Суд и судопроизводство в варварских правдах

Важнейшим источником о правовых нормах франков является «Салическая правда». Она представляет собой запись судебных обычаев салических Франков, произведенную, как полагают, в начале 6 в. При Хлодвиге. Римское  влияние сказалось здесь гораздо  меньше, чем в других варварских правдах, и обнаруживается главным  образом во внешних чертах; латинский  язык, штрафы в римских денежных единицах.

Данный судебник делился на титулы, а каждый титул - на параграфы. Многие титулы были посвящены  штрафам за всевозможные кражи. Встречались  в нем и такие титулы: «Об  убийствах или если кто украдет  чужую жену», «О том, если кто схватит  свободную женщину за руку, за кисть  или за палец», «О четвероногих, если убьют человека», «О прислужнике  при колдовстве» и т. п. В титуле «Об оскорблении словами» определялись наказания за обиду в зависимости  от степени оскорбления. В титуле «О нанесении увечий» устанавливалось: «Если кто вырвет другому глаз, присуждается к уплате 62 и 1/2 солида»; «Если оторвет нос, присуждается к уплате... 45 солидов»; «Если оторвет  ухо, присуждается к уплате 15 солидов». Солид - римская монетная единица. В VI веке 3 солида соответствовали стоимости  коровы, «здоровой, зрячей и рогатой».

«Салическая правда»  более или менее чистом виде отражает архаические порядки первобытнообщинного  строя, существовавшие у франков  ещё до завоевания, и слабо отражает жизнь и правовое положение галло-римского населения. Но на протяжении 6-9 вв. франкские  короли делали все новые и новые  дополнения к "Салической правде" поэтому в сочетании с другими источниками более позднего периода она позволяет проследить также и дальнейшую эволюцию от родоплеменного строя к феодализму франкского общества в полом.

Запись обычаев, издавна сложившихся в народе, отличается от тех государственных  законов, которые были составлены в  Риме учеными юристами. В законодательстве устанавливаются общие нормы: какие  наказания или штрафы следуют  в результате правонарушения, но конкретные случаи не описываются, — они подводятся под норму. Совсем иначе обстоит  дело в записи обычая. Здесь нет  общего постановления о том, какое  наказание постигнет убийцу или  вора. Вместо этого мы найдем в «Салическом  законе» многочисленные статьи, каждая из которых описывает именно индивидуальный факт. За убийство человека положено было платить вергельд, т.е. штраф в  пользу убитого, но размеры его неодинаковы  и зависят от того, кто убийца и кто убитый, т.к. за галло-римлянина  положено было платить меньше, чем  за свободного франка:

«§ 1. Если кто ограбит  свободного человека, напавши на него неожиданно, и будет уличен, присуждается к уплате 2500 ден., что составляет 63 сол.

§ 2. Если римлянин ограбит  салического варвара, должно применять  вышеупомянутый закон.

§ 3. Если же франк  ограбит римлянина, присуждается к  штрафу в 35 сол.

Отдельно говорится  о возмещениях за убийство зависимых  людей и рабов. Что касается ранений, то записи о них в «Салическом  законе» представляют собой целый  «анатомический трактат», так как  за каждую рану положено особое возмещение.»

(14 титул)

То же самое видим  мы и в статьях о кражах. Тот, кто ожидал бы найти здесь постановление  о штрафе за покушение на чужую  собственность, изложенное в общей  форме, будет удивлен тем, что  вместо этого в «Салическом законе»  детально перечисляются конкретные виды домашнего имущества и скота (отдельно о быках, о коровах, о  поросятах, овцах, конях и т.п.) с  указанием их возраста и степени  пригодности, а также обстоятельств, при которых была совершена кража (скажем, увели ли корову с пастбища или похитили из хлева). При этом размеры возмещении могут быть те же самые, и тем не менее каждый случай записан особо.

Составители этого  судебника мыслят конкретно, а не общими нормами. Точно так же конкретно  и наглядно стремятся они описать  и все другие правовые обычаи.

Существовавшая  в то время община уже не была родовой. Родовую общину сменила  община соседская, которая состояла уже не из родичей, но значительная часть деревни, владевшая определенными  землями, еще продолжала оставаться связанной родовыми отношениями. Одновременно в деревне жили и чужаки - переселенцы  из других мест, поселившиеся тут по соглашению с другими общинниками  или в соответствии с королевской  грамотой. «Салическая правда» в  титуле «О переселенцах» устанавливала, что каждый свободный человек мог поселиться в чужой деревне, если против этого не протестовал никто из ее жителей. При наличии хотя бы одного человека, который выступил против, чужак в данной деревне поселиться не мог. «Салическая правда» рассматривала порядок выселения и наказания в виде штрафа того переселенца, которого община не захотела принять в число своих «соседей». «Если же переселившемуся в течение 12 месяцев не будет предъявлено никакого протеста, он должен остаться неприкосновенным, как и другие соседи.»

