Понятие убийства в уголовном праве

Правомерность постановки вопроса  об эвтаназии (на первых порах —  хотя бы т.н. «пассивной») подкрепляется  и общими положениями, касающимися  права человека на жизнь и его  же права на достойную, не унизительную смерть по его собственному выбору. Как известно, наиболее передовые  государства уже законодательно оформили сложившуюся десятилетиями  практику облегчения смертельно больному человеку ухода из жизни. В 2001 г. в Нидерландах принят закон о «лёгкой смерти», предусматривающий строгий порядок и основания эвтаназии (только при невыносимой постоянной боли, только при удостоверении действительного волеизъявления больного или его родственников, если сам он недееспособен и т.д.). Близка к принятию такого закона и Швейцария, где эвтаназия практикуется давно, хотя и при отсутствии закона. Опрос врачей в США, где наказание за эвтаназию суровое, показал: каждый (!) из них хотя бы раз в жизни её осуществлял «втихую», по просьбе больного, и не считает себя неправым. Однако традиции законодателя в этой стране ещё весьма прочны: в 1999 г. знаменитый врач Джек Кеворкян получил 25 лет тюрьмы за то, что на протяжении 9 лет по просьбам больных и их родственников, часто и за плату, отправил в мир иной 130 пациентов. В Англии «семейный врач» Гарольд Шифман осуждён по аналогичному делу – у него «послужной список» включает почти 300 больных. Кстати, в той же Англии в 2001 г. Диана Претти обратилась в суд с просьбой разрешить ей помочь уйти из жизни своему смертельно больному мужу, которому раковое заболевание в последней стадии причиняло неимоверные страдания, а её любящее сердце не могло вынести такой ситуации. Королевский суд запретил ей это и напомнил, что возможно наказание в 14 лет тюрьмы. Тогда она обжаловала это решение в Международный суд по правам человека, но, пока ждала ответа из Страсбурга, муж её умер в непрерывных мучениях. Кстати, ответ Королевского суда Англии был по своему смыслу крайне лицемерен, если не циничен: оказывается, право на достойную жизнь у британского гражданина есть и оно реализуется на очень высоком уровне – а вот права на достойную смерть нет!…

В России эта горячая тема публично обсуждалась во многих телепередачах, проводимых знаменитыми журналистами. Например, В. В. Познер в своей программе  привёл данные репрезентативного социологического опроса россиян, проводившегося независимым  институтом. Оказалось, что 61% из 2 тысяч  опрошенных признают право человека на добровольную смерть (а значит, и  право других помочь ему в этом, если он сам не способен физически). Симптоматично, что и представители самой гуманной профессии всё более склоняются к такому мнению, а некоторые говорят об этом открыто. В частности, в той же телепрограмме В. В. Познера выступал известнейший российский хирург, академик В. Воробьёв, и на вопрос ведущего он ответил не в пользу признания эвтаназии. Но минуту спустя сам же проговорился — «бывало, я отключал аппарат искусственной вентиляции лёгких, если считал положение больного безнадёжным» (!)… В последнее время в СМИ выступал один из ведущих анестезиологов страны, профессор М. Лепилин, и он вполне допускал введение «пассивной эвтаназии»: больной сам пишет записку с просьбой не делать ему искусственное дыхание, когда по состоянию здоровья это понадобится.

Слова «другого человека»  в доктринальном определении  убийства означают, что речь идёт не о самом субъекте, а о любом  другом человеке, независимо от его  состояния здоровья, возраста –  лишь бы он был «хомо сапиенс» с биологической точки зрения. Самоубийство по нашему законодательству преступлением справедливо не признаётся, хотя моральная оценка его несомненно отрицательна (а с позиций христианской церкви оно — как, впрочем, и эвтаназия — считается тяжким грехом, потому что только Бог может распоряжаться жизнью человека, но не он сам).

