Традиционная организованная
преступность (в качестве примера можно
вспомнить, например, пиратов Карибского
моря XVII в. или банду знаменитого Картуша
– "короля" парижских грабителей
начала XVIII в.) была всецело основана на
насилии. Современная организованная
преступность совершает главным образом
"преступления без жертв" – занимается
деятельностью, от которой выигрывают
(хотя бы и иллюзорно) не только преступники,
но и те, кто пользуется их услугами.
Отечественные и зарубежные
криминологи единодушно подчеркивают
следующие основные характеристики организованной
преступности:
а) устойчивость и долговременность,
б) стремление к максимизации
прибыли,
в) тщательное планирование
своей деятельности,
г) разделение труда, дифференциация
на руководителей разного уровня и исполнителей
– специалистов разного профиля,
д)создание денежных страховых
запасов ("общаков"), которые используются
для нужд преступной организации.
Все эти признаки полностью
копируют характерные особенности легального
капиталистического предпринимательства.9 По своей организационной структуре
современная мафия также в основном схожа
с обычной фирмой (или с финансово-промышленной
группой).
Итак, современная организованная
преступность является, по существу, особой
отраслью бизнеса – экономической деятельностью
профессиональных преступников, направленной
на удовлетворение антиобщественных и
остродефицитных потребностей рядовых
граждан.
Трактовка современной организованной
преступности как преимущественно экономического
феномена уже нашла отражение даже в официальных
определениях организованной преступности.
Например, в США закон 1968 г. о контроле
над преступностью характеризует организованную
преступность как "противозаконную
деятельность членов высокоорганизованной
и дисциплинированной ассоциации, занимающейся
поставкой запрещенных законом товаров
или предоставлением запрещенных законом
услуг"10. А в 1993 г. Генеральный секретарь
ООН в докладе "Воздействие организованной
преступной деятельности на общество"
определил организованную преступность
как деятельность преступников, объединившихся
на экономической основе для предоставления
незаконных услуг и товаров или для предоставления
законных услуг и товаров в незаконной
форме11.
Почему же профессиональные
преступники, занятые производством запрещенных
товаров и услуг, создают организованные
сообщества, а не ведут вольную жизнь независимых
одиночек?
Прежде всего, очевидно, что
организованность становится необходима
преступникам, когда их деятельность требует
разделения труда.
С экономической точки зрения,
преступная деятельность как таковая
слагается из двух компонентов:
1) "перераспределительная
преступность" – преступные действия,
сводящиеся исключительно к перераспределению
доходов вне связи с каким-либо производством
(кражи, грабежи и т.д.), и
2) "производительная преступность"
– преступный бизнес, приносящий доходы
от производства и продажи запрещенных
законом или остродефицитных товаров
и услуг.
В первом случае преступная
деятельность, как правило, не требует
разделения труда (либо оно минимально).
Эффект масштаба при этом отрицателен:
увеличение численности преступной группы
не намного увеличивает "эффективность"
преступных действий (количество добычи,
приходящейся на каждого бандита), но сильно
повышает вероятность попасться в руки
стражей порядка. Поэтому преступления
такого рода совершаются либо преступниками-одиночками,
либо относительно немногочисленными
группами (бандами), срок деятельности
которых недолог (часто они изначально
создаются, чтобы "сорвать куш и разбежаться").
Во втором случае, напротив,
преступная деятельность "обречена"
на коллективизм, поскольку преступное
производство подчиняется тем же закономерностям,
что и производство легальное, т.е. требует
разделения труда и специализации. При
этом возникает проблема трансакционных
издержек – издержек создания и поддерживания
устойчивых отношений между многочисленными
участниками преступного бизнеса. "Формируя
организацию и предоставляя некоему авторитету
("предпринимателю") право направлять
ресурсы, можно сократить некоторые рыночные
издержки", пишет Р. Коуз.12 Именно поэтому при переходе
преступников к новым, производительным
преступным промыслам формируются возглавляемые
криминальными авторитетами преступные
группы – мафиозные фирмы, каждая из которых
минимизирует издержки налаживания взаимоотношений
между преступниками разных "специальностей".
Занятые экономической деятельностью
преступники должны налаживать отношения
также с окружающей общественной средой.
