В СССР в свое  время теория разделения  властей на протяжении многих  лет  изображалась  как  «псевдонаучная»,  «консервативная», «гнилая»,  «буржуазная  уловка,  ведущая к уничтожению  единства государственной  власти». По мере того, как в советском обществе  начала складываться и утверждаться  командно-административная система, осуществление идеи разделения властей и вовсе стало невозможным. Роль законодательных органов постоянно принижалась, и по существу  они  превратились в придаток  управленческого  бюрократического  аппарата,  необходимый для  формального  юридического  закрепления  решений исполнительной власти.  Роль  последней чрезвычайно  гипертрофировалась.  Отсюда и крайне  низкий удельный  вес  законов в  структуре общеобязательных нормативных актов.

     Не  приходилось говорить и о  независимости  судебных органов в СССР.   В  условиях  авторитарного   режима  были  неизбежны  факты вмешательства  в  сферу правосудия,  появления  органов внесудебной репрессии.

     Сегодня отношение к концепции разделения властей меняется. В структурно-организационном  плане  теория разделения властей  предполагает  «надлежащее  разделение  сфер  деятельности, труда  и четкое  распределение  функций  между  различными  государственными органами»¹².

     Только  органам государственной  власти  должно принадлежать исключительное  право на  издание  общеобязательных норм.  Все иные органы    государства   призваны   обеспечивать   беспрепятственную реализацию  этих норм,  не внося  при этом  никаких корректив  в их содержание. Концепция  разделения властей, базирующаяся  на разграничении компетенции  и функций различных  государственных органов,  в то же время  предполагает  так  называемую  систему  взаимных «сдержек  и противовесов»,  целью которых является  обеспечение независимости всех властей, недопущение абсолютизации какой-либо из них.

     Не  трудно заметить, что сдержки и  противовесы не затрагивают сферу деятельности той или иной власти,  не позволяют ей присвоить себе   «чужие»   полномочия.   Так,  исполнительно-распорядительные органы  не   должны  заниматься  правотворческой деятельностью,  а правосудие  не   может входить в компетенцию законодательной и исполнительной власти.

     Подчеркивая  недопустимость абсолютизации какой-либо  из трех властей  в Правовом государстве,  следует обратить  внимание на то, что  и законодательная  власть, занимающая  в силу  своей специфики верховное  положение   в  обществе,  не  может  носить  абсолютного характера. Практическая реализация принципа разделения властей, равно как и  принципа господства права,  в обществе не  возможна без строгого следования   всех  государственных  структур  требованиям  правовых норм. В этом - суть еще одного принципа Правового государства.

     Верховенство закона в правовом государстве.  Государство не  может в  полном смысле  этого слова связать   себя  законами.  Здесь  речь   должна  идти  о  действиях государства,  его органов  в рамках  закона и на  основании закона, воплощающего в себе правовые начала. Данный  принцип  является  одним  из  важнейших  критерием демократичности   государства.   И   действительно,   ни  одно   из тоталитарных   государств   не   утруждало   себя   обязательствами неукоснительного соблюдения им же принятых правовых норм.

     В течение многих лет  право рассматривалось  лишь как средство, с  помощью   которого  государство  управляет  обществом,  а  более правильный   тезис:   «государственное   управление   как  средство осуществления   права»   отсутствовал.  Не   право   на   службе  у государства,  а государство на службе  у права - вот в чем смысл рассматриваемого  принципа  Правового государства.  Иначе говоря, государство,  его органы,  должностные лица  не могут преступить через закон;  их  деятельность  должна  строго  регламентироваться рамками закона и протекать в границах  и формах, прямо оговоренных в законе.

        Взаимная ответственность государства и личности. Мы  воспринимаем как  должное, ответственность личности перед государством.  Нарушил человек  требования  законов  (вовремя  не уплатил  квартирную   плату,  совершил  прогул,  пересек  улицу  на красный   свет  светофора,  украл,  оскорбил   человека  и  т.п.) государство привлекает  его к ответственности, наказывает. Но много ли  вспоминается  случаев,  когда  бы  личность  призвала к  ответу государство за нарушение последним правовых норм.

