О возможности использования
референдумов в интересах правящих кругов,
а не всего общества со всей очевидностью
свидетельствует также практика проведения
их нд территории бывших союзных республик,
России, в отдельных регионах страны. Нередко
референдумы использовались и используются
в сепаратистских и иных неблаговидных
целях.
Следует заметить, что кроме
сугубо классовых или узкосоциальных
причин разноречивого, а нередко и сдержанного
отношения различных социальных групп
и слоев западного общества к референдуму
есть и другие, условно говоря, «общесоциальные»
причины. Среди них выделяются прежде
всего следующие.
1. Утвердившееся среди
различных слоев населения, социальных
групп и институтов мнение, что
референдум неизбежно выступает
как дестабилизирующий фактор
в обществе, способствует ускоренному
расслоению и противопоставлению
различных составных частей общества
друг другу, порождает дополнительную
нагрузку и ограничения на
сложившуюся парламентскую систему.
Для многих политических партий,
отмечают в связи с этим
западные ученые Ст. Бергланд и Дж.
Боард, проведение или участие в референдумах
является с политической точки зрения
«гораздо более рискованным и дорогостоящим
мероприятием, чем проведение ими или
участие в регулярно проводимых всеобщих
выборах».
Учитывая дестабилизирующий
потенциал, заложенный в референдумах,
западный законодатель вполне осознанно
и целенаправленно ограничивает их проведение
в ряде случаев. Яркой иллюстрацией в этом
отношении может служить ст. 4 Закона «О
регулировании различных видов референдума»
в Испании. Она, в частности, гласит, что
«референдум не проводится в любом его
виде ни в одной из территориальных единиц,
в которых должен осуществляться опрос,
во время действия чрезвычайного и осадного
положения, а также в течение 90 дней после
их отмены. Если в день объявления упомянутых
положений проведение референдума назначено,
то он отменяется и назначается новый
день его проведения». Эта же статья «запрещает
проведение референдумов в течение 90 предшествовавших
и 90 дней, следующих за днем проведения
на той же территории всеобщих парламентских
выборов или выборов в местные органы
или проведения другого референдума».
2. Сложившееся среди интеллектуальных
слоев западного общества, выступающих
с радикальных позиций, представление
о различных формах и институтах
непосредственной демократии, и
прежде всего о референдумах,
как о средстве обычного, «повседневного
усовершенствования», но не радикального
изменения существующей политической-системы,
подготовки и проведения радикальных
политических или иных реформ.
Отдавая должное прямой демократии
в США и других западных странах и считая,
что она способствует «восстановлению
подлинного смысла и значения нашей демократии»,
«вовлечению большого количества людей
в избирательный процесс» и «обогащению
института гражданства», некоторые западные
политологи и социологи в то же время настоятельно
подчеркивают, в частности, что большинство
американцев рассматривают прямые демократические
процессы отнюдь не как радикальные меры,
направленные на глубинные изменения
основного или «базового характера американской
формы правления», а как рутинные, «умеренные»
меры, направленные на совершенствование
системы представительных институтов,
на создание и укрепление гарантий того,
чтобы они постоянно оставались «и представительными,
и подотчетными».
3. Утвердившееся среди
значительных слоев населения
западных стран, и особенно в
США, мнение, что профессиональной
политикой должны заниматься
не любители, а профессионалы
и что на первом плане должен
стоять не популизм, а профессионализм.
В то время как многие американцы,
пишет политолог из Колорадо Т. Кронин,
стремятся ко все большему участию в процессе
принятия решений на национальном уровне
и на уровне отдельных штатов, не меньшее
их число «проявляет» озабоченность по
поводу своей слишком глубокой и непосредственной
вовлеченности в политику.
4. Традиционное для населения
ряда западных стран представление
о силе и приоритетах институтов
представительной демократии перед
институтами прямой непосредственной
демократии. В США, например, как
об этом свидетельствуют опросы
различных слоев населения, довольно
значительная часть общества
предпочитает направлять свои
усилия на совершенствование
системы представительных органов,
включая Конгресс и легислатуры
штатов, чем на установление и
законодательное закрепление общенациональных
референдумов. 67% от числа опрошенных считают,
что в плане усиления роли и ответственности
Конгресса и его палат следовало бы внести
изменения в Конституцию США, закрепив
за избирателями право отзыва не оправдавших
доверие или допустивших аморальные поступки
выборных лиц не только на уровне отдельных
штатов, но и на уровне федерации в целом.
