Юридический процесс

5. УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ  ПРАВООТНОШЕНИЯ.

По мнению В.К. Бабаева, в делении правоотношений по отраслевой принадлежности большое значение имеет разграничение материально-правовых и процессуальных правоотношений. С позиции данного автора, процессуальные правоотношения возникают на базе процессуальных норм и производны (вторичны) от материально-правовых отношений10.

Теория права в ее нынешнем состоянии индифферентна к различиям материального и процессуального права при оценке правовых явлений и в большей степени ее можно считать "теорией материального права"11. Это в равной степени имеет отношение и к уголовно-процессуальным правоотношениям, возникающим в процессе возбуждения, расследования и судебного рассмотрения уголовных дел.

На данное обстоятельство не раз обращалось внимание в юридической литературе. Анализ уголовно-процессуальных правоотношений предполагает рассмотрение структурных элементов правоотношений - субъектов, объекта, содержания, а также таких предпосылок как соответствующие нормы права, юридические факты и правосубъектность участников уголовно-процессуальных правоотношений.

5.1. Субъекты уголовно-процессуальных  правоотношений.

Субъекты - необходимый элемент каждого правоотношения, ибо они несут на себе нагрузку определяющего компонента. Они выполняют функцию генератора всей фактической и юридической ткани, специфических социальных связей по поводу создания атмосферы благоприятствования реализации нормы материального права в целях установления объективной истины и вынесения решения по делу.

Прежде чем проанализировать проблему субъектов уголовно-процессуальных правоотношений, необходимо подчеркнуть, что не следует отождествлять участников материальных и процессуальных отношений. Даже, несмотря на то обстоятельство, что в качестве обвиняемых, как правило, привлекаются лица, действительно совершившие преступления. В этой связи нельзя полностью согласиться с положением, согласно которому субъект уголовно-процессуальных правоотношений может и не совпасть с субъектом уголовного правоотношения, так как в результате ошибки, допущенной органом расследования и судом, может быть заподозрено, привлечено к ответственности и даже осуждено невинное лицо12. Или иными словами, субъекты материальных и процессуальных отношений совпадут, если подозрение оказалось обоснованным, предъявленное обвинение подтвердилось, а обвиняемый затем осужден.

По мнению В.П. Божьева, различие между субъектами материальных и процессуальных правоотношений заключается в следующем. Во-первых, в уголовно-процессуальных отношениях государство не выступает в качестве субъекта правоотношения, от имени государства выступают его органы (суд, следователь, орган дознания, прокурор и др.). Во-вторых, в уголовно-процессуальных отношениях нет преступника (т.е. лиц, действительно совершившего преступление), а есть подозреваемый, обвиняемый, подсудимый. В-третьих, помимо основных (центральных) субъектов правоотношений (представитель государства и обвиняемый) существует множество других, которые вступают в различные процессуальные отношения13.

Действительно, совершая преступление, лицо нарушает запреты, установленные государством, и тем самым у него возникают обязанности перед государством, законы которого оно нарушило. В.К. Бабаев подчеркивает, что государство в целом, Россия, вступает во многие виды правоотношений, в том числе "уголовно-правовые - поскольку приговор по уголовному делу выносится от имени Российской Федерации, и Федеративный договор 1992 г. не изменил этого положения"14. Поэтому государство (и только государство) является субъектом уголовного материального правоотношения. Но, что важно подчеркнуть, государство как субъект права и правоотношения не может реализовать свои права (и обязанности) по отношению к преступнику иначе как через уголовно-процессуальные правоотношения. Когда в отношения с обвиняемым "вместо" государства вступает его представитель, происходит не "уточнение" органа государства15, а опосредствование одного субъекта другим, вызванное, образно выражаясь, "рождением" уголовно-процессуальных отношений.

Следует отметить, что участники уголовно-процессуальных отношений различны по своей правовой природе, как различна их роль в сфере уголовного судопроизводства, что в свою очередь определяет характер и объем их прав и обязанностей. Также заметим, что круг субъектов уголовно-процессуальных отношений значительно шире круга субъектов материальных правоотношений.

В силу публично-правового начала, присущего уголовному судопроизводству, специфической особенностью каждого уголовно-процессуального отношения является участие в нем представителя государственной власти (следователь, прокурор, суд). На это обстоятельство в юридической литературе акцентируется внимание указанием на то, что "одним из субъектов уголовно-процессуального отношения всегда выступает орган государства (должностное лицо), наделенный властными полномочиями16.