     Правовое  же государство предполагает  взаимную, двустороннюю ответственность:  с   одной  стороны,  личность  несет  юридическую ответственность (в традиционном ее понимании) перед государством, а  с  другой,  -  государство  отвечает  перед личностью  в  случае неисполнения   или   ненадлежащего   исполнения   лежащих  на   нем обязанностей  или злоупотреблений  предоставленными ему  правами. А практически  это  означает возможность  гражданина беспрепятственно обратиться  за  защитой своего  нарушенного  права в  тот  или иной правоохранительный орган, и в первую очередь, в суд. А государство в лице его конкретных органов или должностных лиц, в случае не исполнения    требований   правовых   норм,    обязано   претерпеть определенную   меру  наказания и   возместить  ущерб (например, выплатить гражданину  определенную компенсацию  за  задержанный по вине  авиапредприятия рейс; оплатить  расходы, связанные с лечением лица   вследствие  производственной   травмы  и  т.п.). 

     Взаимная  ответственность государства   и  личности  с неизбежностью   предполагает   принцип   Правового   государства  -   соблюдение   прав  человека. Итак, принципами правового государства, отличающими его от государства неправового, являются:

• наиболее полное обеспечение прав и свобод человека и гражданина;
• наиболее последовательное связывание с помощью права политической власти, формирование для государственных структур режима правового ограничения;
• разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную;
• федерализм;
• верховенство закона;
• взаимная ответственность государства и личности;
• высокий уровень правосознания и правовой культуры в обществе;
• наличие гражданского общества и осуществление контроля с его стороны за выполнением законов всеми субъектами права и др.

      Вывод: Правовое государство — это государство, где право перестало быть средством воплощения воли правящей элиты, а стало мерилом жизни не только для граждан, но и для нее самой. В основе организации и деятельности правового государства лежит принцип разделения властей: законодательной, 
исполнительной и судебной. Каждая власть осуществляет свои строго 
очерченные функции. И вместе они сдерживают и уравновешивают друг друга, 
обеспечивая тем самым гарантию против нарушения демократических норм и 
злоупотребления властью. Кроме того, сами граждане через всеобщую 
избирательною избирательную систему имеют возможность контролировать 
власти и в случае необходимости корректировать их действия.

     Государственная власть в правовом государстве подзаконна. Ее 
подзаконность дополняется признанием за отдельной личностью неотъемлемых 
и неприкосновенных прав, предшествующих самому государству. 
Неприкосновенность личности обеспечивается законом. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

      Глава 2. Соотношение гражданского общества и государства

      Переход от традиционного, феодального общества к гражданскому, в основе своей буржуазному, означал появление гражданина как самостоятельного социального и политического субъекта с неотъемлемыми правами и обязанностями. Развитие горизонтальных невластных социальных связей, образующихся автономными ассоциациями граждан, наталкивалось на противодействие централизованного государства. Однако государство было вынуждено не только считаться с возникающими ассоциациями граждан, но и встать на путь правового упорядочения отношений с населением, существенно перестроить собственные властные структуры¹³.

      Не  во всех странах конфликт между гражданским  обществом и государством, который  в ряде случаев выливался в  столкновения между парламентом  как органом народного представительства  и королевской властью по поводу их политической роли и объемов полномочий, разрешался установлением конституционно-правовых принципов их взаимоотношений. Эта борьба была отражением продолжавшегося поиска конкретных политико-организационных форм обеспечения стабильного и умеренного правления, при котором распределение политической власти в обществе было бы сбалансированным.