55% считают, что такое же право (наряду
с импичментом) должно быть закреплено
и в отношении президента страны.
Иными словами, согласно опросам
и сложившемуся общественному мнению,
большая часть населения США отдает предпочтение
на федеральном уровне представительным
органам и представительной демократии
перед референдумом и другими формами
непосредственной демократии.
Совсем иная картина складывается
на уровне штатов. Здесь граждане в подавляющем
большинстве случаев выражают желание
и готовность непосредственно участвовать
в решении политических, социальных и
экономических проблем, нежели «передоверять»
и отдавать их на «откуп» представительным
органам.
Аналогичный настрой общественного
мнения в целом сохраняется не только
в США, но и в некоторых других странах.
Более того, как своеобразное предостережение
от последующего принятия и законодательного
закрепления референдума на национальном
уровне в США и в некоторых других федерациях
высказываются призывы и предложения
не спешить с решением данного вопроса,
предварительно не разрешив все противоречия,
связанные с использованием института
референдума на уровне отдельных субъектов
федерации. До тех пор, пишет в связи с
этим Т. Кронин, пока мы окончательно не
убедимся в том, что демократические институты
и «приспособления», именуемые референдумами,
хорошо срабатывают на уровне отдельных
штатов и на локальном уровне, мы «должны
быть очень осторожны в своих действиях,
направленных на их инкорпорацию и закрепление
в национальной конституции».
5. Укоренившееся в сознании
различных слоев западного, и
особенно американского, общества
опасение, что в условиях расширения
прямой демократии и периодического
проведения референдумов значительно
возрастет роль денег, а вместе
с тем и влияние «весьма
состоятельных индивидов или
отдельных групп» на результаты
голосования и на сам избирательный
процесс. 86% от числа опрошенных
в 1982 г. американцев были уверены
в том, что «состоятельные» группы
давления или группы интересов
обязательно используют открывающиеся
в случае установления общенационального
референдума возможности для
проведения в жизнь своих интересов
и усиления своей «неофициальной
власти». Причем 82% выразили убеждение
в том, что эта власть и интересы
не будут иметь ничего общего
ни с властью, ни с интересами
всего населения. Это будет власть
большого бизнеса и «основных
денежных вкладчиков».
Конечно, рассуждают по этому
поводу некоторые американские исследователи,
деньги сами по себе не всегда играли и
играют во время выборов или всенародных
опросов решающую роль. Однако «исследования
за исследованиями», проводившиеся в этой
области, убедительно доказывают, что
влияние больших, к тому же рационально
истраченных на предвыборную рекламу
и решение других избирательных проблем
денежных сумм нельзя недооценивать. Деньги
всегда играли и продолжают играть весьма
важную, труднооценимую роль в реализации
почти всех сторон и аспектов прямой демократии.
Они всегда выступали и выступают если
не самым важным, то по крайней мере одним
из самых важных указателей того, «кто
выиграет, а кто проиграет в протекающих
или будущих всенародных опросах и выборах».
В целях ограничения влияния «больших
денег» на институты непосредственной
демократии, включая референдум, 63% от
числа опрошенных в США по этому поводу
в 1987 г. высказались за строгое ограничение
денежных расходов при их осуществлении
как со стороны государственных органов,
так и со стороны частных лиц. 28% высказались
против каких бы то ни было ограничений.
Наряду с названными причинами
противоречивого или сдержанного отношения
граждан некоторых западных государств
к референдуму есть и другие причины. В
их числе можно указать, в частности, на
такие, как понимание сложности и противоречивости
правотворческого и иных процессов на
национальном уровне, требующих от их
участников специальных знаний и подготовки,
высокая стоимость для налогоплательщиков
референдумов и плебисцитов; недостаточная
компетентность и информированность рядовых
граждан в политических и иных делах для
того, чтобы быть активными участниками
протекающих на национальном уровне процессов;
и др.
