Суверенитет государства: понятие и свойства

Содержание

Введение…………………………………………………………

Глава№1 Суверенитет государства: понятие и свойства…… 
Глава№2 Государственный суверенитет России

Заключения……………………………………………………………..

Список использованной литературы………………………………………

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

  Значительным шагом  на пути  обеспечения  подлинного  суверенитета

Российской Федерации  явилась  Декларация  «О  государственном  суверенитете

Российской Федерации Советской  Федеративной  Социалистической  Республики», принятая 12  июня  1990  года  первым  съездом  народных  депутатов  РСФСР1.

Выражая  волю  народов  России,  Декларация  провозгласила   государственный

суверенитет  РСФСР  на  всей  ее   территории,  предусмотрев   политические,

экономические и правовые гарантии суверенной России.

           Основные положения Декларации  нашли свое отражение в  действующей

Конституции Российской Федерации.

           Государственный  суверенитет  Российской  Федерации  –  категория

сложная.  Это  обуславливается  спецификой  России,  как  многонационального

государства.

           В данной связи следует учесть  и то обстоятельство, что с  момента

распада СССР и крушения  тоталитарно-политических  систем  бывших  советских

республик  Россия,  как  впрочем  и  другие  субъекты   распавшегося   Союза

переживает глубокий политико-экономический кризис.

           В результате распада СССР  были ликвидированы  единые  Вооруженные

Силы Федерации,  что  соответственно  привело  к  ослаблению  военной  формы

защиты государственного суверенитета России.

            В   данной   курсовой   работе   рассмотрены   вопросы   понятия

государственного  суверенитета  на   примере   Российской   Федерации,   его

юридические свойства, взаимосвязь суверенитета государства  с  суверенитетом

народа и  национальным  суверенитетом.  Затронуты  проблемы  суверенитета  в

федеративном государстве, дана конституционная  характеристика  суверенитета

Российской Федерации, рассмотрены формы защиты суверенитета России.

            В  ходе  написания  данной  курсовой  работы  были  использованы

Конституция   Российской   Федерации,   федеральные   законы,    нормативные

документы, научные статьи, материалы периодической печати.

             Анализ   использованной   литературы    показал,    что    тема

государственного суверенитета полно раскрыта в трудах отечественных  авторов

и представляет большой интерес для изучения.

 

 

 

Глава№1 Суверенитет государства: понятие и свойства

Суверените́т (фр. Souveraineté) — верховная власть, верховенство, господство) — независимость государства во внешних и верховенство во внутренних делах. Свободное, независимое от каких-либо внешних сил верховенство государственной власти. Понятие суверенитета выражает общее свойство любого государства. Также в русской научной терминологии существуют понятия национального и народного суверенитета. В современной политологии, кроме этого, используется такой термин как суверенитет личности или гражданина

Государственный суверенитет — это неотчуждаемое юридическое качество независимого государства, символизирующее его политико-правовую самостоятельность, высшую ответственность и ценность как первичного субъекта международного права; необходимое для исключительного верховенства государственной власти и предполагающее неподчинение власти другого государства; возникающее или исчезающее в силу добровольного изменения статуса независимого государства как цельного социального организма; обусловленное правовым равенством независимых государств и лежащее в основе современного международного права.

Суверенитет государства. Государственный суверенитет (от французского souverainete — верховная власть) — это важнейшее неотъемлемое свойство государства, выражающее верховенство, независимость, полноту, исключительность и единство государственной власти данной страны.

Государственный суверенитет — неотъемлемое свойство государства, источником и основой которого является волеизъявление народа страны, его власть, его суверенитет. «Фундаментом государственного строя является народный суверенитет», — говорится в Конституции Греции. В Конституции Италии подчеркивается, что «суверенитет принадлежит народу», а в Основном законе ФРГ, что «вся государственная власть исходит от народа». В связи с этим важно разграничить государственный суверенитет и народный суверенитет, видеть как их взаимосвязь, так и отличие. Государственный суверенитет, несомненно, тесно связан с народным суверенитетом прежде всего потому, что именно государство выступает в качестве главного выразителя воли народа. С другой стороны, суверенитет народа служит важнейшей социально-политической основой подлинно демократической государственной власти. В этом плане государственный суверенитет базируется на суверенитете народа. Но в то же время суверенитет народа существенно отличается от суверенитета государства как по своему субъекту, носителю, так и по содержанию. Субъектом, носителем народного суверенитета является народ, а государственного суверенитета — государство. Суверенитет народа проявляется не только в деятельности государственной власти и ее органов, но и в разнообразных формах общественной самодеятельности, т.е. деятельности многообразных общественных организаций, трудовых коллективов и др., в функционировании институтов непосредственной, прямой демократии (выборы, референдумы и др.) и т.д.

