Безработица как социально-экономическое явление в России

Важным для ликвидации безработицы, специфическим для состояния России является снятие административных, правовых и экономических ограничений, препятствующей свободной продаже рабочей силы, а именно: отмена института прописки, развитие рынка жилья, преодоление монополизма государственной собственности, развитие механизма государственного регулирования занятости населения. Меры по сокращению безработицы следующие:

- Трудоустройство непосредственно на предприятии путем создания новых рабочих мест (расширение или создание подразделений, переквалификация на др. специальности и т.д.);

- Организация общественных работ (благоустройство территорий, лесных массивов и городских улиц, работа на овощных базах, по уборке сельскохозяйственной продукции);

- Поощрение частного предпринимательства и стимулирование самозанятости населения, развитие малого бизнеса (товарищества, кооперативы, фермерские хозяйства);

- Переподготовка и профессиональная подготовка по дефицитным специальностям и профессиям;

- Использование гибких форм занятости (надомный труд, неполный рабочий день, неделя);

- Широкая информация населения о возможности трудоустройства, проведение ярмарок вакансий, дней открытых дверей и т.д. [17, с. 95]

Таким образом, одним из способов борьбы с безработицей является совершенствование рынка труда. Нетрудно заметить, что за последние несколько лет были сделаны существенные достижения и преобразования. Появились кадровые агентства, центры по переподготовке кадров и повышению квалификации. Несомненно, все это облегчает поиск работы и делает его более эффективным. Однако все это есть сейчас, вначале же была создана служба занятости населения, призванная хоть как-то решить проблемы безработицы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. ВЛИЯНИЕ БЕЗРАБОТИЦЫ НА РОССИЙСКУЮ ЭКОНОМИКУ

2.1 Специфика безработицы в российской экономике

 

Национальные особенности безработицы в России таковы, что впору рассчитывать лишь на запоздалый выход из кризиса, а разговоры про модернизацию вообще отложить до лучших времен - когда экономику потащит вперед привычная сырьевая модель, потому что пока в России получается лишь консервировать неэффективность. Более подробно специфику безработицы можно увидеть на примере кризисного 2009 года.

Показатели безработицы в России нестрашные. Все три докризисных года она спокойно «гуляла» в коридоре 5,4-7,9% от экономически активного населения (по методологии Международной организации труда). Ну, скакнула в феврале 2009 года до уровня в 9,4%. Так ведь ее быстренько прижали - и получили в среднем по году 8,4%. И многочисленные эксперты рынка труда, включая зарубежных, прогнозировавшие в России вторую волну сокращений рабочих мест и катастрофический рост безработицы, оказались посрамлены. Внешне все настолько хорошо, что федеральные власти призывают регионы не самоуспокаиваться. Вопрос только в том, как именно безработицу прижимали, и что теперь всем за это будет.

На стабилизацию ситуации на рынке труда в России федеральный бюджет потратился довольно скромно - в размере 43,7 млрд. рублей. В 2009-м глава Минздравсоцразвития Татьяна Голикова воспользовалась было февральским пиком безработицы, чтобы пробить на борьбу с ней еще 34 млрд. рублей в виде дополнительных субвенций регионам, однако уже по осени эти средства вернули в казну неиспользованными: власти почувствовали, что вполне контролируют ситуацию. Настолько, что в нынешнем году ассигновали «на безработицу» уже значительно меньше - 36,4 миллиарда. 

Такая эффективность действий российских властей еще более удивительна, если начинать делать сравнения. Соединенным Штатам, например, чтобы удержать безработицу на уровне 10%, в прошлом году еле хватило 53 млрд. долларов. С поправкой на пропорциональное соотношение размеров российского и американского рынков труда в США траты оказались почти в 17 раз выше.

На самом деле отменных результатов в России достигли дешевыми и воистину сердитыми средствами, в которых было больше политической целесообразности, чем экономической, - повсеместным административно -принудительным «зажимом» безработицы и масштабными общественными работами.

Легкая паника «в верхах» по поводу угрозы массовых сокращений и роста социальной напряженности в начале прошлого года все-таки была. Президент Дмитрий Медведев тогда дал эмоциональный наказ своим полпредам извлекать губернаторов «из-под столов», чтобы те ездили по крупным предприятиям и вытаскивали собственников для разговора. И они поехали - разруливать проблему в привычном ручном режиме. Активизировался и прокурорский надзор при поддержке трудовых инспекций - по поводу соблюдения законности при сокращении персонала и задолженности по зарплате [36].

Все это привело к тому, что крупные и многие средние предприятия вынужденно отказались от аварийного сброса избыточной рабочей силы. Рынок труда в России устроен во многом не так, как в странах Запада. Во время кризиса в США и странах Европы растет безработица, а в России падают зарплаты. ВВП России в первом полугодии 2009 года снизился на 9%, спад промышленного производства составил 16-17%, а в некоторых отраслях до 25%, но сопоставимого уменьшения числа рабочих мест не было: в первом квартале 2009 года безработица увеличилась с 7,1% до 9,5%. Работодатели не спешат увольнять сотрудников, но вовсе не из соображений социальной солидарности, а потому что им не велят это делать местные власти [35].

