Кризисы 2008г. и 1998г

1. Понятие мирового финансового кризиса

Мировой финансовый кризис - кризис, который  охватил страны всего мира. Возникновение  экономического кризиса было обусловлено  следующими факторами:

· перегрев сырьевых рынков (в том числе, рынка нефти  и продовольствия);

· перегрев фондового  рынка

· перегрев кредитного рынка и явившийся их следствием ипотечный кризис

Рассмотрим основные формы проявления мирового кризиса:

1. убытки и банкротство ипотечных компаний, банков и хедж фондов.

2. снижение уровня  жизни населения, в большей  степени среднего класса и  людей с низким уровнем доходов.

3. Массовые сокращения  работников.

4. Повышение  цен на товары потребления.

Механизмы распространения кризиса:

· серия банкротств банков, страховых компаний, ипотечных компаниях/колоссальные убытки банков

· невозвраты по кредитам

· кризис ликвидности, который связан с быстрым изъятием средств из рискованных активов  и переводом их в менее рискованные  сегменты рынка

· рост процентных ставок на рынке межбанковских кредитов.

· проблемы рефинансирования

· замедление роста  почти всех экономик мира.

2. Основные этапы развития  кризиса:

Первый этап кризиса - с июля 2007 до августа 2008 г. - характеризовался развитием американского ипотечного кризиса, списанием огромных средств по закладным банками и первыми банкротствами. Только за это время мировая финансовая система понесла потери в сумме примерно до 800 млрд долл.

Второй этап - кризис ликвидности - Ипотечный кризис в США (2007) спровоцировал в сентябре 2008 года кризис ликвидности мировых банков: банки прекратили выдачу кредитов, в частности кредитов на покупку автомобилей. Как следствие, объёмы продаж автогигантов начали сокращаться. Три автогиганта Opel, Daimler и Ford сообщили в октябре о сокращении объёмов производства в Германии. Из сферы недвижимости кризис перекинулся на реальную экономику, началась рецессия, спад производства. Спред LIBOR-OIS (показывающий разницу между ставкой LIBOR и фьючерсом на официальную ставку Центробанка -- свидетельство доступности денег на межбанковском рынке) в конце сентября 2008 года превысил для долларовых кредитов 200 базисных пунктов, а в начале октября -- 250. Клиенты в массовом порядке изымали сбережения со своих счетов. Банкротство Lehman Brothers привело к сомнениям в возможности выплат страховых компаний, страхующих от рисков банкротства кредитуемых (CDS), что привело к кризису самого инструмента CDS и резкому увеличению рисков страхования, вылившийся в кризис доверия между банками и резкий рост ставок кредитования, что особенно сильно сказалось на развивающихся кредитных рынках.

Третий этап - паралич кредита, вытекающий из кризиса ликвидности и недоверия внутри банковской системы. Чем дольше он продолжается, тем больше вреда наносит текущей экономической деятельности, но особенно - будущим капиталовложениям.  

4. Причины финансового кризиса

Существует  много мнений по поводу причин мирового кризиса. Экономисты активно высказывают  своё мнение по этому вопросу. По мнению директора Института новой экономики Государственного университета управления, академика РАН Сергея Глазьева основными причинами глобального кризиса являются:

· саморазрушение финансовой пирамиды долговых обязательств США;

· виртуализация  финансовых операций (деривативы), повлекшая  недооценку финансовых рисков и отрыв  финансового рынка от реального  сектора экономики;

· обесценение  значительной части капитала в условиях исчерпания возможностей экономического роста на основе доминирующего технологического уклада и связанного с этим структурного кризиса экономики ведущих стран.

Е. Гайдар считает, что экономика имеет  цикличный характер, что "за тучными  годами всегда следуют тощие", а  благоприятная конъюнктура сменяется  неблагоприятной. Кроме того, резкое ускорение роста ВВП на душу населения, начавшееся два века назад, повлекло за собой изменения жизни людей - сократилось число занятых в  сельскохозяйственном секторе, выросли  продолжительность жизни и уровень  доходов. Сейчас мы наблюдаем замедление мирового экономического роста на фоне сильнейшего со времен Великой депрессии  кризиса. Нынешняя ситуация, спровоцирована проблемами в секторе субстандартного  ипотечного кредитования в США.

По  мнению экономиста Олега Григорьева основной и единственной причиной обвального кризиса мировой экономики является - перепроизводство основной мировой  валюты - доллара США.

У Игоря  Юргенса своё мнение о причинах финансового  кризиса: спусковым крючком мирового кризиса стали суррогатные деньги, которые глубоко проникли во все поры финансовой системы.