Королевская грамота  также гарантировала неприкосновенность переселенцев. «Салическая правда»  определяла огромный штраф в 200 солидов  каждому, кто осмеливался протестовать против королевской грамоты. Этот момент отражает силу королевской власти, т.к. вергельд такого же размера налагался  и за увод чужой жены, и даже за убийство, о чем можно прочитать  в титуле 15:

«§ 1. Если кто лишит  жизни свободного человека, или уведет чужую жену от живого мужа, присуждается к уплате 8000 ден., что составляет 200 сол.».

Несмотря на переход  к соседской общине, родовые связи  у франков были очень сильны. Род  в «Салической правде» выступает  не только как верховный собственник  общинных земель, но и как политическая организация. Существовали такие обычаи, как уплата денег за убийство того или иного человека его родичами, наследование имущества (кроме земли) по материнской линии, уплата родичами за своего несостоятельного родственника части вергельда за убийство. «Салическая  правда» утверждала и закрепляла возможность передачи имущества  не родичу. Добровольный выход из родового союза назывался «отказом от родства». Процедура «отказа от родства» подробно рассматривалась «Салической правдой» в титуле 60. Человек, который желал  отказаться от родства, доджей был явиться  на заседание избранных народом  судей, сломать над головой три  ветки мерой в локоть, разбросать поломанные ветки в четыре стороны  и сказать о том, что он отказывается от наследства и от всяких счетов со своими родичами. Человек, отказавшийся от родства, после этой процедуры  не мог участвовать ни в наследовании, ни в получении вергельда. Его  наследство поступало в казну.

В уголовном праве  все еще удерживлись остатки  обычая кровной мести. За большинство  преступлений налагались высокие штрафы в пользу потерпевшего (1/3 которого поступала в пользу государства). В случае неуплаты штрафа виновный отдавался головой пострадавшему, допускалась кровная месть или  в дело вмешивался суд, который назначал наказание. Штраф был высокий  и, в ряде случаев, уплачивался родственниками преступника. И при получении  штрафа сумма могла делиться между  родственниками потерпевшего.

Об этом сообщает титул «О горсти земли». Если кто  лишит жизни человека, говорится  в нем, и, отдавши все имущество, не будет в состоянии уплатить следуемое по закону, он должен представить 12 родичей, которые поклянутся в  том, что ни на земле, ни под землей он не имеет имущества более того, что им уже отдано. После этого  убийца должен войти в свой дом, набрать  из его четырех углов горсть земли, стать на пороге, повернувшись лицом  внутрь дома, и бросать эту землю  левой рукой через плечо на отца и братьев. Если отец и братья уже платили, тогда он должен той  же землей бросать на близких родственников  по матери и по отцу. «Потом в рубашке (одной) без пояса, без обуви, с  колом в руке, он должен прыгнуть через плетень, и эти три [родственника по матери] должны уплатить половину того, сколько не хватает для уплаты следуемой по закону виры. То же должны проделать и три остальные, которые приходятся родственниками по отцу. Если же кто из них окажется слишком бедным, чтобы заплатить падающую на него долю, он должен в свою очередь бросить горсть земли на кого-нибудь из более зажиточных, чтобы он уплатил все по закону.» (58, 1).

Члены рода могли  себя освободить от коллективной ответственности  за своих сородичей, для этого  необходимо было явиться в сотенное собрание и в присутствии тунгина  и собравшихся совершать церемонии, разрывающие узы с родовым  коллективом (см. выше).

Статьи Салической Правды определяют последствия преступных посягательств исходя из социального  положения потерпевшего и преступника, что отражает классовое расслоение общества.

За убийство назначался вергельд, размер которого определялся  социальным положением убитого: за убийство свободного франка - 200 солидов; за убийство свободного римлянина - 100 солидов; за убийство королевского телохранителя - 600 солидов; за убийство полусвободного лита - 100 солидов; за убийство римского колона - 63 солида.

За убийство раба платился не вергельд, а стоимость  раба - 35 солидов его хозяину. В  случае убийства рабом свободного уплачивался  вергельд в половинном размере их господином, в счет другой половины вергельда убийца выдавался головой  родственникам убитого.

