Форма государственного устройства зарубежных стран

2. ИНСТИТУТ КОНСТИТУЦИОННОГО НАДЗОРА В ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАНАХ

1.2. Конституционный  контроль в рамках: специфика  реализации

В научной литературе специализированные институты конституционного контроля традиционно понимаются как формально  внеполитические государственные  органы, осуществляющие свои полномочия в целях защиты основ конституционного строя, основных прав и свобод человека и гражданина, обеспечения верховенства Основного закона государства на всей его территории.

В связи с этим в целом весьма демократичной - с точки зрения организации  судебного контроля в рамках "американской" (североамериканской) модели - представляется закрепленная в действующем законодательстве Соединенных Штатов Америки ситуация, при которой конституционный  контроль согласно толкованию ст. III Конституции 1787 г. осуществляется всеми федеральными судами общей юрисдикции: "Судебная власть Соединенных Штатов предоставляется одному Верховному суду и таким нижестоящим судам, какие Конгресс может время от времени учреждать... Судебная власть распространяется на все дела, основанные на праве и справедливости, возникающие на основе... Конституции, законов Соединенных Штатов и международных договоров...".

С учетом исторически сложившегося принципа разделения властей и системы "сдержек  и противовесов" федеральные суды ограничены в применении общеполитических принципов при выяснении абстрактных  правовых вопросов. Суды общей юрисдикции (courts of ordinary jurisdiction) вправе применять  только те законы, которые относятся  к содержанию действительного спора  между заинтересованными сторонами  с явно выраженными противоборствующими  интересами.

Вместе  с тем исходя из того факта, что  при "американской" модели конституционного правосудия полномочиями контрольного характера обладают либо все судебные учреждения общей юрисдикции, либо верховный общенациональный суд  и высшие судебные инстанции субъектов  федерации, применительно к Соединенным  Штатам важно иметь в виду следующее. Возможность, причем отнюдь не декларированная, судов штатов принимать к своему рассмотрению "дела" и "тяжбы", непосредственно основанные на федеральном  законодательстве, вытекает из принципа верховенства федерального права, закрепленного  в ст. VI Конституции 1787 г. и действующем законодательстве: "Районные суды рассматривают все гражданские иски, - отмечается по поводу применения федерального права, - которые подлежат разрешению на основании конституции, законов или заключенных международных договоров США".

Иными словами, региональные (штатов) суды общей  юрисдикции обязаны толковать федеральные  статуты и объявлять их недействительными, если они не соответствуют Конституции  страны. В свою очередь, решения федеральных  судов и региональных (штатов) судов  по вопросам конституционно-правового  характера могут быть пересмотрены Верховным судом при рассмотрении апелляций на эти решения. "Каждая сторона может подать в Верховный  суд апелляционную жалобу на промежуточное  и окончательное решение, приговор или определение любого суда, - читаем в § 1252 раздела 28 Свода законов США по поводу прямой апелляции на постановления, связанные с признанием недействительными актов высшего законодательного органа страны, - объявляющие акт конгресса неконституционным при рассмотрении гражданского иска или требования или ведении производства, в которых США, их агентство, а также должностные лица или служащие как таковые являются стороной".

Поэтому вполне закономерно, что именно апелляционная  юрисдикция "выступает в роли основного средства реализации Верховным  судом своего решающего положения  в регулировании федеративных отношений. При этом предусматривается, что  предмет обжалуемого решения  должен подпадать под юрисдикцию всей федерации", т.е. в самом исковом  заявлении в обязательном порядке  должен присутствовать вопрос федеральной, общегосударственной значимости.

Следует отметить, что в американском (вернее, североамериканском) варианте традиционный принцип разделения властей получил  такое практическое воплощение в  государственно-политической и конституционно-правовом механизме, "которое характеризуется  не столько разделением (separation) властей, сколько разделением (sharing) некоторой  части одних и тех же функций  между различными властями. Это обстоятельство делает зачастую весьма расплывчатыми  и подвижными границы компетенции  государственных органов.

