Творческое наследие: Таирова А.Я., Мейерхольда В.Э., Товстоногова Г.А., Гончарова А.А., Эфроса А.В

Знаменательное событие  в жизни Андрея Александровича - совместная работа и многолетнее  общение с Андреем Михайловичем Лобановым, которого он всегда считал своим главным и любимым учителем. О работе с ним Гончаров мечтал давно, и вскоре эта мечта осуществилась. В 1947 году художественный руководитель Театра имени Ермоловой А.М. Лобанов  пригласил его в свой театр  сначала на постановку, а в 1949 году зачислил и в штат. Первым спектаклем Гончарова в Ермоловском стала пьеса Тирсо де Молины "Благочестивая Марта" (1949). Затем Гончаров поставил еще один спектакль - пьесу А.Арбузова "Европейская хроника" (1953), но после увольнения из театра А.М. Лобанова, в знак протеста покинул театр и он.

После окончания так и  не сложившейся кинокарьеры наступил период "безвременья". Гончарову, не нашедшему работы в Москве, пришлось уехать в Алма-Ату, где он приступил к работе над постановкой Фестиваля казахской национальной культуры. Однако вскоре в Москве на Спартаковской улице был открыт новый театр - Московский драматический, и в 1957 году Андрей Александрович получает приглашение стать его художественным руководителем и главным режиссером. После переезда театра в новое помещение на Малой Бронной, давшее театру его нынешнее название, - "Аргонавты" Ю. Эдлиса (1962), "Мятеж неизвестных" Г. Боровика (1963), "Жив человек" В. Максимова (1964), "Визит дамы" Ф. Дюрренматта (1965), "Физики и лирики" Я. Волчека (1965).

После ухода из Театра на Малой Бронной Гончаров осуществил постановку спектакля "Бег" М. Булгакова (1967) в Театре имени Ермоловой. Впоследствии Андрей Александрович еще не раз  возвращался к булгаковскому "Бегу", ставя его на сценах Словенского национального театра драмы в Любляне в 1976 году и Национального театра имени И. Вазова в Софии в 1977 году и в 1978 году на сцене Театра имени Маяковского.

Московский театр имени  Владимира Маяковского Гончаров возглавил в 1967 году. В этом театре прошла большая половина его творческой деятельности. Этим театром Андрей Александрович руководил до своей  кончины.

Гончаров принимал театр  после смерти главного режиссера, выдающегося  мастера Николая Павловича Охлопкова. Театр находился в плачевном  состоянии, репертуарный портфель был  пуст, зрительный зал зачастую пустовал. Репетировалась только пьеса "Звонок в пустую квартиру" Д. Угрюмова, а на сцене шел лишь один "живой", по словам Гончарова, спектакль - "Смерть Тарелкина" А.В. Сухово-Кобылина.

Сверхзадачу возглавляемого театра Гончаров формулировал как желание  говорить со зрительным залом о том, что его глубоко волнует сейчас, сегодня, и говорить так, чтобы вселить  веру в высокое призвание человека.

Гончаров сумел не только значительно обновить и расширить  репертуар театра, но и по-новому раскрыть творческий потенциал актеров  старой, охлопковской школы. Он пригласил многих молодых актеров, привлек к сотрудничеству талантливых драматургов, режиссеров, художников. В театре сложился замечательный актерский коллектив: Г. Анисимова, Е. Байковский, Э. Виторган, Н. Волков, Н. Гундарева, Т. Карпова, И. Кашинцев, И. Костолевский, А. Лазарев, А. Лобоцкий, С. Немоляева, И. Охлупин, О. Прокофьева, Е. Симонова, Н. Тер-Осипьян, А. Фатюшин, М. Филиппов, О. Яковлева.

Еще одна сфера деятельности, которой очень дорожил Андрей Александрович, - многолетняя педагогическая работа на режиссерском факультете ГИТИСа. За сорок лет преподавательской деятельности он подготовил сотни режиссеров и актеров, работающих едва ли не во всех театрах страны, а также в Литве, Казахстане, Туркмении, Польше, Китае, на Кубе... Среди них - ставшие народными артистами А. Папанов, Е. Леонов, В. Андреев.

Многие годы А.А. Гончаров являлся секретарем Союза театральных  деятелей, а также председателем  Комиссии Правительства Москвы по премиям.

Он - Герой Социалистического  Труда (1987), народный артист СССР (1977). Ему  дважды присуждалась Государственная  премия СССР (в 1977 году - за спектакль "Венсеремос!" и в 1984 году - за спектакли "Молва" и "Леди Макбет Мценского уезда"), а также Государственная премия РСФСР имени Станиславского (в 1972 году - за спектакль "Мария") и премия Правительства Москвы (1994). Он награжден орденами Ленина (1987), Трудового Красного Знамени, Отечественной войны I степени, Красной Звезды, 14 медалями.

