Понятие лица в римском частном праве

ВВЕДЕНИЕ

В древнем праве женщины  подвергались многим ограничениям в  частноправовых отношениях. Они состояли либо под властью отца или мужа, либо, сделавшись persona sui juris (например вследствие смерти отца), должны были состоять всю  свою жизнь под опекой — tutela mulierum. С течением времени, однако, tutela mulierum вышла из употребления, и различие между женщинами и мужчинами  в области гражданского права  все более стало утрачиваться. В Юстиниановском праве и тем  более в современном праве  различие пола по общему правилу не имеет значения в сфере частноправных  отношений.

При браке cum manu жена состояла под властью мужа — manus — и  считалась filiae loco. В позднейшем праве  супруги в принципе равноправны. Однако муж играет все-таки руководящую  роль. Жена принимает имя мужа, разделяет  его положение и имеет одно с ним местожительство. Она должна следовать за ним; поэтому муж  против всякого, кто удерживает ее от этого, может предъявить interdictum de uxore exhibenda ac ducenda. Муж обязан содержать  ее. Он считается защитником жены и  поэтому может выступать в  процессах в качестве презумптивного ее представителя.

Глава 1. Понятие лица в римском частном  праве

Лицо в юридическом  смысле (persona) есть тот, кто может  иметь права, может быть субъектом  прав, например, может быть собственником, кредитором и т.д. Способность быть субъектом прав называется правоспособностью. Пределы правоспособности различных  категорий лиц определяются объективным  правом (то есть законом или обычаем). От правоспособности надо отличать дееспособность. Дееспособным считается тот, за личными  действиями или волеизъявлениями которого, как таковыми, признается юридическое  значение, поскольку данное действие вообще может иметь юридическое  значение. Лицо правоспособное может  быть лишено всякой дееспособности, например infans или furiosus, или же дееспособность его может быть ограниченная, например у minor или prodigus. Различаются две категории  субъектов прав, именно: лица физические и лица юридические. Физические лица или люди в современном праве  все обладают правоспособностью, хотя и не все одинаковою. В чистом римском праве ее были лишены рабы [1]. 

1.1. Существование  физического лица 

Начало личности

Правоспособность лица начинается с момента его рождения. При  этом требуется: а) чтобы ребенок  вполне отделился от матери; b) чтобы  он родился живым; с) чтобы он имел человеческий образ; d) кроме того, некоторые  ученые требуют, чтобы он был настолько  доношен, чтобы не был выкидышем. В частности:

1)                Пока ребенок находится в утробе матери, он не считается самостоятельным субъектом права, составляя лишь mulieris portio vel viscerum. Однако сложилось правило: nasciturus pro iam nato habetur, quoties, de commodis eius agitur, в силу этого правила за эмбрионом сохраняются все права, приобретение которых для него пока невозможно исключительно ввиду того, что он еще не родился, например право на наследство, открывшееся в его пользу во время нахождения его в утробе матери, право на признание родственной связи между ним и кровными родственниками, умершими во время беременности его матери, и т.д.; все такие права он приобретает ipso jure с момента рождения. Способ отделения от матери безразличен (то есть все равно, состоялось ли оно естественным или искусственным путем).

2)                Ребенок должен родиться живым, хотя бы на самое короткое время; некоторые римские юристы требовали для признания ребенка родившимся живым, чтоб он кричал; но Сабинианцы спорили против этого, и Юстиниан присоединился к их мнению. Продолжительность жизни не имеет значения; другими словами, правовые изменения, наступившие через вступление ребенка в число субъектов прав, остаются в силе, хотя бы он умер через самое короткое время после своего рождения (это важно особенно в области наследственного права). Например вдова, оставшаяся беременной после мужа, родила сына, который умер скоро после рождения, других детей нет — наследство отца по закону переходит к ребенку, а после его смерти к его матери (но не к братьям отца) и т.д.

3)                Ребенок должен иметь человеческий образ, не должен быть монстром. Но простые отступления от нормального строения тела (6 пальцев, сращение близнецов и т.д.) не лишают родившегося правоспособности.

4)                Требуется, чтобы ребенок был настолько доношен, чтобы не представлял выкидыша, то есть существо явно и безусловно нежизнеспособное. Выкидыш же, хотя бы и родился живым, не есть лицо. Таково господствующее нынче мнение (Арндтс, Виндшейд, Дернбург, Барон и др.). Против этого высказываются в особенности Савиньи, из новейших — Беккер.

