Градостроительные утопии

За три неполных десятилетия  почти все проектные предложения  конца 50-х годов нашли себе то или иное воплощение, но не как универсальное  средство развития градостроительства, а в сугубо специфических случаях. В самом деле, хотя до космических  городов, взвешенных в околоземном  пространстве, еще далековато, советские  орбитальные станции уже представляют собой обжитые «миры». В них  ведется не только научно-изыскательская работа, но и полупромышленное производство веществ вроде сверхчистых полупроводников, которые трудно или даже невозможно получить в земных условиях. Технические эксперименты продвинулись уже настолько, что в самом начале наступающего XXI века функционирование постоянных научно-производственных комплексов на дне морей и океанов станет чем-то нормальным и привычным. Плавучие буровые платформы на морских шельфах стали местом жизни множества людей. Уже созданы плавучие аэропорты для тех городов Юго-Восточной Азии, где строить взлетно-посадочные полосы на горных склонах невозможно или фантастически дорого. Города возникли в безводной пустыне, пользуясь водой из атомных опреснителей: сначала город Шевченко на берегу полуострова Мангышлак, затем новые жилые районы Кувейта... И все же речь идет об исключительных случаях или ситуациях—признать их нормальными, естественными ни у кого желания не появилось.

 
Морской город. Автор Дж. Джеликоу

Весной 1987 года начался любопытный эксперимент: группа английских и американских добровольцев во главе с Джоном Алленом  и Марком Нельсоном начала свое годичное пребывание в «Биосфере-2», построенной  в пустыне Аризоны. «Биосфера-2»  — комплекс сооружений, способный, как предполагается, самоподдерживаться в течение ста лет. В комплексе есть «океан» глубиной 10 метров и все виды ландшафтов в микромасштабе. Огромные оранжереи должны снабжать обитателей кислородом и продуктами питания (внутри комплекса существует и «стадо» для снабжения молоком, но не коров — те слишком велики, — а коз), множество рыб существуют в равновесии с множеством водорослей и микроорганизмов в системе специальных бассейнов и т. п. Безусловно, любопытный эксперимент, но именно потому, что он стал реальностью, никому не приходит в голову усматривать в «Биосфере-2» некий образец и тем более идеал города будущего, как никому не приходит в голову развивать города на Антарктиде, хотя ее давно уже обжили исследователи многих стран.

 
Схема линейного развития Токио  на акватории залива. Арх. К. Танге

Научная фантастика за последние  полвека рассмотрела, пожалуй, все  мыслимые возможности существования  человеческих поселений, но прибавить  что-либо к космическим «городам»  К. Циолковского или рисункам Сант-Элиа оказалось невозможно. К середине 70-х годов поток размышлений на тему города будущего иссяк. Человечество все глубже осознавало экологическую связанность всего живого на планете. Если в начале нашего века лишь немногие, вроде В. Вернадского, понимали, что человеческая деятельность стала давно реальной геологической силой, преображающей лик Земли, то сейчас эту мысль усвоили миллионы людей, включая и тех, кто проектирует и строит города, реконструирует и, главное, обживает их.

Экологическое сознание не может не быть историческим, ведь все  связи живого, все перестройки  подобных связей несут на себе отпечаток  прежнего исторического опыта. Воодушевление  возможностями техники не могло  не смениться чувством тревоги за дальние эффекты ее применения. Все  полнее овладевая историческим знанием, в том числе и знанием об истории поселений, градостроители утратили излишнюю самонадеянность, ведь выяснилось, что во многом города, создававшиеся  нашими предками, превосходили наши современные  города, хотя и уступали им во многом. Когда же историческое знание становится для всякого профессионала интеллектуальной и нравственной нормой, он начинает острее видеть будущее в том, что  уже есть сейчас, в том, что создано  веками развития.

 

 

 

Реализованные проекты городов-утопий: Бразилиа, Санджи и Городок Чекистов

 

Бразилиа, Бразилия

Один из самых масштабных из реализованных идеальных проектов городов – это столица Бразилии. Город построили за три года по приказу президента страны Ж. Кубичека ди Оливейра, и в 1960 году состоялось торжественное открытие новой столицы Бразилии. Генеральный план города спроектировал Лусио Коста (Lсsio Costa), а архитектором всех административно-общественных зданий был Оскар Нимейер.

