Допустимость доказательств в уголовном процессе

Верховный Суд РФ признал, что подобная информация не могла быть использована судом при вынесении приговора и подлежала исключению из доказательственной базы как недопустимая.

По мнению А. П. Рыжакова, «несущественные, бесспорно не влияющие на доказательственную силу нарушения не должны влечь признание доказательства недопустимым». Допустимость доказательств — это, прежде всего, получение сведений из предусмотренных в ст. 75 УПК РФ источников. Использование не предусмотренных законом источников приводит к тому, что полученные сведения не приобретают значения доказательств и не могут быть положены в основу решения суда по делу.

Признание доказательств  недопустимыми не должно распространяться на случаи, когда допущенные нарушения  процессуальных норм при собирании  и закреплении доказательств могут быть устранены судом.

В качестве примера можно  привести следующее уголовное дело. К. и А. на протяжении предварительного следствия не давали показаний ни в качестве подозреваемых, ни в качестве обвиняемых и свою вину не признавали. Однако они согласились рассказать на предварительном следствии о некоторых эпизодах преступной деятельности без процессуального оформления протокола допроса. Эти пояснения скрытно были записаны сотрудниками дознания на аудиокассеты, которые затем следствием были изъяты и приобщены к делу в качестве вещественных доказательств. Свердловский областной суд не стал исследовать в судебном заседании эти так называемые вещественные доказательства, аудиозапись в суде не оглашалась. Эти сведения нельзя отнести к доказательствам, так как действующий УПК РФ не предусматривает оперативную запись в качестве самостоятельного вида доказательств.

В соответствии со ст. 89 УПК  РФ результаты оперативно-розыскной  деятельности могут быть использованы в доказывании, если они отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам. Например, лицо может быть допрошено в качестве подозреваемого, обвиняемого, свидетеля. На допросе подозреваемый, обвиняемый или свидетель в установленном порядке сообщает о воспринятых им фактах и обстоятельствах, имеющих значение по делу. Такие показания могут иметь доказательственное значение, в отличие от тех, которые указанные лица сообщили ранее оперативному сотруднику в рамках оперативно-розыскной деятельности.

Предметы, полученные в ходе осуществления оперативно-розыскной деятельности, также могут послужить основой для формирования доказательств в уголовном процессе. Например, произведенная в рамках оперативно-розыскного мероприятия видео- и аудиозапись, на которой запечатлен момент получения взятки должностным лицом, в установленном порядке предоставленная следователю, является лишь предметом, а не вещественным доказательством. На ее основе в уголовном процессе может быть сформировано вещественное доказательство при соблюдении процессуального режима, предназначенного для данного вида доказательств. После осмотра должно быть принято решение о признании указанной записи вещественным доказательством и о приобщении ее к делу в качестве такового. Данным решением завершается начатое в рамках уголовного процесса, а не за его пределами формирование вещественного доказательства. За пределами уголовного процесса (в рамках оперативно-розыскной деятельности) не формируются вещественные доказательства, а происходят лишь обнаружение и изъятие предметов, которые могут быть признаны таковыми.

Так, в распоряжение органов  предварительного расследования были предоставлены две видеокассеты с записью оперативно-розыскных  мероприятий по уголовному делу в  отношении А. и О. о получении  взятки в размере 40 тыс. руб. от П. В  ходе предварительного расследования видеокассеты были осмотрены, прослушаны, тексты разговоров распечатаны и приобщены к материалам дела в качестве вещественных доказательств. Оперативные сотрудники при задержании А. и О. в процессе получения взятки от П. действовали правомерно. Ранее П. написал заявление о вымогательстве взятки А. и О.

В ходе судебного  разбирательства сторона защиты указывала на то, что оперативными сотрудниками УВД проводился оперативный  эксперимент, а не наблюдение. Согласия на проведение оперативного эксперимента получено не было. Однако Свердловский областной суд не согласился с доводами защиты и признал вещественные доказательства допустимыми. Наблюдение преследовало цель получения информации в рамках Закона об оперативно-розыскной деятельности и заключалось в фиксации значимых явлений и процессов.

В судебной практике нередко встречаются ситуации, когда в протоколе отсутствуют данные о разъяснении понятым и обыскиваемому их прав, дата проведения обыска или выемки, предложение выдать искомое добровольно, подпись должностных лиц, понятых, не указана продолжительность обыска. С. А. Шейфер справедливо отмечает, что эти обстоятельства приведут к недопустимости полученных предметов и документов только тогда, когда будет невозможно устранить сомнения в допустимости доказательств путем допроса лиц, способных прояснить спорное обстоятельство. Выявленная при этом небрежность работников, производивших обыск и выемку, если она не может повлиять на объективность полученных результатов, не должна влечь за собой признание предметов и документов недопустимыми доказательствами.