Конец личности

Конец личности совпадает  с моментом смерти лица. Если кто  либо на смерти другого лица основывает какое-нибудь право (например объявляет  себя наследником), то он должен доказать факт смерти. Доказать ее не всегда легко, это невозможно в случае продолжительного отсутствия лица. Римское право не дает указаний, как поступить в  таком случае. В практике общего права сложилась презумпция, в  силу которой безвестно отсутствующий  по достижении 70-летнего возраста должен считаться умершим. Если безвестно  отсутствующим является лицо старше 70 лет, то соответствующий срок удлиняется до 100 лет. Заинтересованные лица могут  в таком случае ходатайствовать  о судебном объявлении о смерти; последнему предшествуют назначение особого  следствия по делу и публичный  вызов безвестно отсутствующего в суд. По исполнении этих формальностей  суд издает требуемое объявление. Вопрос о том, с какого момента  лицо должно считаться умершим, с  момента ли судебного объявления, или с момента достижения 70-летнего  возраста, или со времени безвестного  отсутствия, представляется спорным, Практическая важность вопроса заключается главным  образом в том, что в зависимости  от того или другого разрешения его  наследниками безвестно отсутствующего могут оказаться те или другие лица. Господствующее мнение высказывается  ныне в пользу второго предположения (декларативное значение судебного  объявления). Равным образом спорят о том, соответствует ли презумпции смерти безвестно отсутствующего после  достижения им 70-летнего возраста презумпция жизни до достижения им этого возраста, в силу которой могли бы быть приобретены  для него (открывшиеся в его  пользу) наследство и отказы. Большинство  юристов высказывается против такой  презумпции.

При известных условиях трудно определить, кто из нескольких лиц  умер раньше. Иногда это почти невозможно. Наиболее часто встречающийся случай такого рода — взаимная погибель нескольких лиц от общей опасности. По общему правилу, в таких случаях допускается  презумпция, что все умерли одновременно — commorientes. Исключение допускается в  том случае, если умершие состояли между собою в отношении восходящих и нисходящих родственников. Тогда  предполагается, что малолетний десцендент умер раньше своего асцендента, pubes, позже  его. Впрочем, из этого исключения допускаются  опять изъятия. Ср. I. 26. pr. D. 23,4 I, 9 _ 1.4. I. 22.1. 23 D. 34,5.

1.2. Правоспособность  физических лиц 

Римское учение о status и capitis deminutio и современное значение этого учения

Римское право различало  три главные момента правоспособности: status libertatis, status civitatis и status familiae. Соответственно с этим различались:

