Английское рыцарство XIV века

Описание пышных нарядов  то значение, которое автор придает их богатым деталям говорит о нарочитой демонстрации рыцарством своего благосостояния, значительности, звучит как бы напоминанием о той роли, которую рыцари привыкли играть в королевской свите.

 

Рыцарские доспехи и  вооружение. Рыцарские доспехи, их форма и детали подробно описываются в сценах, где сэр Гавейн собирается в дорогу. Вторая половина XIV века – переходное время от кольчуги к «белому» доспеху из цельного металла. Уже начиная с этого периода руки и ноги защищены «белым» доспехом: Гавейн «голени плотно замкнул звенящим доспехом» (575), «броней полированной руки горели» (582). Поверх бастинета продолжали носить большой шлем, к концу века он стал использоваться только на турнирах. Однако Гавейн надевает его, отправляясь в опасное путешествие:

Шлем свой поднял Гавейн, коснулся губами -

Из лучшей стали его мастера ковали -

И над челом  водрузил, скрепив на затылке... (605)

На бедра, как уже упоминалось, надевался рыцарский пояс, грудь  защищала кольчуга. Возможно, отдельные ее полотна крепились там, где кожа или «белый» доспех оставляли открытыми стыки: сгиб руки, подмышки. Сочетание кольчуги и лат из цельного металла описывается в романе:

До блеска начищена сталь, сияют латы -

Ржавчина  не прикасалась к кольцам кольчужным... (2017)

Богатство отделки присуще и  рыцарским доспехам: золотые застежки, шелк и алмазы на шлеме, золотые украшения  на щите, бархатный плащ с меховой  отделкой, драгоценный пояс... Помимо пышной отделки, о происхождении  и благородстве рыцаря говорит его щит с гербом и символами основных рыцарских качеств: верности, благочестия, щедрости, преданности. 

Основу классического рыцарского вооружения составляли тяжeлый (иногда двуручный) меч и копьe. Часто этот набор дополнялся кинжалом, алебардой (топором с двумя лезвиями), булавой (железной дубиной с шарообразным или ребристым завершением) и боевым молотом. Однако к XIV веку последние три предмета покинули рыцарский арсенал. Тем удивительнее, что Зеленый Рыцарь, явившийся в Камелот без доспехов и оружия, вооружен, тем не менее, огромным топором:

Была его  лопасть длинной в локоть иль  боле,

Вился узор золотой по зелени хладной,

И скалилось  лезвие, будто боя алкало,

Отточено  во всю ширь острее бритвы. (210)

Таким оружием наделялись обычно в  средневековой литературе великаны, дикие варвары и фантастические чудовища. Гавейн же наделен более «благородным» оружием – копьем и мечом. Именно копье и меч, традиционное оружие на турнирах, а также доспехи Гавейна, подчеркивают контраст между светским рыцарем, вызывающим восхищение отвагой и красотой, и полудиким фантастическим великаном, внушающим страх.

 

 

Развлечения рыцаря.

Рыцарь, средний или  крупный феодал, имел достаточно свободного времени, чтобы проводить его  в праздности и развлечениях. Охота, турниры, пиры, беседы и споры, различные  состязания и танцы составляли значительную часть жизни рыцаря. Старая, «трехчастная»  модель средневекового общества оправдывала эту праздность непростой задачей, лежащей на рыцарстве – защитой «трудящихся» и «молящихся» от внешних опасностей, разбоев и грабительских набегов. Конец XIV века – время, когда эти охранительные функции рыцарством уже были утрачены, но многие из них еще сохранили любовь к традиционным рыцарским увеселениям, хотя немногие – возможность уделять им время и средства. Конец XIV века (а именно тогда был написан «Гавейн») - это время постепенного упадка домениального хозяйства, барщина и крестьянская зависимость уступают понемногу фиксированной ренте и отношениями аренды между землевладельцем и крестьянином. Эта рента, в условиях экономической нестабильности, инфляции, не могла обеспечить титулованной знати прежнего расточительного образа жизни.

В «Сэре Гавейне...»  ярко изображен именно такой образ  жизни. Роман начинается с королевского пира в Камелоте, затем Гавейн попадает в замок Зеленого Рыцаря, где хозяин стремится его развлечь перед  непростым испытанием.

Пир – возможность продемонстрировать щедрость и знатность рыцаря, чем богаче стол, посуда, чем разнообразнее развлечения (музыка, актеры, танцовщицы, жонглеры, странствующие певцы, поэты и т.п.), тем больше оснований у хозяина надеяться на уважение и дружбу гостей.

