Захват заложника

Что касается незаконного  лишения свободы, его объективная  сторона не предполагает перемещение  человека вопреки его воле из одного места в другое. Потерпевший при  этом лишается свободы там, где пребывал по своей воле. Однако, диспозиция данной статьи также должна быть описательной, так как формулировка «не связанное  с его похищением», предполагает исключение всех признаков похищения  человека, а фактически исключается  только один - перемещение.

Нам представляется, что  диспозиция части 1 статьи 125 УК РК, должна содержать следующее определение: «Похищение человека - то есть противоправное завладение человеком, перемещение  его с места пребывания с целью  последующего удержания вопреки или помимо его воли или (и) воли других лиц, заинтересованных в его судьбе».

Положив в основу данное определение похищения человека, проведем сравнение с дефиницией захвата заложника. Диспозиция ст. 234 УК РК носит описательный характер, и выглядит следующим образом: «Захват  или удержание лица в качестве заложника, совершенные в целях  понуждения государства, организации  или гражданина совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия как условия  освобождения заложника». На первый взгляд можно подумать, что здесь, как  и в случае незаконного лишения  свободы отсутствует признак  «перемещение», но это не так. Отсутствие этого признака не влияет на квалификацию содеянного по ст. 234 УК РК (в отличие  от незаконного лишения свободы), и поэтому не может рассматриваться  как отграничивающий признак  похищения человека от захвата заложника.

Таким образом, мы видим, что  способы совершения этих преступлений совпадают. К тому же, указанные преступления носят длящийся характер и их составы  являются формальными по своей конструкции. Однако в литературе высказываются и другие точки зрения [12, c.81]. Отличие рассматриваемых деяний состоит в других признаках объективной стороны.

Во-первых: местом изъятия  потерпевшего в случаях похищения  человека, чаще всего, являются безлюдные  места (квартиры, лестничные клетки, улицы  и т. д.); при захвате заложника, как правило, публичные места (посольства, исправительные учреждения, средства транспорта и т. д.).

Во-вторых: факт совершения преступления при похищении человека не разглашается, скрывается от иных граждан, кроме тех, кому предъявляются требования, а уж тем более от правоохранительных органов; при захвате заложника  факт совершения преступления не скрывается, предается широкой огласке, в  том числе через средства массовой информации.

В-третьих: лица, совершающие  похищение человека, чаще всего намечают жертву заранее (лицо, за освобождение которого, по мнению похитителей, близкие  готовы заплатить выкуп; конкретный должник; лица, обладающие определенными  навыками, предназначенные после  похищения выполнять какую-либо работу и т. д.), зачастую преступник и жертва знакомы. Личность взятых заложников преступников не интересует и, как правило, это случайные лица. Если личность жертвы выбирается заранее, то, скорее всего, из числа широко известных  людей, для побуждения государства, организаций или заинтересованных лиц выполнить выдвинутые требования.

В-четвертых: при похищении  человека требования похитителей направлены к самому потерпевшему, к его близким  родственникам, друзьям, к лицам, с  которыми похищенный состоит в каких-либо личных отношениях; при захвате заложника  указанные требования направлены к  другим лицам или организациям, прямо  указанным в ст. 234 УК РК.

В-пятых: согласие самого человека на перемещение и удержание в  другом месте, о чем не догадываются лица, заинтересованные в его судьбе, исключает состав похищения человека, но при захвате заложника, если человек  добровольно согласен играть роль заложника (мы говорили об этом случае выше), состав преступления налицо.

Таким образом, мы видим, что  указанные преступления различаются  и по объективной стороне. Однако, нельзя не согласиться с В. Бриллиантовым [13, c.32], который говорит о том, что только по данному фактору  проводить разграничение нельзя, так как предлагаемые критерии не вытекают из содержания диспозиций рассматриваемых  норм, а относятся к категории  расширительного, доктринального толкования закона, которое не является обязательным для применения на практике правоохранительными  органами. К тому же есть случаи, когда  объективные стороны этих преступлений полностью совпадают.

Представляется, что отличие  рассматриваемых деяний логичнее проводить  по субъективной стороне. И хотя оба  эти преступления совершаются с  прямым умыслом, в диспозиции захвата  заложника прямо предусмотрена  цель совершаемого преступления: «понуждение  государства, организации или гражданина совершить какое-либо действие или  воздержаться от совершения какого-либо действия как условия освобождения заложника» [14, c.112], отсутствие такой  цели означает отсутствие состава захвата  заложника и необходимость квалификации действий виновного по ст. 125 или  ст.126 УК РК.

