Экономический анализ борьбы с преступностью

Рис. 1. Сдвиг цен на героин как результат  политики увеличения издержек производства и

реализации  наркотиков. [9, с. 280] 

     Предложение наркотиков, как полагают  авторы, действительно достаточно  эластично. Что же касается  эластичности спроса, то она в  действительности весьма низка.  “По последним оценкам, — писали  Дж. Кох и С. Групп, — эластичность  спроса на героин варьировалась  от —0,0067 до —0,09. Это означает, что величина спроса на героин  совершенно независима от колебаний  цены”. В таком случае функция  спроса на наркотики примет  форму перпендикуляра к оси  абсцисс, и в результате полицейских  операций, направленных против наркоторговцев, общие затраты потребителей на  героин возрастут, поскольку при  практически неизменном объеме  продаж существенно возрастет  цена. Эта ситуация изображена  на рис. 2, где Р1 х Q1 < Р2 х Q2. [7, c. 96]

     Другим способом борьбы с наркотиками  является ограничение спроса (усиление  профилактики наркомании, направление  наркоманов на принудительное  лечение и т. д.). Эффект от  подобных действий показан на  рисунке 2: уменьшатся и потребляемое  количество наркотиков (Q2 < Q1), и  общие расходы потребителей на  героин (Р2 х Q2 < Р1 х Q1), его цена будет падать (Р2 < P1).

Рис. 2. Сдвиг цен на героин            Рис. 3. Сдвиг цен на героин при  сокращении спроса

 при  абсолютной неэластичности 

функции спроса

[7, c. 97] 

     Альтернативой традиционной политике  борьбы с предложением наркотиков  может стать и их медицинская  легализация. Благожелательно отнеслись  к медицинской легализации те  исследователи экономики наркотиков, которые изучали ценовую дискриминацию  на наркорынке. Они обратили внимание, что единого наркорынка, по существу, нет: начинающие наркопотребители фактически приобретают наркотики по более высокой цене, чем наркопотребители со стажем. Такая ценовая дискриминация новичков объективно полезна для общества, поскольку отталкивает от наркорынка тех, у кого еще не сформировалась наркозависимость, и отчасти избавляет наркоманов, которые уже не могут отказаться от приема “дозы”, от необходимости искать дополнительные криминальные источники доходов.   Американский экономист-криминолог Майкл Мур полагает, что для общества было бы наилучшим разрешить выписывать наркоманам героин только для потребления под контролем врачей в сочетании с ожесточенной борьбой против его несанкционированных покупок и потребления. В результате применения такого подхода наркозависимые потребители смогли бы получать наркотики почти бесплатно, а начинающие наркопотребители испытывали большие трудности с поиском криминального “товара”. [10, c. 367 ]

     Изучая наркорынок и методы борьбы распространения и употребления наркотиков можно подвести к тому, что существуют три подхода по борьбе с наркотиками: первый подход представляет собой идеальную модель общества, свободного от наркотиков. Этот подход вдохновляет на борьбу с наркотиками.

Сторонники  второго подхода считают употребление наркотиков болезнью и, соответственно, предполагают, что недостаточно просто бороться с этим, необходимо обеспечить наркоманов медицинским лечением и  социальными программами. Третий подход основан на доктрине о свободной  воле, которая предполагает, что  люди могут употреблять все, что  они хотят, лишь бы это не причиняло  вред другим. На практике наша терпимость по отношению к друзьям, родственникам  и знакомым, употребляющим наркотики, означает, что политики не могут  игнорировать этот принцип, даже если он им и не нравится.

     Мы не обладаем большим количеством  достоверной информации относительно  незаконной торговли, но мы можем  обсуждать то, что нам известно. Употребление наркотиков всегда  было неотъемлемой частью человеческой  жизни. Соответственно, важны не  только вопросы, связанные с  ценами, но и все неэкономические  соображения, используемые в государственной  политике по борьбе с наркотиками.  [11] 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ГЛАВА 2. ПРИМЕНЕНИЕ ИДЕЙ ЭКОНОМИКИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ И      НАКАЗАНИЙ

2.1 Экономические  принципы выбора наказания как  способа сдерживания преступности  

     Статья американского экономиста-криминолога  Сэмуэля Камерона посвящена критическому анализу традиционного для экономической теории преступлений и наказаний представления о факторах, сдерживающих преступность. Эта работа важна не только тем, что позволяет лучше увидеть спорные вопросы экономического анализа правоохранительной деятельности, но и тем, что дает хороший обзор научной литературы первых двух десятилетий развития этого направления экономической мысли.

