Объект и предмет преступления: понятие, признаки, виды

В качестве предмета преступного посягательства могут быть вещи, предметы, ценности — то, что имеет материальную оболочку. Предмет не является обязательным признаком каждого преступления, а поэтому в некоторых составах преступлений его невозможно указать. Напротив, объект преступления является обязательным признаком каждого общественно опасного деяния. В ходе уголовно-правовой квалификации правоприменителю не по каждому составу преступления приходится сталкиваться с определением предмета преступления, а поэтому квалификационных ошибок в этой части допускается сравнительно меньше, нежели при определении объекта преступления. Выборочные исследования показывают, что ошибки субъектов квалификации при определении предмета преступления по тем составам преступлений, где он является обязательным признаком, составляют 0,24 % от общего числа квалификационных ошибок. При определении предмета преступления нами были выявлены квалификационные ошибки, когда субъекты квалификации, в частности органы дознания и предварительного следствия, полагали, что санитарные книжки у лиц, занимающихся розничной торговлей продуктами питания, если в них содержатся сведения, не соответствующие действительности, являются предметом преступного посягательства. Мы полагаем, что совершенно справедливо судебной практикой указанные санитарные книжки не признаются в качестве предмета преступного посягательства, поскольку не являются официальным документом, выдаваемым от имени государства. По тем же основаниям не могут быть признаны в качестве предмета преступления проездные билеты на городском транспорте. В общественных отношениях не присутствует государственная власть, а поскольку предмет преступления является элементом объекта преступного посягательства, нельзя вести речь и о предмете преступления. Описывая предметы преступного посягательства в диспозиции ст. 327 УК РФ, законодатель обращает внимание правоприменителя на то, что данными предметами могут быть официальные удостоверения или иные документы, а также государственные награды и другие предметы, которые происходят от имени государства.

Ошибки при определении предмета преступного посягательства субъектами квалификации допускаются в силу того, что ими нарушаются правила логики, в соответствии с которыми уголовная ответственность наступает лишь в том случае, когда подделка касается лишь официальных документов. Такая ответственность отсутствует в тех случаях, когда документы не являются официальными, не выданы от имени государства (позже мы остановимся подробнее на нарушении закона логики — закона противоречия (непротиворечия).

Неправильность в определении предмета преступления некоторыми учеными также создает почву для квалификационных ошибок. Предметом преступления могут являться не только материальные формы общественных отношений, но и субъекты этих отношений. На мой взгляд, причисление к предметам преступления не только материальных форм, но и человека является ошибкой, ибо на одну плоскость ставятся предметы материального мира и человек — носитель общественных отношений. В конечном итоге это может привести к отождествлению предмета преступления с его объектом, что в корне неверно, т.к. предмет преступления является неизменно элементом объекта преступления, воздействуя на который субъект преступления причиняет вред общественным отношениям.

Одним из видов распространенных квалификационных ошибок по объекту являются ошибки, допускаемые при квалификации множественности преступлений. Значительное число неправильностей при определении по данному объективному признаку заключается в ошибочном признании совокупности преступлений в том случае, когда действия субъекта преступления подлежали квалификации по одной статье Уголовного кодекса.

Так, Кучуков и Дингизов осуждены по ч. 1 ст. 260 УК РФ за незаконную порубку деревьев в лесах первой группы в значительном размере, а также по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ за покушение на кражу срубленного ими леса. Судебная коллегия по уголовным делам Челябинского областного суда не согласилась с выводами суда первой инстанции в части их осуждения по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ, приговор изменила и в этой части дело производством прекратила. Судебная коллегия указала, что объектом преступного посягательства Кучукова и Дингизова были отношения по сохранению экологического фонда страны, а не общественные отношения собственности16. Суд посчитал, что в действиях осужденных имелась идеальная совокупность преступлений, хотя последняя отсутствовала, поэтому допустил неправильность в юридической оценке указанных преступных посягательств. Незнание правоприменителем отдельных правил квалификации привело к указанной ошибке.

Наукой уголовного права выработаны правила квалификации при конкуренции общей и специальной норм. В соответствии с этим правилом действует специальная норма, а общая норма не применяется. Как правильно пишет Л.В. Иногамова, «...общая норма представляет собой понятие, имеющее большую степень обобщения, включающее в себя множество случаев, явлений, а специальная норма — один из таких случаев»17. В правоприменительной практике возможна ситуация, когда общая и специальная нормы могут совместно применяться при квалификации. Такое применение возможно, когда совершено несколько преступлений и в действиях виновного имеется реальная совокупность преступлений.

