Состав преступления

Весьма представительным является такое определение предмета преступления: то, на что воздействует лицо в процессе посягательства. Здесь наибольшую сложность вызвал вопрос о том, на что именно воздействует преступник: только на материальные ценности либо как на материальные, так и на духовные.

Отличительным для первого  варианта решения вопроса служит то, что в предмете преступления предлагается видеть лишь элементы общественного отношения, которые носят материальный характер (вещи, участники отношений). Исключая способность преступления оказывать воздействие на нематериальное (действия, процессы, идеи и т. п.), сторонники такого решения вопроса считают обоснованным говорить о существовании «беспредметных» преступлений, к которым относят в основном посягательства, совершаемые в пассивной форме (путем бездействия).

При втором варианте предметом  преступления признается любой элемент общественного отношения, вне зависимости от того, является ли он материальным или нет: если в процессе посягательства оказывается воздействие на участника общественного отношения, то он – участник и является предметом преступления; когда преступник непосредственно воздействует на вещь (например, при краже), то предметом преступления выступает эта вещь; и наконец, при нарушении общественного отношения путем видоизменения действий его участников (например, при преступном бездействии) предметом признается деятельность самого виновного. Поскольку с точки зрения сторонников такого понимания предмета преступления посягнуть на общественное отношение без воздействия на какой-либо из его элементов невозможно, то делается вывод об отсутствии «беспредметных» преступлений. Заметим, что, «помимо указанных, в нашей литературе встречается и такое понимание предмета, которое вообще выводит его за пределы объекта преступления.»⁹

Исходя из сказанного, можно заключить: концепция «объект преступления есть общественные отношения» явно не способствует решению проблем, связанных не только с потерпевшим от преступления, но и с предметом преступления.

Вряд ли свидетельствует  в пользу этой концепции и то, к каким выводам она приходит при уяснении так называемого механизма причинения вреда общественным отношениям. Имеется мнение, что каждое преступление, независимо от его законодательной конструкции и от того, удалось ли преступнику довести его до конца или же преступная деятельность была прервана на стадии покушения или приготовления, разрывает общественно необходимую связь субъекта преступления с другими людьми, нарушая урегулированность и порядок, внутренне присущие всем общественным отношениям. Каждое лицо, совершившее преступление, является субъектом того конкретного общественного отношения, на которое посягает его деяние. Само деяние, независимо от того, какие изменения оно производит во внешнем мире и какова форма его проявления, «взрывает» это отношение изнутри. Этот «взрыв» происходит непосредственно в ядре общественного отношения, в его содержании. Ссылаясь на неоднократно высказываемое в литературе положение, согласно которому те, от кого охраняются общественные отношения, не являются посторонними для этих отношений лицами, констатируется, что если это так, если общественные отношения складываются из действий людей, а следовательно, именно действия – их структурные элементы, то совершить действие – значит с неизбежностью нарушить указанные отношения. Объект преступления – это не мишень, пробитая пулей, а живая ткань общественного организма, куда внедрилась раковая клетка социальной патологии.

Для рассматриваемой  концепции объекта преступления подобного рода представления о «механизме» причинения вреда общественным отношениям выглядят логичными, ибо, выступая как некоторого рода целое, они не могут не включать в себя определенные элементы. Вполне понятным и закономерным следует признать и стремление приверженцев рассматриваемой концепции включить в число таких элементов участников (носителей) общественного отношения, его содержание и предмет. Наконец, не должны вызывать возражений и часто высказываемые в этой связи утверждения, согласно которым характеристика участников общественного отношения предполагает выявление и учет: признаков субъекта преступления, с одной стороны, и потерпевшего – с другой; содержания общественного отношения – прав и обязанностей участников и их фактического поведения; предмета отношения – того, по поводу чего оно возникает. Но, соглашаясь в целом с подобного рода представлениями о структуре общественных отношений, неизбежно придется констатировать и другое: признание за ними роли объекта преступления влечет за собой и соответствующее понимание структуры объекта преступления. Суть вопроса, однако, в том, можно ли считать такое представление о структуре объекта преступления (заметим, именно его, а не самого общественного отношения) приемлемым? Думается, что нет, и вот почему.

