Легитивность государственной власти

Очевидно, что в чистом виде ни один из указанных типов легитимности не существует. Каждому государству соответствует то или иное сочетание типов легитимности.

Сегодня веберовская  типология имеет, скорее, историко-познавательную ценность и не является в полной мере актуальным инструментарием современных исследований государства и политической системы.

Современная рациональная (легальная) легитимность оказывается  далеко не однозначным, но многогранным и многоплановым явлением. Обычно в последнем выделяются четыре разновидности:

• плюралистические демократии, которые признаются большинством . граждан как легитимные;

• авторитарно-бюрократические  режимы, где основные права и свободы соблюдаются лишь частично;

• тоталитарные режимы, не поддерживаемые большинством граждан государства;

• режимы, относительно которых не существует ни признания, ни неприятия тех, кому принадлежит власть. Это беднейшие страны Азии и Африки, где бессмысленно даже ставить вопрос о легитимности власти, поскольку эта проблема отсутствует в сознании людей.

Наряду с типологией обычно выделяются основания (источники) легитимности власти. К ним относятся:

• идеологические принципы и убеждения граждан в справедливом и передовом характере государственной  власти (политического строя);

• привязанность к  структурам (механизму) и нормам государственной власти, которая базируется на доверии к традиционной и устоявшейся системе власти (например, традиции парламентаризма в Великобритании);

• преданность власти благодаря положительной оценке личных качеств субъектов власти (президента, премьер-министра); в отличие от харизматической легитимности, здесь в основу положен рациональный расчет граждан в их отношении к политическому лидеру (президент США должен обладать персональной легитимностью, но при этом не обязан быть харизматическим вождем);

• политическое (или государственное) принуждение; она существует при  любом политическом режиме, но, очевидно, чем ниже уровень легитимности," тем сильнее принуждение; и то же время есть граница в использовании силы, перейдя которую государственная власть обретает силу не как источник легитимности, а, наоборот, как фактор ее неминуемого падения.

Можно говорить о степени (уровне) легитимности государственной власти. Очевидно, что власть не может быть одинаково легитимна для всех слоев населения, во всех своих проявлениях (субъектах, действиях). Причем чем ниже уровень легитимности, тем больше насилия необходимо для удержания власти.

Режим может оставаться легитимным при выраженном недоверии  к отдельным институтам или руководителям государства. Сам президент может быть непопулярным, но это отнюдь не означает недоверия к институту президентства. Если президент избран в соответствии с закрепленными в Конституции демократическими процедурами, то реализуемая им государственная власть легитимна, несмотря на степень доверия к нему населения. Сказанное означает необходимость разграничения понятий легитимности власти и доверия к политическим (государственным) институтам или популярности их руководителей.

Легитимность обладает свойством изменять свою интенсивность, т.е. характер и степень поддержки власти (и ее институтов), поэтому можно говорить о кризисах легитимности. Под кризисами понимается такое падение реальной поддержки органов государственной власти или правящего режима в целом, которое влияет на качественное изменение их ролей и функций. 

В настоящее время  не существует однозначного ответа на вопрос: есть ли абсолютные показатели кризиса легитимности или это  сугубо ситуативная характеристика политических процессов? Так, ученые, связывающие  кризис легитимности режима с дестабилизацией политической власти и правления, называют в качестве таких критериев следующие факторы:

— невозможность органов  власти осуществлять свои функции или  присутствие в политическом пространстве нелегитимного насилия ;

— наличие военных конфликтов и гражданских войн;

— невозможность правительства  адаптироваться к изменяющимся условиям;

— разрушение конституционного порядка;

— отсутствие серьезных  структурных изменений или снижение эффективности выполнения правительством своих главных задач — составления бюджета и распределения политических функций среди элиты.

Сторонники ситуативного рассмотрения причин кризисов легитимности чаще всего связывают их с характеристикой  социокультурных черт населения, ролью  стереотипов и традиций, действующих как среди элиты, так и среди населения, попытками установления количественной границы легитимной поддержки (оперируя при этом цифрами в 20—25% электората). Возможно, такие подходы в определенной степени опираются на идеи Л. С. Франка, который писал: «Всякий строй возникает из веры в него и держится до тех пор, пока хотя бы в меньшинстве его участников сохраняется эта вера, пока есть хотя бы относительно небольшое число "праведников" (в субъективном смысле этого слова), которые бескорыстно в него веруют и самоотверженно ему служат».

