История монастырских тюрем

Епископ Игнатий был заточен  в каменный мешок, расположенный  в Головленковской башне. Помещение, в котором содержался еписком, конструктивно  предназначалось для хранения пороха во время осады крепости. Оно было устроено в толще каменной кладки башни и не имело окна, выходившего  наружу. Сохранилось описание этого  помещения, сделанное в 80-х годах 19-го столетия историком М. А. Колчиным: "В узком проходе для лестницы, ведущей наверх башни, находится дверь обитая войлоком, ведущая в каменное помещение аршина два длины, полтора ширины и три высоты ( зная, что аршин равен 0,71 м. можно подсчитать размеры помещения : 1,4 м. на 1,05 м. и на 2,1 м. - прим. murder's site ). У одной стены выкладена кирпичная лавочка шириною поларшина. Маленькое окошечко, достаточное лишь для того, чтобы протянуть руку, выходит на темную лестницу, и в былое время служило не для освещения, а для подачи пищи узнику. В таком мешке нет возможности лечь и несчастный узник д. б. года ( ... ) спать в полусогнутом положении."

В петровское время уже явственно проявляется разделение узников на три категории:

- содержавшиеся под надзором, другими словами, обязанные трудиться на самых тяжелых и грязных монастырских работах. Поднадзорные обыкновенно лишались права писать и читать, нередко содержались в кандалах (но не всегда) и много-много работали. Но в их положении имелся серьезный плюс: их выводили из застенков, они видели солнце и дышали свежим воздухом, кроме этого, у них сохранялось право на почти неограниченное общение с людьми. Некоторые из находившихся под надзором пополняли впоследствие ряды монастырской братии;

- лица, осужденные на "строгое  содержание"   в тюрьме. Эта  категория узников помещалась  в настоящих тюремных камерах,  переоборудованных из казематов  стен и башен Соловецкого кремля, а также его внутренних построек. Собственно в Соловецкой тюрьме  можно выделить несколько внутренних  тюрем, каждая из которых имела  собственное название: Головленкова - в одноименной башне у Архангельских  ворот, Салтыковская - в западной  башне, Келарская - в подвальном  этаже келарского здания, Успенская  и Преображенская - в нижних служебных  помещениях одноименных соборов,  построенных еще в 16-м столетии. Лица, находившиеся в строгом  заточении, были лишены свободы  перемещения, за каждым из них  наблюдал особый караул, который  как правило, конвоировал их  в монастырь из Москвы или  Санкт-Петербурга. Наибольшие проблемы  для узников этой категории  создавало отсутствие дневного  света, недостаточность движения, неудовлетворительная вентиляция помещений, которые изначально не проектировались как жилые. Вместе с тем, заключенные этой категории выводились в монастырские храмы для присутствия на службах в дни православных праздников и получали продуктовое довольствие такое же, как и монахи.

    - секретные узники, которые составляли совершенно  особую категорию заточенных, размещались  в таких местах, где полностью  исключалась любая возможность  несанкционированного контакта  с ними. На протяжении нескольких  десятилетий это были земляные  тюрьмы под Корожной башней. Чтобы  подойти к ним требовалось  сначала войти в охраняемую  башню, затем спуститься в самый  низ, к фундаменту, где находились  узкие лазы, посредством которых  земляные мешки сообщались с  поверхностью. Понятно, что ни  один монах, ни один паломник  не мог преодолеть несколько  строгих караулов и приблизиться  к этому месту. "Судя по старинным  описаниям земляных тюрем, это  были вырытые в земле ямы  аршина три глубины (т. е.  чуть более 2 м. - прим. murder's site); края  у них были обложены кирпичом; крыша состояла из досок, на которые была насыпана земля. В крыше находилось небольшое отверстие, закрываемое дверью, запирающеюся на замок, в которое опускали и поднимали узника, а равно подавали ему пищу. Для спанья пол устилался соломой" - писал М.А. Колчин, специально посещавший Соловецкий монастырь для изучения его тюрем. Имена секретных узников было запрещено оглашать, обычно к ним допускался только настоятель монастыря (архимандрит) для выполнения православных треб и душеспасительной беседы. Секретных узников выводили из заточения лишь по великим православным праздникам и сие происходило, обыкновенно, не чаще трех раз в год. Начиная с середины 18-го столетия для содержания секретных узников стали использовать помещения, доступ в которые был возможен только по отдельному коридору. Если таких помещений не хватало, то необходимым образом осуществлялась перепланировка здания. Цель была та же, что и в случае с земляными тюрьмами: выставленный в коридоре на значительном удалении караул исключал всякую возможность постороннему лицу приблизиться к помещению, в котором содержался узник. Так обеспечивалась его полная изоляция от внешнего мира и людей.

