Правовые проблемы эвтаназии в России

Лишь в случае добровольной Э акт лишения жизни пациента  основан на “доброй воле” последнего. Однако, такое добровольное распоряжение жизнью является,  с точки зрения действующего законодательства, злоупотреблением правом на жизнь Действительно, в силу ст. 18 ГК РФ в содержание гражданской правоспособности входят личные неимущественные права, в том числе право на жизнь. Согласно п. 3 ст. 22 ГК полный или частичный отказ гражданина от правоспособности (в том числе, в части права на жизнь) ничтожен, за исключением случаев, установленных законом. К числу таких случаев относятся указанные выше легальные возможности распоряжения жизнью (добровольное участие в опасных для жизни научных экспериментах, деятельность МЧС и т.д.). Между тем, Э, в силу ст. 45 Основ,  не относится к такого рода исключениям. Таким образом, гражданин, выражая свою  просьбу об Э, преступает пределы осуществления права на жизнь, злоупотребляет этим правом, поскольку, фактически, отказывается от него.

Наконец, нельзя забывать о том, что, в силу ст. 45 Основ осуществление  и даже осознанное побуждение (подстрекательство) к Э влечет уголовную, а не гражданско-правовую ответственность. Даже в Голландии и США, где Э легализована, она выступает как деяние, влекущее уголовную ответственность, за исключением случаев, установленных законом.¹⁸

Указанные особенности  правового регулирования Э выводят ее за рамки гражданско-правовой реализации субъективного права на жизнь в аспекте  распоряжения собственной жизнью. В настоящее время в нормах отечественного и зарубежного законодательства отношения, возникающие в связи с Э, не составляют предмета гражданско-правового регулирования.

По мнению ряда авторов  Э как юридический факт представляет собой не “реализацию права на жизнь”, а правонарушение. Одной  из гарантий закрепленного  в ст. 3 Всеобщей декларации прав человека и ст. 20 Конституции права на жизнь является запрет на преднамеренное лишение человека жизни, установленный в ст. 2 Европейской конвенции по защите прав человека и основных свобод.

В действующем отечественном  и зарубежном уголовном законодательстве выход за пределы приведенного запрета  квалифицируется как преступление против жизни – убийство. Согласно ст. 105 УК РФ убийство представляет собой умышленное причинение  смерти другому человеку. Очевидно, что по ряду признаков Э тождественна убийству по ст. 105 УК. Объектом Э является жизнь пациента. Объективная сторона выражается в действии (бездействии) врача. Субъективная сторона Э характеризуется наличием у врача прямого умысла, направленного на лишение жизни пациента. Вместе с тем, некоторые особенности Э не позволяют совершенно отождествить ее с убийством по ст. 105 УК. Прежде всего, следует иметь ввиду безнадежное, вызывающее сострадание состояние  болезни пациента. Зачастую жертвами Э  становятся люди, “жестоко страдающие от боли, впавшие в депрессию, обычно сопровождающую смертельную болезнь” (Заявление о пособничестве врачей при самоубийствах/ принята ВМА сентябрь 1992). На Э нередко настаивают люди, осознающие, что болезнь приведет их к неизбежному распаду личности (например, в результате утраты отдельных функций головного мозга) со смертельным исходом. Данные факторы придают Э колорит “милосердного убийства” с типичными мотивами жалости, сострадания к пациенту и (или) его ближним, неверного представления о врачебном долге облегчить боль и т. д. Указанные мотивы при определении меры уголовной ответственности за Э могут рассматриваться как смягчающее обстоятельство. Впрочем, осуществление Э может  быть основано на иных мотивах - не исключен, в частности, корыстный мотив получения вознаграждения за последующую трансплантацию органов жертвы Э. Подобные мотивы несомненно должны расцениваться как отягчающее обстоятельство.

Важной особенностью Э является то, что она, за исключением  принудительных форм,  совершается  по доброй воле пациента, выраженной в  виде обращенной ко врачу просьбы  о лишении жизни. Между тем, в научном комментарии к Уголовному кодексу РФ ¹⁹  акт убийства  квалифицируется как насильственный, предполагающий насилие над личностью потерпевшего. В этой связи в качестве убийства по ст. 105 УК можно рассматривать лишь принудительную Э.

