Понятие институтов и их классификация

Мы можем определять институт как коллективную деятельность по контролю индивидуальной деятельности. Диапазон коллективной деятельности велик — от неорганизованных обычаев до множества организованных предприятий, таких как семья, корпорация, холдинг, торговая ассоциация, профсоюз, …, государство. Общий для всех них принцип — та или иная степень контроля над деятельностью отдельных лиц, который осуществляется коллективным действием.

    Таким образом, как для традиционных институционалистов, так и для их предшественников было характерно отождествление институтов с организационными формами деятельности людей — индивидуальной (в виде привычных стереотипов поведения) и коллективной (в виде разного рода организаций).

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Современные институционалисты: взгляды на природу института

В отличие от традиционных институционалистов, современные институционалисты (или неоинституционалисты) не отождествляют институты с организациями. Они интерпретируют институты как нечто, стоящее выше отдельных участников взаимодействия. Тем не менее в рамках неоинституционального подхода тоже нет единого представления об институте: одни неоинституционалисты рассматривают институты как правила, другие — как равновесия.

Институты как правила:

   Подход к институтам как к правилам основывается на идеях В. Хофелда (1913) и на поздних идеях Дж. Коммонса (1968). Суть этого подхода такова: в большинстве своем институты существуют отдельно от конкретных индивидов, представляя собой правила игры, а не конкретных игроков. Именно на этих позициях стоит Норт, чье определение института было приведено выше. Одна из красивых попыток классификации правил, лежащих в основе институтов, сделана Э. Остром.

   Согласно Остром, правила определяют, какие действия или ситуации для участников взаимоотношений являются необходимыми, запрещенными или разрешенными. Цель правил — упорядочить конкретные взаимоотношения и сделать их предсказуемыми.

Правила включают:

• возможные позиции, или роли, участников (члена организации, агента, подчиненного и пр.);

• порядок занятия и оставления участниками этих позиций;

• действия, которые сотрудники организации, занимающие те или иные позиции, могут, должны и не должны предпринимать;

• результаты, которых участники, занимающие те или иные позиции, могут, должны и не должны добиваться.

При этом правила лишь задают рамки, в которых участники делают выбор, а не предписывают, какой именно выбор они должны сделать (т. е. их поведение). Остром выделяет правила, задающие

• набор возможных позиций и число участников, которые могут занимать ту или иную позицию;

• технологию выбора среди участников кандидатов на те или иные позиции и оставления этих позиций;

• результаты, которых можно достичь, и издержки, связанные с каждым из вариантов;

• набор доступных действий для участника, который занимает определенную позицию (и так для всех позиций), в каждой точке взаимодействия;

• функцию принятия решений для каждой ситуации;

• разрешенные каналы коммуникации между участниками, которые занимают те или иные позиции, а также форму их взаимодействия.

   Подход к институтам как к правилам позволяет анализировать поведение людей, ограниченное определенными рамками. Однако он не дает ответа на вопросы: почему ожидания, формируемые институтами, стабильны? Каковы потенциальные источники институциональных изменений? Почему в разных экономических системах реализуются разные институциональные решения? Чтобы ответить на них, исследователи предложили еще один подход к институтам — как к равновесиям.

Институты как равновесия:

   Одна из первых попыток анализа институтов как равновесий была предпринята Эндрю Шоттером. Он исследовал проблемы устройства и эволюции институтов с помощью теоретико-игрового аппарата. Если экономистов, рассматривающих институты как правила, интересовали прежде всего внешние институты, которые извне задают рамки правил взаимодействия, то Шоттер, наоборот, вводит в среду анализа спонтанно возникающие внутренние институты — соглашения, или конвенции.

   По Шоттеру, институты — это равновесия в стандартной повторяющейся координационной игре. Его подход основан на предположении о длительной эволюции стратегий постоянно взаимодействующих между собой индивидов, которая происходит под влиянием обучения.  
   … То, что мы называем социальными институтами, — это не правила игры, а скорее альтернативные нормы поведения, или условности, сформировавшиеся вокруг некой игры с определенными правилами. Другими словами, для нас институты — это свойства равновесного состояния игры, а не свойства самой игры. Нам важно не содержание правил, а то, как их выполняют игроки.