Понятно, что положение  секретных узников было самым  тяжелым. Они были вынуждены жить в спертом, влажном воздухе, в  условиях явно недостаточной вентиляции. Люди, выходившие на свежий воздух из затхлой  влажной атмосферы запертых каменных склепов, теряли сознание из-за развивавшегося у них хронического кислородного голодания. На заключенных отсыревала и гнила одежда, их преследовали разного рода кожные изъязвления; их жизнь проходила на вонючей, гнилой соломе в окружении полчищ крыс. Последние вообще были бедой монастырских казематов. Известна история о том, как один из караульных стрельцов, увидев, что посаженного в земляную тюрьму Ивана Салтыкова заедают крысы, передал тому палку - для обороны.

Как правило, секретные узники и питались хуже прочих. Их рацион (если это особо не оговаривалось) приравнивался  к довольствию паломника, которое  во все времена было скуднее, чем  у монахов. Иногда, правда, допускалось  особое питание заключенного, но практика эта появилась со второй половины 18-го столетия и не стала всеобщей.

В царствование Петра Первого  тюрьма Соловецкого монастыря, пожалуй, впервые за свою историю сделалась  тюрьмой действительно политической.

В 1742 г. произошло весьма важное для Соловецкой тюрьмы событие: Святейший Синод постановил уничтожить земляную тюрьму, а ход в фундаменте Корожной башни, который вел к  поверхности земли, замуровать камнем. Указ был выполнен в точности, но Синодальное начальство, видимо, испытывало на сей счет какие-то сомнения, потому что через несколько лет последовала инспекция, подтвердившая надлежащую точность его исполнения.

После смерти в 1740 г. Императрицы  Анны Иоанновны контингент направляемых на Соловки узников стал несколько  меняться. Среди них появились  как откровенные уголовники, так  и лица, совершившие поступки, противные  общественной. Государственные преступники  уступили место лицам, обвиненным в  преступлениях "по делам Веры".

Во второй половине 18-го столетия начался процесс снижения роли монастырских тюрем в системе устрашения и  поддержания государственной власти. Число заключаемых в монастыри  лиц неуклонно сокращалось (например, по ведомости 1786 г. в Соловецкой тюрьме содержались всего 16 заключенных ), среди них практически исчезли  политические преступники. С последней  четверти 18-го века основной контингент заточенных уже составляли "преступники  по делам Веры": старообрядцы разных толков (т. н. "лица, приверженные расколу"), разного рода еретики - скопцы, хлысты, жидовствующие и пр.

В 19-м столетии практика заточения  в монастырские тюрьмы постепенно сходит на "нет". В эпоху Императора Николая Первого подобные наказания  уже стали экзотическими. В 1835 г. Государственный Совет принял постановление, по которому помещение в монастырскую тюрьму становилось возможным только с санкции Императора.

Отказ от использования монастырских тюрем можно объяснить тем, что  монастыри плохо справлялись  со своей главной задачей - духовной "перековкой" самых упорных  и грамотных сектантов. В 1855 г. соловецкий архимандрит Александр не без  горечи писал в Святейший Синод: "Некому поручить делать увещевания еретикам, ибо невежественные и глупые неспособны это делать, а когда были поручены увещевания более ученым и умным, то они не только не имели успеха, но сами увлеклись еретичеством".

В 19-м столетии Соловецкая тюрьма приобрела более привычный  для современного человека вид. Еще  в 1798 г. для размещения узников стали  использовать помещения первого  этажа одного из подсобных зданий, расположенных внутри кремля. Это  были уже не глухие казематы, не каменные мешки без вентиляции и света, расположенные в толще каменных стен, а достаточно просторные "чуланы" с окнами, забранными решетками. Через 30 лет внутреннюю тюрьму увеличили, переделали под нее помещения  второго этажа, а в 1842 г. надстроили третий. К этому времени уже  окончательно перестали использовать в качестве тюремных камер казематы в крепостных стенах, а также тайные "мешки" в Успенском и Преображенском соборах.

Фактически, к середине 19-го века Соловецкий монастырь и тюрьма представляли собой два автономных организма: они жили по разным законам, имели разное начальство, финансировались из разных источников. К тому времени их объединяла только общность территории.

