Взаимоотношения советской власти и РПЦ в период с 1917 по 1922 гг

Когда Собор и Патриарх стали получать сведения о начавшихся гонениях, ими была выработана программа действий по защите своих чад. Церковь прибегла к трем доступным ей формам протеста.

Во-первых, Патриарх и Собор  публично осудили действия Советской  власти, направленные против Церкви. В  посланиях Патриарха и в Соборных постановлениях, опубликованных в церковной печати и провозглашаемых в храмах во время проповедей, власть призывалась к справедливости, а народ к покаянию. Но народ оказался глух к голосу Церкви, а власть просто игнорировала этот призыв.

Во-вторых, для противодействия  гонениям Собор 25 января 1918 г. постановил устраивать крестные ходы для вразумления народа. В январе - феврале прошли крестные ходы в Москве, Петрограде и в других годах. Это произвело большое впечатление на народ, и обеспокоенные власти приняли меры: крестные ходы стали расстреливать. Так 15 февраля 1918 г. был расстрелян крестный ход в Туле, при чем погибло 13 человек, и был ранен епископ Корнилий.

В-третьих, решением Собора от 28 февраля, как было сказано выше, создавались союзы из прихожан для  защиты церковного достояния. Власти использовали вооруженную силу, игнорируя возмущение христиан.

Для того, чтобы  добиться от Советского правительства  хоть какой-то справедливости еще в  начале 1918 года была создана специальная  делегация от лица Собора и Патриарха, в обязанности которой входила защита прав РПЦ перед высшими органами власти. Члены делегации добивались приема у высших советских чиновников и излагали им жалобы Церкви. Несмотря на то, что в ряде случаев делегации удавалось добиться успеха, в целом власть оставалась глуха к голосу Церкви.

Тем временем волна  гонений нарастала. Летом 1918 года погибло  еще несколько архиереев. 16 июня был расстрелян архиеп. Тобольский Гермоген (Долганев) Причиной расправы было то, что архипастырь активно  поддерживал находившуюся в заключении Семью. В то же время были умерщвлены архиеп. Андроник Пермский и еп. Феофан Соликамский за то, что смело обличили злодеяния Советской власти. Собор послал комиссию для расследования этих убийств, но большевики арестовали ее членов и тоже расстреляли их. Повсюду происходили убийства священно- и церковнослужителей. Справедливости ради следует отметить, что иногда расправы происходили без прямого приказа власти и осуществлялись толпами озверевших красноармейцев или распропагандированных крестьян.

Вследствие утопической экономической политики новой власти (уничтожение частной собственности) и в результате ужасающих злодеяний революционеров, в 1918 году началось вооруженное сопротивление большевикам. Повсюду вспыхивали восстания и формировались отряды. Уже летом власть большевиков висела на волоске. С юга коммунистам угрожала Белая армия генерала Деникина, на западе Украина была в руках Центральной Рады, на востоке восстал Чехословацкий корпус. В районах, остававшихся под контролем большевиков, вспыхивали крестьянские бунты, вызванные грабежами крестьян новой властью. К антисоветским выступлениям примкнули и широкие массы рабочих, убедившихся в том, что новая власть лишь декларирует себя как рабоче-крестьянскую, а на самом деле ведет антинародную политику.

Истинное отношение Советской  власти к своему народу видно из следующей телеграммы Ленина от 11 июля 1918 года, направленной местным властям  в Пензу, где вспыхнуло восстание: “Восстание пяти волостей кулачья  повести к беспощадному подавлению “…” Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц. Опубликовать их имена. Отнять у них весь хлеб. Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал: душат и задушат кровопийц, кулаков”. Выполняя приказы своего главаря, коммунисты уничтожали своих врагов с неслыханной жестокостью. Уже летом 1918 года по обвинению в контрреволюционных действиях были расстреляны тысячи людей. Возникли институт заложничества и концлагеря⁹.

30 августа 1918 года студент Л. Каннегисер убил главу Петроградской ЧК Урицкого, отличавшегося особой жестокостью даже на фоне остальных большевиков, а в Москве произошло покушение на Ленина. В ответ Советская власть объявила о начале проведения политики “красного террора”, то есть о начале массового уничтожения представителей “враждебных классов” в качестве меры устрашения своих противников. Был введен институт заложничества, когда в ответ на сопротивление властям арестовывались ни в чем не повинные люди, имевшие несчастье оказаться бывшими дворянами, купцами и т.п., которые подвергались казни в случае антисоветских выступлений или даже без всякого повода. За несколько дней лишь в Петрограде было расстреляно 512 заложников, только за то, что они были представителями бывших эксплуататорских классов. Всего же в период 1918 -1920 годов чекистами было умерщвлено не менее нескольких десятков тысяч заложников во всех концах Советской России. Однако, эти цифры жертв неполны, поскольку в советских застенках того времени многие тысячи людей умерщвлялись без суда и следствия. Жестокие репрессии обрушились и на духовенство. Так как священнослужители, по учению Маркса, относились к эксплуататорским классам, то и их в первую очередь брали в заложники. В ходе Гражданской войны в застенках ЧК были уничтожены тысячи клириков и мирян. Так в Москве был расстрелян знаменитый на всю Россию миссионер прот. Иоанн Восторгов, до последнего момента исповедовавший заключенных, пока его самого не повели на смерть. В Петрограде вместе со своими сыновьями был казнен известный священник прот. Философ Орнатский, которого не спасло заступничество самого наркома просвещения Луначарского. Воспользовавшись удобным поводом, власти ликвидировали братства приходских советов и закрыли большинство еще сохранившихся органов церковной печати.