Наиболее сложно разграничить захват заложника и похищение  человека, совершаемые из корыстных побуждений. В литературе выдвигается мнение, что захват заложника из корыстных побуждений и похищение человека, совершенное из тех же побуждений и сопряженное с предъявлением требований к третьей стороне, являются одним составом, который должен рассматриваться как захват заложника; кроме того, незаконное лишение свободы, связанное с выкупом за освобождение, следует также рассматривать как захват заложника [15, c.31]. Несомненно, в этом утверждении есть рациональное зерно. Однако, в данном случае, мы должны были бы признать, что для похищения человека и незаконного лишения свободы, совершенного из корыстных побуждений непосредственным объектом будут выступать общественные отношения в сфере общественной безопасности, что противоречит общим началам учения о преступлении и его элементах (особенно о его субъективной стороне). «Субъективная сторона состава преступления - это психическая деятельность лица, связанная с совершением преступления, которая образует психическое содержание любого преступления» [16, c.248]. Процессы, происходящие в психике виновного, могут быть познаны в большинстве случаев путем анализа и оценки внешнего поведения лица. Ряд постановлений Пленумов Верховного Суда РК включают требования, направленные на полноценный анализ признаков субъективной стороны состава любого преступления. Эти положения особенно важны, когда речь идет о деяниях, связанных с похищением человека и захватом заложника.

Как уже было сказано, оба  эти преступления совершаются с  прямым умыслом. Многие авторы, раскрывая  понятие прямого умысла применительно  к похищению человека, говорят  о том, что виновный осознает, что  он похищает человека, действуя вопреки  его воле, и желает этого [17, c.301]. Нам  кажется, что такое утверждение  несколько затрудняет выявление  умысла в каждом конкретном случае похищения. По той причине, что само понятие похищения не закреплено ни в законе, ни в постановлениях Верховного Суда РК, каждый правоприменитель воспринимает его по своему, так  сказать с обывательской точки  зрения. Некоторые авторы при определении  умысла, исходят только из понятия  похищения. По их мнению, виновный осознает лишь то, что он незаконно захватывает  другого человека и вопреки его  воле перемещает в другое место и  желает этого [18, c.284

Но как говорилось выше, есть случаи, когда объективные стороны  преступлений, предусмотренных ст. 125 и ст. 234 УК РК полностью совпадают, при этом предметное содержание умысла виновного будет аналогичным. Нам  кажется, что, говоря об умысле на совершение похищения, нужно говорить не только об осознании общественной опасности  своих действий и о желании  их совершить, но, кроме того (это  дает возможность отличить похищение  человека от захвата заложника), необходимо хотя бы в общих чертах выявить  у лица, совершившего такое деяние, осознание признаков объекта  преступления, то есть тех общественных отношений, которые он ставит под  угрозу причинения вреда, своими действиями. При похищении человека, виновный (не с правовой, а с субъективной точки зрения) осознает, что совершает  преступление против свободы личности, а при захвате заложника - против общественной безопасности.

В обоснование своей позиции, рассмотрим признаки субъектов данных преступлений. Субъектом обоих составов является физическое, вменяемое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности. В соответствии с ч. 2 ст. 15 УК РК, возрастом  уголовной ответственности, в обоих  случаях, является 14 лет. Однако, на наш  взгляд, позиция законодателя, по этому  вопросу, не совсем обоснована. Несмотря на высокую степень общественной опасности захвата заложника, необходимо повысить возраст уголовной ответственности  за данный вид преступления с 14 до 16-летнего  возраста. В связи с тем, что, подросток, не достигший 16-летнего возраста, в  силу своих умственных и психофизиологических особенностей, не способен осознавать, что своими фактическими действиями он посягает на отношения, обеспечивающие общественную безопасность. Одним словом, умысел данного подростка не может  быть направлен на нарушение общественной безопасности. И хотя формально его  действия будут подпадать под  ст. 234 УК РК (захват заложника), логичнее предполагать, что фактический характер своих действий подросток осознает, как направленные на лишение свободы  лица, так как смысл ст. 126 УК РК понятен всем. Следовательно, такое  деяние, в соответствии с критерием  разграничения составов по субъективной стороне, подлежит квалификации как  похищение человека по ст. 125 УК РК. В  качестве доказательства сказанного выше, можно привести еще один случай, когда похищение человека или  захват заложника совершаются с  целью реализации законных интересов  виновных, например, с целью возврата неуплаченного долга в срок, обусловленный  договором. Здесь, как и в предыдущей ситуации, объективная сторона деяния будет совпадать с объективной  стороной похищения человека или  захвата заложника. Однако непосредственный объект посягательства - именно, по мнению самого виновного - другой. Мы согласны с позицией В. С. Комиссарова, что  «в данном случае, виновный считает, что  обладает правом на незамедлительное получение соответствующих материальных средств, осознает, что это право  оспаривается, и желает осуществить  его с нарушением установленного порядка» [19, c.93]. Как мы видим, действия виновного в подобной ситуации надлежит квалифицировать как самоуправство по ст. 327 УК РК. Таким образом, непосредственным объектом здесь будут выступать отношения в сфере порядка управления, а отношения по охране свободы личности и общественной безопасности (соответственно) будут рассматриваться как дополнительные.

Таким образом, все изложенное выше, свидетельствует о том, что  вопросы отграничения друг от друга  таких составов как, похищение человека, незаконное лишение свободы и  захват заложника, должны быть серьезно изучены в теории уголовного права  и найти свое разрешение в руководящих  постановлениях Пленума Верховного Суда РК.

Заключение

В заключении необходимо сделать  определенные выводы по исследованию проведенному в курсовой работе.

