Толкование права: понятие, способы

С учетом особенностей места, времени и других факторов одни и  те же обстоятельства могут быть признаны уважительными и неуважительными, существенными либо несущественными. Иной раз законодатель прямо обязывает  учитывать различные конкретные условия, т.е. обратиться к функциональному  толкованию. Так, в ст. 1101 ГК указано, при определении размера компенсации  морального вреда должны учитываться  требования разумности и справедливости, а также обстоятельства, при которых  был причинен моральный вред, и  индивидуальные особенности потерпевшего. При определении размера алиментов  на несовершеннолетних суд учитывает  материальное и семейное положение  сторон и другие «заслуживающие внимание обстоятельства» (ст. 81, 83 Семейного  кодекса РФ).

Юридическая наука не достигла единства взглядов на количество и  перечень способов толкования. Однако бесспорно существование в юридической  науке и практике целого ряда приемов  и анализа норм права, которые  нельзя отнести к какому то иному способу толкования. Если толкование есть непосредственное познание, то существуют способы проникновения и углубления в содержание норм права, получения сведений, отражающих их смысл. В ходе толкования смысл норм права постигается посредством нескольких «пластов» знаний – знаний языка, на котором они сформулированы, знаний о системных связях норм права, знаний об их происхождении и функционировании. Кроме того, в ходе толкования используется содержательный материал и самих норм права. Толкование представляет собой интеллектуальную деятельность в процессе которой с научных позиций познаются глубинные свойства права, объективно и достоверно излагается суть предписаний, содержащихся в правовых нормах.

3. Виды толкования права

В зависимости от юридических  последствий, к которым приводит разъяснение правовых норм, толкование норм права подразделяется на следующие  основные виды:

1) По субъекту. В качестве субъекта толкования может выступать любое лицо, однако юридическое значение толкования при этом будет не одинаково. Оно зависит от правового положения субъекта, толкующего нормы права, – интерпретатора. По субъектам толкование подразделяется на официальное и неофициальное.

Официальное толкование. Особая роль отводится официальному толкованию норм права, являющемуся обязательным и действующим параллельно с  толкуемым нормативным актом. Оно  направляет судебную и иную правоприменительную  практику, вырабатывает единообразное  понимание и применение законодательства, гарантирует законность в реализации права. Официальное толкование –  это разъяснение осуществляемое в официальном порядке государственным органом или должностными лицами в рамках их компетенции.

Основные признаки данного  толкования следующие:

- оно дается уполномоченным  на то государственным органом,  как правило, это правотворческие  органы, которые толкуют изданные  ими же нормативные акты;

- оно излагается в определенном  акте официального толкования  и никогда не проводится устно.  Носит общеобязательное значение, а выход за его пределы недопустим.

Официальное толкование подразделяется, в свою очередь, на нормативное и казуальное. Нормативное толкование воспринято как бы по аналогии с наименованием нормативного акта, который распространяется на многих лиц, действует продолжительное время и применяется в плоть до его отмены. Такими же признаками характеризуется нормативное толкование.

Нормативное толкование –  это официальное разъяснение, которое  обязательно для всех лиц и  органов, подчиненных подведомственному  органу, производящему толкование, и распространяется на все случаи, предусмотренные толкуемой нормой, обеспечивая тем самым единообразное  и правильное проведение в жизнь  ее предписаний. Нормативное разъяснение  не содержит самостоятельные правовые нормы. Оно лишь устанавливает действительный смысл и сферу действия толкуемого акта, условия применения, права  и обязанности субъектов прав. В ряде случаев нормативный акт, который на практике вызывает неясности  или противоречиво применяется, официально разъясняет путем нормативного толкования сам орган, издавший этот акт (аутентическое толкование). Так, в Российской Федерации подобные разъяснения могут издаваться Государственной  Думой, Президентом и другими  правотворческими органами. Акт нормативного толкования имеет ту же юридическую  силу и, как правило, аналогичную  внешнюю форму, что и разъясняемый акт. Специального полномочия на аутентическое  толкование не требуется. Оно вытекает из правотворческого полномочия соответствующего органа.