5(18) мая 1920 года Синод  под председательством Патриарха  принял постановление о предоставлении  епархиальным архиереям права  решать на местах все церковные  дела (даже входящие в компетенцию  Синода, если прекращалась связь  с ВЦУ). Ещё раньше, в1918 г., Собор упразднил общеобязательную церковную политику, предоставив членам Церкви право самим определять свои политические интересы, “поскольку это не вредит Церкви и не ведётся от её имени”. Таким образом священноначалие даже в тех тяжелейших условиях сумело осуществить реформу церковного управления.

В октябре 1920 года Гражданская  война на европейской части России в целом была завершена эвакуацией разбитой армии Врангеля. Одержав  победу, коммунисты устроили кровавую бойню, безжалостно истребив большинство попавших к ним в руки белогвардейцев, их сторонников, а также множество невинных людей, заподозренных в нелояльности к Советской власти. Однако, с конца 1920 года, можно говорить о некотором спаде в интенсивности гонений на инакомыслящих, в том числе и на Церковь. Первый этап гонений завершился.

До сих пор достаточно сложно определить общую цифру уничтоженных коммунистами священнослужителей и мирян в годы Гражданской войны. Так С. П. Мельгунов приводит данные о 28 архиереях и 1219 священниках, убитых в гражданскую войну, впрочем, тут же указывая, что это приблизительные сведения. Прот. М. Польский перечисляет 23 епископа, умерщвлённых большевиками в 1918-1921 годах. Д. Поспеловский считает, что в течение 1918 -1920-х гг. погибло не менее 28 епископов и 12 тысяч мирян, защищавших интересы Церкви и заплативших за это жизнью. М. Г. Нечаев приводит “современные данные”, по которым репрессированных священнослужителей и монашествующих насчитывалось от 8 000 до 21000 человек, из них 70 архиереев, - 3/4 всего епископата. Но здесь имеются в виду все пострадавшие, а не обязательно умерщвлённые, многие из них остались в живых. Составители сборника “РПЦ и коммунистическое государство” считают, что общее число жертв среди духовенства и мирян в 1917-1921 гг. составляет более 10 000 человек, не считая погибших в белой армии священников. Пожалуй, наиболее достоверные цифры называет прот. Георгий Митрофанов: “с 1918 по 1921 год погибло 23 архиерея и более 10 000 духовенства”. По-видимому, число убитых мирян составляет около 10 000-12 000 тысяч человек (данные Д. Поспеловского). Такова ужасающая статистика жертв РПЦ в первые годы Советской власти.

“Церкви нет  без епископа”, - гласит крылатое выражение. Большевики, видимо, понимали это, нанося первые удары именно по епископату. Но Церковь нашла выход в многочисленных епископских хиротониях. В 1917 г. умерли 11 епископов, хиротонисаны 4. В 1918 г. умерли (большинство мученически) 21 епископ, а хиротонисаны уже 14. В 1920 г. умерли 5, а хиротонисаны 30 архиереев. Наконец, в 1921 г. умерли 7, а хиротонисаны 39 архипастырей. Таким образом, епископат РПЦ в годы гонений даже увеличился¹⁰.

Серьезным потрясением  для Церкви стало повсеместное вскрытие мощей, с особой силой развернувшееся в 1919г. Специальное постановление  поэтому поводу было издано Наркоматом юстиции в феврале 1919г. Вскрытия производили особые комиссии в присутствии священнослужителей. В ходе операции составлялись протоколы. Если в результате вскрытия обнаруживалось, что мощи не сохранились в целостном виде, это обстоятельство использовалось для атеистической пропаганды и выдавалось за сознательный обман и подделку. Всего до осени 1920г. было проведено 63 публичных вскрытия. Эти акции продолжались и в последующие годы.

Попытки верующих и духовенства оказывать сопротивление властям заканчивались, как правило, арестами, судами и высылками. Общее количество «погибших за Церковь» в годы гражданской войны составило около 12 тыс. мирян, несколько тысяч человек приходского духовенства и монашествующих, а так же 28 архиереев (высшего духовенства РПЦ).

В целом этот период гонений Советской власти против РПЦ можно назвать временем “бури и натиска” или “кавалерийских атак” (советская историография). Впрочем, наиболее трезвомыслящие большевики уже  тогда осознали, что борьба с Церковью будет долгой и непростой. Эту тенденцию видно уже в Программе партии, принятой в марте 1919г.