Пир мог прерываться  «потехой ратной» (40) – поединками и спорами между рыцарями, которые тоже воспринимались как развлечение, достоиное мужчины:

На ристалище доблестно рыцари бились,

Не раз сшибались ратники  в шутку,

И вновь устремлялись к застольям  шумным...(41)

Что касается пищи, то она  была обильна, жирна, за стол во время  праздника могли садиться несколько  раз («и дважды столы ломились от яств несметных...»(61), и каждый раз стол накрывался заново, готовились новые  блюда. «Сэр Гавейн...» содержит описания только таких, очень пышных и богатых пиров. Вряд ли подобную роскошь могли себе позволить мелкие рыцари.

Какая же еда могла  стоять на пиршественном столе? По выражению  самого автора, «Десятки жирных блюд тонули в винном море» (127). Здесь и тушеное  мясо, и различные соусы, наваристый суп с приправами, рыба, приготовленная на углях, в тесте или сваренная в бульоне, обилие дорогих восточных специй и пряностей, отборные вина, охотничьи трофеи – дичь, кабан или оленина. Перед приемом пищи обязательно умывали руки и лицо (73), за столом сидели в соответствии с занимаемым положением:

Почетные гости вверху, прилично чину (74)...

За верхним столом сидели почетные гости:

Гордый Гавейн усажен подле Гвеневры,

Слева обок с ним сел Агравейн стальнорукий:

Два королевских племянника мужеством славны. 
Справа же от Артура – епископ Болдвин,

Следом Ивейн, сын Урина. И ниже помоста

Село по чину немало воинов смелых...(114)

Хороший пир обязательно  сопровождался музыкой. По выражению  К.А. Иванова, преподавателя Санкт-Петербуржской Пятой гимназии и Патриотического института конца XIX века, «и в то, далекое от нас и, сравнительно, грубое время, объедаясь и предаваясь излишнему употреблению вина, люди чувствовали какую-то инстиктивную потребность в чем-то высшем и лучшем»⁷ . По этой причине, или, скорее, из тщеславия и желания прослыть хорошим хозяином и ценителем изысканных развлечений, рыцарь приглашал на свой пир певцов и музыкантов. Их искусство выступало в качестве фона для пира, редко рыцари отвлекались от застолья и смотрели представление:

И гром барабанов с пеньем трубы  здесь спорил,

Волынки вступили, и в такт им всколыхнулись

В сладком томленье сердца отважных.

И покатило вперед колесо застолья... (118)

Однако это описание относится скорее к редким, праздничным  пирам при дворе или в богатом замке. А повседневные, менее затратные развлечения рыцарей сводились к беседе у разожженного камина за ужином, охоте в собственных лесных угодьях. Чтение явно не относилось к излюбленным занятиям рыцарей: ни в «Сэре Гавейне...», ни у Чосера, ни в других произведениях XIV века, как и более раннего времени, не встречается ни одного упоминания о книгах, библиотеках, чтении.

Рыцарю, человеку военному, знатному, гораздо ближе по духу была охота.

И верно, первейшая среди потех  – охота,

Хоть от сотворения мира придумано их несть числа (1915).

Мужчины вставали на рассвете, и, облаченные в дорожные доспехи, выезжали на охоту. Их сопровождали егеря, профессиональные охотники, загонщики, опытные псари  с собаками.  Свора породистых гончих могла быть объектом гордости хозяина, и он с радостью демонстрировал ее во время охоты. Охотиться могли на оленя, кабана, птицу, лис и т.д. Автор Гавейна описывает яростное возбуждение, крики охотников, их азарт. Вооружение охотников составляет лук и стрелы, кинжал и небольшой нож для разделки туш, пристегнутый к поясу. Убитых животных свежуют, потрошат на месте, в замок доставляя конечные продукты охоты – шкуры, мясо, рога. Охота на кабана – отличный повод показать поистине рыцарскую отвагу, вступив в борьбу с животным.

Как можно заметить, рыцарские  развлечения очень затратны. Ради них в замке оплачиваются целые  хозяйственные отрасли (псарня, конюшня), держится штат поваров, прислуги, иногда даже актеров и музыкантов. Цель этих развлечений – не столько  приятное времяпрепровождение, сколько поддержание статуса, демонстрация благополучия, рыцарских качеств, щедрости, доброты, смелости.

Реальное положение  английского рыцарства XIV века и  его жизнь, описанная в романе, вступают в противоречие. У рыцаря этой эпохи просто не могло хватать средств на все эти увеселения. Феодальная система, кормившая их на протяжении нескольких веков, постепенно приходит в упадок. В романе описание рыцарского замка ограничивается перечислением его достоинств как неприступной крепости:

Мост застыл внакрен,

Не склонится перед врагом.