Его перу принадлежат книги "В поисках выразительности" и "Режиссерские тетради", а в 1997 году в издательстве "Искусство" увидела свет двухтомная книга "Мои  театральные пристрастия", в которой  Андрей Александрович на собственном  опыте прослеживал закономерности творческого процесса, подвел итог своей многолетней творческой деятельности.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Эфрос Анатолий Васильевич

Анатолий  Васильевич Эфрос (Натан Исаевич) (1925-1987), русский советский режиссер и  педагог. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1976).

Эфрос родился 3 июня 1925 в Харькове. Его семья была далека от театра — родители работали на авиационном заводе, однако он с детства интересовался театром, много читал о Станиславском и о его спектаклях. Едва окончив школу, начал учебу в Москве, в студии при театре им. Моссовета. В 1944 поступил на режиссерский факультет ГИТИСа, курс Н.В. Петрова и М.О. Кнебель. Окончил ГИТИС в 1950, дипломный спектакль — Прага остается моею (по тюремным дневникам Юлиуса Фучика). Выбор курса и мастера оказался для Эфроса счастливым: Кнебель, замечательный педагог и прямая ученица К.С. Станиславского, смогла передать молодому режиссеру тонкое понимание психологического театра. Эфрос на всю жизнь остался последователем искусства «переживания», творчески перерабатывая и развивая систему Станиславского и его методы работы с актером ¹.

Свои  первые спектакли А.В. Эфрос поставил в Рязанском театре. В своей книге «Репетиция — любовь моя» Эфрос вспоминает как он выучивал Станиславского наизусть, интересовался методом физического действия, методом действенного анализа. В спектакле «Горячее сердце», поставленном в Рязани, Эфрос пытался буквально повторить рисунок Художественного театра².

Важнейший этап раннего творчества Эфроса и  российского театра вообще связан с  именем драматурга В. Розова. Эфрос поставил множество розовских пьес: В поисках радости (1957), Неравный бой (1960), Перед ужином (1962); позже, в театре Ленинского комсомола — В день свадьбы (1964); в театре на Малой Бронной — Брат Алеша по Достоевскому (1972). А одним из первых спектаклей Эфроса в ЦДТ стала постановка пьесы Розова «В добрый час!» (1955), где режиссер по настоящему сблизился с О. Ефремовым. Несомненно, что этот спектакль сыграл огромную роль в разработке концепции самого популярного российского театра 1950-х — «Современника», открывшегося двумя годами позже пьесой Розова же (Вечно живые) в постановке Ефремова. Конечно же, Эфрос был одним из основоположников «Современника», об этом свидетельствует и то, что он поставил один из первых спектаклей нового театра — Никто Эдуардо де Филиппо с Ефремовым и Лилией Толмачевой.

Театр Эфроса разговаривал со зрителем на общепонятном языке. Всякий раз режиссер точно знал, что именно он хочет сказать обществу. В постановках Эфроса артисты, практически, не размалевывали себя, декорации были минимальны, чтобы не отвлекать зрителей от сюжета и персонажей, а говорили артисты на сцене нормальными голосами с нормальными интонациями. Причем и тогда, и впоследствии Эфрос не особенно заботился — о чем говорят герои пьес. Он показывал — что происходит между ними, какие истинные мотивы (не слова) движут персонажами. Отсюда возникала необыкновенная психологическая глубина эфросовских постановок.

Столь же актуальными были и классические спектакли Эфроса в театре им.Ленинского Комсомола, где его назначили главным режиссером.  В этих не было и следа насильственного «осовременивания». Но это вызвало недовольство властей. Коммунистические идеологи никому не позволяли держаться вне политики. Аполитичность тоже считалась преступлением. И Эфросу вменили в вину не только аполитичность, но еще и смехотворное обвинение в «искажении классики». Такого человека, разумеется, нельзя было держать во главе идеологического учреждения, каковым считался театр. И Эфроса сослали из главных режиссеров в театр на Малой Бронной — в так называемые «очередные режиссеры» ³.

Эфрос начал создавать свой театральный  «дом» под чужой крышей, изгнанный  в 1967 году из Театра Ленинского комсомола. Перешел в театр на Малой Бронной — очередным режиссером. Однако, несмотря на эту должность, театр сразу начали называть «театром Эфроса». Это неофициальное имя театр на Малой Бронной носил не только все семнадцать лет работы в нем Эфроса, но и много лет после его ухода. Эти семнадцать лет были трудными, но счастливыми. Может быть, кстати, и потому, что должность «очередного» давала возможность больше сосредоточиться на профессии. Традиционно Эфроса окружила блестящая труппа — некоторые актеры ушли за ним вслед из Ленкома. Все актеры Эфроса последовательно считают себя его учениками — включая и тех, кому не довелось учиться на его курсах в ГИТИСе (он с перерывами преподавал там с 1964 года).

