Автор работы: Пользователь скрыл имя, 21 Октября 2013 в 19:15, доклад
На рубеже третьего тысячелетия в развитии современных государств наметились серьезные сдвиги. Их характер и направленность позволяют предположить, что мир находится на пороге глобальных изменений в развитии национальной суверенной государственности. Это проявляется, в частности, в размывании государственных форм, в потере чистоты таких значимых ранее конституционных признаков, как демократизм, унитаризм, федерализм, монархическая и республиканская формы правления, правовой характер и др. Их содержание становится весьма условным. Часто они выступают не столько сущностными характеристиками, сколько самоназваниями, не отражающими политико-правовых реалий.
В середине XIX века в Европе высказывалась точка зрения о возможности принадлежности суверенитета либо федеральной власти, либо субъектам федерации (П. Лабанд). Но господствующим остается взгляд о делимости суверенитета, хотя и признается, что в объеме и содержании суверенных прав, принадлежащих федерации и входящим в нее субъектам, имеется существенная разница (К. Гербер, Г. Вайц). В соответствии с указанным подходом КОНСТИТУЦИЯ Швейцарии 1874 года, действующая и поныне, установила, что «кантоны суверенны, поскольку их суверенитет не ограничен Союзной Конституцией, и как таковые осуществляют все права, которые не переданы союзной власти» (ст. 3). Здесь, как и в Конституции Мексики 1917 года, проведена концепция ограниченного суверенитета субъектов федерации. Только в Мексиканских Штатах суверенитет последних ограничивается их «внутренними делами» (ст. 40). Позже, в советском государствоведении, концепцию ограниченного суверенитета союзных республик развивали С.Л. Ронин и Ю.Г. Судницын.
После образования Германской империи (1871 год), в организации которой одновременно сосуществовали федералистские и унитарные тенденции, в немецкой науке преобладающим становится мнение о принадлежности всей полноты суверенитета центральной власти союза (Трейчке). На основании исследований об организации верховной власти в Германском Союзе сделал свои выводы Г. Еллинек, взгляды которого на долгое время приобрели доминирующий характер. Он считал, что государства, вошедшие в федерацию, сохраняют определенный объем властных полномочий, но утрачивают суверенитет. В настоящее время эта концепция проведена в конституционном законодательстве Индии.
В начале XX столетия российский правовед А. Ященко разработал синтетическую концепцию государственного суверенитета, развитую впоследствии видным немецким теоретиком Г. Навиаским. В соответствии с ней федерация есть некая целостная общность, состоящая из центральной власти союза и всех его членов. Этой общности и приписывается обладание суверенитетом.
Теория государственного права современной Германии утверждает, что земли ФРГ обладают собственным статусом, но не суверенны. Суверенитетом обладает только федерация, то есть ФРГ в целом как единое сообщество. Этому взгляду соответствует целый ряд решений Конституционного Суда ФРГ15.
В Советском Союзе, кроме теории ограниченного суверенитета союзных республик, существовали концепции их «потенциального суверенитета» (Д.А. Мегеровский), а также наличия полного суверенитета союзных республик и его сочетания и органического единства с полным суверенитетом СССР (А.И. Лепешкин, М.А. Шафир, B.C. Шевцов). В принципе, эти идеи соответствовали содержанию советских конституций. Действительно, в соответствии с ними союзные республики являлись суверенными государствами и обладали правом выхода из СССР. Но, поскольку они вошли в состав Союза и передали в его ведение самые важные суверенные права, их суверенитет существовал как бы в потенции и мог быть полностью реализован только после выхода из СССР, что и произошло в начале 90-х гг.
Теория сочетания и органического единства суверенитета СССР с суверенитетом союзных республик также нашла свое отражение в конституционном законодательстве, скорее даже вытекала из него. Так как объем полномочий верховной власти Союза и входивших в него республик был почти одинаков и существенно различался лишь по территориальному масштабу, то получалось, что верховная власть в СССР заключается в сферах, входящих в юрисдикцию и частей федерации, и союзного центра одновременно, которые находятся поэтому, пользуясь выражением одного современного исследователя, «не рядом друг с другом <...> не одна над другой <...> а друг в друге»16 и осуществляются ими совместно.