Верховенство государственной власти означает, что она ничем не ограничена, кроме права (включая естественное право) и закона (включая конституцию), не имеет другой стоящей над ней или рядом, на одном уровне с ней политической власти и поэтому является высшей, верховной. Вместе с тем в демократическом правовом государстве верховенство государственной власти не может и не должно означать ее абсолютную неограниченность, поскольку в таком государстве, как уже отмечалось (см. § 1 данной главы), власть не может не быть ограничена правом и подчинена ему. Абсолютной, ничем и никак вообще не ограниченной государственной власти в реальной жизни нет и быть не может, поскольку все государства существуют, действуют и развиваются в системе неуклонно усиливающихся и углубляющихся взаимосвязей и взаимодействий с другими государствами в условиях региональной и международной интеграции и глобализации. Отношения между ними регулируются нормами международного права, обязательными для всех стран. Кроме того, многие государства входят в состав федеративных, конфедеративных и иных межгосударственных союзов, ассоциаций и объединений.

Независимость государственной власти означает ее самостоятельность и свободу от вмешательства извне и изнутри в принятии властных решений и выполнении иных функций. Суверенная государственная власть сама, без какой-либо решающей зависимости от других государств или надгосударственных объединений и организаций (внешний аспект) или внутригосударственных политических и иных сил и организаций (внутренний аспект) определяет и осуществляет свои полномочия. Конечно, и здесь в современном мире не может идти речь об абсолютной независимости, самостоятельности. Вряд ли, например, правомерно говорить о том, что государства — члены ООН абсолютно независимы от этой всемирной межгосударственной организации или что страны — члены Европейского Союза абсолютно самостоятельны и не находятся ни в какой зависимости от этого союза. Но столь же очевидно, что ни в том, ни в другом случае такая имеющаяся зависимость не ставит под вопрос сохранение суверенитета государств-членов. Это означает, что само по себе некоторое ограничение и тем более самоограничение даже суверенных прав государств не означает потерю ими государственного суверенитета.

И ФРГ, и Великобритания, и Франция, и Италия, и Бельгия, и Дания, несмотря на серьезно углубляющуюся разностороннюю западноевропейскую интеграцию, и сегодня, несомненно, остаются суверенными, независимыми странами. Как говорится в действующей преамбуле Конституции Франции 1946 г., «при условии взаимности Франция согласна на ограничения суверенитета, необходимые для организации и защиты мира». Как и в конституциях других стран — членов ЕС, в Конституции Франции имеется специальный раздел, в котором регулируются конституционные основы ее отношений с ЕС, учрежденного «свободным выбором государств в силу заключенных ими договоров для совместной реализации некоторых своих полномочий», говорится о передаче необходимых полномочий институтам ЕС и других вопросах (ст. 88-1—88-4). Аналогичные положения содержатся и в конституциях других стран — членов ЕС. С независимостью суверенных государств органично связано утверждение таких общепризнанных принципов и норм международного права, как невмешательство государств во внутренние дела друг друга, взаимное уважение государственного суверенитета, суверенного равенства государств, их территориальной целостности и др.

Полнота, исключительность и единство государственной власти выделяют другие специфические грани в таком феномене, как государственный суверенитет. Речь идет о том, что, во-первых, суверенная государственная власть обладает такой властью не частично, не той или иной ее долей, а в полном объеме (хотя и может самоограничиваться в предметах своего ведения и своих полномочиях); во-вторых, такая власть исключает возможность существования наряду с ней иной равнозначной государственно-организованной политической власти и только она имеет исключительное право устанавливать единый правопорядок в стране, издавать законы, определять права и обязанности государственных органов, общественных организаций, должностных лиц и граждан и т.д.; и в-третьих, суверенная государственная власть характеризуется наличием единой системы высших государственных органов и установлением общих, единых принципов организации, функционирования и деятельности государственной власти на всех уровнях — местном, региональном и общегосударственном.

В этой связи особо следует остановиться на проблеме неделимости государственного суверенитета. Некоторые авторы, в том числе и авторы учебников по конституционному праву, исходят из признания делимости суверенитета и поэтому ведут речь о «разделе суверенитета», о «долях суверенитета» и т.д.* Нам представляется такая позиция неверной. В сущности она проистекает из того, что государственный суверенитет отождествляется с компетенцией, совокупностью прав, суммой полномочий и предметов ведения государства, что неправомерно. Конечно, нельзя не видеть взаимосвязи между этими разными характеристиками состояния государственной власти, точно так же, как невозможно отрицать взаимообусловленность качественных и количественных параметров какого-либо явления или процесса. Но это, как известно, не дает оснований для их отождествления, отказа от их разграничения.

