Обучение и воспитание войск: национальные традиции Русской армии

Во второй половине XIX века правительство  Александра II провело в стране «Великие реформы» (отмена крепостного права, правовая, военная и др.), качественно  изменившие жизнь в России. В соответствии с потребностями нового времени  дальнейшее развитие суворовской школы было продолжено военным теоретиком и военным педагогом М.И. Драгомировым (1830 - 1905 гг.), который придерживался следующих идей и положений:

Во-первых, век муштры, бездушной  дисциплины и механизированного  строя в армиях передовых стран уже окончился. Важнейшим элементом на войне, считал генерал Драгомиров, является человек с учетом его духовных качеств. На этом должна строиться подготовка солдата, чтобы «не сломать в нем личность и не обратить его в автомат».

Во-вторых, воспитание и обучение воина - единый процесс, который «складывается из умственной, нравственной и физической подготовки». «Нравственная сторона» является главной и обеспечивает победу в войне. «Умственная подготовка» готовит человека «бить врага с наименьшими для себя усилиями и потерями», физическая -«ставит целью развитие выносливости». Но вместе с тем М.И. Драгомиров воспитание ставил выше военно-профессионального образования. Он считал, в бою «ум борется за самосохранение», а воля, которую нужно воспитывать, подавляет это чувство, поэтому «военное дело в значительной степени волевое, нежели умовое. Солдат, у которого воспитано чувство долга, чести, лучше, чем хорошо обученный, но ненадежный солдат».

В-третьих, в воспитании и обучении военнослужащих нужно руководствоваться научным «педагогическим началом». М.И. Драгомиров сформулировал и детально разработал принципы обучения и воспитания:

1) «в воспитании и обучении  сообразовываться со свойствами  воли и ума человека»;

2) «войска учить в  мирное время только тому, что  придется делать на войне»;

3) систематичность и  последовательность в обучении - «от простого к сложному, от  легкого к трудному, от известного  к неизвестному»;

4) обучение должно  быть сознательным, «ибо в деле, кто себе не верит, тот и с основательными знаниями бывает бит»;

5) наглядность - учить  нужно главным образом «показом, а не рассказом»;

6) прочность усвоения - «учить следует немногому, но  основательно. Брать из уставов  не все, а только то, что солдату необходимо знать», и др.                М.И. Драгомиров был против практики заблаговременного назначения смотров, считая, что успех обучения определяется работой на протяжении целого года, а не натаскиванием к определенному сроку по тому или иному разделу обучения.

В-четвертых, воспитание и обучение в армии должны осуществляться в рамках строгой требовательности и законности, обязательной для всех военнослужащих. М.И. Драгомиров предписывал: «Беречь и защищать солдата не значит его баловать. Нужно законно  кормить, законно обращаться, но и законно заставлять работать и крепко держать в руках. Человек массы столь же ценит и уважает силу, сколько презирает бесхарактерность и каприз». Он решительно был против рукоприкладства в армии. Находясь на должности командующего Киевским военным округом, М.И. Драгомиров издал приказ № 319 от 27 октября 1889 г., имевший большое моральное воздействие на офицеров и солдат. В нем предупредил «охотников до ручной расправы» об их строгой и неизбежной ответственности за противозаконные и аморальные методы воспитания.

2. Подготовка личного состава Русской армии: история и современность.

Характер обучения и  воспитания в Русской армии формировался не только под влиянием выдающихся полководцев, военачальников, государственных  деятелей, но и зависел от уровня развития военной техники и вооружения, военного искусства, от принятого способа комплектования войск. Особенность подготовки солдата Русской армии в XVIII веке была связана в первую очередь с длительными сроками военной службы. При Петре I она была пожизненной, в 1793 г. ее сократили до 25 лет. Сданный государству рекрут навсегда терял связь с семейным очагом, для него полк или рота становились новой и единственной семьей. Вплоть до XIX в. не было принято даже сообщать родным о смерти или увечье солдата. Когда не было войны, полки ежегодно принимали в свои ряды незначительное количество новобранцев - не более 80-100 человек. Потери, которые войска несли в сражениях того времени, были сравнительно невелики, например, в самом кровопролитном из них при деревне Цорндорф (1758 г.) в Семилетнюю войну (1756-1763 гг.) наша армия потеряла 50% из участвовавшего в сражении личного состава. Поэтому в военное и мирное время большинство полков составляли хорошо подготовленные ветераны. Рекруты, поступавшие в малом количестве в массу старослужащих солдат, учились военному делу преимущественно от товарищей, под руководством опытных унтер-офицеров (сержантов). В этот период стало традицией Русской армии назначать каждому рекруту «дядьку» из опытных и надежных солдат. Гордостью Русской армии были отлично подготовленные младшие командиры, в этом отношении положение было настолько обеспечено, что уже с 1731 г. в унтер-офицеры производились только грамотные солдаты. При длительном сроке службы на примере старших товарищей новобранец овладевал военной профессией, а то, что он не мог усвоить в первый год, познавал на второй, пятый. В то время каждый полк и каждый солдат неминуемо попадали на войну, и там заканчивалось их военное воспитание. Так, из поколения в поколение создался бессмертный тип русского солдата - «петровского фузелера», «суворовского чудо-богатыря», которому не могли противостоять лучшие европейские армии под командованием таких полководцев, как шведский Карл XII и немецкий Фридрих II (Великий). В первой половине XIX века в Русской армии наметилась негативная тенденция - нарушение традиций национальной военной школы обучения и воспитания. При Петре I преступным элементам доступ в армию был прегражден, но уже к концу XVIII в. закон по уголовным делам приравнивал отдачу преступника в солдаты с ссылкой в Сибирь и содержанием в арестантских ротах. Закон разрешал также крестьянским общинам и помещикам использовать эту правовую норму в виде средства избавиться от порочных людей. Высокая идея служения Родине в народном представлении стала восприниматься не лучше каторги.