Таким образом, одним из видов квалификационных ошибок при определении объекта преступного посягательства являются ошибки квалификации преступлений при нарушении правил конкуренции объектов преступления либо при отсутствии такой конкуренции.

К сожалению, неправильному пониманию в разрешении этого вопроса, а в результате появлению еще большего числа ошибок в уголовно-правовой квалификации способствуют некоторые научные публикации. Одной из таких публикаций является статья В. Быкова «Как разграничить бандитизм и разбой». Ее автор, подменяя понятие объектов преступного посягательства при вооруженном разбое, с одной, с другой стороны, утверждает, что разбой, совершенный организованной и вооруженной группой, следует квалифицировать как бандитизм по ст. 209 УК РФ18. Полагаю, что в развернувшейся научной полемике верно отмечал Р. Галиакбаров, что «...конкуренции норм между вооруженным разбоем, совершенным организованной группой, и бандитизмом нет». Далее Р. Галиакбаров правильно подчеркивает, что во избежание квалификационных ошибок «любая рекомендация ученого, прежде чем она доводится до специалистов и практиков, должна тщательно просчитываться на теоретическую обоснованность и возможность негативных последствий для практики»19.

2.2. Анализ судебной практики квалификации по признакам объекта

и предмета преступления контрабанды культурных ценностей

В связи с вступлением в действие с 1 июля 2010 года Таможенного кодекса Таможенного союза (далее — ТК ТС)20 был принят Федеральный закон от 7 декабря 2011 года № 420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс РФ и отдельные законодательные акты РФ»21, который стал свидетельством кардинального пересмотра подходов законодательной власти к установлению уголовной противоправности и наказуемости нарушений законодательства о вывозе и ввозе культурных ценностей. В настоящее время состав контрабанды культурных ценностей нашел свое юридическое закрепление в новой уголовно-правовой норме — статье 226.1 УК РФ, где он представлен в следующей редакции: «Незаконное перемещение через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС либо Государственную границу РФ с государствами — членами Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС… культурных ценностей в крупном размере».

Сопоставление прежней и действующей уголовно-правовых норм о контрабанде культурных ценностей позволяет констатировать, что в части 1 статьи 226.1 УК РФ совершенно иначе, чем это было в части 2 статьи 188 УК РФ, определено содержание юридических признаков, относящихся как к объекту и предмету преступного посягательства, так и к его объективной стороне. Соответственно, обретение составом контрабанды культурных ценностей новых юридических признаков, а также изменение значения отдельных его традиционных признаков породили новые проблемы квалификации рассматриваемого преступного деяния в судебно-следственной практике.

Первая из таких проблем связана с уголовно-правовой квалификацией контрабанды культурных ценностей по признаку объекта преступного посягательства. В соответствии с новым местом уголовно-правовой нормы о данном виде контрабанды (ст. 226.1 УК РФ) в системе Особенной части УК РФ родовым объектом рассматриваемого преступления признаются общественные отношения в сфере обеспечения общественной безопасности и общественного порядка (разд. IX УК РФ), а видовым объектом — общественная безопасность (гл. 24 УК РФ). Если исходить из общеизвестного положения уголовно-правовой доктрины о системной связи родового, видового и основного непосредственного объектов преступления, то и основным непосредственным объектом контрабанды культурных ценностей должно признаваться какое-то конкретное правоотношение в сфере обеспечения общественной безопасности, то есть защиты нормальных условий жизнедеятельности общества от различных угроз. Так, например, основным непосредственным объектом контрабанды оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, взрывных устройств и тому подобного, предусмотренной той же статьей 226.1 УК РФ, является совокупность общественных отношений, направленных на обеспечение и защиту общественной безопасности от угроз, связанных с незаконным оборотом, в том числе и незаконным перемещением через границу, указанных источников повышенной опасности. Не случайно в главе 24 УК РФ наряду с контрабандой предметов вооружения (ст. 226.1 УК РФ) законодателем включены такие уголовно наказуемые деяния, как незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст. 222 УК РФ), незаконное изготовление оружия (ст. 223 УК РФ), небрежное хранение огнестрельного оружия (ст. 224 УК РФ), ненадлежащее исполнение обязанностей по охране оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст. 225 УК РФ), хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст. 226 УК РФ). Однако если направленность контрабанды предметов вооружения и иных действий, связанных с их незаконным оборотом, против общественной безопасности очевидна, и признание ее объектом данных преступлений является закономерным отражением их юридической природы, то утверждать что-либо подобное о контрабанде культурных ценностей — значит не понимать сути общественной опасности преступного нарушения установленного порядка их ввоза в страну и вывоза из РФ.