Шоттер (1981)

В дальнейшем речь пойдет об институтах как правилах. В противном случае, трактовка института будет оговариваться специально.

 

 

 

 

 

 

 

1.3 Понятие институтов и их классификация

Изучение институтов начнем с этимологии слова институт.

to institute (англ) - устанавливать, учреждать.

Понятие института было заимствовано экономистами из социальных наук, в частности из социологии.

Институтом называется совокупность ролей и статусов, предназначенная для удовлетворения определенной потребности[4].

Определения институтов можно также найти в работах по политической философии и социальной психологии. Например, категория института является одной из центральных в работе Джона Ролза «Теория справедливости».

Под институтами я буду понимать публичную систему правил, которые определяют должность и положение с соответствующими правами и обязанностями, властью и неприкосновенностью, и тому подобное. Эти правила специфицируют определенные формы действий в качестве разрешенных, а другие в качестве запрещенных, и по ним же наказывают одни действия и защищают другие, когда происходит насилие. В качестве примеров, или более общих социальных практик, мы можем привести игры, ритуалы, суды и парламенты, рынки и системы собственности [5].

В экономической теории впервые понятие института было включено в анализ Торстейном Вебленом.

Институты - это, по сути дела, распространенный образ мысли в том, что касается отдельных отношений между обществом и личностью и отдельных выполняемых ими функций; и система жизни общества, которая слагается из совокупности действующих в определенное время или в любой момент развития какого угодно общества, может с психологической стороны быть охарактеризована в общих чертах как превалирующая духовная позиция или распространенное представление об образе жизни в обществе[6].

Также под институтами Веблен понимал:

• привычные способы реагирования на стимулы;

• структура производственного или экономического механизма;

• принятая в настоящее время система общественной жизни.

Другой основоположник институционализма Джон Коммонс определяет институт следующим образом:

Институт – коллективное действие по контролю, освобождению и расширению индивидуального действия.

У другого классика институционализма - Уэсли Митчелла можно найти следующее определение:

Институты – господствующие, и в высшей степени стандартизированные, общественные привычки.

В настоящее время в рамках современного институционализма наиболее распространенной является трактовка институтов Дугласа Норта:

Институты - это правила, механизмы, обеспечивающие их выполнение, и нормы поведения, которые структурируют повторяющиеся взаимодействия между людьми [7].

Экономические действия индивида протекают не в изолированном пространстве, а в определенном социуме. И поэтому имеет большое значение, как общество будет реагировать на них. Таким образом, сделки, приемлемые и приносящие доход в одном месте, необязательно окажутся целесообразными даже при сходных условиях в другом. Примером тому могут служить ограничения, налагаемые на экономическое поведение человека различными религиозными культами.

Чтобы избежать согласования множества внешних факторов, влияющих на успех и на саму возможность принятия того или иного решения, в рамках экономического и социального порядков вырабатываются схемы или алгоритмы поведения, являющегося при данных условиях наиболее эффективным. Эти схемы и алгоритмы или матрицы поведения индивидов есть ни что иное, как институты.

 

 

 

 

 

 

 

 

1.4 Революционный вариант развития институтов

Поиски альтернативы приводят к третьему, революционному варианту институционального развития, заключающемуся в попытках изменить прежде всего формальные рамки, ориентируясь на уже известные образцы. Речь идет об импорте формальных институтов, уже доказавших свою эффективность в обеспечении взаимодействий, и отхода на этой основе от тупиковой траектории институционального развития. Иначе говоря, преобразования ориентируются на достижение определенного результата, и исходные условия — существующие в обществе неформальные институты — принимаются в расчет в последнюю очередь. В отличие от генетических изменений, сопровождающих эволюцию институтов, революционные изменения можно назвать онтологическими: желаемая ситуация проецируется на общество. Еще одно отличие от эволюционного варианта развития заключается в необходимости политической воли для осуществления революционных преобразований. Роль государства из чисто технической, сведенной к законодательной фиксации неформальных норм, превращается в главенствующую. И в данном случае неважно, какую форму принимает активное вмешательство государства — политической воли просвещенного монарха Платона, избранного в соответствии с демократической процедурой президента или парламента (рис.2).