Изначально Лусио Коста ассоциировал форму города с крестом, символизирующим владение. Но в народе родились другие варианты определения формы новой столицы. Кто-то увидел в плане птицу с распростертыми крыльями, кто-то стрелу, пущенную в будущее. Прижился третий вариант — самолет. Теперь, когда пассажирские лайнеры подлетают к городу, стюардессы непременно предлагают посмотреть вниз и увидеть в иллюминаторе уже сидящий на земле гигантский самолет — так ассоциируется город у тех, кто смотрит на него сверху. В головной части «самолета» находятся здания федерального значения, в середине расположены общественные функции и в «хвосте» — городские муниципальные учреждения. А в крыльях находятся жилые кварталы.

 

 

 

 

 

Санджи, Тайвань

Еще один проект, но меньшего масштаба — это курорт с невероятными по тем временам технологиями в Тайване. Городок Санджи (Sanjhih) находится на северном побережье недалеко от Тайбэя. В конце 70-х годов компания по производству резины разработала прототип дома-тарелки, и в 1978 году началось строительство современного курорта, в котором дома должны были предназначаться для американских офицеров. Однако проект был заморожен из-за энергетического кризиса 1980 года, и «тарелки» были отданы банку за долги.

В 1989 году городок перекупили, чтобы переделать в пятизвездочный отель с первым на северном побережье  причалом для яхт. Согласно новому проекту  все «тарелки» должны были стать  белыми, а у каждого домика —  появиться горка прямо в бассейн. А через год после начала активности проект опять закрыли из-за разногласий  инвесторов и нескольких смертельных  случаев на стройке. Из-за частых смертельных  случаев во время стройки и  найденных неопознанных трупов за городом  закрепилась дурная слава, которая  стала отпугивать инвесторов и местных  жителей и привлекать менее суеверных  иностранных туристов, фотографов и  режиссеров. В городе снимали японские ужастики и клипы для MTV.

 

Городок чекистов

В Екатеринбурге в 1929-1936 годах  построили Городок Чекистов. Это квартал, предназначенный для командного состава НКВД. Он был спроектирован в стиле конструктивизма группой архитекторов под руководством И.П.Антонова.

Только в советское  время была возможна реализация подобных инновационных архитектурных проектов с совершенно новым социально-бытовым устройством. Квартал должен был стать настоящей коммуной. Квартиры в домах по советским меркам были огромные: некоторые трех или даже четырех комнатные индивидуальные квартиры были площадью более 100 м2, но кухни и ванные комнаты в них совершенно отсутствовали. Только в некоторых квартирах имелись кухонные ниши. Советская власть хотела освободить трудящихся от бытовых забот с помощью создания комбинатов: фабрики-кухни, прачечные-моечные и бани находились прямо на территории городка в шаговой доступности. Здание нынешней гостиницы появилось чуть позже, изначально оно являлось общежитием гостиничного типа для молодых специалистов. Также в городке Чекистов были детский сад, универмаг, поликлиника и дворец культуры, который сейчас стал краеведческим музеем. Хотя весь комплекс давно признан памятником архитектуры, советская социальная утопия домов нового быта не прижилась. Практически во всех квартирах жители провели перепланировку с обустройством кухонь и полноценных ванных комнат.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЭКОПОЛИС  ВМЕСТО МЕГАПОЛИСА

 

Уже говорилось, что формирование массового движения в защиту природы  привело к все большему распространению той формы мироощущения, что довольно точно передается словами «экологическое сознание». Каждый результат человеческой деятельности, ее ближние и дальние цели, средства, которые мы избираем для достижения желаемого, мы начали оценивать не по отдельности, не в связи только с внутрипрофессиональным опытом, но в контексте динамического равновесия природных процессов. Казавшаяся новой и даже экстравагантной идея срастания городов в единый мегаполис, выдвинутая Доксиадисом, немедленно проявила свой ретроградный характер в столкновении с нарождавшимся экологическим сознанием.

Идее Доксиадиса следовало противопоставить нечто конкретное и вместе с тем достаточно всеобщее. Неудивительно, что одновременно в нескольких странах возникает в конце 70-х годов идея экологического города — экополиса. Строго говоря, заманчиво звучащее слово значило поначалу не слишком много, кроме отчетливо выраженной в нем тенденции,— видеть город как обжитую территорию и одновременно центральное ядро более обширной обжитой территории. Однако это и немало, так как впервые градостроители вместе с экологами и общественностью начали под словом «обживание» подразумевать нечто большее, чем освоение человеком «ниши» для сиюминутных его нужд.