О кладку крепких стен

Бьются ветры лбом. (781)

Не описывается хозяйственная  жизнь замка, его не окружают сельскохозяйственные угодья, а только густой дикий лес. Во всем чувствуется волшебство, мистика. И средства, на которые живет рыцарь этого замка, - тоже, кажется, получены с помощью волшебства.  Но у рядовых рыцарей такого способа добычи денег, как помощь феи Морганы, не было, и они, вероятно, влезали в огромные долги для поддержания привычного образа жизни.

И в условиях кризиса рыцарства и их замковых хозяйств описанные в «Сэре Гавейне...» развлечения говорят о неспособности рыцарства приспособиться к новым условиям, их упорном желании «сохранить лицо».

Но только ли сохранение внешней атрибутики – цель всех этих помпезных пиршеств, развлечений, разгульного образа жизни? Можно ли разглядеть за всей этой «ветошью маскарада» более глубокие причины? Такие, например, как искреннее восхищение рыцарскими традициями, желание сохранить наиболее благородные обычаи, нравственные правила, словом, все то положительное, что несла в себе рыцарская идеология?

 

 

Турниры, обеты и  рыцарская честь.

Хотя расцвет рыцарских  турниров приходится на XIII век, когда  помимо развлекательных целей они  преследовали и практические (тренировка боевых навыков, организация различных мероприятий – военных дел,  политических акций и даже крестовых походов), но в конце XIV века турниры до сих пор проводятся. В это время турнир становится излюбленным развлечением старой знати, стремящейся показать стойкость традиций и силы рыцарства, приукрасить свою деятельность, подражая героям прошлого (зачастую участники турнира даже называли себя именами рыцарей Круглого стола.

Турниры становятся не только схватками рыцарей, но и приобретают  черты театрализованных представлений. Они сопровождались танцами и другими играми. Кроме того, на турнирах всегда присутствовали менестрели и бродячие музыканты, которые путешествовали от двора ко двору, рассказывая о проходивших турнирах и создавая таким образом рекламу их организаторам и выдающимся бойцам.

Они проводятся в честь  различных праздников и перемежаются с обильными застольями:

Там пиршество перемежалось с потехой  ратной:

На ристалище доблестно рыцари бились...(40)

Появляется специальное  турнирное вооружение и доспехи, снижающие опасность для рыцаря и увеличивающие зрелищность турнира. На смену ранним турнирам, имитирующим настоящий бой, приходят индивидуальные сражения на копьях или мечах.

Композиция «Сэра Гавейна...»  включает в себя как бы растянутый турнир, первый удар в котором нанесен в Камелоте, в начале повествования, а ответный – в конце. Здесь изображена распространенная в XIV веке практика вызова на поединок. Подобный вызов носил публичный характер и зачастую имел причиной спор из-за прекрасной дамы или личную обиду (подобно дуэлям, распространенным среди русского дворянства XIX века). Король Артур ждет подобного вызова, как развлечения, зрелищного действа, украсившего бы его пир:

Иль, чтоб судьбу испытать, явится рыцарь,

Вызвать готовый любого на поединок,

Жизнь против жизни в заклад поставив,

Увидев, кому удача вручит победу... (96)

И такой храбрец появляется - Зеленый Рыцарь бросает вызов  чести и храбрости прославленных  рыцарей Круглого стола, и ответить на него просто необходимо. Тем более, что, пренебрегая обычаем и собственной безопасностью, «не для боя оделся боец бесстрашный - / не щеголял ни кольчугой, ни шлемом крепким, / ни щита, ни копья не взял с собою...» (203). Зеленый рыцарь вызывает не на турнирный поединок («тягаться любому со мной – пустые потуги» (282) ), он хочет «об заклад побиться на два удара» (287). Условия. которые предлагает рыцарь, кажутся смехотворными – каким образом может он ответить ударом на удар, если его соперник отрубит ему голову первым? Такие экстравагантные шутки, если верить другим источникам, становятся модными в XIV-XV веках, как и различные торжественные обеты, часто невыполнимые. Обещание Гавейна явится в замок Зеленого Рыцаря через год – требование законов не только рыцарской чести, но и верности своему сеньору, Артуру, двор которого был бы опозорен трусостью рыцаря.  

Если принять во внимание, что весь сюжет романа построен на верности Гавейна данному слову (сначала обету через год встретиться  с Зеленым рыцарем для ответного  удара, а потом – обмениваться с хозяином замка тем, что принесет каждому день), то можно сделать вывод о том, что верность слову – главное достоинство рыцаря с точки зрения автора. Серьезность с которой Гавейн подходит даже к выполнению шуточного договора с хозяином замка, обернувшегося решающим моментом в его судьбе, вовсе не напускная. Приверженность рыцарским добродетелям – верности, щедрости, храбрости, честности и проч. - это основной жизненный принцип идеального рыцаря, направляющий все его поступки и сберегающий от несчастий. Не случайно именно в нарушении этих правил видит Гавейн причину несчастья: