Покушение на преступление как разновидность неоконченного преступления

Американский ученый Дж. Флетчер полагает, что покушение вытекает из понятия оконченного преступления и считает его производным от оконченного преступления. Эту точку зрения поддерживает А.В. Наумов и называет покушение на соответствующее преступление «неоконченной разновидностью». По Дж. Флетчеру, покушение - это акт в продвижении преступного умысла, который не реализуется.1

Сердцевиной состава покушения он называет умысел.

В современной отечественной литературе высказываются аналогичные взгляды на признаки покушения.

К признакам покушения относят:

1) действие (бездействие), непосредственно направленное на совершение преступления;

2) прерванность совершенного преступления;

3) обусловленность прерванности  преступного деяния обстоятельствами, не зависящими от виновного.

Отдельные авторы указывают субъективный признак покушения - прямой умысел.

Хотя УК РФ 1996 г. не предусматривает деление покушения на виды, в теории уголовного права на протяжении более столетия речь идет об оконченном и неоконченном покушении, а также покушении на негодный объект и с негодными средствами.

Различают три вида покушения:

1) покушение, не достигшее преступного  результата;

2) покушение с иным преступным  результатом;

3) негодное покушение.

Безрезультатному покушению соответствует неоконченное покушение, а покушению с иным результатом соответствует так называемое оконченное покушение. Большинство ученых под оконченным покушением понимают совершение всех действий, необходимых для реализации преступного умысла.

 В теории и на практике кроме оконченного (завершенного) и неоконченного (незавершенного) покушения выделяют два вида негодных покушений: покушение на негодный объект и покушение с негодными средствами.

При покушении на негодный объект лицо, совершившее посягательство, ошибочно оценивает свойства «потерпевшего» либо предмета преступления, например, стреляет в труп, ошибочно принятый за спящего человека, либо похищает вместо наркотических средств иные лекарственные препараты. При покушении с негодными средствами субъект преступления ошибочно использует орудия и средства, неспособные вызвать желаемый результат, например с целью лишения жизни стреляет в потерпевшего из неисправного оружия.

Негодность покушения на преступление означает, что виновный был уверен в пригодности предмета либо орудия посягательства. По существу, при наличии негодного покушения речь идет о фактической ошибке виновного относительно истинных качеств и свойств орудий, средств либо предмета преступления .

Действия, являющиеся негодным покушением, должны квалифицироваться со ссылкой на ст.30 УК РФ по статье его Особенной части, предусматривающей уголовную ответственность за преступление, которое виновный намеревался совершить, т.е. в соответствии с направленностью его умысла. Так, использование при разбойном нападении оружия, непригодность которого не была известна виновному, влечет квалификацию как покушение на вооруженный разбой (ч.3 ст.30 и п. «г» ч.2 ст.162 УК РФ).1

Судебная практика исходит из того, что когда негодное покушение не представляет собой общественной опасности по явному невежеству субъекта, оно не может влечь уголовной ответственности - например, использование «колдовских заклинаний» с целью причинения смерти. Правда, юридической практике известны случаи, когда подобное «иррациональное» было прикрытием подлинного преступления. Прецедент получил отражение и в детективной литературе (например, рассказ Честертона «Злой рок семьи Дарнуэй», где «проклятый портрет» был в действительности сфабрикован преступником, намеревавшимся выдать намеченное – и осуществлённое - убийство за следствие «родового проклятия», хотя само рисование этого портрета формально ни как покушение, ни как приготовление к преступлению квалифицировать нельзя).

Распространенная точка зрения о возможности покушения на негодный объект представляется вряд ли обоснованной, так как негодный объект не может быть охраняем Уголовным законом, и любое посягательство на такие негодные общественные отношения и интересы вообще не подлежит уголовно-правовой оценке.

Особенностью установления причинной связи при покушении на преступление является наличие вредных последствий, но однако, не тех, наступление которых ожидало виновное лицо, совершая противоправное деяние. В действиях (бездействии) покушающегося уже содержатся определенные вредные признаки, предопределяющие общественно опасные последствия, которые объективно, хотя и независимо от воли виновного лица, обусловлены именно данным противоправным деянием.