Суверенитет — это не количественная, а качественная характеристика государственной власти, ее неотъемлемое и неделимое свойство, которое по самой своей природе либо есть, либо его нет. И потому нельзя быть суверенным на треть, наполовину или на три четверти. Другое дело компетенция, права и обязанности, полномочия и предметы ведения, которые делимы, могут быть больше или меньше в своей совокупности, сумме, увеличиваться или уменьшаться. Но точно так же, как не всякое количественное изменение ведет к смене качества, так и не всякое, а лишь связанное с нарушением меры ограничение прав, в том числе и суверенных, ведет к потере суверенитета. В связи с этим, когда, например, рассматривается проблема суверенитета в федеративном государстве, то речь должна идти не о «разделе суверенитета» между федерацией и ее субъектами, не об их полусуверенности и не о «долях суверенитета» у каждого из них (если субъекты федерации суверенны), а о сосуществовании двух сопряженных, взаимосвязанных и взаимообусловленных разноуровневых суверенитетов, каждый из которых не может успешно реализовываться обособленно, в отрыве от другого. Сопряженный, взаимосвязанный суверенитет — это не частичный, разделенный суверенитет, а суверенитет, своеобразие действия и проявления которого определяется условиями одновременного сосуществования и совмещения двух разных суверенитетов. Концепция сопряженных суверенитетов в федеративном государстве ничего общего не имеет ни с концепцией делимости государственного суверенитета, ни с концепцией его абсолютности.

Конечно, вряд ли надо ломать словесные копья, если в определенных случаях и в соответствующем контексте иногда используются понятия «ограничение суверенитета» или «ограниченного суверенитета», как это имеет место, например, в приведенном выше положении преамбулы Конституции Франции. Важно, что и здесь, и в конституциях других стран — членов ЕС имеется в виду именно свободная и добровольная передача части прав и полномочий государств Европейскому Союзу и его надгосударственньш органам. Так, в ч. 2 ст. 9 Конституции Австрии говорится о том, что «отдельные суверенные права Федерации могут быть переданы межгосударственным учреждениям и их органам». Об «ограничении своих суверенных прав» и передаче их межгосударственным учреждениям говорится и в Основном законе ФРГ (ст. 24). В Конституции Греции (ч. 3 ст. 28) отмечается возможность свободно, путем принятия закона абсолютным большинством общего числа депутатов парламента пойти «на ограничения в области осуществления национального суверенитета, если это диктуется важными национальными интересами, не затрагивает права человека и основ демократического строя и проводится на основе принципов равенства и с соблюдением условий взаимности». Следовательно, суверенитет государства вполне совместим с самоограничением им своих даже суверенных нрав и их передачей межгосударственным или надгосударственным органам и организациям.

Однако мы осторожно относимся к таким категоричным утверждениям (в том числе и в учебной литературе), согласно которым «на одной и той же территории не может быть двух или более суверенных государств»* и что «государство, являющееся частью другого государства, не может представлять собой суверенное государство».** Здесь имеет место другая крайность, противоположная концепции делимости государственного суверенитета, ибо положение о его неделимости доводится до признания абсолютной несовместимости разных суверенитетов друг с другом на одной и той же территории. По сути дела, в основе такой позиции лежит устаревшая концепция абсолютности государственного суверенитета, исходящая из его несовместимости с любым ограничением власти государства. Но такой суверенитет, как уже отмечалось, возможен лишь в теории, а не в реальности. При анализе же жизненной практики, естественно, возникает вопрос: как быть, если на территории одного государства (например, федерации) расположено другое государство (например, суверенный субъект федерации). Приведенная выше жесткая формула выдвигает ложную дилемму: либо признать несуверенной федерацию, либо считать невозможным ни при каких условиях признать суверенными ее субъекты. Ни то и ни другое не отвечает реалиям жизни.

Правильным же представляется следующее решение: в федеративном государстве, субъектами которого являются суверенные единицы, на одной и той же территории такого субъекта одновременно действует и реализуется как суверенитет федерации, так и суверенитет ее соответствующего субъекта, не исключая друг друга, а сопрягаясь, согласовываясь, совмещаясь друг с другом, дополняя друг друга. Это находит свое наглядное проявление в разграничении предметов ведения и полномочий. Почему, спрашивается, государства — субъекты федерации не могут быть признаны суверенными, если в пределах своих предметов ведения и полномочий они сохраняют всю полноту государственной власти на своей территории. Концепция сочетания, совмещения, сосуществования, сопряжения, взаимодействия, взаимодополнения указанных суверенитетов в федеративном государстве не сталкивает друг с другом федерацию и ее субъекты, не правополагает их, а исходит из возможности, необходимости и целесообразности сочетания их правомочий, интересов и целей. Концепция же непризнания возможности сочетания, сопряжения, совмещения двух суверенитетов на одной и той же территории неизбежно ведет, особенно в многонациональной стране, к неправомерному ограничению нрава народов на свободный выбор государственных форм своего существования в рамках данной страны, к отрицанию суверенности (в рамках федерации) республик — субъектов федерации, к усилению унитаристских тенденций и т.д., что способно лишь усилить националистические и сепаратистские тенденции.