1) Liberi et servi, свободные и  рабы. Это было основное деление  лиц (summa divisio personarum). Лица свободные  все в большей или меньшей  степени пользовались правоспособностью,  тогда как рабы были лишены  ее — servi pro nullis habentur (1,32 D. de reg. iur. 50,17). За рабом не признавались ни  семейственные, ни имущественные  права. В особенности в древнем  праве власть господина над  ним была ничем не ограничена. Она складывалась из двух моментов: а) как всякая вещь, раб принадлежал  господину на полном праве  собственности; господин мог продать  его, заложить, отдать его в  наем и т.д.; в) как существо  сознательное, он состоял под  господскою властью — dominica potestas. В силу своей господской власти  господин, во-первых, имел ius vitae ac necis по  отношению к рабу, то есть мог  судить его сам и приговорить  даже к смертной казни; во-вторых, господин имел право на все,  что приобретал раб. За обязательства  же раба он по цивильному  праву не отвечал, что выражалось  поговоркой melior conditio nostra per servos fieri potest, deterior fieri non potest (1. 133 D. de reg. iur. 50, 17). Исключение  допускалось только в случае  совершения рабом деликта, например  кражи: в таком случае господин  обязан был или заплатить штраф,  или выдать раба потерпевшему (noxae dedere). В позднейшем праве эти  суровые начала были несколько  смягчены. Так, уже рано вошло  в обычай наделять рабов, заслуживших  доверие своих господ, имуществом (peculium). Пекулий юридически, конечно,  рассматривался как имущество  господина, так как раб не  пользовался правоспособностью,  но фактически раб, обладающий  пекулием, занимал довольно самостоятельное  положение, мог свободно распорядиться  пекулярными объектами и вследствие  этого пользовался известной  кредитоспособностью в глазах  третьих лиц. По цивильному  праву последние, правда, не были  гарантированы на тот случай, когда раб отказывался добровольно  исполнить сделку, например заплатить  за купленную вещь условленную  сумму, так как не могли предъявлять  иска ни к нему, как лицу  неправоспособному, ни к господину,  так как тот не отвечал за  договорные долги раба. Но к  ним пришел на помощь претор. Именно претор в целом ряде  случаев признал ответственность  господина и за договорные  долги раба. В частности, господин  стал отвечать пред третьими  лицами за сделки, заключенные  рабом, если он сам приказал  рабу заключить данную сделку, или если он назначил раба  своим заместителем (приказчиком  своей лавки или шкипером своего  судна), или если он обогатился, извлек выгоду из сделки, заключенной  рабом, или, наконец, если он  наделил раба пекулием и тем  сообщил рабу известную кредитоспособность  в глазах посторонних лиц. Императорское  право пошло дальше по этому  пути. С одной стороны, у господ  было отнято право подвергать  рабов пытке, истязаниям, смертной  казни, в связи с чем рабы  получили право возбуждать против  своего господина, злоупотребившего  господской властью, так назыв. querela de domino. С другой стороны, рабы  в известном смысле были признаны  субъектами обязательственных отношений.  Так, Ульпиан говорит: Servi ex delictis quidem obligantur, et si manumittantur, obligati remanent; ex contractibus autem civiliter quidem non obligantur, sed naturaliter et obligantur et obligant (1.14 D. de obl. et act. 44, 7). Итак, деликт, совершенный рабом, порождает право иска против самого раба на случай отпущения его на волю: договор, заключенный им, порождает, правда, только натуральное обязательство, то есть обязательство, не облеченное правом иска: но и это уже прогресс: такой договор, по крайней мере, не считается недействительным. В результате оказывается, что позднейшее римское право отказалось от последовательного проведения принципа абсолютной неправоспособности рабов. — Что касается возникновения и прекращения рабства, то надо заметить следующее: основаниями возникновения рабства считались рождение от рабыни и потеря свободы; последняя наступала, во первых, в случае взятия свободного лица в плен и, во-вторых, в виде наказания за совершение известных тяжких преступлений. Рабство прекращалось в случае отпущения лица на волю (так назыв. manumissio). По древнему цивильному праву для этого требовалось соблюдение известных формальностей (manumissio vindicta, censu или testamento). Позднее и неформальное отпущение на волю при соблюдении известных условий доставляло рабу свободу, но только он в таком случае не становился римским гражданином, а, по общему правилу, делался latinus Junianus. При Юстиниане эти различия были уничтожены, и всякая манумиссия сообщала вольноотпущеннику право римского гражданства.

2) Cives, latini и peregrini. Среди  свободных лиц различались римские  граждане, латины и перегрины.  Полной правоспособностью пользовались  только cives Romani. Латины имели jus commercii, то есть право заключать сделки  цивильного права, но не всегда  имели jus connubii, то есть право  вступать в цивильный брак (matrimonium juris civilis), и, безусловно, были лишены  политических прав (jus suffragii et honorum). Перегрины  не имели ни jus commercii, ни jus connubii и  могли вступать только в сделки  и отношения juris gentium. В позднейшем  праве различия в степени правоспособности  этих лиц в значительной мере  утратили свое практическое значение, с одной стороны, благодаря  утрате римскими гражданами их  политических прав, с другой стороны,  благодаря первенствующему значению, которое стали приобретать начала juris gentium. Неудивительно поэтому,  что еще Каракалла даровал  всем наличным свободным жителям  империи право римского гражданства  и что при Юстиниане был  уничтожен последний след былого  различия между cives, latini, peregrini. Независимо  от указанного деления свободные  лица, будь это cives, latini или peregrini, делились еще на свободнорожденных  (iugenui) и вольноотпущенников (liberti). Юридическое  положение последних до Юстиниана  определялось, прежде всего тем,  кто отпустил их на волю. Если  это был перегрин или латин,  то и либерт становился перегрином  или латином. Если господин  был римский гражданин, то либерт  по общему правилу становился  сам римским гражданином, раз  он был отпущен на волю с  соблюдением установленных формальностей.  В противном случае, то есть  если он был отпущен на волю  неформально, он, по lex Junia Norbana (изданной  при Тиверии), хотя и получал  свободу, но становился latinus Junianus. Особенность юридического положения  этих лиц заключалась в том,  что они при жизни пользовались jus commercii, но после смерти их  имущество поступало к бывшему  господину jure quodammodo peculii, то есть  дело рассматривалось так, как  будто они умирали рабами. Наконец,  если был отпущен на волю  преступный раб, то он, на основании  lex Aelia Sentia, никоим образом не становился  римским гражданином, а делался  peregrinus dediticius, то есть причислялся  к перегринам, не имеющим своего  автономного родного города. В  юстиниановском праве все эти  различия были уничтожены, и всякий  либерт становился римским гражданином.  — Римский гражданин, отпустивший  на волю своего раба, сохранял  над ним ius patronatus. В силу этого  права патроната либерт обязан  был оказывать своему патрону  послушание, был подчинен его  дисциплинарной власти, должен был  приходить ему на помощь в  случае обеднения патрона, не  мог привлекать его в суд  без особого дозволения магистрата  и т.д. За нарушение этих  обязанностей либерту грозил revocatio in servitutem propter ingratitudinem. Наконец, в случае  смерти бездетного либерта патрон  конкурировал с наследниками  либерта по завещанию, а при  отсутствии завещания считался  законным его наследником. Постановления  о праве патроната сохранились  и в юстиниановском праве. —  В позднейшем римском праве  образовался еще особый класс  полузависимых людей, так назыв.  колонов. Колоны были прикреплены  к земле, glebae adscripti. Считаясь формально  свободнорожденными, они фактически  мало чем отличались от рабов,  состоя в полной зависимости  от помещика. Последний мог даже  отчуждать их, но только вместе  с тем участком, к которому  они были приписаны.