Спектакли Эфроса на Малой Бронной становились  легендами — в первую очередь  классика. «Три сестры», «Ромео и Джульетта», «Женитьба», «Отелло», «Брат Алёша», «Дон Жуан», «Месяц в деревне» — каждый из них был неожиданным и современным, в каждом раскрывались новые ошеломляющие грани таланта его участников. Однако в летопись серьезных художественных побед театра входили и спектакли Эфроса по современным пьесам: «Счастливые дни несчастливого человека», «Сказки старого Арбата», «Человек со стороны», «Лето и дым», «Директор театра» и др. В этот период он много работал на телевидении, находя новые средства выразительности. И — много писал, фиксируя на бумаге свои размышления о настоящем и будущем театре⁴.

Анатолий  Эфрос много и успешно работал  на телевидении. Среди его работ  — «Борис Годунов» Пушкина, «Всего несколько слов в честь господина де Мольера» по Мольеру и Булгакову и др. Эфрос заново стал открывать сложность и непредсказуемость человека. Упиваясь сценической диалектикой, он научил своих актеров выражать себя объемно, схватывать оба полюса жизни, ее реальность, внешность и нечто такое, что живет на глубине, но иногда взрывает все и заставляет актёра говорить не текстом роли, а как бы кровоточащей душой⁵.

Эфрос шел по избранной им тропе, не оглядываясь, следует ли за ним зритель. Он верил, что кто-то обязательно пойдет за ним. Но все же был независим и  свободен от зрителя, и это чувство  внутренней независимости передавалось и залу. «Может быть, это самое  необъяснимое в искусстве Эфроса. Его загадка, разгадку которой он унес собой» ⁶.

Несмотря на поддержку  главного режиссера театра на Малой  Бронной, некоторые спектакли Эфроса запрещались. Он жил, как бы не замечая  и категорически избегая политических игр, считая политику недостойной театра. Он не был режиссером-трибуном; острая современность его спектаклей зиждилась  на проблемах нравственного поиска интеллигенции, он все больше становился ее кумиром.

В 1984 Эфрос покинул театр на Малой Бронной. Но не просто ушел — он стал главным режиссером театра на Таганке, заменив на этом посту Ю. Любимова. Этот период его жизни стал особенно драматичным. Он оказался втянутым в политические игры, которых всегда сторонился. Впервые Эфроса и его спектакли начали оценивать не по художественным критериям, но социальным. Коллектив театра на Таганке не принял своего нового руководителя. К творческому сотрудничеству с новым главным режиссером оказались способны немногие таганковские актеры — В. Золотухин, В. Смехов, А. Демидова. Остальная труппа объявила ему жестокий бойкот; в ход пошли самые некорректные приемы борьбы⁷.

Эфрос кроме режиссерской деятельности преподавал в ГИТИСе на режиссерском факультете. Он с первых дней начинал учить студентов тому, чем они и должны заниматься в театре. Сразу окунал в профессию, беря текст, и «разъяв» его, заставлял понять о чем он. А поняв о чем, сделать отрывок, решить «как», то что понято, может быть воплощено на сцене актерами. Он всегда шел от текста, не любил выдумок ради выдумок, всегда стремился исходить из того, что дано автором.

Спектакли Эфроса заставляли зрителей чувствовать, сопереживать. Эфрос  говорил: «Чувствовать в самой жизни  — об этом не приходится очень заботиться. Случилось несчастье — и ты несчастен. Случилась радость —  и ты рад. А вот в искусстве  совсем другое. Случилось несчастье, но оно не твое, оно придумано, оно  случилось с совершенно воображаемым человеком, а ты должен стать несчастным и заставить других грустить. Уметь  чувствовать в искусстве —  это совсем не то, что чувствовать  в самой жизни. И это привилегия совсем не каждого художника. Кто-то умеет мыслить, кто-то сопоставлять и философствовать, кто-то смешить, кто-то умеет ловко делать вид, что  чувствует. Но чувствовать все же могут далеко не все. И их отличаешь. К ним возникает ответная нежность. Потому что в истинном чувстве  есть что-то совсем живое, родное и удивительно  близкое»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение 

         

Художник оставляет после  себя память, запечатленную в книгах, полотнах, музыке и фильмах. От режиссера  театра этого не остается, потому что  театр эфемерен, он умирает вместе со своим создателем.

Сегодня театр по-прежнему остается значимым видом искусства. Созданный театр такими людьми, как  Таиров, Товстоногов, Эфрос мы относим  к высокому искусству. Уходя в  прошлое такой театр становится историей. То, что сделано этими  выдающимися людьми, сегодня по прошествии лет, кажется еще более глубоким и ошеломляющим. Их спектакли стали  классикой, они находятся как  бы вне времени, выше его. Их творчество  несомненно находит приемников в  настоящее время, интересует и привлекает не только профессионалов.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Приложение 1

ФОТОГАЛЕРЕЯ

 

Таиров А.Я.

 

 

 

 

 

Мейерхольд В.Э.

 

 

 

 

 

Товстоногов Г.А

 

Гончаров А.А.

Эфрос А.В.