Рассматривать город как  обиталище не только людей, но и растений, животных, микроорганизмов, а развитие города — как развитие обширного  сообщества, было поначалу непривычно и трудно. Естественно, в начальной  стадии развертывания идеи экополиса первую скрипку играли биологи. Досье вольных и невольных ошибок градостроительства и организации городского хозяйства стремительно пополнялось. Напомним: была установлена прямая связь между использованием негерметичных мусорных контейнеров и открытых загородных свалок и резким увеличением численности ворон и галок, что, в свою очередь, повлекло за собой уменьшение числа певчих птиц и белок. Была установлена прямая связь между использованием соли для ускорения таяния снега на улицах города и ухудшением здоровья городской зелени. Выяснилась недопустимость сплошного асфальтирования обширных площадей, резко ухудшающего баланс подземных вод и состояние почвы в прилегающих парках и скверах. Уточнилось, что экономические потери от загрязненности атмосферы в городе гораздо больше, чем ранее считалось: к увеличению числа врачебных вызовов и бюллетеней добавились потери на коррозию металла, камня, бетона, окрашенных поверхностей...

 
Движущийся город. Арх. Р. Херрон (1964 г.)

Список долог, но важно, что  наряду с потерями и ошибками выявлялись новые возможности. Так, удалось  показать и доказать, что тепло, понапрасну выбрасываемое в атмосферу промышленными  предприятиями и энергосистемами, можно эффективно использовать для  создания теплиц и оранжерей, что  город может быть не только потребителем, но и производителем пищевых продуктов. Установили, что запрет на применение ядохимикатов в пределах города (защита здоровья людей) привел к тому, что  многие ценные виды живых существ, начиная  со шмелей, укрылись в городе как  в убежище, и потому город следует  рассматривать и как своего рода заповедник. Внимательно просчитали способность разных растений поглощать  вредные вещества из воздуха города, что привело к существенному  изменению представлений о нужной городу зелени...

Это, однако, было только началом. Когда было осознано, что экология — не столько биологическая, сколько  социальная наука, опирающаяся на биологическое  знание, представление об экополисе стало быстро расширяться и усложняться по содержанию. Под экополисом стали понимать такую среду обитания человека и других живых существ, где духовный потенциал человеческого сообщества может раскрыться с наибольшей полнотой. Это означало прежде всего, что в городской среде мы смогли увидеть подлинную школу — не в переносном, в прямом смысле. Рождаясь и взрослея в условиях города, человек обучается мироустройству, пониманию природы и общества не только и даже не столько на школьных уроках, сколько в процессе обыденного поведения.

 
Башнеобразная жилая структура. Автор  У. Чок (1964 г.)

Монотонность и механичность облика города вызывает острое голодание  психики по многообразию впечатлений: психологи называют его сенсорным  голоданием и трактуют его с полным основанием как тяжелый недуг. Напротив, насыщенность зрительной информацией, ее художественная слаженность многократно  расширяет способности воображения, а значит, и способности вообще воспринимать содержательную информацию, вообще учиться чему бы то ни было. Природный  комплекс города — основной тип  природной среды, с которой имеет  повседневное общение каждый из нас. Это обстоятельство не означает ненужности или бессмысленности воскресного  стремления «за город» (кстати, оно  приводит все чаще к экологической  перегрузке пригородных территорий, флора и фауна которых скудеет  под напором миллионов ног). Однако сам город должен давать человеку, особенно растущему человеку, доступную  полноту непосредственного общения  с природой. Следовательно, гигантские многоэтажные жилые дома, послужившие для своего времени выходом из жилищного кризиса, не могут рассматриваться нами как перспективный тип жилища.

Стабильность габаритов  человеческого тела означает и стабильность нормальной соотнесенности человека с  габаритами окружения, то есть принципиальное постоянство масштабности. Значит, возрождение сформированных историей города размерностей его кварталов, улиц и площадей отнюдь не художественный каприз, а реальная необходимость, обусловленная  человеческой психикой. Разумеется, человек  пластичен и вынослив, он способен выдерживать и долговременное нарушение  естественных для себя условий. Однако всякое такое нарушение, если оно  длится достаточно долго, являет собой  постоянный стресс, ослабление и в конечном счете снятие которого выступает как общественная необходимость.