Роль государственного сектора в экономике: общемировые тенденции

Социальное напряжение внутри страны, вызванное огромной безработицей, создало реальную угрозу национальной экономической безопасности. Государство в лице Ф. Рузвельта взяло на себя всю полноту ответственности за вывод страны из кризиса, становление и стабилизацию экономики и социального климата в американском обществе. Весь комплекс мер федеральных властей, получивший название «новый курс», не вписывался ни в теоретические постулаты «невидимой руки» рынка, ни даже в существовавшие законодательные акты. Реализация «нового курса» стала переломным этапом в осмыслении роли американского государства в экономике. Впервые в истории США при президенте Ф. Рузвельте был образован Совет по национальной экономической безопасности, который фактически координировал все мероприятия в рамках «нового курса».

Если же попытаться дать определение экономически эффективного государства, то в самом общем  виде можно сказать, что это государство, которое отстаивает свои национальные интересы и обеспечивает свою национальную экономическую безопасность в условиях неограниченной международной конкуренции. Количественное выражение такого определения равнозначно выявлению оптимума между открытостью национальной экономики и поддержкой своих производителей на внутреннем и внешнем рынках. В этой связи новый ракурс получает рассмотрение экономической роли государства в целом. Так как условия развития мирового хозяйства и американской экономики в конце второго тысячелетия существенно отличаются от подобных условий начала и даже середины XX века, то появляется возможность исследовать экономическую роль государства не по степени вмешательства в рыночный механизм, а по степени участия в обеспечении внутренних и внешних условий функционирования национальной экономики. Иными словами, экономически эффективным государство может быть только тогда, когда эффективной является сама экономика. Но и при «плохом» государстве не может быть «хорошей» национальной экономики, развивающейся на основе рыночных принципов.

Опираясь на частную собственность во всех ее проявлениях, американская экономика  постепенно расширяла свою базу, которая  своей устойчивости она обязана  многообразию форм собственности и  организационных видов предпринимательства. Если в стране существование и развитие той или иной формы собственности определяются экономическими причинами, а не чисто административными ограничениями, то снимаются предпосылки для нелегального бизнеса, и любой предприниматель может рассчитывать при необходимости на защиту государства, которому он платит налоги.

Очевидно, с  этой точки зрения государство может  считаться экономически эффективным  только тогда, когда в стране сохраняется  возможность для эффективного функционирования любого вида предпринимательства в рамках существования хозяйственного законодательства.

Постановка  на официальном уровне задач создания в России системы индикативного  планирования² не может не привлекать нашего внимания к практике ряда стран с развитой рыночной экономикой, где индикативные планы доказали свою эффективность в качестве одного из средств макрорегулирования. Среди этих стран выделим Францию, ибо французская система оказала стимулирующее влияние на развитие макрорегулирования в Великобритании и Германии.

  Система индикативного планирования опирается на высокую долю госсобственности в народном хозяйстве.

Уже в конце 40х гг. нашего века во Франции была разработана и начала реализовываться  уникальная «демократическая система  планирования», позволяющая органам госуправления регулировать хозяйственные пропорции таким образом, чтобы «государственная бюрократия не задавила эффективного функционирования рыночных субъектов». Планирование, утверждающееся «снизу», базировалось на принципах консультирования и согласования и включало в участие на равноправных началах представителей различных «группировок интересов»: госслужащих, предпринимателей, профсоюзов, союзов потребителей и др. Согласно рассматриваемой системе, план рождался в результате многоступенчатых итераций, и в консенсусе его реализации были заинтересованы все участники. Вместе с тем плановые показатели не являлись директивными, а выступали, прежде всего, в качестве экономических индикаторов – носителей информации об ожидаемой экономической конъюнктуре.

Тем не менее, роль государства  в управлении экономикой во Франции  до сих пор небезосновательно  считается одной из наиболее существенных среди промышленно развитых стран  мира. Индикативное планирование остается элементом государственного управления и регулирования французской экономики.

