восточная Азия стала главным реципиентом японских инвестиций. Сформировалась так называемая «стая гусей», и Япония, став в ней «вожаком», стимулировала экономический рост государств ЮВА, составивших впоследствии «первую волну» новых индустриальных стран (НИС).         

Тем временем, внимание Штатов было приковано к Китаю, чьи отношения с СССР значительно испортились еще  в 60-е. План Штатов состоял в формировании стратегического антисоветского треугольника США-Япония-Китай. Таким образом, остальная часть Восточной Азии на время выпадала из фокуса американской внешней политики. Япония же расценила подобные «заигрывания» с Китаем «как понижение статуса Японии в отношениях с США»7. В ответ на так называемые «шоки Никсона» – визиты американского президента в Китай без предварительной договоренности с Токио – Япония взяла направление в сторону большей внешнеполитической самостоятельности, оставив в стороне риторику о «Тихоокеанском сообществе».

Однако США оставили Восточную Азию ненадолго. Уже в середине 70-х гг. стало понятно, что быстрыми темпами развивающаяся Япония и следующие за ней НИСы ЮВА становятся главным «локомотивом» регионального экономического прогресса. Это стало благодатной почвой для начала в США дискуссии о «тихоокеанском веке». 

Политическая, продиктованная биполярностью международной системы, повестка сменяется экономической. Интересно объясняет «переоценку» Восточной Азии Штатами американский ученый марксистского толка Брюс Камингс. По его мнению, дискурс о «Тихоокеанском кольце» (термин-аналог АТР того периода) – это искусственный конструкт, построенный на интересах американских экспортеров на азиатские рынки и импортеров азиатских товаров. Эти интересы лоббировались в исследовательских центрах, спонсируемых направленным в соответствующий регион бизнесом8.