Захват заложника относится  к числу транснациональных, конвенционных  преступлений, поэтому оно может  причинять вред не только общественной безопасности, жизни и здоровью людей, личной свободе, безопасности и неприкосновенности человека, но и отношениям Республики Казахстан с другими государствами. Учитывая повышенную общественную опасность, законодатель относит захват заложника  к числу тяжких преступлений, а  при квалифицирующих обстоятельствах - к особо тяжким.

Захват заложника - это  противоправное завладение человеком, сопровождающееся лишением его свободы. Он может совершаться различными способами: тайным, открытым, насильственным, ненасильственным.

Рассматриваемая статья 234 УК РК состоит из трех частей, соответствующих  основному, квалифицированным и  особо квалифицированным составам данного преступления. Деяние, указанное  в ч. 1 ст. 234 УК РК, относится к категории  тяжких преступлений, деяния, указанные  в ч. 2 и 3 ст. 234, - к преступлениям  особой тяжести.

Объект преступления - общественная безопасность. Прежде всего, по этому  элементу состава преступления захват заложника следует отграничивать  от таких сходных преступлений, как  похищение человека (ст. 125) и незаконное лишение свободы (ст. 126).

Объективная сторона анализируемого состава преступления носит сложный  характер и выражена действием в  захвате заложника (заложников) или  его (их) насильственном удержании.

Субъект преступления - физическое вменяемое лицо, достигшее 14 лет, которое  приняло участие в захвате  заложника, либо в удержании его, будучи осведомленным о характере  этих действий.

Субъективная сторона  исследуемого состава преступления характеризуется умышленной формой вины в виде прямого умысла и наличием специальных целей. Данное преступление не может быть совершено с косвенным  умыслом.

В примечании к ст. 125 УК РК законодатель предусмотрел, что лицо, добровольно освободившее похищенного, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления. Смысл  данной нормы в ее содержании. Она  имеет принципиальное значение для  борьбы с преступностью, ибо в  ней находит отражение идея, согласно которой важно не только и не столько  наказание виновного, а в значительно  большей степени - возможность предотвращения негативных последствий, возникающих  в связи с насильственным изъятием человека из среды его обитания.

Основные критерии преступления отграничения захвата заложника  от похищения человека объект и объективная  сторона преступлений. Также объект и объективная сторона позволяют  отграничить рассмотренные преступления от схожих по составу преступлений, таких как незаконное лишение  свободы, вымогательство, самоуправство  и др.

Список используемой литературы:

1. Уголовный Кодекс РК (Особенная часть). Комментарий. Алматы, 2013г. // www.zakon.kz

2. Комиссаров В.С. Терроризм,  бандитизм, захват заложника и  другие тяжкие преступления против  безопасности общества. По новому  УК РФ. - М., 2001. С. 78

3. Уголовное право РК. Общая часть. 2-е изд. испр. и  доп. -Алматы, Жети-Жаргы, 2003.

4. Поленов Г. Ф. Уголовное  право РК. Особенная часть: Учебное  пособие. Алматы, 1999.

5. Уголовное право РК. Общая часть. 2-е изд. испр. и  доп. -Алматы, Жети-Жаргы, 2003.

6. Уголовное право Казахстана (Общая часть). Учебник для Вузов  / под редакцией доктора юридических  наук, профессора И.И. Рогова и  кандидата юридических наук, доцента  С.М. Рахметова - Алматы, ТООО «Баспа», 1998.

7. Комментарий к Уголовному  кодексу РК: Отв. редактор проф. Борчашвили И. Ш., доцент Рахимжанова Г. К. , Караганда, 1999

8. Гаджиев С.Н. Ответственность  за преступления, посягающие на  личную свободу человека. //Право:  Теория и Практика. 2003. №7.

9. Бауськов Д. Ограничение насильственного похищения человека от захвата заложника. //Уголовное право. 2002. №2.

10. Каиржанов. Уголовное право РК Общая часть, Алматы, 2003.

11. Ожегов С.И. Словарь  русского языка /Под ред. Н.Ю.  Шведовой. - М., 1986.

12. Журавлев И.А.. Ответственность  за захват заложника в зарубежном  и Российском уголовном законодательстве./ Закон и право № 2. 2002.

13. Бриллиантов В. Похищение  человека или захват заложника//Рос. юстиция. 1999. №6.

14. Бекмурзин М. С. Некоторые вопросы борьбы с терроризмом// Закон и право. 2003. № 1.

15. Бриллиантов А. Похищение  человека и захват заложника //Адвокатские вести. 2001. №3;

16. Уголовное право Казахстана (Общая часть). Учебник для Вузов  / под редакцией доктора юридических  наук, профессора И.И. Рогова и  кандидата

17. Комментарий к Уголовному  кодексу РК: Отв. редактор проф. Борчашвили И. Ш., доцент Рахимжанова Г. К. , Караганда, 2013

18. Комментарии к уголовному  кодексу РК, Ответственные редакторы  - Борчашвили И.Ш. и др. - Караганда, РГК ПО «Полиграфия, 1999

19. Комиссаров В. Захват  заложника: стремление к наживе  или преступление от безысходности? //Законность. 1999. №3.