2.2. Особенности  деятельности институтов конституционного  контроля

Целевой характер деятельности институтов конституционного контроля и конституционного правосудия во многом определяет специфику статуса  и юрисдикции судебного или квазисудебного (административно-политического) органа, его осуществляющего. Исходя из этого  представляется необходимым выделить ряд общих черт, присущих правовому  положению и полномочиям органов  конституционного контроля в зарубежных странах, чтобы на основе имеющихся  общих тенденций и закономерностей  показать характерные особенности  и некоторые специфические черты  организации системы конституционной  юстиции в государствах, относящихся  к разным правовым традициям. Речь идет, в частности, о Франции (где своеобразие  конституционного контроля определяется его двойственной природой, в качестве институциональных проявлений которой  можно рассматривать деятельность двух специализированных органов - Конституционного совета, осуществляющего контроль за конституционностью актов, принимаемых  парламентом, и Государственного совета, контролирующего нормотворческую  деятельность исполнительной власти; отмеченный "дуализм" определенным образом как бы выводит французскую  систему конституционного контроля за рамки известных моделей специализированной юстиции) и Соединенных Штатах, а  также о ряде стран Латинской  Америки.

С научно-методологической точки зрения схема сравнительно-правового анализа  видится наиболее целесообразной в  связи с тем, что, во-первых, она  наглядно иллюстрирует принципиальные процедурно-процессуальные отличия "европейской" и "американской" (североамериканской) моделей организации конституционной  юстиции, во-вторых, по нашему мнению, позволит соотнести институты конституционного правосудия с классическими государственными структурами, характерными для развитого  парламентаризма и конституционализма.

Начиная с 1965 г. Конституционный совет принимает ряд принципиальных по своей значимости постановлений, отражающих прямо противоположную динамику, а именно тенденцию к расширению сферы осуществления эффективного конституционного надзора за соблюдением конституционной законности. Из этого следует, что если не де-юре, то во всяком случае де-факто орган конституционного контроля, непосредственно созданный для охраны и защиты Основного закона Пятой республики, своими постановлениями существенным образом расширил рамки собственной компетенции. Так, решением от 16 июля 1971 г. Конституционный совет признал себя компетентным в том, что касается опротестования законов, противоречащих правам и свободам, о которых упоминается в небольшой преамбуле к действующей Конституции.

Подобная  тенденция расширения и легитимации  полномочий институтов конституционного контроля во Франции предопределила известную специфику правотворческого процесса sub_24. С этого периода ни один законопроект не может быть подготовлен и внесен в парламент без того, чтобы инициаторы принятия последнего, представляющие исполнительную или законодательную власть, не исследовали вопрос о его соответствии Декларации прав человека и гражданина 1789 г. и Конституции в том виде, в каком названные документы толкуются Конституционным советом.

Процесс фактического выхода Конституционного совета за рамки юрисдикции, строго определенной в положениях ст. 56-63 раздела VII Основного закона, позволяет расширительно интерпретировать объем полномочий институтов конституционного контроля. В том числе и за счет того, что обычной практикой со временем становятся обращения к Конституционному совету за консультациями в процессе работы над законопроектами, более того - его решениям подчас придается столько же значения, сколько и парламентским дебатам при их обсуждении. Причем в ряде своих постановлений - а именно от 10 марта 1966 г. и от 27 апреля 1977 г. - "Совет определил, что сфера законодательной регламентации не ограничивается рамками статьи 34 Конституции, но и распространяется на все вопросы, предусмотренные в органических законах. Далее Совет в своих решениях от 26 июня 1969 года и от 24 октября 1969 года признал лишь за органическим законом право отступления от действия общих принципов".

На  сегодняшний день (в том числе  доктриной) признанным является право  на вмешательство Конституционного совета в деятельность законодательной  и исполнительной власти не только в рамках реализации по отношению  к главе государства процедуры  отрешения от должности, но также  и в случае его добровольной отставки или кончины, что было достигнуто и закреплено посредством заявлений  Конституционного совета от 28 апреля 1969 г. и от 3 апреля 1974 г.

Напомним, что в неоднократно упоминавшемся  разделе 2 ст. III Конституции Соединенных Штатов ("Судебная власть распространяется на все дела, основанные на праве и справедливости...") о полномочиях конституционного контроля можно лишь догадываться, причем с большой долей условности. В связи с этим роль судебного толкования (как формы создания правовых норм) приобретает, по существу, первостепенное значение. На этот факт обращают внимание многие исследователи, констатируя следующее: "То, что американское общество называет правом, на самом деле представляет собой итоговый результат процесса по принятию судебных решений, вытекающих из разрешения коллизий индивидуального характера".