Речь  идет об особом виде ценных бумаг - деривативах. Это так называемые производные  финансовые инструменты. Они связаны  с обычными ценными бумагами и, по сути, являются виртуальными деньгами. Сегодня их выпущено огромное количество. Приблизительно, эксперты оценивают  мировой рынок деривативов в 600 триллионов долларов. Именно деривативы, связанные с американскими ипотечными облигациями, детонировали нынешний мировой  финансовый кризис, причины которого, безусловно, более фундаментальные. Игорь Юргенс считает, что «банки США дали гражданам ипотечные  кредиты, под них "выпустили" производные  бумаги. И виртуальные деньги, которые  продавали и перепродавали, стали  оборачиваться во всём мире. Заемщики реальные деньги вовремя не вернули - началась цепная реакция».

Экономист Степан Демура считает, что причинами  кризиса являются: наращивания долговых обязательств последние 20 лет.

По  мнению М.Г. Делягина причинами кризиса  служат:

· неудачная  политика сложившейся финансовой системы.

· низкое качество регулирования,

· дисбаланс  между возросшим спросом на кредитные  ресурсы и источниками их обеспечения,

· благосостояние распределялось неравномерно, как внутри стран, так и между различными регионами мира.

Многие  экономисты единодушны во мнении, что  современный финансовый кризис - это  прямое следствие кризиса ипотечного кредитования в США (доля данного  сектора в экономике страны составляет 1.4%). Частные американские банки выдавали ипотечные кредиты в больших количествах. В категорию собственников ипотечного жилья вошли и те американцы, которые были просто не в состоянии регулярно выплачивать проценты по кредитам. В итоге жилье чуть ли не в массовом порядке переходило в собственность банков, а достаточного количества людей, которые бы хотели покупать это жилье, не находилось. Исход подобного положения дел вполне предсказуем - банкротство банков. Данная ситуация возникла из-за того, что фондовый рынок оккупировали игроки-спекулянты, которые занимались куплей-продажей высокодоходных, но при этом высокорискованных инструментов, создавая финансовые пирамиды. В итоге финансовая система США дала сбой - миллиарды и триллионы долларов, которые были задействованы в финансовых операциях повышенного риска, оказались неликвидны. Инвестиционные компании и банки терпят убытки и банкротятся, ухудшая ситуацию и на мировом финансовом рынке. Ведь американская экономика имеет огромное влияние на экономику многих стран мира - филиалы американских корпораций открыты почти во всех странах, американский доллар, ценные бумаги США традиционно выступают в качестве финансового гаранта для других стран, которые с их помощью защищаются от различного рода рисков.

3. Общие черты и отличия кризисов 1998-2008гг.

Количественные сравнения интенсивности падения «финансовых» и «реальных» макроэкономических переменных  в тот и нынешний кризисы позволяют заключить: прошлый кризис ударил сильнее по населению, чем по бизнесу, тем дав последнему возможность быстро развернуть рост и устойчиво гасить потери населения. Нынешний кризис, благодаря усилиям властей, гораздо более щадящ для населения и банков, а вот реальный сектор чувствует себя хуже — низкая или отрицательная рентабельность, кредитный голод, дороговизна заемных денег, дефицит госинвестиций оставляют немного шансов на воспроизведение экономического бума, последовавшего за дефолтом десятилетие назад.  

При всей болезненности потерь фондовых игроков и граждан от падения рынка акций и девальвации рубля  нелишне будет напомнить, что 11 лет назад масштабы российского валютно-финансового катаклизма были существенно больше. Тогда рубль упал к доллару почти в четыре раза, сейчас — только на треть (причем с февраля нацвалюта пошла в рост и уже отыграла заметную часть падения). Кульминационная фаза девальвации 1998 года (с 17 августа по конец сентября) уценила рубль в 2,5 раза, тогда как в ходе собственно управляемой девальвации нынешней зимы (с 11 ноября по 23 января) рубль был опущен к доллару лишь на 25%.  
 
      Возьмем теперь фондовый рынок. Здесь замеры глубины «ям» тоже не в пользу нынешнего кризиса. Судя по индексу РТС, рынок за девять месяцев нисходящего тренда — с мая 2008−го по январь 2009 года — упал на 80% (в пять раз). Тогда как в конце 90−х накопленная величина спада с августа 1997−го по сентябрь 1998 года составила 91% (рынок упал в 11 раз). Тогда застрельщиком 14−месячного «медвежьего» тренда стало падение бирж Таиланда, Индонезии, Филиппин и Кореи, вторую волну погнал в октябре того же года Гонконг, так что сам августовский дефолт по ГКО и девальвация рубля уже мало что смогли добавить к этой фондовой драме.  
 