При решении  вопроса о том, является ли доказательство по уголовному делу недопустимым, необходимо в каждом случае выяснять, в чем конкретно выразилось нарушение, не ущемлены ли права и законные интересы обвиняемого, потерпевшего и других участников процесса. Признание доказательств недопустимыми не должно распространяться на случаи, когда допущенные нарушения процессуальных норм при собирании и закреплении доказательств могут быть устранены судом.

Свердловский  областной суд при рассмотрении уголовного дела в отношении Б. установил, что в одном из протоколов опознания не было указано место жительства понятых. Суд признал, что понятые фактически принимали участие в производстве опознания, следовательно, отсутствие в протоколе указания на их место жительства не влечет признания протокола опознания недопустимым доказательством.

Напротив, по делу С. и Л. суд признал протокол опознания  недопустимым. В протоколе опознания  личности свидетелем Н. отсутствовали: дата и место проведения следственного  действия, время его окончания, подпись  опознаваемого лица либо отметка  об отказе от подписи протокола. Также не были указаны внешние приметы и возраст всех опознаваемых лиц, не отражен порядок предъявления и расположения этих лиц при опознании, а также отсутствовали результат опознания и сведения о том, кого из трех предъявленных лиц опознал Н.

С другой стороны, изъятие искомых предметов вне  визуального контроля понятых является существенным нарушением уголовно-процессуального  закона и влечет признание доказательства недопустимым. Статьи 27.7 и 27.9 КоАП РФ предусматривают  обязательное участие при проведении личного досмотра и досмотра транспортных средств не менее двух понятых. Имели место случаи, когда непосредственный досмотр, в ходе которого обнаруживалось и фактически изымалось наркотическое средство, производился в их отсутствие и понятые в дальнейшем приглашались для удостоверения уже происшедшего факта изъятия наркотиков. Данное нарушение закона влечет за собой обоснованное прекращение дела.

Так, инспектором  Калининградского отдела ГАИ был  задержан с маковой соломкой водитель П. Сотрудником милиции составлен протокол обнаружения и изъятия наркотиков. При этом один понятой в момент их изъятия не присутствовал, а протокол подписал в помещении органа внутренних дел. В процессуальном документе об осмотре вещественных доказательств в качестве понятых фигурировали пассажир задержанной автомашины и сам инспектор ГАИ.

В другом случае Краснотурьинский городской суд  Свердловской области признал допустимым доказательством протокол обыска Ш. В помещении находилось несколько  человек. Одна из понятых была приглашена в другую комнату, к ней подошел оперативный работник и показал пакетик с гашишем. Он пояснил понятой, что пакетик обнаружили в кармане брюк Ш. Однако последний утверждал, что ему подбросили наркотики. Обыск Ш. не был под полным визуальным контролем понятых. В приговоре суда указано, что сотрудник милиции, проведя личный досмотр Ш., что-то обнаружил в кармане его брюк. Он достал из кармана Ш. пакетик, осмотрел его, а затем вновь положил пакетик в карман брюк Ш. После чего препроводил Ш. в другую комнату.

Подобное нарушение  со стороны органов следствия  наносит невосполнимый ущерб  установлению истины. Досмотр, как и  обыск, должен проводиться под полным визуальным контролем понятых. Такое  отступление от требований закона влечет освобождение лица от уголовной ответственности. Так, в производстве следственного отдела Первомайского РУВД г. Владивостока находилось уголовное дело, возбужденное по ст. 228 УК РФ. В процессе расследования было установлено, что сотрудники милиции С. и Н. запрещенных предметов, подлежащих изъятию, при досмотре не обнаружили. Однако на дороге вблизи места досмотра был найден газетный сверток, в котором находился наркотик. До приезда оперативно-следственной группы сотрудник милиции С. по окончании проверки документов водителя Г. положил в карман его куртки паспорт. В паспорт был предварительно помещен обнаруженный сверток с наркотиком. Из данного кармана куртки он был впоследствии изъят, что послужило основанием для возбуждения уголовного дела, которое после установления указанных обстоятельств было обоснованно прекращено.

Таким образом, четкое отражение в протоколе  места обнаружения искомых предметов  и их индивидуальных особенностей приобретает  особое значение. Однако если в протоколе  обыска отсутствуют точные сведения об этом, то невозможно восполнить пробел путем допроса понятых. Указанные обстоятельства создают неустранимые сомнения в достоверности полученных доказательств.

Одним из сложных  вопросов, влияющих на допустимость доказательств, является возбуждение уголовных дел при выделении последних в особое производство и при выделении материалов на предварительном следствии.