Анализ причин и факторов, обусловливающих
весьма неоднозначное и противоречивое
отношение различных слоев западного
общества к референдуму, позволяет глубже
понять не только его социальную природу
и характер, но и его место и роль в системе
демократии, реальные возможности воздействия
института референдума на конкретную
политическую и социальную среду. Кроме
того, он позволяет избежать в равной мере
пагубных для политической теории и практики
крайностей в оценке значимости референдумов,
дает возможность со значительной долей
достоверности определить факторы, способствующие
повышению эффективности референдумов
в политической системе того или иного
общества или, наоборот, препятствующие
этому процессу. Это имеет огромное не
только теоретическое, но и практическое
значение.
Референдум в любой стране будет
эффективным лишь в том случае, если он,
как весьма важный демократический институт,
по своей природе будет правильно понят
и поддержан широкими слоями населения;
будет иметь при решении политических
и иных вопросов четко выраженную гуманную
цель; если общественное мнение не будет
увлечено и дезориентировано псевдодемократическими
лозунгами и призывами, а также ложными
социальными ценностями; и, наконец, если
будут созданы все необходимые организационно-технические
и иные условия для подготовки и проведения
всенародных опросов.
Трудно переоценить то значение
для эффективности референдумов, которое
имеет строгое установление и законодательное
закрепление их статуса, процедуры их
проведения и порядка подведения итогов,
места и роли в системе конституционного
и текущего законодательства принимаемых
путем референдумов нормативно-правовых
актов.
Заключение
Собственно
демократический режим – это одна
из разновидностей режима, основанного
на признании принципа равенства и свободы
всех людей, участии народа в управлении
государством. Предоставляя своим гражданам
широкие права и свободы, демократическое
государство не ограничивается только
их Провозглашением, т.е. формальным равенством
правовых возможностей. Оно обеспечивает
для них социально-экономическую основу
и устанавливает конституционные гарантии
этих прав и свобод. В результате – широкие
права и свободы становятся реальными,
а не только формальными.
В демократическом
государстве народ является источником
власти. И это становится не просто декларацией,
а фактическим положением дел. Представительные
органы и должностные лица в демократическом
государстве, как правило, избираются,
но меняются критерии избрания. Критерием
избрания того или иного человека в представительный
орган являются его политические взгляды,
профессионализм. Профессионализация
власти – отличительный признак государства,
в котором существует демократический
политический режим. В основе деятельности
народных избранников должны лежать и
моральные начала, гуманизм.
Демократическое
общество характеризуется развитием ассоциативных
связей на всех уровнях общественной жизни.
При демократии существует институциональный
и политический плюрализм: партии, профсоюзы,
народные движения, массовые объединения,
ассоциации, союзы, кружки, секции, общества,
клубы объединяют людей по различным интересам
и склонностям, Интеграционные процессы
способствуют развитию государственности
и свободы личности.
Референдумы,
плебисциты, народные инициативы, обсуждения,
демонстрации, митинги, собрания становятся
необходимыми атрибутами общественной
жизни. Объединения граждан участвуют
и в управлении делами государства. Наряду
с исполнительной властью на местах создается
параллельная система прямого представительства.
Общественные органы участвуют в выработке
решений, советов, рекомендаций, а также
осуществляют контроль за исполнительной
властью. Таким образом, участие народа
в управлении делами общества становится
поистине массовым и идет по двум линиям:
выборы управленцев-профессионалов и
прямое участие в решении общественных
дел (самоуправление, саморегуляция), а
также контроль за исполнительной властью.
Демократическое общество характеризуется
как бы совпадением объекта и субъекта
управления.
Управление
в демократическом государстве производится
по воле большинства, но с учетом интересов
меньшинства. Поэтому принятие решений
осуществляется как путем голосования,
так и с использованием метода согласования
при принятии решений.
На новый
уровень поднимается система разграничения
полномочий между центральными и местными
органами. Центральная государственная
власть берет на себя только те вопросы,
от решения которых зависит существование
обществ и целом, его жизнеспособность:
экология, разделение труда в мировом
сообществе, предотвращение конфликтов
и т.д. Остальные вопросы решаются децентрализовано,
в том числе на уровне местных властей,
местного самоуправления. В результате
этого снимается вопрос о концентрации,
монополизации власти.
Нормативное
регулирование приобретает качественно
новый характер. В идеале, поскольку демократическое
общество характеризуется достаточно
высоким уровнем сознания и, кроме того,
граждане сами принимают прямое и непосредственное
участие в выработке решений, снимается
вопрос о массовом применении принуждения
при неисполнении решений. Люди, как правило,
добровольно подчиняют свои действия
воле большинства.