      Посмотрим, как себя вели вклады населения в банках. Формально накопленные номинальные величины сжатия рублевых депозитов равновелики — за полгода, с мая по октябрь 1998 года, вклады граждан в рублях сократились на 22%. На столько же снизилась величина вкладов с сентября 2008−го по январь 2009 года. Однако не надо забывать, что в 1998−м, в отсутствие системы страхования вкладов, масса депозитов просто зависла в банках-банкротах, и люди при всем желании не могли вытащить эти деньги (только по шести проблемным банкам из первой десятки были приняты решения о переводе депозитных обязательств граждан в Сбербанк). К тому же если прошлой осенью эпизод панического «бегства от депозитов» ограничился одним октябрем, а уже с ноября после принятия целого ряда щедрых мер по поддержке банковской системы развернулся процесс валютизации депозитов (всего с сентября по март валютные вклады населения выросли на 82%), то в 1998−м быстро сокращались и валютные депозиты — в долларовой оценке они усохли больше чем наполовину. Если же вдобавок вспомнить о том, что дефолт и девальвация запустили тогда форменную гиперинфляцию (за год после 17 августа 1998 года потребительские цены выросли в 2,2 раза; сравните: за год с прошлого августа — меньше чем на 12%), то станет ясно, что прошлый кризис гораздо сильнее ударил по сбережениям населения, чем нынешний.  
 
      Аналогичный вывод можно сделать, анализируя масштабы падения текущих доходов. Сжатие реальных доходов и зарплат началось задолго до 17 августа, фактически еще с января 1998 года, — правительство и ЦБ, пытаясь сдержать давление на курс рубля, начали жестко зажимать денежную массу, спровоцировав очередной виток спада производства. Всего же с начала 1998−го по весну 1999 года реальные доходы населения сократились на 30%, а реальная зарплата — на все 40%. Сжатие потребления (мы его сопоставляем здесь по показателю реальных розничных продаж) оказалось существенно меньшим — всего 14%, так как было сдемпфировано проеданием сбережений.  
 
      В нынешнем кризисном эпизоде картина с доходами и потреблением кардинально другая. Реальные доходы с прошлого августа по январь нынешнего года просели лишь на 3% (считая по тренду этого показателя, предварительно очищенного от влияния сезонности), а с февраля вышли на плато с некоторыми признаками роста. Реальная зарплата, хотя и продолжает понемногу съеживаться, в июне была меньше предкризисного сентябрьского максимума только на 5%. С завершением осенне-зимней девальвации рубля, откусившей от реальных потребительских расходов 6,6% (это снижение сезонно скорректированного оборота розничной торговли с ноября по март), сокращение реальных розничных продаж почти приостановилось: июль к марту — всего 2%, да и то, видимо, за счет того, что массу народу выгнали в частично оплачиваемые отпуска.  
 
Причина такого терапевтического снижения доходов и потребления в нынешний кризис лежит на поверхности — это социальный фокус антикризисной программы правительства, направленный в значительной степени, выражаясь марксистскими формулами, на поддержку «труда» (включая административные меры по недопущению высвобождения занятых, поддержку безработных и пенсионеров), а не «капитала», по крайней мере промышленного капитала — банки-то залили госденьгами, рассчитывая (как выяснилось, почти безосновательно) на трансляцию этой поддержки реальному сектору в виде кредитов.  
 
      А что же реальный сектор? Здесь ситуация весьма драматична. Хотя спад промышленного производства остановился еще весной и в июне-июле здесь наблюдается все более отчетливый рост (подчеркнем, речь идет об усредненном уровне выпуска — есть быстро растущая пищевка и тяжело стагнирующее, за редкими исключениями, машиностроение), падение инвестиций в основной капитал продолжается, что не позволяет говорить об устойчивости нынешнего оживления. Инвестиции начали съеживаться еще прошлой весной и за 14 месяцев усохли уже на 21% — это больше, чем в течение последней волны экономического спада конца 90−х. Очень тяжелая ситуация в строительстве, где кульминация кризиса еще не пройдена. Если в нынешнем году за счет достройки ранее начатых объектов вводы жилья сократятся совсем не сильно (в пределах 10%), то в 2010 году нас неизбежно ждет сильнейший провал вводов — по оценкам, до 30–35 млн квадратных метров (докризисный максимум 2008 года — 64 млн квадратов), — это откат к отметкам середины 90−х.  
 