      Переход от абсолютистско-монархического правления  к демократии начинался, как правило, с подчинения государства и гражданского общества правовым нормам, с введения принципа разделения властей, составляющих единую систему конституционализма. Конституционализм, как политико-правовой принцип, имеет различное толкование в силу, вероятно, его длительной эволюции. Согласно классическому правовому определению, конституционализм, как и парламентаризм, и абсолютизм, представляет собой конкретную форму правления. Абсолютизм - форма государства, в котором вся полнота власти сосредоточена у монарха. В этом смысле конституционализм противостоит абсолютизму как форма правового государства, в котором отношения между государством и гражданским обществом регламентированы правовыми нормами¹⁴.

      Характер  отношений между народным представительством (парламентом) и правительством (исполнительной властью) зависит от доминирования в механизме власти либо принципа парламентаризма, либо принципа конституционализма. Парламентаризм означает зависимость правительства от решений парламента. Конституционализм предполагает независимость правительства от воли парламента. Примером такого распределения власти может служить система министерского правления в рамках конституционной монархии. В этом случае за переведение конкретного направления политики несет ответственность министр, назначаемый монархом и ответственный перед ним. Формально-правовая сторона конституционализма означает наличие в обществе основного закона государства (конституции), определяющего народное представительство, разделение и объемы полномочий различных ветвей власти и гарантии прав граждан.

      По  способу возникновения, определяемому соотношением политических сил (прогрессивных и традиционалистских, реакционных), конституционализм может иметь договорной характер, т. е. быть результатом взаимного согласия общества и государства, или октроированный, т. е. «спускаться» сверху государством. Во втором случае монарх «дарует» обществу конституцию, сознательно ограничивая собственные полномочия, отказываясь от них в пользу правительства и парламента.

      Договорный  конституционализм преобладал в  странах классической, хаотической модернизации, где процессы формирования гражданского общества и правового государства шли параллельно и постепенно. Эти процессы имели экономические, социальные и культурные предпосылки и естественным образом сформировали социальную структуру гражданского общества в лице среднего класса (мелких торговцев, предпринимателей, ремесленников, фермеров, лиц свободных профессий и т. д.), обеспечили экономическое господство буржуазии. Затем экономическое господство буржуазии через революцию было дополнено политическим - переходом в ее руки власти. В процессе модернизации государство и гражданское общество тесно взаимодействуют¹⁵.

      Октроированный  конституционализм характерен для  стран запаздывающей модернизации, в которых отсутствуют некоторые  предпосылки (экономические, социальные, культурные, правовые) перехода от традиционного к гражданскому обществу. Так, отсутствие зрелого среднего класса приводит к тому, что реформы может проводить часть либеральной буржуазии в союзе с просвещенной бюрократией и с использованием институтов государства. Догоняющий тип развития таких стран требует интенсификации процесса преобразований, использования авторитарных методов модернизации. Это приводит к постоянным конфликтам между государством и гражданским обществом.

      Выбор конкретных политических форм перехода от абсолютизма к демократии, во время которого изменялось соотношение государства и гражданского общества, кроме исторических, национальных особенностей был обусловлен борьбой трех политических сил: королевской власти, народного представительства (парламента) и правительственной бюрократии. Зрелость гражданского общества, выражавшаяся в наличии разветвленной партийной системы, способной выражать интересы граждан в парламенте, ограничивала власть монарха. Однако процесс рационализации управленческой деятельности заметно усилил роль бюрократии. Практически к ней переходила вся исполнительная власть, а монарх лишь формально оставался ее вершиной.

      Исходя  из этого, распределение полномочий между тремя политическими силами определял выбор той политической формы правления, которая должна была прийти на смену абсолютизму. Естественно, что длительный период абсолютистско-монархического правления сформировал политические традиции, которые влияли на выбор политической организации. Не случайно политическая модернизация абсолютистских режимов в большинстве западных стран, за исключением США, породила смешанную форму - конституционную монархию. Однако удельный вес и объемы политического доминирования в механизмах власти короля, парламента и правительственной бюрократии различны. Они определялись характером политической коалиции, которую предпочитали эти силы. Направленность интересов участников коалиции определял тип режима¹⁶.