Чем шире размах преступной деятельности,
тем дороже обходится противодействие
конкурирующих преступников и правоохранительных
органов. Поэтому широкомасштабная стационарная
преступная деятельность требует заключения
взаимовыгодных негласных контрактов,
с одной стороны, между преступными бандами
и, с другой стороны, бандитов с органами
правопорядка. Преступные организации
делят сферы влияния (территории, виды
деятельности), договариваясь о правилах
сотрудничества и конкуренции. Блюстители
порядка получают от мафии постоянное
денежное содержание (или иные полезные
услуги, например, помощь в сдерживании
неорганизованной преступности), обязуясь
не проявлять "чрезмерного" служебного
рвения. Создание преступной организации
уменьшает расходы на договоренности
и взятки, приходящиеся на одного гангстера,
поскольку уменьшается число участников
сделки (главари банды действуют от имени
всех ее членов).
Негласный контракт мафии с
органами правопорядка невозможен, если
рядовые граждане будут слишком решительно
его осуждать, требуя ликвидации коррупции.
Чтобы предотвратить общественное возмущение,
организованная преступная группа должна
заключить негласные контракты и с обществом,
и с неорганизованной преступностью. Мафия
обычно сама минимизирует вызывающие
криминальные действия (убийства, грабежи)13 и сдерживает их проявления
со стороны неорганизованных преступников.
Рядовые граждане получают возможность
покупать запрещенные и дефицитные товары
или услуги, многие из них находят работу
на мафиозных предприятиях.
Неорганизованные преступники
также включаются в систему негласных
контрактов как своего рода "субподрядчики"
преступных организаций. Получая право
действовать на территории, контролируемой
преступной организацией, неорганизованные
преступники платят за это "дань".
"Работа" без "лицензии" крайне
опасна – нарушителей своих прав собственности
мафия судит без бюрократических проволочек
и без чрезмерного гуманизма. Неорганизованные
преступники могут пользоваться "консультациями"
организованных гангстеров, позволяющими
снижать издержки преступлений.
В результате налаживания мафией
негласных внешних связей создается атмосфера
своего рода "общественного согласия".
Все участники этой системы негласных
контрактов получают некую выгоду (хотя
бы иллюзорную). Пока соблюдаются "правила
игры", организованная преступность
малозаметна и не воспринимается как общественная
проблема14.
Таким образом, организованная
преступная группа представляет собой
систему негласных отношенческих контрактов,
минимизирующих трансакционные издержки
преступной деятельности (см. Рис. 3).
Модель преступной организации
как системы негласных контрактов носит,
естественно, обобщенно-абстрактный характер.
Реальная организованная преступность
стремится к этому идеалу, но далеко не
всегда его достигает. В наибольшей степени
ему соответствует организованная преступность
Японии, которая действует вполне открыто,
поддерживая тесные связи с полицией.
Рисунок 3. Система контрактов
преступной организации. 15
Мафия
как теневое правительство. Деятельность преступных организаций,
которые считаются типичными для организованной
преступности (мафиозные "семьи"
Италии, якудза в Японии, китайские триады
и др.), отнюдь не сводится к нелегальному
предпринимательству. Все эти мафиозные
организации существовали еще до того,
как сформировались современные нелегальные
рынки (рынок наркотиков, "живого товара",
оружия, антиквариата, угнанных автомашин
и т.д.): если рынки нелегальных товаров
стали складываться только после Второй
мировой войны, то почти все знаменитые
мафиозные ассоциации активно действовали
по меньшей мере с середины XIX в. Превращение
преступных сообществ в подобия легальных
фирм соответствует, очевидно, достаточно
развитому уровню их развития. На ранних
стадиях мафиозные организации играют
роль, скорее, своего рода теневых правительств.
Впоследствии эти черты сходства заметно
ослабевают, но полностью не исчезают.
Чтобы доказать это, рассмотрим рэкет-бизнес,
с которого, как правило, и начинается
история любой мафиозной организации.
Рэкет – это сбор гангстерами
"дани" под угрозой причинения физического
и имущественного вреда. Собирая дань,
преступная организация обычно гарантирует
обложенным "данью" предпринимателям
защиту от вымогательств других преступных
групп или преступников-одиночек. Чтобы
гарантировать стабильную плату, рэкетиры
стремятся брать на себя роль верховного
арбитра в спорных ситуациях, связанных
с имущественными спорами между своими
клиентами (долговые обязательства, исполнение
контрактных соглашений).
Занимаясь рэкетом, преступная
организация продает услуги по защите
прав собственности – защите от всех криминальных
элементов, в том числе и от членов данной
организации. Правоохранительные услуги
всегда относят к числу общественных благ,
производство которых является монополией
государства. Поэтому развитие рэкет-бизнес
следует рассматривать как форму криминального
политогенеза, создания теневого эрзац-правительства,
конкурирующего с официальным правительством.