 Опыт развивающихся  стран

Реальный прогресс в формировании рыночных институтов существенно изменил           положение государства в экономике. В конечном счете это и было центральной задачей пост социалистической трансформации (становление рыночных институтов в значительной мере, хотя и не полностью, является "зеркальным" отражением отказа государства от всевластия в экономике). Поэтому в своей основе (с точки зрения формальных "правил игры") восточноевропейские экономики к середине 90-х годов стали рыночными системами. Государство в лице законодательной и исполнительной власти создало необходимую базу фундаментальных юридических норм переходной и рыночной систем, состоящую из пяти основных элементов: определение и защита прав собственности; контрактные отношения; порядок начала и завершения хозяйственной деятельности; обеспечение конкурент ной среды; специфические для переходного периода процедуры формирования рыночных институтов. Наличием рыночных "правил игры" объясняется, в частности, довольно высокая действенность макроэкономического регулирования со стороны государства, поддерживающего экономический рост на протяжении ряда лет. Вместе с тем перспективы нынешнего подъема, связанные, как отмечалось, с деятельностью «нового» частного сектора и благоприятной внешнеэкономической конъюнктурой, подрываются многолетним кризисом в тяжелой промышленности и финансовой системе.

Этот кризис вызван тем, что государство по-прежнему является собственником крупных  предприятий и практически единственным источником социальных фондов, будучи не в состоянии обеспечить прежний уровень финансирования промышленности и поддержки населения. Кризис проявляется, в частности, в высоких дефицитах госбюджета, а в последнее время и текущего платежного баланса в связи с необходимостью погашения внешнего долга (из-за чего возник термин "двойной дефицит"). Поэтому в середине 90-х годов, после либерализации, завершения финансовой стабилизации и создания правовой базы рыночной системы, "большая" приватизация и бюджетная реформа стали приоритетами в экономической политике государства в Восточной Европе.

Приватизация  с самого начала реформ занимала важное место в планах рыночной трансформации. Но если передача новым собственникам малых и части средних предприятий через аренду, продажу и реституцию прошла в 1990-1993 гг. довольно легко и успешно, то "большая" приватизация столкнулась с существенными трудностями. Так, польскому правительству в 1990-1991 гг. удалось продать, используя западные методики оценки и приватизации имущества, только два десятка предприятий. В последующие годы менее 200 предприятий были проданы с торгов и около 30 - через фондовую биржу. К тому же вскоре стало ясно, что формальная смена собственника не дает непосредственного экономического эффекта в виде роста производства, повышения конкурентоспособности и т.п. Поэтому центр тяжести экономической политики в большинстве стран (кроме Чехии и Словакии) был перенесен на либерализацию и макроэкономическую стабилизацию. "Большая" приватизация откладывалась как в «реформаторских» странах, так и в тех, которые обычно относят к аутсайдерам реформ.

Наиболее успешная в пост социалистическом мире чехословацкая  модель массовой приватизации была подвергнута  принципиальным изменениям в Словакии. Летом 1995 г. неожиданным решением руководства страны обмен ваучеров на акции инвестиционных приватизационных фондов был прекращен. Не распроданное к тому времени государственное имущество было централизовано в специальный государственный фонд, который начал осуществлять программу постепенной продажи предприятий, в том числе за нереализованные ваучеры.

Но при всех недостатках различных моделей  практика ряда стран, особенно Болгарии и Румынии, выявила крайне негативные последствия затягивания сроков проведения приватизации. Хотя большая часть промышленности остается в руках государства, оно в условиях хозяйственной либерализации утрачивает реальные рычаги контроля и управления. Растущие потери госпредприятий компенсируются кредитами государственных банков или бюджетными субсидиями, углубляя тем самым кризис финансовой сферы. Собственность, потерявшая фактического владельца, становится объектом злоупотреблений. В Венгрии и Польше неоднократно проходили широкие общественные кампании и судебные разбирательства в связи с полулегальной распродажей государственного имущества и перекачиванием государственных ресурсов во вновь созданные частные фирмы. Такие кампании, вероятно, в значительной мере способствовали тому, что в середине 90-х годов вопросы приватизации оказались в центре общественного внимания.

Однако непосредственной причиной подъема нынешней волны  приватизации явился острый финансовый кризис, вызванный резким падением бюджетных доходов и традиционно  высокими для пост социалистических стран государственными расходами. (Только в Чехии экономическая политика отдает приоритет модернизации промышленности по сравнению с финансовыми проблемами исходя из сбалансированности бюджета и довольно благополучного общеэкономического положения.) Поэтому приватизация проводится главным образом путем продажи предприятий с целью разгрузки бюджета и обеспечения государству доходов. При этом главная трудность состоит в том, чтобы привлечь покупателей к крупным объектам, характеризующимся высокой убыточностью, отягощенным большой социальной инфраструктурой, устаревшим оборудованием и избыточной занятостью. Например, в Венгрии в течение 1995 г. одни и те же энергетические и транспортные компании приходилось выставлять на торги несколько раз.