В октябре 1883 г. тюрьма Соловецкого  монастыря, после освобождения последнего заключенного (по фамилии Давидов), перестала существовать.

По разным подсчетам со времен Иоанна Грозного до 1883 г. через  тюрьму соловецкого монастыря прошли от 500 до 550 узников. Во всех смыслах  доля этих людей была очень тяжела и не всегда соответствовала бремени  содеянного преступления.

2. Спасо-Евфимиевский монастырь

В суздальском Спасо-Евфимием монастыре находилась одна из известнейших монастырских тюрем. За сотни лет  её существования её узниками становилось  множество разных людей: от старообрядцев  и еретиков до фельдмаршала Паулюса  и детей.

Могилы умерших узников и кирпичная стена монастыря - это всё, что видели из окна на протяжении всей своей жизни заключённые здесь.

1766 год: Екатерина II основывает  здесь "арестантский дом"  в котором содержатся "безумствующие  колодники".

1829 год: Николай I повелевает  ссылать сюда только лиц духовного  звания.

В этот период это становится тюрьма для осуждённых по "религиозным  статьям": священников пошедших на конфликт с вышестоящим духовенством, старообрядцев, сектантов, колдунов.

В этот момент узниками тюрьмы становятся: прорицатель семьи династии Романовых монах Авель, впоследствии здесь же и умерший, старообрядческие иерархи Аркадий, Алимпий, Конон, Геннадий, основатели сект "скопцов" Селиванов  и "подгорцев" Подгорный. Так же сюда попадает декабрист Фёдор Шаховской, умерший здесь во время продолжительной  голодовки.

Кормили узников два раза в день: на обед и ужин.

В постные дни полагались, в частности, щи со снетками, гречневая  каша с постным маслом, а в скоромные  дни могли давать говядину, рыбу и некоторые овощи. Мог выдаваться и самовар, но чай и сахар арестанты  могли покупать только за свои деньги. Специальной одежды для узников не существовало - сидели в своей.

Особенность монастырской тюрьмы была в том, что здесь содержали  без конкретного срока, а с  формулировками: "до исправления", "бессрочно", "навсегда".

В реальном исчислении сроки  за которые "исправлялись" узники были такие:

Драгун Н.Рогозин (посажен  ещё в 18 веке) - 43 года.

Дьякон Е.Вишняков - 40 лет.

М.Тимофеев - 33 года.

Раскольничий архиерей Аркадий - 27 лет.

Дьякон И.Добролюбов - 25 лет.

Архимандрит Леонтий сидел  бессрочно.

Поводов попасть в эту  тюрьму было предостаточно: это обвинения  в "сектанстве", "ереси", "сумасшествии". Разумеется, что наряду с действительно  виновными (один из сидевших здесь сектантов  убил всю свою семью) сюда попадали люди, которых могли обвинить в  том, что он "не посещает церковь" или "не признаёт" священников, либо его действия на свободе кому-то очень могли мешать. Попав сюда, человек терял своё имя - отныне его  именовали "заключённый номер  такой-то". Так же практиковались пытки и голодовки. Здание было настолько  сырым и влажным, что не прогревалось даже летом.

Выйти из камеры можно было только один раз в день для опорожнения параши. Что нельзя было ни в коем случае иметь в камере так это чернила и бумагу - заключённый ни в коем случае не должен был ничего писать из имеющихся у него вольных мыслей. Выходили отсюда либо беспомощными стариками, либо в гробу. Территория монастыря стала кладбищем для умерших здесь узников. На могиле не было ни камня, ни номера, ни имени.

Кладбищем узников служил сад монастыря.

Совершенно по иному хоронили обвинённых в "сектанстве" - их вывозили тайком в лес и там закапывали скрывая место погребения. Делалось это, чтобы к телу не смогли прийти последователи умершего.

1905 год: Под давлением  революционеров Николай II освобождает  последних узников и закрывает  тюрьму, тем не менее она будет  функционировать без заключённых  до 1907 года.

1923 год: Тюрьма открывается  вновь - в стенах бывшего монастыря  организовывается лагерь ОГПУ.

Основная задача вновь  открытой тюрьмы становится в "перевоспитании идейных противников советской  власти". По иронии судьбы одними из первых после открытия тюрьмы, сюда отправили "перевоспитываться" тех, кто ещё относительно недавно  сами бы отправляли сюда узников - священников. Самым известным узником монастырской тюрьмы того периода становится Митрополит Пётр, патриарший местоблюститель.