Выражение «причинение смерти», на наш взгляд, можно считать синонимом  слов «лишение жизни» — в сущности, так они и употребляются в  медицинской и юридической литературе. Это когда-то давно, в прошлом  веке, отдельные учёные писали: «В истории  судебной медицины момент окончания  жизни и наступления смерти определяется различно»[13]. Значит, никакого третьего, промежуточного между жизнью и смертью, человеческого состояния здоровья не существует. Данный вроде бы очевидный факт недавно в нашей стране попытались подвергнуть сомнению. В августе 2002 г. в Бурятской Республике было извлечено из земли тело виднейшего иерарха буддийской церкви, двенадцатого Пандид Хамбо-ламы Даши Итыгилова. 75 лет назад, будучи сам тоже по возрасту 75-летним, он решил, видимо, согласно религиозным канонам — приблизиться к всевышнему, и при стечении духовенства применил способ медитации «шунъята» (пустота). Одевшись в праздничные одежды и приняв позу лотоса, он добился того, что видимые признаки жизни исчезли, а буддисты с почестями закопали его в землю… Сейчас, когда его тело извлекли, оно было в прекрасном состоянии, почти без изменений, отсутствовали пять главных признаков смерти по буддистским воззрениям[14]. Это дало возможность нынешним руководителям духовенства заявить, что он не умер и находится в особом состоянии (а значит, в принципе его можно, наверное, и оживить) Так, настоятель Иволгинского дацана Дагба-лама уверен, что Итыгилов (Этигелов) не умер, а достиг Нирваны. При всём уважении к буддистам, трудно согласиться с подобной теорией — видимо, иерарх всё-таки мёртв, хотя и сумел уберечь свою телесную оболочку от разложения.

В контексте нашей темы очень важно определиться с моментами, когда жизнь человека начинает и  прекращает охраняться нормами уголовного права — т.е. с моментами начала и окончания внеутробной жизни человека. Традиционно принято считать, что началом жизни в уголовно-правовом смысле является появление живого плода из утробы матери во время родов. Однако и тут есть нюансы, поскольку роды — это процесс, протяжённый во времени, иногда на 10 — 12 часов. Большинство криминалистов считает, что начальный момент человеческой жизни (именно с него возможна квалификация содеянного как убийства; до этого же момента речь может идти, при наличии всех признаков состава преступления, только о незаконном производстве аборта — ст. 123 УК РФ) следует определять на основе критериев живорождения, установленных Инструкцией Минздрава РФ «Об определении критериев живорождения, мертворождения, перинатального периода». Она была утверждена приказом МЗ РФ № 318 от 4 декабря 1992 г. Важнейшим из этих критериев, видимо, надо признать начало самостоятельного дыхания плода вне утробы матери (обычно оно проявляется в первом крике новорождённого). Если же по разным причинам (немощность лёгочной мышцы, закупорка дыхательных каналов родовой слизью) первого вздоха не последовало, то должны учитываться остальные критерии живорождения: – наличие сердцебиения, пульсация пуповины, которая не перерезана, либо произвольные движения мускулатуры.

В последнее время появилась  концепция, согласно которой момент начала жизни надо перенести на час-полтора  вперёд по сравнению с вышеупомянутым. Детально изучив процедуру родов, Р.Шарапов считает началом жизни (а значит, и её уголовно-правовой охраны) не третий, т.н. «последовый» период родов, а второй — «изгнание плода[15]. С таким подходом, пожалуй, можно согласиться, если при этом будет в наличии хотя бы один из критериев живорождения (несмотря даже на то, что плод полностью ещё не вышел наружу). Не является началом жизни, охраняемой нормами уголовного права, и появление на свет клонированного человека, поскольку ФЗ РФ от 19 апреля 2002 г. запретил в нашей стране клонирование людей.

По поводу момента смерти человека (биологической, а не клинической), с которого прекращается уголовно-правовая охрана жизни, принципиальные указания содержатся в ст. 9 Закона РФ от 22 декабря 1992 г. «О трансплантации органов и (или) тканей человека»[16]. Она гласит, что « заключение о смерти даётся на основе констатации необратимой гибели всего головного мозга (смерть мозга), установленной в соответствии с процедурой, утверждённой Министерством здравоохранения РФ».В развитие положений упомянутого закона 10 марта 1993 г. Минздрав РФ утвердил Инструкцию по констатации смерти человека на основании смерти мозга, где были указаны 9 медицинских признаков, наличие которых в совокупности позволяет сделать вывод о наступившей физиологической смерти человека (20 декабря 2001 г. она была скорректирована, но принципиальный подход оставался неизменным). Позднее, 4 марта 2003 г., Министерство здравоохранения РФ издало приказ № 73, которым утверждена ныне действующая Инструкция по определению критериев и порядка определения момента смерти человека, прекращения реанимационных мероприятий[17]. В ст. 1 её выделяются стадии процесса умирания человека: агония, клиническая смерть, смерть мозга и биологическая смерть (посмертные изменения во всех органах и системах, которые носят постоянный, необратимый, трупный характер). На наш взгляд, данная инструкция ещё раз подтверждает, что с гибелью клеток головного мозга прекращается уголовно-правовая охрана жизни конкретного индивидуума. При этом реанимационные мероприятия становятся бессмысленными, их не нужно проводить, а на основании закона «О трансплантации органов и (или) тканей человека» возможен, с соблюдением установленной процедуры, забор других ещё функционирующих органов (почки, сердце, печень) для пересадки их больным, остро нуждающимся в этой спасительной процедуре.