Без властного начала в уголовно-процессуальных отношениях невозможно развитие уголовного судопроизводства, стоящих перед ним задач. Так, властные полномочия проявляются при применении мер процессуального принуждения (ст. 93 УПК), прекращении уголовного дела (ст. 6-9 УПК) и т.п. Носителями этих властных полномочий являются на предварительном следствии и дознании следователь, начальник следственного отдела, лицо, производящее дознание, орган дознания, прокурор, в судебных стадиях - судья или суд.

В связи с этим в юридической литературе субъектов правоотношений подразделяют на группу непосредственно заинтересованных в результатах юридического процесса, т.е. тех, защите чьих интересов, реализации субъективных прав или юридических полномочий, осуществлению юридических обязанностей или претерпеванию юридической ответственности способствует весь арсенал процессуальных способов, средств и приемов, а с другой - лидирующих субъектов, выполняющих свои функции в "чужом" интересе, в целях оптимального решения разбираемого юридического дела17. Как представляется, это утверждение требует уточнения именно с точки зрения участвующих в процессе субъектов.

Как правило, в уголовно-процессуальном правоотношении участвует один носитель властных полномочий. Например, правоотношения уголовно-процессуального характера существующие между лицом, производящим дознание, и подозреваемым (или свидетелем). Существуют и такие правоотношения, в которых оба субъекта являются представителями власти. Примером могут служить процессуальные правоотношения, существующие между следователем и органом дознания (п. 4 ст. 119, ч. 4 ст. 127 УПК), между прокурором и органом дознания (ст. ст. 211, 212 УПК). Но в таких правоотношениях "вырисовывается" лишь один субъект как выразитель властного начала. В приведенных примерах таковыми являются: в первом случае - следователь, во втором - прокурор.

Подобное положение весьма типично для отношений в сфере уголовного судопроизводства. Оно не нарушается даже в случае участия в проведении следственных действий наряду со следователем прокурора. И в этом случае всей полнотой власти обладает следователь. В ч. 1 ст. 127 УПК закрепляется предписание, согласно которому при производстве следственных действий все решения о направлении следствия и производстве следственных действий следователь принимает самостоятельно, за исключением случаев, когда законом предусмотрено получение санкции от прокурора, и несет полную ответственность за их законное и своевременное проведение.

В этой связи в литературе подчеркивается, что было бы неверно считать следователем, как это нередко бывает, какое угодно должностное лицо (хотя бы и административное), назначенное для производства расследования по уголовному делу. Специфичность этого должностного лица определяется, во-первых, принадлежностью к органам юстиции, а во-вторых, наличием условий достаточно надежно гарантирующих ему процессуальную самостоятельность, независимость и подчинение только закону, и, в-третьих, обязанностью осуществлять объективное, полное и всестороннее исследование обстоятельств уголовного дела в ходе предварительного следствия. К следователю в отношении его объективности, подчиненности только закону, а тем самым и в отношении его независимости от каких-либо иных органов и должностных лиц (прежде всего от администрации разного рода), а также от лиц, участвующих в деле, предъявляются, в сущности, те же требования, что и к судье18.

Как известно, прокурор, присутствуя при производстве следственного действия, вправе давать указания следователю. Здесь вступая в правоотношения со следователем, прокурор является выразителем властного начала. Реализуя указания прокурора, следователь в свою очередь выполняет властные предписания (полномочия), вступая в процессуальные правоотношения с другими лицами (специалистом, понятыми и т.п.).

Еще рельефнее высказанное положение находит подтверждение в стадии судебного разбирательства. В ст. 14 УПК декларируется, что никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут наказанию иначе как по приговору суда. Закон тем самым наделяет суд исключительной компетенцией, ставит суд в особое положение как среди органов государственной власти, так и среди участников уголовного процесса. Это дает основание признать его решающую и руководящую роль в уголовном судопроизводстве. Поэтому можно утверждать, что суд (и только суд) является единственным носителем властного начала в правоотношениях, возникающих в судебном разбирательстве.