Официальное нормативное  толкование может даваться в форме  инструкций, разъяснений также особыми  органами в силу предоставленных  им специальных либо разовых полномочий (легальное делегированное толкование). Оно должно проводится в рамках компетенции органа, производящего разъяснение. Его обязательная сила распространяется на тех субъектов, которые подпадают под юрисдикцию органа, производящего разъяснение.

В соответствии с Законом  о Конституционном Суде РФ он уполномочен  давать официальные разъяснения  Конституции РФ по запросам Президента, Совета Федерации, Государственной  Думы, Правительства России, органов законодательной власти субъектов РФ. Однако следует заметить, что в данном вопросе нет однозначной позиции относительно юридической природы данных разъяснений.

Эти вопросы имеют не только актуальное теоретическое, но и серьезное  практическое значение, так как связаны  с реальной конституционно-юрисдикционной деятельностью и ее правовыми последствиями, с проблемами защиты основ конституционного строя, обеспечения верховенства и прямого действия Конституции России на всей территории страны, формирования в нашей Федерации единого конституционно-правового пространства, в котором на единой общефедеральной основе должны гарантироваться права и свободы человека и гражданина, равенство всех перед законом и судом.

По проблеме юридической  природы и места в правовой системе актов конституционной юрисдикции, выраженных в них правовых позиций высказываются самые различные, в том числе взаимоисключающие, мнения, хотя не всегда с развернутой аргументацией, а всестороннего специального исследования монографического уровня до сих пор вообще не осуществлено.

Одни авторы считают акты конституционной юрисдикции источником права, его отраслей в форме нормативно-правового  акта, акта нормативного характера, обще нормативного значения либо судебного прецедента.

Другие квалифицируют  как содержащие только официальную  конституционную доктрину, как акты толкования, не создающие норм права, правоприменительные акты или акты преюдициального значения либо как  лишь акты оценки норм права (нормативного акта) с позицией конституционности.

В более общем плане  дискуссия концентрируется вокруг проблемы, являются ли акты конституционной  юрисдикции источниками права.

Нет единства и в понимании  того, что такое правовая позиция, выраженная в решении Конституционного Суда. Г.А. Гаджиев определяет правовые позиции как «выявленные и сформулированные судом правовые принципы, пригодные для решения ряда (аналогичных) дел», «важные правовые выводы, идеи, представляющие собой выявленное судом, кристализированное право», имеющие «прецедентное значение», являющиеся «источником права». Н.В. Витрук понимает под ними «правовые представления (выводы) общего характера: как результат толкования Конституционным Судом Конституции Российской Федерации и выявления им конституционного смысла положений законов и других нормативных актов в пределах компетенции Конституционного Суда, которые снимают конституционно-правовую неопределенность и служат правовым основанием итоговых решений (постановлений) Конституционного Суда Российской Федерации» и считает, что правовые позиции «занимают самостоятельное место в правовой системе и служат источниками конституционного и иных отраслей российского права».

Б.С. Эбзеев подчеркивает, что правовые позиции не есть просто обоснование решения, а его сущность, выводы Конституционного Суда, являющиеся результатом толкования Конституции, ее духа и буквы, выявленных им правовых принципов, и лежащие в основе решения, заключающие в себе нормативные установления. В.А. Кряжков полагает, что правовые позиции – «это логико-правовое (прежде всего – конституционное) обоснование конечного вывода Суда, содержащегося в постановляющей части его решения, формулируемое в виде правовых умозаключений, установок, имеющих общеобязательное значение».

По мнению В.О. Лучина и  М.Г. Мойсеенко, «правовая позиция – это коллегиальное решение Конституционного Суда, выражающее понимание им конкретных положений Конституции в процессе соотнесения с проверяемой правовой нормой с целью устранения неопределенностей, возникших у инициаторов обращения (запроса, жалобы, ходатайства)»; правовые позиции выполняют роль нормативной основы в правовой системе, служат ориентиром в правотворчестве и правоприменении. В.А. Сивицкий и Е.Ю. Терюкова квалифицируют правовые позиции как «квазинормы» и как постоянные и общие основания принятия Конституционным Судом всех последующих решений по аналогичным делам, т.е. имеющих для него значение правового прецедента.

