Крайняя необходимость, как обстоятельство, исключающее преступность деяния

Опасность при крайней необходимости должна быть наличествующей (в соответствии с ч. 1 ст. 39 «непосредственно угрожающей» правоохраняемым интересам). Именно такая опасность обладает способностью создавать столкновение правоохраняемых интересов, при котором, как уже отмечалось, сохранение одного может быть достигнуто путем нарушения другого. Как будущая, так и уже миновавшая опасность не может создавать состояние крайней необходимости. В тех случаях, когда на лице лежала специальная обязанность бороться с опасностью, ее наличие не может служить основанием для ссылки на крайнюю необходимость для защиты собственных личных интересов, рисковать которыми это лицо было обязано по своему служебному положению и долгу. Например, работник полиции не вправе отказаться от преследования опасного преступника, ссылаясь на то, что это небезопасно для его жизни. То же самое относится и к военнослужащему при выполнении им боевого приказа.

Опасность при крайней необходимости должна быть действительной, т.е. реально существующей, а не мнимой. Последняя существует лишь в воображении лица, якобы действующего в состоянии крайней необходимости, и потому не может исключать общественную опасность совершенных этим лицом действий. Ответственность лица, нарушившего правоохраняемый интерес при мнимой крайней необходимости, определяется по правилам влияния фактической ошибки на вину и ответственность. Если лицо, причинившее вред правоохраняемому интересу, не предвидело своей ошибки относительно отсутствия реально грозящей опасности для его собственного или иного правомерного интереса, но по обстоятельствам дела должно и могло было это предвидеть, оно будет отвечать за причинение вреда по неосторожности. Если же обстановка происшествия складывалась таким образом, что лицо не только не предвидело, но и не должно и не могло было предвидеть свою ошибку, налицо случай (казус) как невиновное причинение вреда, освобождающий от уголовной ответственности за причиненный вред.

Защита при крайней необходимости должна отвечать следующим требованиям: а) защищать можно лишь правоохраняемые интересы, б) причинение вреда одному правоохраняемому интересу есть единственная возможность предотвратить вред, грозящий другому правоохраняемому интересу (именно поэтому такое состояние получило наименование крайней необходимости), в) при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости.

Действия, совершенные в состоянии крайней необходимости, могут быть направлены на защиту любого правоохраняемого интереса (как своего, так и чужого, общественного или государственного, на защиту, например, жизни или здоровья человека, имущества и т.д.).

Крайняя необходимость устраняет общественную опасность причиненного вреда лишь в тех случаях, когда грозящая опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена другими средствами. Это условие является обязательным потому, что при крайней необходимости опасность одного охраняемого правом интереса переносится на другой, также находящийся под охраной закона. Естественно, что такой способ сохранения одного интереса оказывается не общественно опасным, а правомерным лишь тогда, когда он является именно крайним, т.е. исключающим другие средства спасения данного блага (интереса). В связи с этим если в создавшейся обстановке можно было избежать опасности другими средствами (без причинения вреда другому правоохраняемому интересу), то нельзя ссылаться на состояние крайней необходимости; при этом проявляется одно из основных отличий крайней необходимости от необходимой обороны.

Явно не соответствующим характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, образующим превышение пределов крайней необходимости, является причинение правоохранительным интересам вреда равного или более значительного по сравнению с предотвращенным вредом. Таким образом, крайняя необходимость устраняет ответственность лица за причиненный вред лишь в тех случаях, когда этот вред является меньшим по сравнению с предотвращенным вредом. Так, жизнь или здоровье человека неизмеримо выше любых имущественных ценностей. Точно так же, например, экологическим интересам должно быть оказано предпочтение перед теми же имущественными или хозяйственными интересами и т.д. Нельзя спасать одно благо за счет причинения вреда равноценному благу (например, спасать свое имущество за счет повреждения равноценного чужого имущества, спасать свою жизнь за счет жизни другого лица).[6. С.99-103]

Ответственность за превышение пределов крайней необходимости наступает лишь в случае умышленного причинения вреда.

§3. Превышение пределов крайней необходимости

По-прежнему не решенным ни в законе, ни в судебной практике остается вопрос об уголовно-правовой оценке превышения пределов крайней необходимости, а описание этого понятия даже в существующем виде в ст. 39 УК как минимум небезгрешно с точки зрения правил русского языка. Поскольку в решении именно этого вопроса фокусируется оценка правомерности поведения лица в состоянии крайней необходимости, постольку именно ему необходимо уделять особое внимание.

В уголовном законе нормативный материал о крайней необходимости закреплен в ст. 39, ч. 2 ст. 40, п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК. Крайняя необходимость в уголовном законе относится к числу трех из шести обстоятельств, исключающих преступность деяния, предусмотренных в гл. 8 УК РФ, знающих пределы реализации, превышение которых уголовно наказуемо. Причем, в отличие от превышения пределов необходимой обороны и мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, превышение пределов крайней необходимости именно абстрактно уголовно наказуемо, а не конкретно уголовно-противоправно, как это предусмотрено в отношении первых двух обстоятельств (ст. 108, 114 УК). В этой связи следует обратить внимание на два момента: на то, как в ст. 39 УК определяется размер вреда, с которым законодатель связывает его превышение, и на то, каким образом осуществляется уголовно-правовая оценка такого превышения.

В ч. 2 данной статьи говорится о причинении вреда равного или более значительного, чем вреда предотвращенного, а до этого вред, характерный для превышения пределов крайней необходимости, характеризуется еще и как явно не соответствующий характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых эта опасность устранялась. Тем самым законодатель вольно или невольно предусматривает два критерия определения превышения пределов крайней необходимости, один из которых в литературе называют основным (вред причиненный должен быть меньше вреда предотвращенного), а другой - дополнительным (причиненный вред не должен явно не соответствовать характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых она устранялась). Однако насколько обоснованна такая постановка вопроса и нет ли противоречия между названными критериями? Дело в том, что установление предела в виде явного несоответствия означает допущение причинения вреда как минимум равного вреду предотвращенному и данный предел в конечном итоге коррелирует не с характером и степенью угрожавшей опасности и обстоятельствами, при которых она устранялась, а по-прежнему с причиненным вредом.

Конструкция определения пределов реализации субъективного права, аналогичная рассматриваемой, используется законодателем и в ч. 2 ст. 38 УК. Правда, с той существенной разницей, что в последнем случае указание на явное несоответствие логично формализуется в положении «явно чрезмерного, не вызываемого обстановкой вреда». Что же касается третьего обстоятельства, исключающего преступность деяния, на случай реализации которого также установлены пределы правомерного причинения вреда - необходимой обороны, - то здесь указанием на явное несоответствие определение таких пределов собственно и исчерпывается, и это тем более не порождает дополнительных трудностей в решении рассматриваемой проблемы.

Можно предположить, что названные выше изъяны в определении превышения пределов крайней необходимости обусловлены одновременным стремлением законодателя установить такие пределы по общей для «предельных» обстоятельств, исключающих преступность деяния схеме, но установить их в ином правовом режиме уголовно-правовой оценки, чем это имеет место при необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление.

Изложенное позволяет сделать следующий вывод. В ситуации, когда тот или иной законодатель, в том числе и российский, стремится включить в понятие превышения пределов крайней необходимости причинение вреда равного в сравнении с вредом причиненным, есть только один выход: отказаться от критерия «явного несоответствия...» и включать в правомерный вред менее значительный вред, чем тот, который предотвращался. Тогда первое предложение в существующей редакции ч. 2 ст. 39 УК будет выглядеть следующим образом: «Превышением пределов крайней необходимости признается причинение вреда равного, чем предотвращенного». Это в свою очередь избавит от необходимости говорить о более значительном вреде.[10.С.74-75]

Положительный опыт зарубежного уголовного законодательства об определении превышения пределов крайней необходимости может быть заимствован в решении еще двух вопросов: в части указания в законе на «льготный» характер уголовно-правового значения, во-первых, сильного душевного волнения, вызванного угрожавшей опасностью и затрудняющего оценку соответствия причиненного вреда этой опасности (ст. 39 УК Украины), а, во-вторых, наступления вреда в ситуации, когда деяние, совершенное с целью предотвращения опасности, не достигло своей цели и вред наступил, несмотря на усилия лица, добросовестно рассчитывающего его предотвратить (ст. 36 УК Республики Беларусь). Оба эти вопроса, и особенно последний, имеют важное значение и, к сожалению, в отечественной практике решаются лишь на правоприменительном уровне и порой весьма неоднозначно. К тому же следует заметить, что согласно Федеральному закону РФ от 8 декабря 2003 г. оценка лицом угрожающей опасности в зависимости от ситуации уже влияет на определение превышения пределов одного из обстоятельств, исключающих преступность деяния - необходимой обороны.

Если предыдущие суждения о превышении пределов крайней необходимости были основаны на анализе хотя и не совершенного, но закона, то в основе уголовно-правовой оценки уже состоявшегося и признанного факта превышения пределов данного обстоятельства лежит лишь одно легальное правило: «Такое превышение влечет за собой уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда» (ч. 2 ст. 39 УК).

При таком положении можно сделать два предположения: либо для уголовной ответственности за превышение пределов крайней необходимости никакой иной нормативно-правовой основы не существует, что вроде бы противоречит и содержанию ст. 39 УК и здравому смыслу, либо в качестве такой основы выступает весь нормативный материал Особенной части УК об умышленных преступлениях, независимо от характера и степени тяжести «превышенного вреда».

В теории и практике уголовно-правового регулирования известны два варианта реализации последнего предположения. В одном случае предлагается квалифицировать превышение пределов крайней необходимости на общих основаниях по соответствующим статьям УК, а факт нахождения лица в состоянии крайней необходимости учитывать лишь при назначении наказания в качестве обстоятельства, его смягчающего                   (п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК). В другом - факт нахождения лица в состоянии крайней необходимости предлагают отражать уже на этапе квалификации содеянного ссылкой на ч. 2 ст. 39 УК, предваряя этой ссылкой указание на соответствующую статью Особенной части УК.

При отсутствии специальных норм в Особенной части УК, аналогичных тем, которые предусмотрены в ст. 108, 114 УК, обе позиции являются результатом толкования несовершенного закона. И в этом плане они равнозначны. Тем не менее, представляется, что последняя из них в рамках действующего УК ближе к истине.

Примечательно, что по своей законодательной конструкции предписания, предусмотренные в ст. 37, 38 УК, схожи с тем, которое предусмотрено в ст. 39 УК. Исходя из содержания последнего, логично ожидать, что и на случай превышения пределов крайней необходимости в Особенной части УК присутствует механизм уголовной ответственности, аналогичный тем, который установлен в ст. 108, 114 УК, так почему бы его не предусмотреть? Учитывая существующие более жесткие требования уголовного закона к условиям правомерности крайней необходимости и к превышению ее пределов, чем к другим обстоятельствам, исключающим преступность деяния, это обстоятельство можно было бы отразить двумя способами: во-первых, более широким спектром уголовно наказуемых последствий превышения пределов, а, во-вторых, более суровыми санкциями, чем те, которые предусмотрены в ст. 108, 114 УК. [9.С.83-86]

§4. Отграничение крайней необходимости от необходимой обороны

    При защите  правоохраняемых ценностей подчас возникают вопросы о том, действовало ли лицо в состоянии необходимой обороны в состоянии или крайней необходимости. Дело в том, что эти правовые институты имеют ряд сходных моментов. Например, у них одинаковые основания освобождения от уголовной ответственности, а именно отсутствие в действиях признака общественной опасности. Те и другие не только не преступны, но и общественно полезны. Кроме того, круг правоохраняемых интересов, защищаемых при необходимой обороне и крайней необходимости, один и тот же [11.С.105]. 

    Вместе с тем  у них есть и существенные  различия. Источником опасности  при необходимой обороне может  быть не только человек, точнее, его общественно опасное поведение, посягательство. Для крайней необходимости  источниками опасности являются не только и не столько человек, как природные, технические и прочие силы. При необходимой обороне вред причиняется самому посягающему, а при крайней необходимости он причиняется гражданам, общественным, государственным    организациям, предприятиям, которые не имели отношения к возникновению устраняемой опасности, а именно третьим лицам. Различие между двумя институтами заключается и в том, что при крайней необходимости нужно, чтобы причиненный вред был меньше вреда предотвращенного, чего не требуется при необходимой обороне.  В первом случае важно, чтобы причинение вреда было единственной возможностью предотвратить больший вред. Во втором – лицо  имеет право активно действовать, применять насилие к нападающему, несмотря на то, что у него были иные возможности, в частности, убежать, спрятаться, позвать на помощь и т.д. Существует и разный законодательный подход к установлению уголовной ответственности за деяния, совершенные при превышении пределов необходимой обороны и пределов крайней необходимости.