Так, в качестве основных источников кризиса легитимности правящего  режима, как такового, можно назвать  уровень политического протеста населения, направленного на свержение  режима, а также свидетельствующие  о недоверии режиму результаты выборов, референдумов, плебисцитов. Эти показатели свидетельствуют о «нижней» границе легитимности, за которой следует распад действующего режима и даже полной смены конституционного порядка. К факторам, определяющим ее «верхнюю» границу, т.е. текущее, динамичное изменение симпатий и антипатий к властям, можно отнести: функциональную перегруженность государства и ограниченность ресурсов властей, резкое усиление деятельности оппозиционных сил, постоянное нарушение режимом установленных правил политической игры, неумение властей объяснить населению суть проводимой им политики, широкое распространение таких социальных болезней, как рост преступности, падение уровня жизни и т.д.

В целом же урегулирование кризисов легитимности должно строиться с учетом конкретных причин снижения поддержки политического режима в целом или его конкретного института, а также типа и источника поддержки. В качестве основных путей и средств выхода из кризисных ситуаций для государства, где ценится мнение общественности, можно назвать следующие:

— поддержание постоянных контактов с населением;

 

— проведение разъяснительной  работы относительно своих целей;

 

— усиление роли правовых методов достижения целей и постоянного  обновления законодательства;

 

— уравновешенность ветвей власти;

 

— соблюдение правил политической игры без ущемления интересов  участвующих в ней сил;

 

— организация контроля со стороны организованной общественности за различными уровнями государственной  власти;  

 

— укрепление демократических ценностей в обществе;

 

— преодоление правового  нигилизма населения и т.д.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Проблемы легитимности  власти в России

 

Проблема легитимности существует не только для власти. Проблема легитимности существует и для оппозиции. Легитимность власти заключается в том, что массы так или иначе, по тем или иным причинам, признают право данной элиты на господство и соглашаются подчиняться ей. Легитимность же оппозиции заключается в том, что общество признает именно за данным организованным началом как право выражать мнения и интересы некой относительно значительной части общества, занимающей относительно ущемленное и подчиненное положение, так и ее право выступать в качестве некой альтернативы власти.

Государственная власть, чтобы быть успешной, должна быть, прежде всего, легитимной Легитимность государственной власти часто отождествляют с ее юридически-правовой законностью. Однако это свидетельствует не о легитимности, а о ее легальности. Власть легитимна в том случае, если «управляемые» признают за ней право управлять вообще, и именно так, как это делается в данный момент.

Легитимация государственной власти представляет собой взаимообусловленный  процесс, с одной стороны, «самооправдания» и рационального обоснования  собственной власти со стороны «управляющих», с другой — «оправдания» и признания этой власти со стороны «управляемых».

Государственная власть, обладая символическим капиталом, может формировать в нормативно-ценностном пространстве общества такие конструкты когнитивного и ценностного содержания, усвоение которых изменяет внутренний мир людей и задает определенные стереотипы восприятия социальной действительности. Государственная власть тем самым обеспечивает в обществе необходимый уровень «логического и морального конформизма» и создает легитимизирующие структуры массового сознания, которые П.Бурдье называет «духами государства».

Однако эти конструкты значимы лишь для тех, кто предрасположен к их восприятию, а эта предрасположенность  заключена не только в рефлексирующем сознании, но и в культурных архетипах. Поэтому в процессе легитимации происходит непосредственное согласование между внедренными извне ментальными структурами и неосознаваемыми духовными «кодами» жизнедеятельности людей.

Эти «коды» представляют собой социокультурные доминанты поведения людей в любых обстоятельствах, в том числе и катастрофических, и являются своеобразным выражением «на уровне культуры народа исторических судеб страны, как некое единство характера исторических задач и способов их решения, закрепившихся в народном сознании, в культурных стереотипах».