"…Мафия выполняет функции правительства
(исполнение законов и криминальное судопроизводство),
– пишет по этому поводу известный американский
экономист-криминолог Э. Эндерсон, – в
той сфере, где законная судебная система
терпит фиаско в осуществлении своих полномочий"16. Выполнять функции криминального
правительства, которое берет на себя
организацию "теневого" правосудия,
по силу не преступникам-одиночкам и не
мелким конкурирующим бандам, а только
крупным организациям, действующим долгие
годы. Кроме того, возникает необходимость
в постоянной координации действий различных
преступных организаций с целью предотвращения
взаимных столкновений из-за спорных территорий.
Для этого создаются специальные "советы
директоров", состоящие из руководителей
крупнейших преступных "семей", на
регулярных собраниях которых осуществляется
стратегическое планирование криминальной
деятельности и урегулирование конфликтов.
Начав с монополизации публично-правовых
функций, крупные преступные организации
быстро переходят к монополизации отдельных
видов криминального производства – осуществляют
своего рода "национализацию". В сущности,
каждая преступная организация стремится
создать вместо гангстерского рыночного
хозяйства гангстерскую командную экономику,
полностью заменив конкуренцию централизованным
распределением. Однако, в полной мере
это практически невыполнимо.
Полной монополизации преступного
бизнеса одной организацией препятствует,
прежде всего, сама технология криминального
производства. В преступных промыслах,
как и в легальных, монополизируются лишь
те отрасли, где объективно существуют
монополистические барьеры: эффект масштаба,
возможность захватить редкие сырьевые
ресурсы. Поскольку во многих сферах криминального
бизнеса таких барьеров нет, то сколько-нибудь
его полная монополизация заведомо невозможна.
Кроме того, чем крупнее и сильнее
преступная организация, тем выше вероятность,
что она станет объектом преследования
силами правопорядка, обеспокоенных появлением
альтернативного центра власти.
В силу этих объективных обстоятельств
полная "национализация" каких-либо
криминальных промыслов "теневым правительством"
практически неосуществима. Развитая организованная преступность
предстает перед исследователем как сеть
локально-монополистических фирм, схожих
с суверенными княжествами, между которыми
не прекращается конкуренция за передел
старых и освоение новых рынков.
Мафия как
община. Внутренняя организация мафии
имеет, как уже отмечалось, заметные черты
сходства с обычной фирмой (разделение
труда, иерархичность). Легальная фирма,
будучи участником рыночных отношений,
по своей внутренней структуре является
миниатюрной командной экономикой; аналогично,
преступная организация конкурирует с
другими организациями, однако внутри
нее элементы конкуренции сознательно
подавляются. Но в мафиозных семьях есть
черты, невозможные в обычных фирмах: круговая
порука мафии далеко превосходит обычную
лояльность служащих корпораций. Например,
нормой поведения членов преступных сообществ
является готовность жертвовать собой
ради "общества" (например, отказываться
от сотрудничества с полицией даже под
угрозой тяжелого наказания), чего крайне
трудно было бы ожидать от сотрудника
легальной фирмы.
При объяснении монолитности
преступных организаций обычно говорят,
что нарушение "омерты" (закона молчания)
наказывается смертью (часто не только
самого нарушителя, но и членов его семьи).
Однако страх сурового наказания – отнюдь
не единственное, а, возможно, и не главное
условие сплочения гангстеров. Основой
мафиозных объединений, как подчеркивает
немецкий социолог Л. Паоли17, выступают прежде всего отношения
"ритуального родства", вытекающие
из "братского"
контракта, который заключает на неограниченный
срок каждый новый член преступной группы.
На членов мафиозных объединений возлагаются
обязанности оказывать друг другу материальную
и иную помощь. "Подпись" под таким
контрактом означает, что новичок не только
отныне разрывает свои связи с семьей
и старыми друзьями, но и обязан при необходимости
пожертвовать даже собственной жизнью
ради интересов преступной группы. Это
предполагает господство внутри группы
альтруистических взаимоотношений без
ожидания наград, по типу отношений в архаичных
общинах. Даже сам акт приема новых членов
часто обставляется ритуалом, напоминающим
инициационные обряды первобытных племен,
но вовсе не найм на фирму18. Младшие члены мафии не имеют
права отказываться от выполнения распоряжений
старших. Отношения фиктивного родства
придают криминальным организациям экстраординарную
прочность, которую невозможно найти в
предпринимательских фирмах.