Дальше бизнес стал приспосабливаться к работе под административным прессингом на свой лад: «лишних» людей начали по возможности медленно «стравливать» наружу «по собственному желанию», отправлять в административные отпуска с частичным сохранением зарплаты и без, переводить на неполную занятость. По сути, изрядную часть безработицы загнали назад, внутрь предприятий. Что в долгосрочной перспективе, разумеется, не сулит ничего хорошего, поскольку идет поперек законов экономики.

Общественные работы в прошлом году могли поразить воображение своей беспрецедентной массовидностью: в них приняло участие 1,8 млн. человек (изначально планировалось привлечь только миллион), из них 1,1 млн. - работники, находящиеся под угрозой увольнения, которые трудились непосредственно на территории своих предприятий. В списке основных видов общественных работ значатся озеленение и благоустройство, ремонт тары, малярные работы, расчистка лесополосы. Из наиболее интеллектуальных - инвентаризация архивов. Участнику мероприятий причитается оплата из расчета 4330 рублей в месяц. Чаще всего федеральные средства выделялись работодателю в качестве частичного возмещения затрат на заработную плату.

Из-за равнения на цифры у региональных властей искажается система стимулов, а местами наблюдается и «лакировка» статистики безработицы. Вертикаль власти заставляет губернаторов головой отвечать за рост обращений на биржу труда. Стало быть, можно чисто техническими методами сделать так, чтобы обращений было меньше. В Центре трудовых исследований также называют цифры официально регистрируемой безработицы в значительной мере «рукотворным феноменом», отражающим не столько объективную ситуацию на рынке труда, сколько финансовые и организационные возможности государственной службы занятости по поддержке безработных. В этом смысле данные Росстата, считающего безработицу с 1992 года по методологии Международной организации труда (МОТ), гораздо объективнее. Росстат проводит обследование занятости населения с репрезентативной выборкой по регионам, полу, возрасту и т. д.; в его поле зрения попадает сейчас в общей сложности около 70 тыс. человек. В отдельные периоды «МОТовская» безработица превосходила официально регистрируемую по версии Минздравсоцразвития в семь раз (сейчас - более чем втрое).

Впрочем, не в статистике дело. Нынешние 6,8 млн. российских безработных по методологии МОТ - в масштабах страны еще не такая драматическая цифра. Проблема в том, что к ней следовало бы прибавить по крайней мере еще 3,8 млн. «скрытых» безработных, которых статистика узреть не в состоянии.

Госпрограмма поддержки в виде общественных работ в 2009 году помогла «спрятать» под предлогом покраски заборов и уборки мусора 1,8 миллиона человек без регистрации в качестве безработных. А неполная занятость и административные отпуска на предприятиях - еще почти два миллиона. Чемпионы по скрытой безработице - это Самарская, Ульяновская, Нижегородская, Владимирская, Ярославская, Свердловская и Челябинская области, то есть наш автопром и металлургия. Там проблема загнана вглубь по полной программе.

Таким образом, к рассчитываемым по методологии МОТ показателям можно сразу добавить почти 5 процентных пунктов скрытой безработицы, чтобы увидеть более реальную картину: 13,2%. Почти как в кризисном 1998-м.

Россия живет в условиях рынка труда с удивительной неэластичностью занятости. От того, что производство наращивается или снижается, число занятых в экономике меняется в весьма незначительной степени. И это не какие-то новые веяния. Каждый процентный пункт сокращения ВВП в 1990-е соответствовал снижению занятости лишь на 0,3-0,35 процентных пункта, подсчитали в Центре трудовых исследований ГУ-ВШЭ. Похожая картина складывалась и при росте объемов выпуска. Когда восстановившаяся после кризиса 1998 года российская экономика выросла на 85%, занятость прибавила лишь 7-8%. Ничего не пытаясь изменить в этой сложившейся модели рынка труда, Россия теперь прорывается и через нынешний кризис. 
У неэластичной российской занятости в условиях кризиса есть неприятное следствие. Когда ненамного меньшее число работников начинает производить намного меньший по объему ВВП - это означает снижение производительности труда. А она в России и в нормальных-то условиях не особенно блистала, составляя лишь 26% от таковой в США. В 2009 году производительность в России и других постсоветских государствах и вовсе упала на 4,7% - сильнее, чем где бы то ни было в мире, как свидетельствуют недавно опубликованные предварительные данные Международной организации труда.