Легитимность государственной  власти не может носить всеобщего  характера, поскольку в обществе всегда есть социальные группы, которые  негативно относятся к ней  и ее политике.

Кризис легитимности государственной власти начинается тогда, когда происходит резкое сокращение легитимирующего ее бытие социокультурного пространства. Это происходит тогда, когда нарушаются когнитивные и  ценностные механизмы «самооправдания» государственной власти и ее «оправдания» со стороны большинства «управляемых».

Кризис легитимности государственной власти в России, с одной стороны, связан с тем, что происходила или утрата национально-государственной  идеи, или эта идея переставала  выполнять присущие ей функции:

 

1) быть социально-интегрирующим  фактором, задавая единое нормативно-ценностное  пространство бытия российского  социума;

 

2) служить апологией  существующего политического режима  и социального порядка;

 

3) формулировать консолидирующие  цели «общего дела».

 

С другой стороны, кризис обусловливался падением социальной эффективности  государственной политики, которая  переставала соответствовать ожиданиям  и надеждам различных социальных групп российского общества.

Кризис легитимности государственной власти в современной России вызван несколькими факторами. В историко-культурном аспекте нынешние реформаторы в определенной степени повторяют опыт «вестернизаторов» прошлого, используя такую модель модернизации, которая ориентируется на положительные примеры других стран, без выяснения того, какие ценностные ориентации, духовные интенции жизнедеятельности людей скрываются за их достижениями. К тему же реформы в России проводятся на основе нормативистского, программно-целевого подхода в управлении, слабо учитывающего социокультурные возможности управляемой системы и исходящего из иллюзии о том, что «власть всесильна».

Такая государственно-управленческая патология унаследована современной  государственной властью в России от СССР, где она сформировалась на основе утвердившегося за годы советской власти тотального политического отчуждения человека. В связи с чем эволюция российского общества в постперестроечный период представляет собой «восьмерку» блужданий между реформацией и реставрацией. Очередные витки этой «восьмерки» представляют собой области наложения и доминирования циклов реформ, для которых характерно движение по пути демократии и законности, и контрреформ, связанных с восстановлением в той или иной форме начал авторитаризма и вседозволенности, мотивированной соображениями практической целесообразности.

Первый такой виток  российское общество совершило в 1989— 1991 гг., когда под воздействием демократических  сил оно начало двигаться по пути радикальной реформации, но уже в  первой половине 1991 г. стало «соскальзывать» на орбиту социальной реставрации, завершившейся распадом СССР.

Второй виток реформации начался в 1992 г., когда легитимная государственная власть суверенной России, располагая максимальным доверием населения, пустила страну по пути «шоковой терапии», результаты которой в социально-психологическом плане противопоставили власть «демократов» народу, дискредитировав идею «демократии» в политическом менталитете россиян. Более того, «демократическая» государственная власть осенью 1993 г., расстреляв Белый дом под предлогом политически-целесообразной вседозволенности, сама подтолкнула эволюцию российского общества на орбиту реставрационного цикла.

С цивилизационной точки  зрения кризис легитимности государственной  власти в России вызван кризисом этатизма и патернализма, как основных принципов нормативно-ценностного порядка, сливающегося в российской цивилизации с государственностью. Для этатистского сознания, отождествляющего государственную власть и авторитет, характерны две крайности безудержный государственный пиетет, преклонение, «обожествление» государственной власти, которая соответствует социокультурному идеалу, и беспощадная критика, готовность на «бессмысленные» бунты, когда власть перестает соответствовать наиболее значимым ценностям, составляющим систему этого идеала Причем речь здесь идет не столько о том, что государство в современной России проводит «антинародную» политику и не удовлетворяет интересов социальных «низов», а о том, что в этатистском сознании российское государство утратило смысл и не реализует более определенных социально признанных ценностей.

В социальном плане кризис легитимности политической власти в  России обусловлен, с одной стороны, скептицизмом и недовольством значительной части населения деятельностью  государственной власти, а также политических партий, представляющих конкретные группы интересов; с другой стороны, слабостью самой власти, ее неспособностью эффективно решать актуальные проблемы современной российской действительности. Сложилась ситуация, описанная в теориях «государственной перегрузки», «узаконения кризиса» .