Известное увеличение роли правотворчества, осуществляемого  органами судебной власти, тем или  иным образом (на отдельных этапах государственного строительства вообще имевших доминирующий характер) было связано с уменьшением, более того - умалением роли законодательных  актов, принимавшихся Конгрессом или  легислатурами штатов. Поэтому Верховному суду грех было этим не воспользоваться, тем более если в результате последнего роль и значение суда существенно  возрастают, а Конгресса и региональных (штатов) легислатур - снижаются или  ставятся под определенный контроль (легитимность которого определяется все тем же судом) вплоть до известного "блокирования" их деятельности.

Симптоматично, что начиная с решения 1803 г. по делу Marbury v. Madison, когда суд впервые признал неконституционным акт высшего законодательного органа страны, прослеживается четкая тенденция роста количества решений, которыми Верховный суд, если использовать терминологию ряда авторов, в той или иной степени парализовал нормотворческие акции органов законодательной власти федерального и регионального уровней.

Вместе  с тем американской теории и практики применения прецедента, тем или иным образом характеризующий специфику  отношений между общенациональными  судебными органами и судами штатов: в исследуемой стране на федеральном  уровне отсутствует судебный институт, который мог бы координировать и  обобщать весьма дифференцированную и  противоречивую судебную практику, имеющую  место на уровне отдельных штатов. Это означает, что в Соединенных  Штатах отсутствует судебный орган, который бы, занимаясь обобщением практики применения нижестоящими судами тех или иных нормативных правовых актов, и принимал по результатам  ее обсуждения "руководящие" или  иные разъяснения, прецедентные по своему характеру.

Иными словами, проводя сравнительно-правовые параллели, можно с уверенностью констатировать, что деятельность Верховного суда, связанная с расширением  собственной юрисдикции (за счет прямого  или косвенного вторжения в сферу  полномочий органов законодательной  власти), в частности посредством  судебного правотворчества, ничем  принципиально не отличалась от действий Конституционного совета Франции.

Среди общих закономерностей, присущих исследуемой  сфере общественных отношений и  способствующих трансформации компетенции  специализированных органов конституционного контроля в зарубежных государствах, нам видится обоснованным выделение  следующих ее составляющих, о некоторых  из которых отчасти уже говорилось, но лишь в контексте сравнительно-правового  анализа "европейской" модели судебного  конституционного контроля.

Заключение

Таким образом, подводя итог вышеизложенному, можно  сказать, что формы территориально-политического (государственного) устройства дают представление  об организационной структуре государства  и о внешнем выражении государственности.

Различаются две формы правления - монархия и  республика.

Монархия - это форма правления, при которой вся полнота государственной власти сосредоточена в руках одного человека - монарха (царя, короля, шаха, императора, султана и т.п.), который, выполняя функции главы государства, законодательной и во многом исполнительной власти, контролирует правосудие и местное самоуправление.

Республика - (в пер. с лат. - общенародное дело) - форма правления, при которой высшие органы государственной власти формируются избирателями и их деятельность ограничена определенным сроком.

Смешанными (парламентско-президентскими) называют республики, где существует баланс полномочий между президентом и  парламентом, например Россия.

Унитарное государство - единое государство, состоящее из административно-территориальных единиц, подчиняющихся единым органам власти и признаками суверенитета не обладающие (Франция, Норвегия, Польша и т.д.).

Федерация - союз государств, обладающих в той или иной мере государственным суверенитетом, часть которого делегирована федерации (ее органам). Функционируют две системы высших органов государственной власти.

Конфедерация - в большинстве случаев союз суверенных государств, созданный для обеспечения их общих интересов (Швейцария с 1815 по 1848 г.; США с 1776 по 1787 г. и др.).

Империя - это объединение под одной короной различных государственных образований, подчиненных императору, законам империи. Обычно создавались путем завоевания чужих земель (империя франков, Римская империя, Германская империя, Российская империя и др.).

Политический (государственный) режим - совокупность способов осуществления государственной власти, проявляющихся в отношениях государства и общества, характеризующих степень участия населения в осуществлении власти, состояние прав и свобод граждан.

Тоталитарный  режим - полная противоположность демократического государственного режима.