Таким образом, рассматриваемая  проблема, не успев возникнуть, сразу  оказалась в числе спорных, что, впрочем, естественно для исследования новых правовых явлений. Подобный разброс  мнений присущ, однако, и характеристике в отечественной и зарубежной литературе юридической природы  и значения возникших много десятилетий  назад актов конституционной  юрисдикции иностранных государств. Причины тому не только в различии методологических подходов исследователей к проблеме.

С одной стороны, у актов  конституционной юрисдикции разных государств имеются некоторые общие  черты, что можно выявить посредством  компаративистского подхода. Но тот же метод позволяет увидеть и их существенные различия. Правовая природа, юридические свойства таких актов, их место на территории права предопределяются социально-политическими условиями, своеобразием правовой системы и юридической культуры, правовых традиций страны, правовой природой органа конституционной юрисдикции, его местом в механизме власти, конституционно-законодательным закреплением функций и полномочий этого органа, юридической силы принимаемых им решений, его реальной юрисдикционной деятельностью. Не вызывает сомнения, что юридические свойства актов конституционной юрисдикции во многом иные в странах англосаксонской системы общего права по сравнению с имеющими континентальную (романо-германскую) правовую систему; в странах, где конституционный контроль осуществляют суды общей юрисдикции или где избрана иная модель конституционной юрисдикции – посредством конституционных судов.

Конституция Российской Федерации  и Федеральный конституционный  закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» прямо не определяют правовую природу решений Конституционного Суда, не содержат понятия правовой позиции. Вместе с тем действующая конституционно-законодательная регламентация статуса, компетенции Конституционного Суда России, юридической силы его решений, правовых последствиях их принятия, а также практика их восприятия – применения и использования органами различных ветвей публичной власти позволяют достаточно определенно ответить на поставленные вопросы.

Для судебной практики особенно важны разъяснения Верховного суда по вопросам применения законодательства при рассмотрении судебных дел. Такие  руководящие разъяснения (в Российской Федерации они издаются в форме  постановлений Пленума Верховного суда), будучи разновидностью легального толкования, даются по вопросам судебной практики на основании рассматриваемых  судами дел, являются результатом их обобщения. Подобного рода разъяснения  обращены в первую очередь к судебным органам и формально обязательны  для них. В то же время они обязательны  для всех иных лиц и органов, которые  в той или иной форме непосредственно  участвуют в судебной деятельности. Формы разъяснений, уточняющих и  объясняющих положения закона, в  актах Верховного суда весьма разнообразны. В них четко определяются сфера  действия той или иной нормы, условия, при которых она должна применяться, круг лиц, на которых она распространяет свое действие, конкретизируются границы  применимости норм, близких по содержанию, решаются спорные и неясные вопросы  о подведомственности и подсудности.

Однако в юридической  литературе последних лет была дана негативная оценка практике принятия Верховным Судом постановлений  по отдельным категориям дел. Так, Г.В. Дроздов указывает: «Как акты толкования права решения судебных органов  по конкретным делам обладают несомненными преимуществами перед руководящими разъяснениями. Если первые содержат мотивировки  соответствующих выводов, то вторые – лишь готовые предписания общего характера: Очевидное преувеличение  роли руководящих разъяснений снижает  роль судебных решений по отдельным  делам как образцов применения права. Все это характерно для административно-командной системы, отрицавшей за деятельностью суда значение отдельной ветви государственной власти».

Полагаем, что подобный вывод  является слишком категоричным. Более того, при тех же посылках вполне логичен и оправдан другой вывод: самостоятельность судебной власти в системе государственной власти предопределяет возможности судов по созданию правовых предписаний, которые, как и любые правовые нормы, должны быть результатом некоторого обобщения, а не частным случаем, и, как всякие подзаконные акты, должны соответствовать Конституции и законам. В этом случае следует признать за постановлениями Пленума ВС РФ большое будущее в плане регулирования, например, уголовно-правовых отношений. Постановления занимают как бы промежуточную позицию между обладающим высоким уровнем абстрактности уголовным законом (хотя абстрактность УК РФ значительно меньше абстрактности его предшественников) и вполне конкретным судебным решением по какому-либо делу. Постановления позволяют конкретизировать предписания УК РФ до такой степени, что их содержание становится максимально приближенным к практике правоприменения и в то же время оно не углубляется в детали, свойственные конкретным делам.