В связи с этим полагаем, что не совсем убедительной является позиция тех авторов, которые считают, что прокурор в суде первой инстанции не только поддерживает государственное обвинение, но, будучи стороной в процессе, надзирает за законностью действий суда, рассматривающего дело19. Прав В.П. Божьев, который подчеркивал, что прокурор в ходе судебного заседания не может оценивать деятельность суда, в работе которого он участвует в качестве равноправного участника процесса, оценку приговора он может дать лишь после его вынесения - в кассационном протесте. Прокурор осуществляет надзор за законностью и обоснованностью уже вынесенного приговора20. Это положение находит свое подтверждение и в соответствующих нормативных предписаниях. Так, согласно ч.2 ст. 228 УПК "постановление судьи о необходимости участия в судебном разбирательстве прокурора обязательно для последнего". В ч. 1 ст. 251 УПК провозглашается, что "в случае неявки прокурора в судебное заседание суд решает вопрос о возможности слушания дела в его отсутствие или об его отложении".

Трудно себе представить, чтобы законодатель установил эти правила для того, чтобы суд мог обеспечить себя во время заседания прокурорским надзором. В п. 3 ст. 1 федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" в редакции от 17 ноября 1995 г. говорится о том, что прокуроры в соответствии с процессуальным законодательством Российской Федерации участвуют в рассмотрении дел судами, опротестовывают противоречащие закону решения, приговоры, определения и постановления судов. В п. 2 ст. 35 провозглашается, что "осуществляя уголовное преследование в суде, прокурор выступает в качестве государственного обвинителя". В ст. 36 этого закона закреплено положение, согласно которому прокурор или его заместитель в пределах своей компетенции приносит в вышестоящий суд кассационный или частный протест на незаконное или необоснованное решение, приговор, определение или постановление суда. Помощник прокурора, прокурор управления, прокурор отдела могут приносить протест только по делу, в рассмотрении которого они участвовали". Эти и другие нормативные предписания подтверждают тезис о том, что целью участия прокурора в суде является осуществление функции государственного обвинения, а не надзор за деятельностью суда.

В юридической литературе высказывалось мнение, что участником уголовно-процессуальных отношений не всегда является представитель органа государственной власти. Так, М.С. Строгович обращает внимание на то, что "определенное место в системе уголовно-процессуальных отношений занимают правоотношения между самими участвующими в производстве по уголовному делу гражданами или между гражданами и представителями учреждений и организаций, участвующими в производстве по делу, например, между общественным обвинителем и подсудимым или допрашиваемым на суде свидетелем"21. Следует остановиться на анализе этой точке зрения.

Если имеется ввиду правоотношение между потерпевшим и обвиняемым на предварительном следствии во время очной ставки, то известно, что данное следственное действие проводится по решению следователя. В ст. 162 УПК говорится, что "следователь вправе произвести очную ставку между двумя ранее допрошенными лицами, в показаниях которых имеются существенные противоречия". Данное следственное действие согласно ст. 163 УПК проводится при участии следователя и "лица, между которыми производится очная ставка, могут с разрешения следователя задавать друг другу вопросы ...".

В этой же работе М.С. Строгович считает очевидным процессуальное отношение между обвиняемым и его защитником22, хотя сам автор не показывает эту очевидность. Действующий же закон не дает оснований для подобных утверждений. Согласно ст.19 Положения об адвокатуре РСФСР от 20 ноября 1980 г. адвокаты, оказывая юридическую помощь, участвуют на предварительном следствии в суде по уголовным делам в качестве защитников, представителей потерпевших, гражданских истцов, гражданских ответчиков". Процессуальными правами адвокат наделяется с момента вступления в уголовное или гражданское дело. Однако и до этого момента он может и должен оказывать юридическую помощь обвиняемому, потерпевшему, истцу и другим лицам путем разъяснения действующего законодательства, составления соответствующих документов правового характера и т.п. Гражданин вправе воспользоваться помощью адвоката и до возбуждения уголовного дела, в случаях отказа в возбуждении уголовного дела и его прекращения. Ограничивать это право оснований не имеется, и было бы ошибкой считать, что адвокаты оказывают юридическую помощь по уголовным делам лишь после допуска в процесс в качестве защитника или представителя потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика23.

Если иметь в виду наличные отношения защитника с подзащитным, то они носят непосредственный характер, или иными словами, находятся вне сферы уголовно-процессуального права.

Если иметь в виду наличные отношения защитника с подзащитным, то они носят непосредственный характер, или иными словами, находятся вне сферы уголовно-процессуального права.