Сделаем выводы о гонениях на РПЦ в 1917-1920 годы:

Во-первых, Церковь  была отделена от государства, поставившего задачу её полного уничтожения. Она  лишилась своей экономической базы, которую составляли:

1. Монастыри  (закрыто более половины, имущество  остальных в основном конфисковано). Капиталы обителей перед революцией  составляли 65 млн. рублей, а годовой  доход, - 20 млн.

2. Свечные заводы. Большевики национализировали десятки  свечных заводов, являвшихся одной из важнейших составляющих дохода РПЦ. Так лишь в Москве и в Петербурге они давали 2 млн. руб. в год.

3. Дотации и  пенсии от государства. Разумеется, они были полностью отменены  большевиками, тогда как до революции  они достигали 35 млн. руб. из общего дохода Церкви в 110 млн. руб. (1914г.)

Таким образом, Церковь лишилась финансовой возможности  содержать аппарат ВЦУ, епархиальные аппараты управления, духовные учебные  заведения. Почтенные священнослужители  за штатом, преподаватели духовных учебных заведений, чиновники Церковного управления лишились средств к существованию, так как никаких пособий им новой властью не предусматривалось. Множество служителей Церкви оказались в полной нищете. Произошёл массовый отход населения от Церкви, но ушли лишь формальные христиане.

Однако Церковь  сумела приспособиться к новым условиям. Ко-личественное уменьшение привело  к резкому росту качества. Органы Цер-ковной власти адаптировались в  сложившейся ситуации (самостоятельное  управление епархиями в случае отсутствия связи с ВЦУ), а после Гражданской войны эффективная система ВЦУ была воссоздана. Несмотря на экономическую катастрофу, Церковь сумела выжить.

Во-вторых, власти провели массовые репрессии против священнослужителей и рядовых верующих. Умерщвлено было, как сказано выше, около 10 000 представителей духовенства, многие попали в тюрьмы и концлагеря. Однако и прямое уничтожение не смогло “отлучить от Христа” массы православного народа.

В-третьих, власти старались, несмотря на Гражданскую  войну, проводить идеологическую кампанию против Церкви. Это и многочисленные антицерковные публикации в Центральной прессе, и кампания по вскрытию мощей, и различные обвинения Церкви в “шарлатанстве, фокусничестве” и тому подобное (здесь большевики имели в виду чудеса: нетленные мощи, мироточащие иконы, исцеления). Всё же в целом в период Гражданской войны коммунисты ещё не смогли развернуть по настоящему проработанную и централизованную систему антирелигиозной пропаганды. Как отмечалось, эти действия отталкивали от Церкви лишь суеверных и маловерных людей, настоящие христиане смотрели на эту кампанию как на кощунство. По свидетельству беспристрастного очевидца, в 1920 г. в России “даже внешне всё ещё сильна религия. Я видел в храмах голодных священников в роскошных одеяниях и страстно набожных прихожан. Более половины прихожан составляли мужчины, среди них было много солдат “…” В Москве я постоянно встречал на улицах молящихся”¹¹.

Как бы парадоксально  это не звучало, но объективно гонения  были на пользу духовному состоянию членов Церкви. Святой Патриарх Тихон говорит в начале своего пятого послания: “Господь не перестает являть милости Русской Церкви. День от дня прилагаются ей новые испытания. День ото дня сияет ярче ее венец. “…” Она по апостольски вменяет в тщету горечь своих страданий, вводит в сонм небожителей новых мучеников и находит утеху для себя в благословении Своего Небесного Жениха”.¹²Хотя РПЦ сильно сократилась количественно, но гонения способствовали формированию в христианах высоких нравственных качеств.

Многие номинальные христиане отошли от Церкви. Однако, в их числе было очень мало лиц в священном сане и не было вообще ни одного архиерея! Даже под угрозой гибели клирики не отрекались от Христа. Этот факт служит несомненным доказательством того, что несмотря на все свои недостатки, большинство представителей православного духовенства стремилось искреннее служить Богу.

Нравственное  оздоровление Церкви отмечало много  очевидцев. Вот как одна из них  описывает богослужение начала 1920-х  годов в московском храме: “Утро серое, неприглядное, моросит дождь. Вот подходит с Покровки архиерей. Ряса его забрызгана грязью, в руке он несет коробку с митрой. Все тянутся к нему за благословением, но все, к моему удивлению происходит тихо и мирно. А владыка старается никого не обойти и лицо его также спокойно и радостно. Какая разница, - думается мне, - когда наши епископы разъезжали в пышных каретах, то их так не встречали, а если и собирались кучки зевак, то только для того, чтобы посмотреть на раззолоченную карету и бриллианты на митрополичьем клобуке. А теперь архиереи смиренно ходят пешком во всякую погоду. Никаким внешним великолепием они не окружены, а с каким почетом и благоговением встречает их народ. Отошли от них все блага мирские и сами они стали не от мира сего”¹³.