За убийство женщины  уплачивался тройной вергельд, беременной женщины - в четырехкратном размере, тройной вергельд взыскивался за убийство ребенка, не достигшего 12 лет, убийство тайной, убийство с попытками  скрыть следы преступления.

Но о начале процесса разложения архаических пережитков, столь явно отраженных в «Салической  правде» можно прочитать в  титуле 53:

«§ 5. Если же кто  возведет на другого обвинение в  смертоубийстве и привлечет его  к испытанию посредством котелка, и если стороны придут к соглашению, чтобы он оставил соприсяжников  и выкупил свою руку, он должен выкупить свою руку за 1200 ден., что составляет 30 сол.»

Чистота семейных отношений  франков также ярко отраженна  в «Салической правде». Женщина  могла выходить замуж только за человека, равного ей по рождению и состоянию. Если она выходила за представителя  низшего сословия, закон был строг  к ней и ее мужу. Выходя за раба, она сама делалась рабой. У франков  был символический обычай: если женщина  хотела выйти за раба, ее призывали  на суд семейства и клали перед  ней меч и веретено. Она могла  взять меч и убить раба, избранного в женихи. Если же брала веретено, это значило, что она вступает в брак и становится рабой. Аналогично закон поступал и со свободным  мужчиной, желавшем жениться на рабыне. Их брак не делал ее свободной, а  наоборот, делал мужчину рабом.

Приговоры за многие преступления у франков выносили рахинбурги, т.е. выборные заседатели на судебном собрании, знатоки правовых норм и судебных обычаев франков. Так за неуплату долга в случае отказа обвиняемого его оплатить истец должен был явиться к  графу округа, который приводил семь рахинбургов к обвиняемому, и  те брали часть его имущества, соответствующие величине долга.

Во франкском  судопроизводстве существовала также  и защита прав обвиняемого в случае несправедливого приговора, так  в «Салической правде «читаем:

«Если же рахинбурги те будут судить не по закону, тот, против которого они вынесут решение, пусть  предъявит к ним иск, и если будет в состоянии доказать, что  они судили не по закону, каждый из них  присуждается к уплате 600 ден., что  составляет 15 сол.» (57, 3)

Исходя из всего  этого можно сделать краткие  выводы:

-Законодательство  франков было не столь совершенным,  как, например, римское законодательство, в нем сохранились многие архаичные  родоплеменные пережитки, хотя  заметен уже процесс их распада;  доминирующей мерой наказания  за практически все преступления  являлись штраф либо вергельд, от вида преступления зависел  лишь их размер; не существовало  уголовной ответственности в  общей форме, все скрупулезно  рассматривалось на примере конкретных  прецедентов и случае, описанных  в судебниках, таких, как, например, рассмотренная «Салическая правда»;  довольно сильной была власть  короля.

3. Особенности  германского судопроизводства.

Наиболее известными германскими судебниками тех  веков являются «Баварская» и  «Алеманнская» правды. Они по типу довольно близки друг к другу, потому я буду рассматривать их вместе. «Алеманнская правда» составлена в  начале 7 века, а «Баварская» - в первой половине 8 в.

«Баварская правда»  состоит из 3 частей: 1-я посвящена  церкви, 2-я - правам герцога, 3-я содержит нормы обычного (как и в случае с «Салической правдой», обычного - от слова «обычай») права баваров. Структура «Алеманнской правды»  такая же. Но в отличие от нее, «Баварская правда» менее архаична и сложна по составу, т.к. отражает несколько  более позднюю стадию развития. В  обеих правдах отражен процесс  разложения общины и формирования раннефеодального строя. Они содержат подробные данные о церковном и отчасти светском крупном землевладении и процессе закрепощения свободных крестьян, о  купле-продаже аллода, широком развитии залоговых и меновых сделок, и  в то же время - правила, традиционные для свободной общины-марки.

При знакомстве с  «Алеманнской» и «Баварской»  правдами сразу же бросается в  глаза текстуальное совпадение содержания начальных, следовательно особо  значимых титулов 1 и 2, посвященных  церкви и церковному землевладению. Эти титулы свидетельствуют о  том, что церковь обладала большими участками пахотной земли, лесами, рабами, всемерно поощряя дарение ей имущества "для спасения души". В самой  первой статье этих правд предписывается: "ни король, ни герцог, ни кто-либо другой не имеет власти запретить ему (человеку) приносить в дар ради спасения души дома, земли, рабов или деньги". Полученная в дар земля навсегда закреплялась за церковью. Баварская правда настоятельно подчеркивает отсутствие впредь у кого-либо права на возвращение своей собственности, подаренной церкви.