Павел I (1754 - 1801 гг.), ярый поклонник Фридриха II, еще наследником  престола по немецкому образцу сформировал  в Гатчине (под Санкт-Петербургом) собственную армию численностью 2,4 тыс. человек. В 1796 г., став императором, он по ее образцу начал переделывать все полки Русской армии. Традиции «прусско-гатчинской школы» продолжали сохраняться при Александре I и Николае I, что оказывало отрицательное влияние на офицеров и солдат.

В армии установилась система обучения, при которой совершенно не было места воспитанию; последнее заменялось чисто внешней дрессировкой и телесными наказаниями. Дисциплина во времена Николая I была «палочной»: самым легким считалось взыскание за небрежность в обмундировании - 100 -300 ударов шпицрутенами, за серьезные проступки полагалось до 5000 ударов. В противоположность предшествующей эпохе в армии формировалась отчужденность между начальниками и их подчиненными. Наказания были унизительными не только для виновных, но и офицеров, и солдат, вынужденных их исполнять. Это разрушало нравственные устои армии, подрывало высокое значение воинского звания и достоинства.

В обучении главное внимание уделялось не «действиям, пригодным  в бою», как этого требовали  Петр I и А. В. Суворов, а всякого рода «хитростям парадным». В период царствования Николая I (1825 - 1855 гг.) «в ружейных приемах, равнении и маршировке видели не средства сплотить часть и подготовить ее к боевым действиям, а цель всех трудов, всю суть военного искусства». Однообразие и стройность обучения доходили до того, что целая пехотная дивизия из четырех полков в 12 батальонов (не менее 9000 чел.), построенная в колонны, выполняла все движения, двигаясь в ногу, не сбиваясь при поворотах и сохраняя идеальное равнение и по фронту, и в глубину (в затылок). Введенные в 1796 г. прусские уставы давали указания на каждый частный случай, под страхом строгого наказания требовали слепого повиновения и убивали в человеке инициативу и самостоятельность.

Но влияние прусской военной школы не могло уничтожить национальную систему обучения и воспитания. Русская армия под командованием М.И. Кутузова, генералов и офицеров, прошедших суворовскую школу, спасла Россию от наполеоновского нашествия в 1812 году. В 1814г. генерал-лейтенант М.С. Воронцов, командуя 12-й пехотной дивизией, открыл полковые школы для обучения нижних чинов грамоте, ввел «Правила для обхождения с нижними чинами» и «Наставление офицерам», где требовал гуманного отношения к солдату. В другом духе воспитывались и Кавказские войска. Для них главным предметом обучения были стрельба, скрытное передвижение, умение самостоятельно действовать в рассыпном строю, так как в горах маршировка и боевые действия сомкнутыми строями не могли иметь применения. Во второй половине XIX -начале XX вв. с созданием массовой армии, комплектуемой с 1874 г. на основе всеобщей воинской повинности, с короткими сроками службы (в 1912 г. в пехоте и пешей артиллерии - 3 года, а в остальных родах оружия - 4), применение в военном деле нарезного скорострельного оружия и сложной машинной техники привели к коренным изменениям в обучении и воспитании войск.

В этот период под военным  воспитанием понимали - воздействие  «на сердце, ум и тело солдата» с  целью формирования у него высоких  нравственных, умственных и физических качеств. Для улучшения нравственности среди нижних чинов в 1859 г. Государственный совет отменил прежние законы об отдаче в солдаты за преступления, с 1863 г. были исключены из документов оскорбляющие человеческое достоинство положения о телесных наказаниях шпицрутенами, плетьми, клеймением. В 1869 г. принимается «Дисциплинарный устав», в котором дисциплинарная практика имеет воспитывающий, а не карающий характер. В целях культурного развития солдат (в 1865 г. призывалось 95% неграмотных новобранцев, в 1905 г. -59%) в войсковых частях начинает проводиться обучение грамоте, издаются специальные солдатские журналы «Солдатские беседы», «Чтение для солдат», создаются полковые и ротные библиотеки. В конце XIX века Русская армия ежегодно увольняет в запас до 200 тыс. солдат, научившихся в ней писать и читать.

