Государственый сектор экономики

Более того, английские социологи, изучавшие  обедневших жителей рабочих районов  с длительной застойной безработицей отметили у них такое явление, как «потерю рациональности»  в обращении с деньгами. Эти люди разучились считать и разумно тратить деньги! Получив сумму денег, позволяющую сносно жить, они тратили ее на совершенно нелепые, ненужные вещи или лакомства – и снова впадали в нужду. Такое поведение в прошлом наблюдалось при первых контактах европейцев с жителями колоний, когда последние начинали привыкать к деньгам. Но те «дикари» не обладали навыками логического мышления, установления причинно-следственных связей, расчетливостью. Их обращение с деньгами с интересом изучалось, но не вызывало удивления. Но оказалось, что и бедные англичане впадают в такое состояние. Чтобы вновь превратить их в «рационального потребителя», необходимы усилия по их реабилитации. Понимают это российские разработчики программы «сокращения бедности вдвое»?

Еще более важно, что бедность –  болезнь многообразная и очень  динамичная. В ее развитие имеют  место пороговые явления, критические  точки и качественные переходы. В  России пока что обеднело большинство  граждан, так что они друг друга  «разумеют». На этом мы пока и держимся. У всех них еще сохранилась данная общим образованием единая культурная основа, один и тот же способ мышления и рассуждения, один и тот же язык слов и образов. Все это сильно подпорчено телевидением, но и подпорчено почти одинаково у всех. Подавляющее большинство наших бедных имеют еще жилье, а в квартире свет, водопровод, отопление, книги на полках. Все это «держит» человека на весьма высоком социальном уровне.

Совсем иное дело — бедность в трущобах большого капиталистического города. Здесь она приобретает новое качество, для определения которого пока что нет подходящего слова в русском языке. Вернее, смысл слова, которым точно переводится на русский язык применяемый на Западе термин, у нас совсем иной. Бедность (poverty — англ.) в городской трущобе на Западе для большинства быстро превращается в ничтожество (misery — англ.).

Что же это такое — ничтожество? Это, прежде всего, бедность неизбывная — когда безымянные общественные силы толкают тебя вниз, не дают перелезть порог. Кажется, чуть-чуть — и ты вылез, и там, за порогом, все оказывается и дешевле, и доступнее, и тебе даже помогают встать на ноги. Мы этого пока еще не знаем, но наши бедные – уже на этом пороге.

В такой ситуации очень  быстро иссякают твои собственные силы, и ты теряешь все личные ресурсы, которые необходимы для того, чтобы подняться. У нас мы это видим в среде небольшого контингента опустившихся людей, прежде всего алкоголиков, но это другое дело, они «под наркозом», даже в каком-то смысле счастливы и не хотят оторваться от бутылки. Ничтожество — это постоянное и тупое желание выбраться из ямы, и в то же время неспособность напрячься, это деградация твоей культуры, воли и морали. Вырваться из этого состояния ничтожества можно только совершив скачок «вниз» — в антиобщество трущобы, в иной порядок и иной закон, чаще всего в преступный мир.

Переход людей через  барьер, отделяющий бедность от ничтожества — важное и для нас малознакомое явление. Если оно приобретет характер массового социального процесса, то вся наша общественная система резко изменится — а наше сознание вообще пока что не освоило переходных процессов. Надо наблюдать и изучать то, что происходит на этой грани, в этом “фазовом переходе”. Если понимать сущность нелинейных процессов и пороговых явлений, чувствовать приближение к критической точке, то можно и с небольшими средствами помочь людям удержаться в фазе бедности или даже перейти в эту фазу “снизу”, из ничтожества.

Но для всего этого  нужно произвести беспристрастную  инвентаризацию нашего интеллектуального инструментария. И тогда наверняка придется начинать со срочной программы по восстановлению навыков и норм рационального мышления. Как бы неприятно это ни было нашим политическим бонзам.

Но если даже согласится с оценкой 70%, то остальные 30%к бедным не относятся. Чем они отличаются друг от друга? Сразу скажу, что речь пойдёт о российском среднем классе.

Действительно, палитра  мнений по поводу среднего класса достаточно богата. Есть точка зрения, что в  России среднего класса нет. Другая точка  зрения основана на тот, что в середине 90-х  в России начал зарождаться средний класс, который погиб во время августовского  кризиса 98 года. Но я думаю, что   можно сформулировать аксиому: «Классы не появляются в одночасье, и не исчезают  в один момент».

Многие социологи предлагают относить к среднему классу членов общества по признаку социально-профессионального статуса, по профессиональному уровню, устойчивому положению на рынке труда малого собственника. Как не пытаются  задушить современное образование, в России по-прежнему сохранятся высокий уровень образования, тогда можно заключить,  что средний класс составляет большинство населения. Однако,  как мне представляется, это не совсем так.

Некоторые  ученые-экономисты связывают со  средним классом  уровень доходов,  другие  учёные отмечают, что средний класс не только связан с доходами, но и материальным и имущественным  положением.

В последнее время многие социологии стали придавать  показателю среднего класса, как самоидентификация.

Все перечисленные критерии в основном годятся только стран с развитой рыночной экономикой. Высокий уровень образования, обеспечивает доступ к высокооплачиваемой и престижной работе и, в конечном счёте, позволят занять достойное место в обществе. Иное дело обстоит в России. Исследования проведённое различными социологическими центрами, отмечают что около 20 %    в России составляет средний класс.  Много ли это или нет? В развитых странах к среднему классу относится примерно 70-80% населения. На этом фоне наши цифры выглядят весьма скромными.

Однако хотелось отметить весьма интересные факты. Не более трети, домохозяйств, которые имеют признаки среднего класса, имеют  удовлетворительное материальное положение. Это означает, что более трети людей с  высшем образованием научились зарабатывать, то есть стали конкурентоспособными специалистами. Однако высокий достаток не является  гарантий того, что государство  научилось бороться с бедностью.