С позиций объективной  стороны понятием убийства охватываются в комплексе три элемента (а  для некоторых видов убийства — в частности, предусмотренных  статьями 107 и 108 УК РФ — обязательным элементом объективной стороны  надо признать ещё и обстановку совершения преступления). Первый элемент —  это действие или бездействие  виновного. Действие имеет место в реальной жизни наиболее часто и заключается не только в телодвижении, но и в использовании при этом оружия, других предметов, сил природы (например, преступники подстерегают жертву на горной дороге за полчаса до ожидавшегося схода лавины, перегораживают путь сзади и спереди, повалив на дорогу деревья — и потерпевший фактически обречён). Иногда используются физические и химические процессы. Так, в 1998 г. в Хабаровске начальника рыбной инспекции пытался отравить его подчинённый, подмешав яд в пакет с соком; в 1999 г. одному коммерсанту злоумышленники зашили в его кресло на рабочем месте в офисе капсулу с радиоактивным цезием, и он стал чувствовать себя всё хуже и хуже, пока не догадался позвать специалиста со счётчиком Гейгера. В 1998 г. в США имел место уникальный случай использования компьютера в качестве орудия убийства. Преступники при огневом контакте на улице города тяжело ранили своего противника, которого «скорая помощь» сразу же увезла в больницу и поместила в отделение реанимации, причём была выставлена усиленная охрана. Тогда эти преступники разыскали в городе молодого парня, высококлассного специалиста по компьютерам, и за большую плату наняли его для взлома сервера компьютера, который поддерживал автоматически многофункциональный режим жизнеобеспечения раненого. В компьютере произошёл сбой, аппараты искусственного дыхания и кровообращения остановились, и через несколько минут пациент был мёртв.

Возможно и психологическое  воздействие – сообщение исключительно  неприятных сведений человеку с больным  сердцем после двух инфарктов, или  появление перед жертвой в  виде мертвеца[18], ли сильный испуг жертвы похожим способом (как это сделал хитроумный Стэплтон в «Собаке Баскервилей» А.Конан-Дойля).

В последнее время в  СМИ муссируется вопрос о признании  убийством т.н. «зомбирования» — передачи мыслей о самоубийстве в голову потерпевшему, чтобы тот потом бросился с моста (или, как вариант, внушение человеку приказа убить другого человека по кодовым словам, приводящим в действие интеллектуальные и физические возможности убийцы). Однако уровень науки на сегодняшний день не позволяет доказать психическое воздействие на мозг другого человека, которое лишило бы его свободы воли — поэтому подобные сюжеты используются пока только в детективах.

Довольно редко смерть причиняется путём бездействия, как правило, при отказе молодой  матери кормить своего новорождённого младенца. В 2001 г. в Казани имел место уникальный случай, когда мать-иеговистка запретила врачам делать её больной дочери переливание крови, и через неделю девушка умерла, несмотря на обращения матери к богу Иегове.

Второй обязательный элемент  объективной стороны убийства —  это смерть потерпевшего, понятие  которой уже анализировалось  выше. И третий обязательный элемент  — наличие необходимой причинной  связи между первым и вторым.

Предложенное нами здесь  доктринальное определение убийства впервые выносилось на обсуждение участников нескольких научно-практических конференций  в г. Иркутске[19] — и не встретило принципиальных возражений. другой стороны, оно и не вызвало большого резонанса в юридической литературе, хотя мы по-прежнему убеждены в его практической значимости, возможности повлиять в положительную сторону на правоприменительную практику органов следствия и суда.

[1] Шаргородский М. Д. Преступления против жизни и здоровья. М., 1948. С. 38.