В настоящее время базовым национальным нормативным правовым актом РФ в области правого регулирования международного оборота культурных ценностей является Закон РФ от 15 апреля 1993 года № 4804-I «О вывозе и ввозе культурных ценностей», который, как указано в статье 1, «имеет целью сохранение культурного наследия народов РФ» и который наряду с законодательством о государственной границе и о таможенном деле «направлен на защиту культурных ценностей от незаконного вывоза, ввоза и передачи права собственности на них» и, кроме того, «призван также способствовать развитию международного культурного сотрудничества, взаимному ознакомлению народов РФ и других государств с культурными ценностями друг друга». Соответственно, обозначенные общественные отношения в сфере обеспечения сохранности культурных ценностей при осуществлении международного культурного обмена и сотрудничества, регулируемые указанным законом, и должны признаваться основным непосредственным объектом контрабанды культурных ценностей как одного из уголовно наказуемых нарушений установленного порядка их ввоза и вывоза. Из предусмотренных действующим уголовным законом видовых объектов преступных посягательств наиболее близко к отношениям в области охраны культурных ценностей находится общественная нравственность, которую российский законодатель в главе 25 УК РФ признал объектом целой группы преступлений (ст. 240–245 УК РФ), в том числе и видовым объектом такого состава преступления, как уничтожение или повреждение памятников истории и культуры (ст. 243 УК РФ).

На основании изложенного можно сделать вывод о наблюдаемом сегодня несоответствии между фактическим объектом контрабанды культурных ценностей, отражающим юридическую природу данного вида общественно опасных посягательств, с одной стороны, и официально признанным законодателем в статье 226.1 УК РФ объектом предусмотренного этой нормой состава преступления, с другой стороны. С точки зрения уголовно-правовой квалификации, обозначенное противоречие может иметь следующие негативные последствия. Поскольку объект посягательства является обязательным элементом любого состава преступления, постольку по результатам уголовно-правовой оценки конкретного факта, связанного с нарушением порядка перемещения культурных ценностей через границу, нельзя квалифицировать содеянное как контрабанду, если не будет установлена способность данного деяния причинить существенный вред именно общественной безопасности как объекту посягательства либо создать реальную угрозу причинения такого вреда. Таким образом, вольное и непоследовательное отношение законодателя к определению в уголовном законе признаков объекта состава контрабанды культурных ценностей, проявившееся в том, что данное преступление в разное время относилось то к числу государственных преступлений (ст. 78 УК РСФСР 1960 г.), то к преступлениям в сфере экономической деятельности (ст. 188 УК РФ), то к преступлениям против общественной безопасности (ст. 226.1 УК РФ), в итоге только неоправданно усложняет деятельность органов дознания, предварительного следствия и суда и отрицательно сказывается на результатах борьбы с преступностью в сфере незаконного международного оборота культурных ценностей. Выход из данной ситуации видится в необходимости дальнейшего совершенствования уголовного законодательства путем выделения состава контрабанды культурных ценностей в отдельную уголовно-правовую норму и помещения ее в главу 25 УК РФ после статьи 243 «Уничтожение или повреждение памятников истории и культуры» УК РФ. Однако несовершенство юридических норм не освобождает следователей и судей от необходимости квалификации преступлений и соблюдения принципа законности при осуществлении этого вида правоприменительной деятельности.

Поэтому, с точки зрения практических аспектов уголовно-правовой квалификации фактов незаконного перемещения культурных ценностей через границу по статье 226.1 УК РФ в сложившихся на сегодняшний момент условиях правового регулирования отношений в сфере их оборота, представляется возможным сформулировать следующие рекомендации:

— уделять особое внимание установлению и доказыванию связи между деянием в виде противоправного ввоза или вывоза указанных предметов, с одной стороны, и общественной безопасностью как объектом преступного посягательства, с другой стороны;

— указывать в процессуальных документах (постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, обвинительном заключении, приговоре и др.), какие именно угрозы общественной безопасности возникли в результате указанных действий виновного лица.