Статья 26 УПК  РСФСР регламентировала порядок  выделения уголовных дел, но не материалов. В УПК РФ этот пробел устранен. Но остались вопросы возбуждения уголовных дел, когда при расследовании одного преступления органы следствия выявляют преступления, связанные либо не связанные с теми, по признакам которых было возбуждено уголовное дело. Следователь не обязан каждый раз выносить новое постановление о возбуждении уголовного дела в случае, когда по делу будет установлено другое причастное к преступлению лицо.

Так, Ленинским  районным судом г. Краснодара 27.01.98 Б. осужден по ч. 1 ст. 228, п. «в» ч. 3 ст. 228 УК РФ (в редакции УК РФ 1996 г.). Он признан виновным в том, что 9.10.97 приобрел 16,44 г марихуаны для личного употребления, которую затем хранил у себя дома. 10 октября Б. сбыл 0,67 г данного наркотического средства У., который в тот же день был задержан сотрудниками милиции. Президиум Краснодарского краевого суда отменил приговор Ленинского районного суда и определение судебной коллегии краевого суда, усмотрев существенное нарушение уголовно-процессуального закона в том, что уголовное дело, по которому Б. осужден, возбуждено в отношении У., задержанного с марихуаной. Исходя из этого, Президиум сделал вывод, что производство по делу в отношении Б. проводилось без возбуждения уголовного дела. Заместитель генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос об отмене постановления президиума Краснодарского краевого суда и об оставлении без изменения приговора районного суда и определения судебной коллегии по уголовным делам краевого суда. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ протест удовлетворила, признав, что нормы уголовно-процессуального закона при расследовании дела не нарушены.

Подобная практика в свете действующего УПК РФ нуждается  в корректировке. Часть 3 ст. 154 УПК  РФ предусматривает, что если уголовное  дело выделено для производства предварительного расследования нового преступления или в отношении нового лица, то в постановлении должно содержаться решение о возбуждении уголовного дела в порядке, предусмотренном ст. 146 УПК РФ.

Так, приговором Североуральского городского суда К. и  Щ. признаны виновными в незаконном приобретении, хранении с целью сбыта героина массой 99 г. Это наркотическое средство 14.01.2000 при проведении обыска было обнаружено и изъято. Уголовное дело в отношении К. и Щ. по факту незаконного приобретения и хранения наркотических средств в целях сбыта постановлением следователя от 24.01.2000 было выделено из уголовного дела, возбужденного в отношении У. Выделенному делу присвоен новый номер. Судебная коллегия по уголовным делам Свердловского областного суда справедливо не согласилась с доводами стороны защиты о нарушении органами следствия процессуального закона при выделении материалов уголовного дела. В соответствии со ст. 26 УПК РСФСР (действовавшей до 01.07.2002) если из уголовного дела выделялось другое уголовное дело, по которому проводились следственные действия, то в этом случае по выделенному делу не требовалось выносить постановление о возбуждении уголовного дела. Такое постановление необходимо было в случае, когда из другого дела выделялись материалы для прокурорской проверки.

Сбыт наркотиков и приобретение, хранение наркотиков для личного употребления — это два самостоятельных преступления, совершаемые разными субъектами, не соучастниками. Статья 155 УПК РФ регламентирует выделение в отдельное производство материалов уголовного дела. В случае, если в ходе предварительного расследования становится известно о совершении преступления, не связанного с расследуемым деянием, дознаватель или следователь выносит постановление о выделении материалов, содержащих сведения о новом преступлении, из уголовного дела и направлении их прокурору для принятия решения.

Материалы, содержащие сведения о новом преступлении и  выделенные из уголовного дела в отдельное  производство, допускаются в качестве доказательств по данному уголовному делу (ч. 2 ст. 155 УПК РФ). Таким образом, действующий УПК РФ требует возбуждения уголовного дела не только при выделении в отдельное производство материалов уголовного дела, но и при выделении в отдельное производство уголовного дела. Это обстоятельство не всегда учитывается органами предварительного расследования и судами.

Так, приговором Октябрьского районного суда г. Екатеринбурга  от 03.06.2004 Ж. осуждена по ч. 2 ст. 228 УК РФ (в редакции УК РФ 1996 г.) за сбыт 0,32 г  героина С., добровольно оказывающему помощь сотрудникам милиции. П. этим же приговором осужден по ст. 30, ч. 3 и 4 ст. 228 УК РФ за покушение на сбыт Ж. героина массой 5,88 г.

24.11.2003 Ж. сбыла  героин массой 0,32 г и была задержана  в ходе проверочной закупки  наркотиков. Этот эпизод не связан  с деянием П. Возбуждено уголовное дело в отношении Ж. по ч. 4 ст. 228 УК РФ за сбыт наркотиков. Ж. решила оказать содействие в изобличении сбытчиков. Она договорилась с П. о покупке у него наркотика. П. привез ей в квартиру 5,88 г героина, где и был задержан сотрудниками милиции.