     Автор статьи называет две  причины, делающие критический  обзор экономической теории сдерживания  весьма своевременным. Во-первых, сложилось широко распространенное  убеждение, будто экономические  модели показывают, что расходы  на полицию есть эффективный  способ контроля над преступностью.  Во-вторых, появляются заявления,  будто экономические модели, в  отличие от традиционных криминологических  моделей, дают однозначные прогнозы, что облегчает их проверку. С.  Камерон подвергает критике оба  этих представления. [4, c. 281]

     Криминологи выделяют четыре  функции  наказаний  преступников:  наказание  виновных, их изоляция  для предотвращения совершения  ими новых преступлений, перевоспитание  виновных и  сдерживание   потенциальных преступников. Экономисты  сосредотачивают свое внимание  на функции  сдерживания, полагая  другие функции либо чисто  этическими (наказание), либо применимыми  к ограниченному кругу преступников (изоляция), либо просто сомнительными  (перевоспитание).     Одним  из наиболее важных результатов   экономического  подхода к анализу   преступности  является вывод,  что  наказание  в форме  увеличения вероятности ареста  и длительности срока заключения  служит удержанию от преступления. Трактовка  наказания  как  инструмента  сдерживания   позволяет ослабить остроту характерной  для либерального сознания дилеммы   наказания . Дилемма наказания, пишет по этому поводу Дж. Бьюкенен, возникает в силу того, что для обеспечения такого общественного блага, как законопослушание, должно быть произведено такое общественное “антиблаго”, как наказание. Нормальный человек может страдать, зная о наказании явных преступников; он будет страдать еще больше, если поймет, что некоторые арестованные, на самом деле, обвинены ложно. Если, однако, мы рассматриваем наказание не как инструмент мести, а как способ профилактики потенциальных преступлений, то гуманным ценностям общества наносится гораздо меньший урон. Встав на эту позицию, даже мягкий человек, сострадающий ближнему, рационально одобрит при выработке законодательных норм суровые  наказания , поскольку чем более суровы  наказания, тем сильнее их сдерживающий эффект и тем реже возникает необходимость практически применять эти меры. Совокупные потери общества, как доказал Г. Беккер, минимизируются тогда и только тогда, когда вероятность раскрытия преступления и их тяжесть наказания таковы, что правонарушителями становятся лишь те лица, которые склонны к риску.

     Зависимость числа преступлений  от вероятности осуждения и  от тяжести наказания заметно  варьируется по различным видам  преступлений и в разных странах.  Чем тяжелее преступление, тем  в большей степени правонарушители  чувствительны к вероятности  раскрытия преступления и тем  слабее они реагируют на тяжесть  наказания. Это значит, что для  потенциального преступника нет  особой разницы между пожизненным  заключением или осуждением на 20 лет, поскольку и то и другое  реально означает полное разрушение  жизни. 

     Другой важный аспект экономического  анализа судебно-пенитенциарной  системы, поиск путей минимизации  расходов на ее функционирование.    Большинство преступников несут наказание в виде отбывания тюремного заключения; однако это означает, что общество наказывает не только преступника, но и само себя, поскольку заключенный находится на государственном обеспечении, ничего не производя. Преступник, находящийся в тюрьме, не способен быть производительным, и он производит некоторые издержки, в то время как никто не получает в результате выгоды.    Подобные ситуации, когда происходит не перераспределение благ, а абсолютное их сокращение, экономистам хорошо известны (они наблюдаются, например, в результате монополизации производства), их называют возникновением омертвленных издержек (dead-weight cost). Исходя из общеизвестной житейской мудрости время - деньги, можно было бы счесть тюремное заключение и денежный штраф благами-субститутами. Г. Беккер полагает, однако, что штрафы эффективнее тюремного заключения, поскольку при применении штрафов не возникает омертвленных издержек. В этом вопросе, однако, требует дополнительного анализа вопрос, будут ли равны сдерживающие эффекты тюремного заключения и равного ему по величине наносимого материального ущерба денежного штрафа. Априори можно предположить, что, поскольку пребывание в тюрьме наносит репутации правонарушителя невосполнимый и трудно оцениваемый в деньгах урон, то замена тюремного заключения денежным штрафом должна производиться с коэффициентом редукции, который больше единицы. (Например, год тюремного заключения считать эквивалентным штрафу размером в среднюю потерянную зарплату за два года.) Кроме того, последовательная замена сроков тюремного заключения штрафами затруднительна из-за того, что у разных правонарушителей ценность их времени сильно различается. Видимо, некоторое омертвление общественных ресурсов есть неизбежная плата за необходимый обществу сдерживающий эффект.