Кроме того, отдельные проблемы возникают и при квалификации контрабанды культурных ценностей по признакам предмета преступного посягательства.

С одной стороны, это вызвано многолетней ситуацией неоднозначности и размытости границ понятия «культурные ценности», сформулированного в статье 7 Закона РФ «О вывозе и ввозе культурных ценностей», которое носит открытый и во многом оценочный характер и потому зачастую страдает излишним субъективизмом толкователей из среды специалистов-искусствоведов, ученых и правоприменителей при решении вопроса об отнесении конкретного предмета к категории культурных ценностей.

Известны случаи, когда в силу указанных причин в отношении одного и того же предмета посягательства один эксперт давал положительный ответ на вопрос о его принадлежности к культурным ценностям, а второй — отрицательный22. Поэтому для обеспечения объективности результатов уголовно-правовой квалификации полагаю целесообразным по уголовным делам о контрабанде культурных ценностей назначать комиссионную экспертизу, когда несколько квалифицированных и авторитетных специалистов в области искусствоведения, истории, археологии, нумизматики и других наук могли бы подтвердить наличие у конкретного предмета посягательства признаков, бесспорно позволяющих отнести его к культурным ценностям.

С другой стороны, деятельность органов предварительного расследования и суда по квалификации рассматриваемого вида контрабанды после введения в действие статьи 226.1 УК РФ еще более усложнилась в связи с дополнением законодателем описания предмета преступного посягательства количественным признаком в виде крупного размера. В соответствии с примечанием 2 к статье 226.1 УК РФ «крупным размером… культурных ценностей в настоящей статье признается их стоимость, превышающая один миллион рублей». Данная правовая новелла видится нам грубейшей ошибкой отечественного законодателя, который своим решением фактически легализовал противоправный вывоз из страны предметов старины, искусства и других культурных ценностей. Представляется, что сохранившийся разрешительный порядок их вывоза за рубеж, но уже лишенный обеспечения суровыми мерами ответственности, обречен превратиться в юридическую фикцию. Результаты анализа уголовных дел о контрабанде культурных ценностей, возбужденных таможенными органами РФ по части 2 статьи 188 УК РФ в 2000–2012 годах, показывают, что в среднем стоимость указанных предметов контрабанды составляла от нескольких тысяч до нескольких десятков тысяч рублей. Исследуя практику уголовно-правовой квалификации фактов противоправного перемещения культурных ценностей через границу в указанный период времени, нам удалось встретить лишь 4 уголовных дела, в материалах которых имелись данные об оценке культурных ценностей как предметов контрабанды на сумму свыше 1 млн рублей. Известен, например, случай, когда в 2010 году сотрудниками Домодедовской таможни была пресечена попытка вывоза из России 4 тонн минералов, представлявших собой фрагменты метеоритных дождей, окаменелости ископаемой фауны, старинные поделки из камня и тому подобное, представляющие историческую, научную и культурную ценность, однако общая стоимость даже такого огромного количества предметов преступления составила только 900 тыс. рублей23). При этом, по данным специалистов, Россия уже утратила до 80 % произведений искусства допетровской Руси и 90 % всех икон, представляющих историческую и художественную ценность24. Таким образом, уголовный закон с конца 2011 года, по сути, перестал выполнять функцию предупреждения фактов незаконного вывоза культурных ценностей из РФ, которые не могут квалифицироваться как уголовно наказуемое деяние по статье 226.1 УК РФ, если их стоимость не превышает 1 млн рублей. Не случайно в 2012 году уголовные дела о контрабанде культурных ценностей практически не возбуждались. Распространенное недавно (18 декабря 2012 г.) информационным агентством «РИА-Новости» сообщение о контрабандном ввозе в Российскую Федерацию из Финляндии гражданином Германии А. Певзнером картины К. Брюлова «Христос во гробе» стоимостью более 9,4 млн рублей относится к событию, имевшему место в марте 2003 года, и его преступность до сих пор еще не нашла официального подтверждения в судебном решении25.