      Рентабельность производства остается невысокой, а для многих предприятий и вовсе отрицательной. Хотя реальная зарплата и падает, а с учетом выросшей безработицы трудовые издержки сократились довольно-таки прилично, все же доля их в ВВП до сих пор не откорректировалась. Ведь и ВВП тоже не стоит на месте, а падает. Реальное снижение фонда зарплаты в экономике (учитывая коррекцию реальной зарплаты на одного работающего и рост безработицы) в июне по отношению к максимуму в августе прошлого года составило около 10% в сезонно скорректированных показателях, и ровно такое же сокращение постигло ВВП. Более того, вплоть до мая относительные трудовые издержки продолжали расти, и лишь в самое последнее время их рост, кажется, приостановился. При этом майский уровень фонда оплаты труда на единицу ВВП был на 6,3% выше среднего за 1998 год, валовая прибыль предприятий — то есть ресурсы, из которых они могут оплачивать процент по кредиту, формировать собственные оборотные средства и инвестировать, — соответственно, снизилась. Этим, казалось бы, небольшим изменением (но таково оно только в среднем, в отраслях же, наиболее серьезно задетых спадом, все намного хуже), собственно, и объясняется продолжающийся рост неплатежей по банковским ссудам.  
 
      В то же время процентные издержки (цена привлечения капитала) мало того что стали реально положительными, так еще и растут в условиях снижающейся инфляции и ажиотажного спроса банков на рублевые депозиты, подпитываемого ожиданиями дальнейшей девальвации рубля. И это оказывает угнетающее влияние не то что на инвестиции, но даже и на текущее производство. Ведь возможность финансировать оборотный капитал из собственных средств резко сузилась, а кредит становится все менее доступным.  
 
      Быстрых внутренних источников повышения рентабельности и прибыли пока не видно. Для сокращения издержек, связанных с привлечением капитала, надо бы по-хорошему добиться от банков списания части долга предприятиям (в 1999 году эту «работу», заодно сильно уценив издержки, сделала сильная инфляция), то есть как бы устранять последствия взлета реального процента, и как-то привести цену вновь привлекаемых банками депозитов в соответствие с упавшей инфляцией. Но как это сделать в условиях сохраняющихся ожиданий девальвации — непонятно. Снижение ставок ЦБ, за которое ратуют многие, проблему не решает никак. Напротив, перебор с этим «лекарством» способен только разогнать ожидания девальвации.

По  мнению Кристофера Питерса, симптомы кризисных  ситуаций могут быть похожими –  два кризиса объединяет падение  спроса, падение арендных ставок, увеличение вакантных площадей. Однако, остальные  параметры значительно разнятся. «В 1998 году кризис, в первую очередь, охватывал территорию России, а сейчас текущий кризис имеет глобальный масштаб. В конце ХХ века московский рынок недвижимости не был столь  крупным и развитым, количество качественных офисных площадей составляло 2, 7 млн. кв. метров. Сегодня эта цифра  близка к 9 миллионам. Также в 1998 году российская экономика была очень  хрупкой. Сегодня же она значительно  окрепла, и стала третьим по величине резервом иностранной валюты в мире (после Китая и Японии)», — говорит  Кристофер Питерс. 

По  словам Владимира Тихомирова, главного экономиста ФК «Уралсиб», никакого сравнения двух кризисов быть не может. Это совершенно разные процессы, вызванные различными причинами. Финансовый кризис 1998 г. в России был отголоском азиатского кризиса, который имел собственные внутренние причины. Кризис в Азии и уход инвесторов из развивающихся экономик, в том числе и из российской, стали поводом для отечественного кризиса конца 1990-х гг. Настоящей его причиной стала кредитно-денежная политика правительства: страна очень быстрыми темпами наращивала государственный долг, привлекая средства для финансирования быстрорастущих обязательств бюджета на нерыночных и практически невыполнимых условиях. «Это был кризис государственных финансов и госдолга, который так или иначе все равно произошел бы — азиатский кризис послужил лишь его катализатором», — считает Тихомиров. 

Текущий кризис является для России скорее привнесенным, и не имеет глубоких внутренних причин. Более того, благодаря  тому, что мировой финансовый кризис произошел именно сейчас, российская экономика смогла избежать намного более разрушительного и глубокого кризиса, который мог произойти спустя определенное время. В то время когда в мире была дешевая ликвидность, российский частный сектор активно наращивал свой внешний долг, который за 2005-2007 гг. практически утроился. При этом большая часть этого долга — краткосрочные кредиты (от 1 года до 2 лет), и если бы не было глобального кризиса, и период дешевых денег продолжался еще 1-2 года, то уровень долговой нагрузки частного сектора привел бы к массовому банкротству компаний реального сектора экономики. Благодаря финансовой ситуации, приведшей к ужесточению условий кредитования и увеличению ставок, процесс безудержного роста внешнего долга был остановлен, и наши частные компании и банки были вынуждены пересмотреть свою политику и систему управления рисками, в том числе долговыми обязательствами. В сущности, для России глобальный финансовый кризис послужил положительным внешним фактором, способствующим корректировке политики российского частного сектора.