Трудно привести пример более парадоксальный, чем тот, который  обнаруживается при сопоставлении такого рода взгляда на структуру объекта преступления с учением о составе преступления. Не оспаривая положений, согласно которым последний включает в себя в качестве самостоятельных составных частей объект, субъект, объективную (в частности, деяние) и субъективную стороны посягательства, с одной стороны, и с другой – характеризуя объект преступления как общественное отношение, посягательство на которое осуществляется изнутри, нельзя не заметить того логического противоречия, которое в результате этого возникает, в частности, применительно к понятию субъекта преступления. «В учении о составе преступления его объект и субъект выступают как самостоятельные элементы, пусть даже и неразрывно связанные друг с другом.»¹⁰ В учении же об объекте преступления субъект признается участником отношения, на которое он посягает изнутри, и, стало быть, играет роль уже элемента не состава преступления, а общественного отношения, т. е. объекта преступления. Аналогичное происходит и с деянием (действием). В итоге в теории состава преступления субъект и совершаемое им деяние не поглощаются объектом, в то время как в концепции «объект преступления есть общественное отношение» они оказываются его внутренними образованиями. Далее, при более внимательном осмыслении того, как ныне в литературе характеризуется «механизм» взрыва общественного отношения изнутри, приходится в конечном счете (вопреки здравому смыслу) констатировать, что не общественное отношение (объект посягательства) служит элементом преступления, а по сути дела само преступление – внутренней частью общественного отношения (объекта посягательства).

Истоки перечисленных  неточностей в исходных логических посылках идеи «объект преступления есть общественные отношения» нужно искать не в решении вопроса о понятии общественных отношений и содержании его элементов, а в самой идее о признании отношения объектом преступления. Конечно, как и многие другие научные отрасли знаний, уголовное право не может обойтись без использования категории «общественное отношение», однако вовсе не потому, что всякое преступление посягает на него и только на него, а потому, что, совершая преступление, виновный тем самым вступает в отношения с другими людьми, иначе говоря, определенным образом относится к ним. Только в этом случае появляется возможность не только дать целостную характеристику преступления, но и сформулировать соответствующее ей понятие объекта преступления. Для решения этой проблемы считаем наиболее важными следующие положения.