Выявление в таком случае факта наличия причинной связи сопряжено с доказыванием, что действие (бездействие) лица явилось закономерным условием наступления вредных последствий, а это, в свою очередь, образует одну из важных гарантий законности и справедливости вынесения приговора. Также следует признать равноценность вины и объективной общественной опасности как необходимых составляющих основания уголовной ответственности. Отсюда следует, если покушение на преступление является формой его совершения, то оно не может составлять исключения из общих начал уголовной ответственности, а то обстоятельство, что при покушении на преступление не наступили вредные последствия, т.е. преступный результат, не означает того, что внешняя сторона деяния лишена уголовно-правового значения.

Именно поэтому покушение не только выявляет преступную волю лица, но и представляет общественную опасность в силу совершения противоправного деяния, являющегося причиной реального или возможного вреда. И здесь важно установить начальный и конечный моменты преступного деяния, а по существу, в чем выражается объективная сторона при покушении и как разграничиваются отдельные виды неоконченной преступной деятельности, в частности, чем отличается покушение от приготовительных действий, с одной стороны, и от оконченного преступления – с другой. 1

2 Проблема отграничения покушения на преступление от приготовления к преступлению в юридической практике

2.1 Проблемы классификации неоконченных преступлений

Необходимость решения вопроса об отнесении неоконченного преступления к той или иной классификационной группе возникает в правоприменительной практике достаточно часто. Вполне понятно, что назначение наказания без установления классификационной принадлежности подобных деяний было бы просто невозможно. То же самое касается многих других вопросов, в том числе не только уголовно-правовых.

Правила определения относимости совершенного виновным криминального поступка к соответствующей группе преступлений содержатся в ст. 15 Уголовного кодекса РФ. Законодатель специально не оговаривает, в какой мере эти предписания распространяются на неоконченные преступления. Среди ученых и практических работников по данному поводу также нет единства мнений. Расхождения во взглядах авторов объясняются, главным образом, тем, что в ч. 2 - 4 ст. 66 УК установлены специальные правила назначения наказания за неоконченное преступление. В соответствии с ними срок или размер наказания за приготовление к преступлению не может превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного статьей Особенной части Кодекса за оконченное преступление, а за покушение на преступление - трех четвертей этих же величин; смертная казнь и пожизненное лишение свободы за неоконченное преступление не назначаются. Следовательно, приготовление к преступлению и покушение на преступление влекут снижение верхнего предела соответствующей санкции за оконченное преступное деяние.

Исходя из этого, многие ученые высказались за то, чтобы при решении вопроса о классификационной принадлежности неоконченного преступления учитывались санкции непосредственно за приготовление к преступлению и за покушение на преступление.

Сами по себе действия, направленные на совершение тяжкого преступления не могут расцениваться как преступление средней тяжести только потому, что с применением правил ст. 66 УК максимально возможное наказание за данное преступление будет меньше либо равняться пяти годам лишения свободы, т. е. соответствовать категории средней тяжести5. Эта позиция нашла отражение в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ от 5 декабря 2006 г. № 60 «О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел» (п. 6) и от 11 января 2007 г. № 2 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» (п. 11). Тем не менее:

1. При решении вопроса о том, к какой классификационной группе деяний относится совершенное лицом преступление, необходимо учитывать, что в Общей части УК имеются предписания, затрагивающие санкции статей его Особенной части. В основе подобных правил лежат соответствующие жизненные обстоятельства. Эти факторы можно разделить на две группы.

а) обстоятельства, которые не сказываются на уровне (характере и степени) общественной опасности преступлений. Поэтому они не меняют классификационную принадлежность деяний. Предположим, в ч. 6 ст. 88 УК установлено, что несовершеннолетним осужденным, совершившим особо тяжкие преступления, наказание в виде лишения свободы назначается на срок не свыше десяти лет. И если в санкции ч. 4 ст. 111 УК за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего, предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок от пяти до пятнадцати лет, то применительно к ним санкция будет выглядеть иначе: лишение свободы на срок от двух лет и шести месяцев (ч. 6.1 ст. 88 УК) до десяти лет. Казалось бы, во втором случае особо тяжкое преступление должно превратиться в тяжкое преступление. Но в ч. 6 ст. 88 УК законодатель совершенно правильно называет деяние по-прежнему особо тяжким преступлением. Ведь возраст сам по себе не способен снизить уровень общественной опасности деяний.