[2] Ноцюс Й. О понятии убийства в советском уголовном праве// Совершенствование уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Рига, 1982, С. 43. См. также: Ляпунов Ю. И. Уголовная ответственность за действия, ведущие к неосторожному причинению смерти// Советская юстиция, 1973. № 9, С.15; Горелик И. И., Меркушев М. Н. Преступления против личности в проекте УК БССР// Правоведение. 1960. № 2. С. 151.

[3] Курс уголовного права: Учебник для вузов. В 5 т. Особенная часть. Т. 3. М., 2002. С. 103.

[4] Плаксина Т. А. Уголовная ответственность за убийства. Ч. 1. Барнаул, 1998, С. 19; Красиков А. Н. Уголовно-правовая охрана прав и свобод человека в России. Саратов, 1996, С. 9; Ивахов П. И. Понятие и виды умышленного убийства// Актуальные вопросы уголовного права, процесса и криминалистики. Калининград, 1998, С. 21; Сташис В. В., Бажанов М. И. Уголовно-правовая охрана личности. Харьков, 1976, С. 7; Коржанский Н. И. Квалификация преступлений против личности и собственности граждан. Волгоград, 1984, С.3; Ветров Н. И. Уголовное право. Особенная часть: Учебник. М., 2000, С. 22; Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник для юрид. вузов/ Под ред. Б. Здравомыслова. М., 2001. С. 32; Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов/ Под ред. И. Я. Козаченко, З. А. Незнамовой, Г. П. Новосёлова. М., 1998, С.35; Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник. Т. 2/ Под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай. М., 2002. С. 23; Уголовное право России: Учебник для вузов. Т. 2: Особенная часть/ Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. М., 2000, С. 12; Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть/ Под ред. Г. Н. Борзенкова, В. С. Комиссарова. М., 1997, С. 30; Уголовное право России. Особенная часть/ Под ред. В. Н. Кудрявцева, А. В. Наумова. М., 2001. С. 37.

[5] Бородин С. В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. М., 1994. С. 8.

[6] Загородников Н. И. Преступления против жизни. М., 1961. С. 23.

[7] Уголовное право. Особенная часть: Учебник. В 2 ч. Ч. 1/ Под ред. Н. А. Беляева, В. В. Орехова, Д. П. Водяникова. СПб., 1995. С. 84.

[8] Бюл. Верховного Суда РФ. 1999. № 3. С. 3.

[9] Феоктистов М., Бочаров Е. Квалификация убийств: некоторые вопросы теории и практики// Уголовное право. 2000. № 2. С. 65.

[10] Каплин М. Н. Дифференциация уголовной ответственности за преступления против жизни и здоровья: Автореф. дис. на соиск. уч. ст. канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2003. С. 7.

[11] http://www.legislature.ru/monitor/amenduk/304898–3.htm.

[12] Бородин С., Глушков В. Уголовно-правовые проблемы эвтаназии// Сов. юстиция. 1992. № 9–10. С. 14.

[13] Курс советского уголовного права. Часть Особенная. Т. 3. Л., 1973. С. 479.

[14] Андреева А. Нетленный лама — тайна Бурятии// Аргументы и факты. 2003. № 30. С. 9.

[15] Шарапов Р. К вопросу о начале уголовно-правовой охраны жизни человека// Уголовное право. 1999. № 4. С. 33.

[16] Ведомости народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета РФ, 1993, № 28, ст. 1064. С данным положением не соглашалась О. Э. Старовойтова, полагавшая, что закон предоставляет врачу несвойственные ему полномочия (Старовойтова О. Э. Юридическое определение смерти// Юрист. 1998. № 6. С. 25).

[17] Рос. газета. 2003. 12 марта.

[18] Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая. Т.1. М., 1994. С. 271.

[19] Кузнецов В. И. Некоторые проблемы применения Особенной части нового Уголовного кодекса России// Проблемы применения нового уголовного законодательства: Тезисы докладов регионального научно-практического семинара 28 ноября 1997 г. Иркутск, 1998, С. 26; Кузнецов В. И. О квалификации хищений и убийств по новому Уголовному кодексу Российской Федерации// Актуальные проблемы правотворчества и правоприменительной деятельности в России: Материалы научно-практической конференции, посвящённой 80-летию юридического факультета Иркутского государственного университета 29 октября 1998 года. Иркутск, 1998. С. 120.

Источник  информации: 
Юридический институт ИГУ. Сибирский Юридический Вестник. ( http://www.lawinstitut.ru/ru/science/vestnik/20034/kuznecov.html )

Информация  обновлена:01.01.2008