1. Поскольку каждое преступление есть отношение лица к людям, то на этом основании можно констатировать, что объект преступления есть не само общественное отношение, а лишь одна его сторона. С этой точки зрения нельзя признать обоснованным представление об объекте посягательства, которое выводит его за рамки состава преступления.
2. В качестве стороны общественных отношений объектом преступления выступает определенный участник отношений, а стало быть, объект – это всегда люди (отдельное лицо или группа лиц), и только они.
3. Объект преступления есть не любой участник общественного отношения, а тот, против которого направлены действия активной стороны, отношения, его субъекта.
4. В связи с этим, кстати, нельзя не обратить внимание на то, что не только в уголовно-правовой, но и общетеоретической литературе очень часто, называя всех участников общественного отношения его субъектами, авторы упускают из виду самое существенное в содержании философской категории «субъект»: то, что ею обозначается не любая, а лишь активная сторона социального взаимодействия. Быть может, и этим в какой-то степени обусловливается априорное непризнание объектом преступления участников общественных отношений.
5. Выступая различными сторонами общественного отношения, объект и субъект преступления неразрывно связаны между собой как единство противоположностей, но эта связь всегда носит не непосредственный, а опосредствованный характер, т. е. осуществляется через какой-то предмет. Предмет любого общественного отношения в той же мере предполагает его объект и субъект, в какой объект и субъект отношения предполагают наличие в нем предмета. Стало быть, преступление не существует не только без объекта и субъекта, но и без предмета посягательства. С учетом этого речь должна идти не о «предметных» и «беспредметных» преступлениях, а о преступлениях, в которых предметом выступают различного рода материальные ценности (имущество, деньги, и т. п.), и о преступлениях, в которых предметом служат нематериальные ценности (честь, достоинство, интеллектуальная собственность и т. п.).
6. Раскрывая взаимосвязь объекта и предмета преступления, нужно исходить из того, что структура преступления должна соответствовать структуре всякого общественного отношения. Из этого следует, что: а) уясняя место предмета посягательства в составе преступления, необходимо иметь в виду положение, согласно которому предмет является самостоятельным элементом общественного отношения; б) поскольку между предметом преступления и предметом общественного отношения не может быть функциональных различий, то, давая определение предмету преступления, в самом общем виде его можно сформулировать так: это то, по поводу чего складывается отношение между людьми. В то же время, конкретизируя данное определение, необходимо уточнить: предмет общественного отношения может быть признан предметом преступления только при условии, что ценности, по поводу которых складывается отношение, во-первых, подвергаются преступному воздействию в процессе посягательства, в результате чего кому-либо причиняется или создается угроза причинения вреда, и, во-вторых, в силу этого они поставлены под уголовно-правовую охрану; г) с позиций УК РФ в наиболее общем виде к ценностям, поставленным под уголовно-правовую охрану, относятся права и свободы человека и гражданина, собственность, общественный порядок и общественная безопасность, окружающая среда, конституционный строй Российской Федерации, мир и безопасность человечества.
7. По сравнению с предметом посягательства, без которого не может быть ни преступления вообще, ни в частности, его объекта, фигура потерпевшего от преступления имеет иной характер связи как с преступлением, так и с его объектом. С одной стороны, потерпевший от преступления не должен противопоставляться самому преступлению и объекту посягательства, ибо в конечном счете в качестве первого всегда выступает только тот, кто является объектом посягательства. Если лицу причинен какой-либо вред, но при этом оно не было объектом преступления (например, родственник погибшего), то данное лицо должно рассматриваться представителем потерпевшего, но никак не самим потерпевшим. С другой стороны, объект преступления и потерпевший от преступления – понятия не тождественные. В отличие от объекта преступления, которым выступает тот, против кого совершается преступление, потерпевший – это лицо, которому реально причинен физический, имущественный, моральный или иной вред. Указывая на объект преступления, мы подчеркиваем ту роль, которую играло лицо в процессе совершения посягательства. Фигура же потерпевшего от преступления возникает не в процессе, а в результате посягательства. Поскольку не всякое преступление влечет за собой фактическое причинение вреда, то, в отличие от объекта преступления, без которого преступления нет и не может быть, потерпевший от преступления является факультативным признаком состава преступления. Вместе с тем, характеризуя признаки потерпевшего от преступления, нужно подчеркнуть главное: поскольку о наличии преступления и преступного вреда можно судить лишь с позиций норм уголовного права, то потерпевший от преступления в изначальном своем смысле есть понятие именно уголовно-правовое, а не процессуальное. Подобно тому, как констатация деяния в качестве преступного предполагает определенную процессуальную форму, признание лица потерпевшим также должно осуществляться в определенном процессуальном порядке.¹¹

Итак, обобщая приведенные  положения о понятии объекта преступления, можно предложить следующее определение: объект преступления – тот, против кого оно совершается, т. е. отдельные лица или какое-то множество лиц, материальные или нематериальные ценности которых, будучи поставленными под уголовно-правовую охрану, подвергаются преступному воздействию, в результате чего этим лицам причиняется вред или создается угроза причинения вреда.

2.2. Объективная сторона преступления

      Существование человека всегда связано с какой-либо деятельностью, т. е. активным вмешательством в природную среду либо среду, связанную с определенными социальными отношениями. Проявляя свою активность, индивид стремится изменить, приспособить или не допустить наступления какого-либо события либо ускорить его. Подобная деятельность может быть полезной, вредной или нейтральной для общества. Иными словами, деятельная сторона поведения выражается в определенном воздействии на окружающий мир. Что же касается составных частей человеческой деятельности, то она подразделяется на психическую и физическую активность.