2) Personae sui et alieni iuris. Среди самих  римских граждан делалось еще  различие между самостоятельными  и подвластными римскими гражданами. Только первые пользовались полною  правоспособностью. В доюстиниановском  праве различалось троякое отношение  подвластности: patria potestas, manus, mancipium, и,  соответственно с этим, три категории  свободных подвластных лиц: подвластные  дети, uxor in manu mariti и liberum caput in mancipio.

Подвластные дети (filii, filiaefamilias). Отцовская власть над подвластными детьми в древнем праве была почти  неограниченная. Только политические права подвластных сыновей не затрагивались ею. В частности, отец имел как jus vitae ac necis, так и право  на все, что приобретали подвластный  сын или дочь, внук или внучка и т.д. За деликты и договорные долги подвластных детей отец отвечал в тех же пределах, как  за деликты и договорные долги  рабов. Со времен Августа начинается ряд серьезных ограничений отцовской  власти. Подвластный сын получает право самостоятельно распоряжаться  имуществом, приобретенным на военной  службе (так назыв. peculium castrense). Позднее  он получает такое же право относительно имущества, приобретенного на гражданской  и духовной службе или путем отправления  свободной профессии адвоката (peculium quasi castrense). При христианских императорах  складывается принцип, что и приобретения, идущие от частных лиц (за исключением  того, что получено от самого отца), поступают в собственность подвластных  детей, а не отца; однако последний  сохраняет по общему правилу пожизненное  право узуфрукта относительно таких  приобретений (получивших название bona adventicia). Таким образом, в юстиниановском праве от древнего принципа имущественной  неправоспособности подвластных детей  сохранилось лишь одно: сын по-прежнему не может ничего приобретать от самого отца; такие приобретения, так назыв. peculium profecticium, юридически продолжают составлять часть имущества отца, подвластный  только фактически может распоряжаться  ими на тех же основаниях, как  раб пекулием.

Uxor in manu mariti. В древнем праве  жена при вступлении в брак  попадала под власть мужа, manus mariti, она считалась filiae loco по отношению  к мужу, sororis loco по отношению к  своим детям. Юридическое положение  ее в общем было такое же, как и подвластных детей. Но  еще в республиканском периоде,  наряду со строгим браком cum manu, сложился новый брак sine manu, при  котором жена не подчинялась  власти мужа. В императорском  периоде браки cum manu окончательно  вышли из употребления и в  юстиниановском праве они уже  не встречаются.

Liberum caput in mancipio. Отец в древнем  праве мог продать своего подвластного  сына или дочь. Такая продажа,  совершаемая в форме манципации, не делала манципированного рабом  и могла быть заключена всегда  только на срок, с истечением  которого подвластный возвращался  опять под власть своего отца. Законы XII таблиц ограничивали это  право продажи, объявив, что  после третей продажи сын освобождается  от отцовской власти. На срок  существования mancipium'a подвластный,  формально оставаясь свободным, liberum caput, фактически находился в  полном распоряжении своего временного  господина, на положении раба, in servili conditione. В позднейшем праве  mancipatio filifamilias производилась только dicis gratia, то есть фиктивно, при  усыновлении и при освобождении  сына из-под отцовской власти. В юстиниановском праве этот  институт уже не встречается.