Рис.2

Революционные изменения касаются в первую очередь формальных рамок, ибо неформальные не поддаются прямому воздействию и могут быть изменены лишь индуктивно, как реакция на новые формальные рамки. На какие же образцы ориентированы изменения формальных рамок? Во-первых, институты могут строиться в соответствии с некой идеальной моделью, т. е. институты напрямую переносятся из теоретической модели на практику. Примером  из российской  истории является  короткий  период

после Октябрьской революции 1917 г. (до середины 1918 г.), когда институты нового общества создавались под кальку тех, которые описывались в работах К. Маркса и Ф. Энгельса. Общество планировалось построить по принципу единого производственного кооператива, для чего требовался переход от частных раздробленных коллективов к единому кооперативу, функционирующему на основе принципов пролетарски-коммунистического снабжения и распределения. Парадоксально, но и становление институтов рынка даже на родине Ф. Энгельса, в Англии, включало в себя элементы копирования теоретической модели, только на этот раз — А. Смита, И. Бентама и У. Таунсенда. Английский парламент образца 1800—1830-х годов, согласно К. Поланьи, воодушевленный идеями указанных авторов, обладал политической волей, необходимой для отражения в законах модели laissez-faire. Принцип laissez-faire неестественен. Рынки, построенные на основе принципа свободной конкуренции, никогда не появились бы, если бы они развивались эволюционным образом. В конечном счете принцип laissez-faire был навязан государством. Косвенно с этим утверждением соглашается и Д. Норт, который видит в либеральной ориентации английского парламента результат особого расклада политических сил: парламент контролировался политическими силами, интересы которых счастливым образом приняли форму создания предпосылок рынка, основанного на свободной конкуренции.

Во-вторых, институты могут воспроизводить образцы, существовавшие в истории данной страны, но исчезнувшие в процессе исторической эволюции общества. Поиск исторических образцов для подражания, принимающий форму поиска утраченного «золотого века», связан с опасностью появления институциональных «атавизмов». Например, на одном из этапов рыночных реформ в Тунисе государство решило воссоздать институт гильдий, хорошо зарекомендовавший себя вплоть до начала XX в. Целью государства было обеспечить стабильность и подконтрольность локальных рынков, контроль качества продающихся на них товаров. Однако эксперимент по реанимации института не удался: в условиях современного рынка и конкуренции со стороны импортных товаров гарантии качества, базирующиеся на личной репутации аминов, глав гильдий, так и не смогли заработать.

В-третьих, формальные институты могут строиться по образцам, существующим в других странах. Причем речь идет как о политических (институты демократии), так и экономических (институты рынка) институтах, которые воспроизводятся в странах Африки,

Латинской Америки, Восточной Европы по образцам европейских и североамериканских стран. Французский политолог Бертран Бади посвятил свой анализ импорту политических институтов, в первую очередь — европейской модели государства, в бывшие колониальные страны. По его мнению, навязывание европейской модели государства, строящейся на основе принципов территориального единства, либерализма, совпадения нации и государства, в качестве универсальной объясняется интересами как стран-экспортеров, так и стран-импортеров. Для стран-экспортеров универсализация собственной модели государства позволяет восстановить отношения типа «патрон—клиент», восстановить свое влияние в бывших колониях. Основными же заинтересованными в импорте институтов социальными группами выступают новые политические элиты, стремящиеся сохранить и укрепить свою власть, и интеллигенция, стремящаяся преодолеть традиционализм общества.