Преступное поведение  человека отличается от обычного тем, что представляет собой опасность для общественных интересов. «В преступлении психическую деятельность принято называть субъективной стороной. Физическую, заключающуюся в телодвижениях и в соответствующих изменениях, которые они вызывают во внешнем мире, называют объективной, т. е. внешней стороной человеческого поведения.»¹²

В самом общем смысле объективная сторона преступной деятельности – это реализация задуманной субъектом цели путем активного вмешательства в ход событий и явлений внешнего мира либо, напротив, отказ от такого вмешательства при наличии правовой обязанности действовать. Она включает также и последствия этой деятельности, а равно и причинную связь между ними.

Преступление – это явление нормативного характера, т. е. к фактической стороне деятельности человека добавляется ее нормативная оценка. Норма уголовного права преобразует с помощью юридической формулы конкретное преступное действие в юридический состав правонарушения. Действие может быть признано преступлением лишь при наличии определенных компонентов активности лица, образуя юридические признаки состава преступления, его объективной стороны; другие же элементы действия, не обозначенные в норме права, значения не имеют. Поэтому мы считаем, что следует различать объективную сторону преступления и объективную сторону состава преступления. Именно о ней пойдет речь в настоящей главе. Объективная сторона состава преступления – это совокупность юридически значимых признаков, характеризующих внешнюю сторону преступного деяния. К ней относятся обязательные признаки: общественно опасное действие (бездействие) и его результат, причинная связь между ними, а также факультативные: обстановка, время, место и способ совершения преступления.

В ст. 8 УК сказано, что  основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законом. Термин «деяние» не является научным в строгом смысле этого слова, поскольку употребляется лишь в уголовном законодательстве как термин сугубо криминальный, который охватывает все виды человеческой деятельности, могущей стать общественно опасной. Он же включает в себя и бездействие, а оно есть нечто иное, чем действие. Под термином «деяние» понимается конкретный единичный акт преступного поведения (например, убийство), либо совокупность различного рода действий (диверсионный акт), либо, наконец, концепция поведения, состоящая из пронизанной одной целью системы актов. Нет необходимости рассматривать детально различия между сущностью указанных терминов, так как в уголовном праве они все объединяются одним словом – «деяние». Скажем только, что они характеризуют различные уровни поведения (деятельности).

Как уже было сказано, с объективной стороны преступление может быть простым телодвижением, сложным комплексом различных телодвижений либо действий или видов деятельности. Все указанное начинает проявляться в телодвижениях, они могут быть единичными и элементарными, сложными и представлять собой многообразную и разностороннюю деятельность, и все это, как уже сказано, представляет собой «деяние». Следует, однако, добавить: преступление довольно редко представляет собой одно или сумму простых телодвижений. Оно только начинается с них и в них проявляется. В действительности человек обладает мизерным набором физиологических инструментов, с помощью которых он может делать мускульные усилия. Но он может производить бесконечное многообразие действий благодаря изобретательности своего интеллекта и употреблять созданные с его помощью орудия. Поэтому объективная сторона преступления всегда включает в себя не только сумму телодвижений, совершенных человеком, но и орудия, инструменты, приборы, силы природы, в общем, все средства, которые он использует для достижения своих целей, осуществляя изменения в окружающем его внешнем мире. Несомненно, преступное действие индивидуально и осуществляется в определенных конкретных условиях. Все это должно включаться в объективную сторону преступления как элемент действия. «Разумеется, всегда следует четко различать собственные телодвижения преступника и технические средства, которые были использованы им при совершении преступления, но эти различия должны проводиться в рамках объективной стороны его состава.»¹³

Иными словами, если рассматривать  человеческое действие как процесс, то, конечно, не возникает никаких сомнений, что оно причинно связано с телодвижениями через столько опосредствований, событий, действий, что назвать причиной указанного события только телодвижение было бы такой же ошибкой, как камень в мочевом пузыре Наполеона – причиной его поражения в битве при Ватерлоо. Действие человека есть прежде всего осознанный процесс, т. е. сознательное поведение с использованием всех указанных внешних атрибутов, и в этой системе взаимодействия телодвижение дает лишь изначальный импульс последующему развитию событий, вплоть до наступления результата. И всякая цепь, составляющая этот процесс, охватывается в той или иной степени сознанием человека и подчинена его волевым усилиям.