Применению ст. 105 УК  к Э препятствует и ст. 124 УК, устанавливающая  уголовную ответственность врача  за неоказание медицинской  помощи без уважительных причин, к числу  которых относятся такие установленные действующим законодательством причины как отказ врача от лечения пациента по ст. 33 и 58 Основ, отказ от проведения реанимационных мероприятий по основаниям, указанным в соответствующем Приказе Минздрава. Фактически, пассивная Э является типичным примером отказа врача от оказания помощи пациенту со смертельным исходом для последнего.²⁰.

Проблематичность применения ст. 105 УК к Э обуславливает необходимость  дополнения УК специальной статьей  об Э²¹. Представляется, что такая новелла поможет избежать двух опасных крайностей. Одна их них заключается в декриминализации Э, отражающей, по сути, “большевистский подход” к этому явлению. Известно, что в примечании к ст. 143 УК РСФСР 1922 г. в его первоначальной редакции содержалось положение о “непреступности” убийства, совершенного из сострадания по настойчивой просьбе потерпевшего.²² Столь решительная декриминализация Э не характерна для современного общества:  как уже было замечено, в странах, где легализована Э , продолжают действовать нормы об уголовной ответственности за незаконное ее осуществление.

Другая крайность правовой регламентации, прежде всего, добровольной Э состоит в отождествлении ее с убийством. Так, в некоторых зарубежных странах добровольная  Э квалифицируется как “убийство по согласию”. Подобная квалификация не вполне соответствует “правовой логике”, поскольку жертвой Э является не тот, кто дает согласие, а тот, кто просит о смерти. ²³

 

* Печатается по: журналу  «Медицинское право и этика», № 3 2001, с. 15-25.

 

 

¹ Медицина и права человека: нормы правила международного права, этики, католической, протестантской, иудейской, мусульманской и буддийской религиозной морали М, 1992,  С. 201-202

² Малеина М. Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. М, 2000  С. 68; Бородин С., Глушков В. Уголовно-правовые проблемы Э/ Советская юстиция №9-10 1992 С. 34; Красавчикова Л. О. Понятие и система личных неимущественных прав граждан в гражданском праве РФ Екатеринбург, 1994 С. 86

³ Акопов В. И. Этические, правовые и медицинские проблемы Э/ Медицинская этика и право № 1 2000 С. 51-52

⁴ В Основах отсутствует описательное определение “медицинского персонала”. В связи с этим неясно, относятся ли к медицинскому персоналу любые лица, имеющие, в силу ст. 54 Основ, право на занятие медицинской и фармацевтической деятельностью, либо медицинский персонал ограничен кругом медицинских работников, обслуживающих больного в период его наблюдения и лечения в медицинском (амбулаторно-поликлиническом или больничном) учреждении.

⁵ В некоторых странах, в частности, в Голландии и США, АС образует самостоятельный состав уголовного преступления против жизни. В Голландии допускается освобождение врача от уголовного наказания при осуществлении АС в рамках установленных Верховным Судом правил (Тищенко П. Д. Эвтаназия: российская ситуация в свете американского и голландского опыта. /Медицинская право и этика. №2  2000 С. 31).

⁶ Представляется, что в контексте ст. 45 и 30 Основ под “больным” следует понимать именно “пациента”, то есть гражданина, обратившегося за медико-социальной помощью.

⁷ В этой связи вызывает недоумение понятие Э, закрепленное в ст. 9 Этического кодекса медицинской сестры России. В силу данной статьи Э представляет собой “преднамеренные действия мед. сестры  с целью прекращения жизни умирающего…даже (?!) по его просьбе ”. Приведенная формулировка позволяет сделать вывод о том, что Э может заключаться в преднамеренном лишении жизни пациента не только по его просьбе, но и по инициативе медицинского персонала (в данном случае - медицинской сестры). Однако, такая расширительная трактовка Э противоречит ст. 45 Основ. Не соответствует она и зарубежному законодательству об Э. Это очевидно на примере состоявшегося в 1989 г. судебного процесса в Германии, имевшего результатом осуждение мед сестры германской клиники за убийство нескольких пациентов. Из показаний мед сестры следовало, что она делала смертельные уколы неизлечимо больным не  по их просьбе, а из чувства сострадания к ним. Германский суд квалифицировал данное преступление как умышленное убийство, а не Э (о данном судебном процессе см. Малеина М. Н. Ук. соч. С. 72). 