В числе объектов, которые были выставлены на продажу в течение последних полутора лет, - компании ТЭК (электростанции, сети энергии и газоснабжения в Венгрии, Польше и Чехии, нефтеперерабатывающие заводы, сети заправочных станций в Румынии и Болгарии, в последней еще и нефтепромыслы), транспортные организации, в том числе национальные авиакомпании в Польше и Чехии, крупные машиностроительные предприятия, ранее составлявшие сердцевину индустриального комплекса. В перспективе намечается и продажа "стратегических" компаний (Венгрия, Чехия); задержка вызвана, главным образом, организационной и финансовой реструктуризацией с целью повышения стоимости этих объектов. Вследствие высокой капиталоемкости крупных компаний и предприятий наиболее вероятными покупателями могут быть зарубежные инвесторы. Правительства восточноевропейских стран предусматривают специальные меры, обеспечивающие сравнительно простой (но не льготный, а на равных условиях с отечественными инвесторами) порядок продажи иностранным компаниям. Для некоторых стран (например, Болгарии) характерно стремление продать госпредприятия как можно быстрее по невысоким "номинальным" ценам. Наряду с другими мерами строгой бюджетной экономии это связано с необходимостью срочных и очень крупных платежей по внешнему долгу. С той же целью Болгария, единственная из стран Восточной Европы, в последнее время возобновила практику приватизации по "схеме Брэйди" (названной по имени министра финансов США конца 80-х годов), которая предусматривает продажу государственной собственности зарубежным инвесторам или проведение экологических мероприятий международного значения (например, повышение безопасности ядерной энергетики) в зачет погашения государственного внешнего долга.

Платная приватизация сфокусировала различные аспекты  рыночной трансформации, далеко выходящие  за рамки поиска покупателей, оценки имущества и других коммерческих вопросов. Продажа предприятий с многолетней убыточностью и запущенными неплатежами требует совершенствования хозяйственного права, развитие эффективных форм и принципов "промежуточной" собственности и корпоративного управления с опорой на "внешних" владельцев, оздоровления финансов, изменения многих элементов налоговой и ценовой систем. Государство должно осуществлять предварительную подготовку предприятий к приватизации путем организационной реструктуризации и финансовой санации. Эти вопросы, как правило, нельзя решать в отрыве друг от друга.

Заключение

Таким образом, существующая в настоящее время  система                   государственного регулирования носит  переходный и   незавершенный  характер. Ход реформ уже показал невозможность  эффективного развития экономики в режиме автоматического     саморегулирования. Механизм рынка должен быть дополнен   инструментами, компенсирующими его недостатки там, где он не                   срабатывает или приводит к результатам, не отвечающим   интересам всего общества.

Прямое участие  государства в производстве необходимо и неизбежно, особенно в тех сферах экономики, которые не могут быть подняты силами российского частного капитала. Речь идет об обновлении производственной инфраструктуры отдельных предприятий легкой и пищевой промышленности, способных выпускать недорогую массовую продукцию, пользующуюся устойчивым спросом, остро необходима государственная поддержка экспорта продукции обрабатывающей промышленности, но на практике, сталкиваясь с нехваткой средств, государство продолжает довольно бессистемно распылять ресурсы.

Исследуя опыт зарубежных стран, Россия может много  полезного почерпнуть из практики проведения приватизации в развивающихся европейских странах, а правила и методы руководства государственным сектором экономики – из опыта США, Японии, Франции, Германии и других высокоразвитых экономически стран. Так, например, очень быстрое по сравнению с Россией хозяйственное оживление в восточноевропейских странах связано, по мнению многих российских авторов, с продвинутостью реформ. В частности, в более развитых странах Восточной Европы прошла не формальная, а подлинная приватизация, которая привела к возникновению слоя «эффективных собственников», сложился «новый» частный сектор.

    В заключение  отметим, что реального перелома  в тенденции                   снижения государственных инвестиций  в экономику до сих пор не                   произошло. За последние годы  доля затрат на финансирование                   промышленности, энергетики и строительства в расходах  федерального бюджета сократилась более чем в 4 раза. В то же  время для большинства госпредприятий кредитные ресурсы    по-прежнему недоступны из-за высоких процентных ставок,                   превышающих рентабельность вложений. Доля их собственных                   средств, направляемых на развитие производства, незначительна,     а стимулирующий потенциал косвенных регуляторов остается ниже                   возможного. В этих условиях прямые инвестиции в госсектор      должны сохранять свое значение, а бюджет развития в ближайшей     перспективе может стать одним из основных инструментов,  регулирующих восстановление инвестиционного процесса в его   рамках.