     Норма субституции тюремного  заключения денежным штрафом  будет качественно различаться  для разных категорий правонарушителей. Г. Беккер предлагает использовать  в данном вопросе предложенную  им концепцию человеческого капитала - воплощенной в человеке и  неотделимой от него способности  приносить доход, которая зависит  от его уровня образования,  приобретенных профессиональных  навыков и т.д. При таком  подходе всех правонарушителей  можно разделить на две категории:  лица с высоким человеческим  капиталом (обычно это люди  с высоким образованием) и лица  с низким человеческим капиталом (малообразованные преступники). Для первых более ценным ресурсом будет время, для вторых - деньги. Тогда с целью усилить сдерживающий эффект целесообразно проводить дифференцированную в соответствии с человеческим капиталом преступника политику наказаний, лишая преступников того, что является для них более ценным. Преступники с высоким человеческим капиталом (обычно это преступники в белых воротничках) должны приговариваться преимущественно к тюремному заключению, а преступники с низким человеческим капиталом (обычно это общеуголовные преступники) – к денежным штрафам.

     Помимо замены тюремных сроков  заключения денежными штрафами  для экономии издержек правоохранительной  деятельности часто используется  практика согласованного признания  вины. В США, в частности, большинство  уголовных дел до судебного  процесса не доходят, поскольку  и обвиняемый, и обвинитель заблаговременно  приходят к компромиссу: например, обвиняемый в избиении, которому  грозит 10-летний срок заключения, признает себя виновным в хулиганстве  и приговаривается к 2-летнему  сроку. Подобные компромиссы,  указывает американский экономист-криминолог  Уильям Ландс, часто вызывают осуждение, но с экономической точки зрения они вполне оправданы. Действительно, судебный процесс несет значительные издержки обоим сторонам (оплата работников суда и адвоката подсудимого). Если они могут уладить дело полюбовно, то в выигрыше будет и обвиняемый и обвинитель.

     Может возникнуть правомерный  вопрос: не обесценивает ли подобная  практика сдерживающего эффекта  наказания? Поскольку, как уже  упоминалось, сам факт осуждения  сдерживает потенциальных преступников  сильнее, чем тяжесть наказания,  то снижение сдерживающего эффекта  от ослабления наказания может  быть достаточно умеренным. Таким  образом, рациональное поведение  правонарушителей и обвинителей  не просто допускает, но прямо  предписывает, что большинство дел  будет решаться во внесудебном  порядке по взаимной договоренности  сторон.

     Когда экономисты анализируют  экономическую эффективность системы  наказаний, то речь не может  не зайти об обоснованности  высшей меры наказания - смертной  казни. Этот вопрос обсуждается  уже очень давно, и, к сожалению,  голос эмоций слишком часто  заглушает голос рационального  разума. Экономисты рассматривают  проблему смертной казни, как  всегда, при помощи своей излюбленной  методики сравнения затрат и  выгод. Может показаться кощунственным оценивать на весах Фемиды жизнь человека, уникальную и невозобновимую. Однако экономисты парируют этот аргумент, поскольку готовы оценивать и затраты, и выгоды смертной казни именно в жизнях людей - таким образом, на обе чашки весов Фемиды ставятся гири одинакового качества. Экономический анализ смертной казни стал одной из главных тем научных поисков американского экономиста-криминолога Айзека Эрлиха. В своих работах он доказывал, что применение смертной казни дает сильный удерживающий эффект, сокращающий криминальное насилие и, в частности, количество совершаемых преступниками убийств. А. Эрлих провел сравнение количества убийств и смертных казней в различных штатах США, элиминируя другие факторы расхождений между ними (различия в национально-расовой и половозрастной структуре населения, в уровне доходов и т.д.). Его исследования показали, что между количеством смертных приговоров и числом убийств существует четкая обратная зависимость: каждая казнь убийцы предотвращает от 7 до 15 убийств Хотя по поводу методики анализа последствий применения смертной казни (и иных видов наказаний ) продолжаются дискуссии, в целом вывод А. Эрлиха об экономической эффективности этой высшей меры  наказания стал среди экономистов довольно распространенным, хотя и не общепринятым. [9, c. 196]