Равным образом Пленум Верховного Суда РФ в названном постановлении от 5 декабря 2006 г. № 60 «О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел» справедливо указал: «В соответствии с частью 1 статьи 314 УПК РФ особый порядок судебного разбирательства может быть применен только по делам о преступлениях, наказание за которые не превышает 10 лет лишения свободы. При этом необходимо исходить из наказания, предусмотренного санкцией статьи, вмененной обвиняемому, а не из наказания, которое может быть назначено ему с учетом обстоятельств, предусмотренных статьями 62, 64, 69, 70 УК РФ»;1

б) обстоятельства, влияющие на санкции статей Особенной части УК, образуют факторы, которые уже сказываются на характере и степени общественной опасности преступлений. В силу этого они способны изменять классификационную принадлежность деяний.

Уровень общественной опасности преступлений отражается в санкциях за них. Санкции статей Особенной части УК рассчитаны на оконченные преступления. А поскольку любое неоконченное преступление менее опасно, нежели соответствующее оконченное преступление, санкции за приготовление к преступлению и за покушение на преступление должны быть уже иные. Поэтому напомним, в ч. 2 - 3 ст. 66 УК как раз установлено, что срок или размер наказания за приготовление к преступлению не может превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного статьей Особенной части Кодекса за оконченное преступление, а за покушение на преступление — трех четвертей этих же величин.

Такие правила подчеркивают способность факта незавершенности деяния влиять на характер и степень общественной опасности преступлений и вследствие этого изменять их классификационную принадлежность,1

2. Аргументируя противоположную позицию, авторы ссылаются на то, что в ст. 15 УК законодатель вполне обоснованно разделил преступления на категории в зависимости от характера и степени общественной опасности преступления, не связывая данные категории со стадией реализации преступного намерения,2

Действительно, в этой статье не упоминается о приготовлении к преступлении, о покушении на преступление, об оконченном преступлении. Но это отнюдь не означает, что содержащиеся в ней правила определения отнесения деяний к соответствующей группе преступлений распространяются лишь на оконченные преступления. Во-первых, в ее названии и содержании используется термин «преступления». А он, несомненно, охватывает как оконченные, так и неоконченные преступные деяния. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к ч. 1 - 3 ст. 29 УК и ее названию «Оконченное и неоконченное преступления». Во-вторых, при характеристике типовой санкции для каждой из четырех групп преступлений (ч. 2 -5 ст. 15 УК) говорится о наказании, которое предусмотрено в Кодексе, т. е. в законе в целом, а не только в его Особенной части, где по общему правилу установлено максимальное наказание за оконченные преступления. Отсюда правомерно утверждать, что названная типовая санкция приложима к любым преступным деяниям — как оконченным, так и неоконченным. При этом пределы наказания за последние должны быть исчислены с учетом специальных правил (ч. 2 - 4 ст. 66 УК). В-третьих, в ст. 15 УК отсутствует какая-либо запись о действии правил определения классификационной принадлежности деяний только в отношении оконченных преступлений. Следовательно, они применимы и к неоконченным преступлениям.

3. Касаясь проблемы сочетания нескольких специальных правил назначения наказания, Пленум Верховного Суда РФ в упоминавшемся постановлении от 11 января 2007 г. № 2 справедливо разъяснил, что:

при назначении наказания за неоконченное преступление при наличии оснований, предусмотренных ст. 62 УК, его следует исчислять в пределах тех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания от максимального наказания, предусмотренного за неоконченное преступление, т. е. в три четверти от половины — за приготовление к преступлению и три четверти от трех четвертей — за покушение на преступление (п. 15);

при назначении наказания за приготовление к преступлению или за покушение на преступление при вердикте присяжных заседателей о снисхождении в силу ст. 66 УК его следует исчислять в пределах двух третей от максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за неоконченное преступление, т. е. две трети от одной второй — за приготовление и две трети от трех четвертей — за покушение (п. 14);