В подготовке солдат возрождается положение «обучать лишь тому, что  нужно для войны». Обучение рядового состава включает одиночную подготовку (строевая, физическая, штыковая и рукопашный бой, несение внутренней и караульной службы, службы в дозоре, полевом карауле и пр.). Особое внимание придается огневой подготовке. Русских пехотинцев обучали стрельбе на все предусмотренные уставами дистанции до 1400 шагов, а с 400 шагов он должен был поражать любую цель одним-двумя выстрелами. В 1909 г. в армии были введены ежегодные Императорские призы первому по стрельбе полку каждого округа. Главнокомандующий гвардией и Петербургским военным округом великий князь Николай Николаевич отрешал от должности командиров, чьи полки при стрельбе получали только хорошую, а не отличную оценку. Для занятий с новобранцами так же, как и раньше, на 6 -10 человек ротный командир назначал «дядьку» - учителя, из числа «твердых в нравственном отношении» старослужащих нижних чинов. В его обязанности входило учить молодых солдат беречь свое здоровье, отучать от дурных привычек, следить за тем, чтобы они получали все виды положенного довольствия и т.д.

В войнах начала XX века (русско-японская - 1904 - 1905 гг., Первая мировая -1914- 1918 гг.) противник единодушно отмечал замечательные качества солдата Русской армии - «терпеливость в беде, безграничная выносливость, несокрушимая стойкость, способность к беззаветному самопожертвованию, смелость без бахвальства, товарищеская взаимопомощь». 
Основные выводы из опыта воинского воспитания и обучения Русской армии не утратили своей значимости и для современных Российских Вооруженных Сил.

Они сводятся к следующим  моментам:

Во-первых, несмотря на развитие военной техники и вооружения, «решающая роль на войне принадлежит человеку, дух которого в окончательном итоге решает победу или поражение». Отечественная система военной подготовки всегда имела целью формирование высоконравственного воина-победителя, патриота, военного профессионала, умеющего побеждать врага «не числом, а умением». Эта традиция закреплена в Концепции воспитательной работы ВС РФ, где говорится:

«Выдвижение на первый план человека, который управляет оружием  и боевой техникой, утверждение приоритета его духовно-нравственных ценностей, личностной позиции, социального самочувствия - решающее условие успеха любой социальной деятельности, в том числе военной».

Во-вторых, «самая наилучшая  воспитательная система без хороших  воспитателей ничего не дает». Со времен фельдмаршала П.А. Румянцева (1725 -1796 гг.) утвердилось положение, что «в армии полки хороши не от уставов». Разумный частный почин, умственные и волевые способности воина могут развиваться в воинских коллективах, где эти качества не подавляются. Доверие к своим товарищам и начальникам, традиции преемственности в передаче военно-профессиональных знаний от старших к младшим создают здоровую нравственную атмосферу для успешного обучения и воспитания. Так, например, А.В. Суворов, несмотря на прусские порядки и уставы, введенные Павлом I, одерживал победы над французской армией в Северной Италии и совершил беспримерный переход через перевал Сен-Готард в Альпах (1799 г.).

В-третьих, «обучать войска только тому, что необходимо для  войны». В военно-профессиональной подготовке войск А.В. Суворов указывал:

1) эффективно обучать  можно только с опорой на  высокие нравственные качества  солдата и офицера. «Безверное  войско учить, что перегорелое  железо точить»;

2) обучение войск - процесс бесконечный, где нет  завершенности, «не слепая храбрость приносит победу, а военное искусство, единожды полученное в нем знание не только содержать в незабвенной памяти, но к тому ежедневными опытами нечто присовокуплять». Русские полководцы и военачальники считали, что обучение должно быть максимально приближено к боевой обстановке и носить практичный, а не показной характер.

В-четвертых, обучение и  воспитание войск необходимо проводить  с учетом передового зарубежного  военного опыта, но нововведения не должны противоречить национальным особенностям. Создавая регулярную армию по западноевропейскому образцу, Петр I не ограничивался подражанием. Его армия - не полки «иноземного строя», это полки, сохранившие индивидуальность русского народа, сказавшуюся на их прекрасных боевых качествах. Профессор Военной академии генерал А.П. Карцев (1817-1875 гг.) писал: «Пора удалить от глаз обманчивую призму, в которую мы привыкли смотреть на Запад. Многие думают, что достаточно применить к русским войскам прусские уставы, чтобы мы получили немецкую настойчивость и точность. Не лучше ли обрабатывать и развивать свой собственный, национальный тип русского солдата, со старанием ослабить в нем недостатки, которые нам хорошо известны».