Зато работники в России эластичны  - и по продолжительности рабочего времени, и по реальной зарплате. При экономическом росте эти параметры постепенно растягиваются: увеличивается среднее число отработанных часов на одного занятого и растут зарплаты - причем темпами, опережающими рост производительности труда и ВВП. При кризисе - резко сжимаются. Сжимаются тем более легко, что для России вообще характерно преобладание «неформальных» отношений между работодателем и работником. Переменная часть зарплаты в виде бонусов и различных выплат, включая «конвертные», быстро и без лишних разговоров режется, что приводит к удешевлению рабочей силы. Административные отпуска и сокращенный рабочий график довершают оптимизацию затрат. А сознательное наращивание задолженности по зарплате (специфически российское ноу-хау) временно облегчает ситуацию с оборотными средствами на предприятиях. Правда, в нынешний кризис этот номер проходит плохо: такой параметр, как задолженность по зарплате, находится под особым наблюдением «вертикали власти»: проблем с трудовой инспекцией, прокуратурой и местными властями не оберешься. Так что на январь 2009 года общий объем задолженности по стране лишь на 40% превышал уровень, наблюдавшийся в докризисные месяцы, и при этом был почти в два с половиной раза меньше, чем в спокойном 2005 году.

Кризисы российский наемный персонал переживает всем миром: разница в зарплате между высоко- и низкооплачиваемой рабочей силой сокращается до минимума, высокоэффективные сотрудники тянут «на закорках» низкоэффективных. Принцип коллективизма торжествует. 
Такой в стране сложился механизм амортизации экономических шоков. И в нем не особенно много патернализма бизнеса по отношению к работникам; это всего лишь следствие жесткости российского трудового законодательства, которое делает издержки увольнения по инициативе  
работодателя столь высокими, что выгоднее консервировать избыточные трудовые ресурсы прямо на предприятии. Или постараться спровадить ненужного работника со двора, ухудшив условия труда или подловив на неисполнении должностных обязанностей - лишь бы не сокращать официальным образом, в соответствии с Трудовым кодексом. 
По шкале жесткости трудового законодательства, которую использует Организация экономического сотрудничества и развития, Россия набирает 38 баллов, средний показатель по странам ОЭСР составляет 26,4 балла. 
Поэтому невысокий процент массовых увольнений не удивляет. Опираясь на данные Росстата, можно подсчитать, что с момента начала кризиса лишь 6,8% от общего числа выбывших увольнялось с формулировкой «в связи с сокращением численности работников». До кризиса этот показатель несколько лет держался на уровне 3,9% [36].

Итак, трудно сказать, хороша ли модель российского рынка труда. На ней Россия проехалась без катастрофических социальных потрясений через все кризисные заварушки 1990-х годов, и на удивление всему миру безработица в России лишь однажды, во время «пика» 1998 года, достигла 13,3% по методологии МОТ. Действительно, отмечают в Центре трудовых исследований ГУ-ВШЭ, у российской модели очень низкие социальные издержки. Зато очень высокие экономические.

2.2 Экономические и внеэкономические издержки безработицы

Безработица, отмечает Б.М. Генкин, - это и экономическая, и социальная проблема. Экономической проблемой она является, поскольку приводит к растрачиванию ценных ресурсов. Социальной - поскольку она служит источником неисчислимых страданий, испытываемых безработными, пытающимися свести концы с концами [4, с. 98].

 К экономическим издержкам безработицы могут быть отнесены:

- недополученный выпуск продукции - отклонение фактического ВВП от потенциального в результате неполного использования совокупной рабочей силы (чем выше уровень безработицы, тем больше отставание ВВП);

- сокращение доходной части федерального бюджета в результате уменьшения налоговых поступлений и снижения выручки от реализации благ;

- прямые потери в личных располагаемых доходах и снижение уровня жизни лиц, ставших безработными, и членов их семей;

- рост затрат общества на защиту работников от потерь, вызванных безработицей: выплату пособий, реализацию программ по стимулированию роста занятости, профессиональную переподготовку и трудоустройство безработных и т.д. [16, с. 118].

Главная «цена» безработицы - это невыпущенная продукция. Когда экономика не в состоянии создать достаточное число рабочих мест для всех, кто способен и готов работать, потенциальное производство товаров и услуг теряется безвозвратно. Можно сказать, что безработица мешает обществу двигаться вверх по кривой своих производственных возможностей. Экономисты определяют эту потерянную продукцию как потери (разрыв в) ВВП, измеряемые величиной, на которую фактический объем ВВП отстает от потенциального объема ВВП.

Потенциальный объем ВВП определяется исходя из допущения естественного уровня безработицы. Рост потенциального ВВП проецируется в перспективе на основе «нормальных» темпов роста реального ВВП.

Но фактический объем национального продукта иногда может превышать его потенциальный объем. Уже упоминалось о том, что такое положение дел сложилось во время второй мировой войны, когда уровень безработицы упал ниже 2%. В производство вовлекались дополнительные смены рабочих, капитальное оборудование использовалось сверх проектной мощности, сверхурочная работа и совместительство стали обычным явлением и т.д. Также видно, что экономический рост и в 1988 и в 1989 гг. привел к превышению фактического объема ВВП над его потенциальным объемом, то есть к «отрицательному» разрыву, или потерям ВВП. Таким образом, временами фактический ВВП может подняться выше уровня потенциального ВВП, что является причиной инфляции, но сохранять подобное превышение неопределенно долгое время невозможно [4, с. 99].