⁸ Понятие “ближний” неизвестно действующему российскому законодательству, которое использует иные термины - «близкие родственники” и “члены семьи”(ст. 14, гл. 15  Семейного кодекса РФ, ст. 53 Жилищного кодекса  РСФСР ).

⁹ Впервые термин “Э” (от греч.  - хорошо и - смерть) был использован в XVIII-м в. Ф. Беконом для обозначения “легкой”, не сопряженной с мучительной болью и страданиями смерти, могущей наступить и естественным путем (М. Ж. Судо Эвтаназия/ Семья и биоэтика С-П, 1998, С. 195).

¹⁰ Тищенко П. Д. Ук. соч.  31

¹¹ Малеина М. Н. Ук. соч. С. 68

¹² Присяга сотрудников органов внутренних дел РФ, утв. Постановлением Верховного Совета РФ от 23.12.92. (в ред. Постановления от 24.10.93.)

¹³ Согласно научному комментарию к ст. 20 Конституции РФ “наличие у человека права на жизнь не означает, что у него есть и юридическое право на смерть. Более того, история свидетельствует о том, что желание человека уйти из жизни, как правило, встречало осуждение со стороны общественного мнения, церкви и даже государства. Можно сказать, что на таких же позициях остается и действующее российское законодательство” (Постатейный комментарий к Конституции Российской Федерации (под общ. ред. Кудрявцева Ю. В. М, 1996) 

¹⁴ В допетровский период к самоубийцам и покушавшимся на самоубийство применялись лишь церковные наказания: первые лишались церковного погребения,  вторые – временно отлучались от Церкви. Впервые уголовное наказание за самоубийство было предусмотрено  артикуле  164 Артикула воинского от 26.04.1715.,  в котором предусмотрена позорящая процедура в отношении самоубийц: “ежели кто сам себя убьет, то надлежит…тело его в бесчестное место отволочь и закопать, волоча прежде по улицам…”.  Раздел X Уложения о наказаниях уголовных и исправительных от 15.08.1845.  содержал специальную главу (II), устанавливающую уголовную ответственность за самоубийство (Российское законодательство X-XX в. М, 1988 т. 4 С. 358, 383; т. 6 С. 161, 166).

¹⁵ Так, И. В. Силуянова утверждает, что библейское не убий (Исх. 20, 13) неразрывно связано с отрицательным отношением христианства к самоубийству. Христианская Церковь, называя самоубийство “иудиным грехом”,  имеет ввиду обреченность самоубийцы на вечную погибель.  Именно по этой причине самоубийцы не могли быть погребены по христианскому обряду. Даже  противники христианства, в том числе Ф. Ницше, признавали, что одна из причин  широкого распространения христианства заключается в его бескомпромиссной борьбе с “неуемной жаждой самоубийства, ставшей столь распространенной ко времени возникновения христианства” (Силуянова И. В. Этика врачевания: современная медицина и православие.  М, 2001 С. 239-240; Ницше Ф. Веселая наука: стихотворения и философская проза. СПб, 1993, С. 380).

¹⁶ Так, например, в Заявлении Церковно-общественного совета Русской Православной Церкви по биомедицинской этике “О современных тенденциях легализации Э в России” (1999 г.)

 Э по просьбе пациента  рассматривается  как “особая  форма  самоубийства убийства  ”. Аналогичной позиции придерживается И. В. Силуянова (Силуянова И. В. Ук. соч. С. 239, 245, 247)

¹⁷ Такова позиция М. Н. Малеиной, В. И. Акопова (Малеина М. Н. Ук. соч. С. 70; Акопов В. И. Ук. соч. С. 47)

¹⁸ Тищенко П. Д. Ук. соч. С. 31

¹⁹ Постатейный комментарий к Уголовному кодексу РФ (под ред. А. В. Наумова М, 1996)

²⁰ Несмотря на приведенные особенности Э она в большинстве случаев квалифицируется как убийство (Акопов В. И. Ук. соч. С. 48 ).

²¹ Такой позиции придерживается, в частности,  юрист О. Ивченко ( Ивченко О. Завещание жизни/ Домашний адвокат № 7 2001С. 8).

²² Ивченко О. Завещание жизни/ Домашний адвокат № 7 2001 С. 8

²³ Медицина и права человека: нормы правила международного права, этики, католической, протестантской, иудейской, мусульманской и буддийской религиозной морали С. 104