Таким образом, субъекты федерации, как показывает исторический опыт развития федерализма, могут иметь потенциально полный суверенитет с правом сецессии, ограниченный суверенитет либо не иметь его совсем, обладая какой-то степенью политической автономии. Федеративное государство может также ограничить свой суверенитет, передав часть суверенных прав своим членам или какой-то более высокой союзной власти при вступлении в новое федеративное образование или международный союз (РСФСР при образовании СССР, Европейский Союз, Союз России и Белоруссии). Федеративное государство может сконцентрировать весь объем полномочий верховной власти на федеральном уровне или осуществлять их совместно с органами власти субъектов на основе сотрудничества, координации действий и солидарной ответственности (так называемый кооперативный федерализм).
В случае концентрации всего объема суверенных прав в руках высших органов федерации налицо наличие признаков унитаризма. Однако в этом нет ничего ошибочного или противоестественного для федеративного строительства. «Федерация, – писал И.А. Ильин, – не расчленяет (не дифференцирует, не разделяет, не дробит), а сочленяет (интегрирует, единит, сращивает) <...> Это есть процесс <...> не центробежный, а центростремительный <...> процесс политического срастания»17. Поэтому «явление всякого жизнеспособного федерализма содержит в себе унитарную идею, т. е. идею единства и целостности государства»18.
Федерализм не стоит смешивать с автономией, децентрализацией или самоуправлением. Государство может быть чрезвычайно централизованным и федеративным, когда его отдельные территориальные части принимают участие в отправлении верховной власти, но конституцией не выделяется круг вопросов, решаемых ими самостоятельно. И, наоборот, государство может быть построено на достаточно широкой автономии и не быть федеративным, когда значительные области государственного управления выносятся из центра на периферию, но территориальные единицы не являются самостоятельными участниками в образовании верховной власти.19 Чаще всего федерации – государства с широко развитой автономией, однако это не является их необходимым признаком, а выступает следствием определенного стечения обстоятельств. «В действительности децентрализованный унитаризм так же возможен, как и централизованный федерализм»20.
Реальными условиями места и времени, особенностями исторического развития, взглядами государственных лидеров, политической и иной конъюнктурой определяются также договорный или конституционный порядок оформления конкретной федерации, ее симметричный или асимметричный характер, территориальные или национально-территориальные основы организации. Определяющей здесь выступает суверенная воля самого федеративного государства, носителем которой может быть:
– федеральная власть при участии территориальных частей федерации;
– федеральная власть совместно с властью ее субъектов, если за последними признается наличие ограниченного суверенитета;
– общая власть федерации
как некоего единого
1 См.: Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993. С. 13.
2 Aron R. La republigue imperiale. P., 1972; Панарин А.С. Россия в циклах мировой истории. М., 1999. С. 8.
3 Лексин В.Н., Швецов А.Н. Государство и регионы. Теория и практика государственного регулирования территориального развития. М., 1997. С. 71.
4 Гаджиев К.С. Политическая философия. М., 1999. С. 234.
5 См.: Чиркин В.Е. Элементы сравнительного государствоведения. М., 1994. С. 41; Сравнительное конституционное право. М., 1996. С. 481.
6 Лексин В.Н., Швецов А.Н. Указ. сочинение. С. 70.
7 См.: Умнова И. А. Конституционные основы современного российского федерализма. М., 1998. С. 12.
8 Государственное право Германии. В 2 т. М., 1994. Т. 1. С. 81.
9 Там же. С. 80.
10 См.: Лукашук И. И. Международное право. Общая часть. М., 1996. С. 28.
11 Там же. С. 29.
12 Алексеев Н. Н. Русский народ и государство. М., 1998. С. 540.
13 Там же. С. 540.
14 См.: Дюги Л. Конституционное право. М., 1908. С. 192.
15 См.: Государственное право Германии... С. 77.
16 Королева-Конопляная Г. В поисках средства соединения разделенного//Федерализм. 1996. № 3. С. 114.
17 Ильин И.А. Собрание сочинений. В 10 т. М., 1993. Т. 2. Кн. 1. С. 206 – 207.
18 Карапетян Л.М. Федерализм и права народов. Курс лекций. М., 1999. С. 13.
19 Алексеев Н.Н. Советский федерализм//Общественные науки и современность. 1992. № 1. С. 115.
20 Там же. С. 115.
Информация о работе Современный федерализм и проблемы суверенитета