Теория стратификации: генезис, механизм, анализ

Опираясь на концептуальную модель многомерной социальной стратификации, учитывающей роль власти и идеологии  в ее формировании, можно представить  систему социального неравенства, сложившуюся в СССР в 30-50-е годы в виде пирамиды, состоящей из 9 ступеней (страт), вершину которой составляли 3 наиболее престижные группы.

Первую группу, занимающую высшее место в социальной иерархии, занимала правящая элита, куда входили  руководители партии и правительства, верхушка военных, высшие должностные  лица. На втором месте в этой иерархии находился высший слой интеллигенции, состоящей из выдающихся ученых, деятелей искусства и литературы. По уровню материальных длаг и привилегий они довольно близко примыкали к первой группе, но между ними существовала значительная дистанция по шкале власти. На третьем месте помещалась 
«аристократия рабочего класса» или, говоря газетным языком, ударники-герои первых пятилеток, квалифицированные и высокопоставленные рабочие, достигавшие высоких показателей в труде, как например, стахановцы, имевшие весьма высокую материальную плату, особые условия труда и быта, высокий престиж в обществе.

Четвертое место занимал  «отряд интеллигенции», в который  входили 
«управленцы среднего звена» и руководители небольших предприятий, работников высшей школы, дипломированных специалистов и военных офицеров. 
Напомним, что материальное положение дипломированных специалистов и работников высшей школы (профессора, доценты) в период 30-50-х годов было относительно высоким, если сравнивать его с уровнем жизни рядовых рабочих. 
Сближение уровня жизни рабочего класса и интеллигенции стало целенаправленно осуществляться в 60-70-е годы.

Пятое место в указанной  иерархии занимали служащие, «белые воротнички»: мелкие управленцы, бухгалтерские работники  и другие рядовые работники учреждений. Определенный уровень престижа этой социальной группы в тот период может  быть объяснен тем, что занятие подобных должностей требовало значительной степени грамотности и образования, что выделяло их из среды рабочего класса, в массе своей имеющей 4-5-летнее образование.

Шестое место принадлежало «преуспевающим» крестьянам, работникам передовых колхозов и совхозов, в  том числе и «колхозов-миллионеров», для которых создавались особые условия труда.

На седьмом месте находился  самый многочисленный отряд средне- и малоквалифицированных рабочих, условия жизни, уровень материального  благосостояния которых были весьма скромными.

Восьмое место в данной системе социальной иерархии занимали «беднейшие слои крестьянства», часть  из которых по мере закабаления деревни  едва сводила концы с концами. Одинаковый ранг с ними имели малоквалифицированные  городские рабочие с минимумом  образования, получающим мизерную заработную плату.

И, наконец, последнее место  в рассматриваемой системе социальной стратификации принадлежало тем, кто  находился в трудовых лагерях. При  этом армия «зэков» составляла несколько  миллионов человек, лишенных всяких человеческих прав и работавших по сути бесплатно.

Господствующая система  ценностей и олицетворяющие ее властные структуры, естественно, высоко оценивали  деятельность тех социальных групп, которые в наибольшей мере выражали эти ценности. Сюда относятся, несомненно, первые три социальные группы, составлявшие ближайшее окружение и опору  сталинской власти. В то же время  они в максимальной степени выполняли  лидирующую идеологическую и экономическую  роли в годы первых пятилеток. Представители  этих элитных групп получали не только максимальный объем привилегий, относились к наиболее материально обеспеченными слоями, но и имели наиболее высокий уровень социального престижа. Достаточно вспомнить, что депутатами 
Верховного Совета СССР поголовно были «передовые представители рабочего класса, крестьянства и интеллигенции». Именно эти «народные избранники» и были типичными представителями элитных социальных групп.

Заметим, что такая форма  социальной стратификации характерна для доиндустриальных сословных обществ, тогда как в современном промышленно развитом обществе преобладает ромбовидная форма социальной стратификации, в которой доминирует средний класс, занимающий основные социальные позиции. 
В 50-60-е годы нравственно-политический заряд и трудовой энтузиазм элитных групп ослабевает. Под влиянием эрозии сталинского режима, либерализации общества, расширения масштабов хозяйственной деятельности начинается процесс их деградации. Что касается наиболее массовых социальных групп – рабочего класса и крестьянства, то несмотря на значительное увеличение доли квалифицированного труда, роста его интеллектуализации и сложности, послесталинский режим не смог создать достаточно эффективной системы социальных стимулов к труду. Напротив, под влиянием господствующих идеологических стереотипов усиливаются уравнительные тенденции, падает престиж интеллектуального труда, снижается жизненный уровень интеллигенции. 
Застойные тенденции в социальной структуре общества происходят вместе с дальнейшим процессом отчуждения рабочего класса и крестьянства от собственности на средства производства и от сферы политической власти. 
Наряду с прежним формируются новые элитные слои, особенно гипертрофированно происходит рост бюрократических слоев, управленцев и чиновников в различных сферах, что придает системе социальной стратификации иерархически бюрократизированный вид.

Однако под влиянием требований научно-технического прогресса продолжают усиливаться черты открытости социальной стратификации, выражающейся в довольно интенсивном процессе социальной мобильности  во многих сферах общественной жизни, за исключением политики и властных структур, где продолжает господствовать номенклатурный принцип и КПСС осуществляет жесткий контроль над перемещением руководящих кадров.

Монопольная политическая власть КПСС оказала и ряд других негативных воздействий на социальную структуру  общества, затормозив процесс ее нормального  динамического развития. В силу безраздельного господства коммунистической идеологии  и политики именно эти сферы, а  не область экономико-производственной деятельности, получают приоритет, особенно в застойный период 70-80-х годов. В силу, того, что содержание и направление экономического развития страны определялось не объективными потребностями эффективного хозяйствования, что, как известно, требует перевода экономики на рельсы рыночных отношений и отказ от примата идеологии над экономикой, а далекими от реальности утопическими идеологическими установками, происходит окончательное размывание и эрозия характерных для индустриального общества социально-профессиональных критериев социальной дифференциации и социальной мобильности, подмена их критериями идеологической лояльности и партийно- политической активности.

Приоритет идеологии и  политики перед экономикой привел к  тому, что социальное положение, престиж  личности в обществе определялись не его профессиональными качествами, трудовыми достижениями, знаниями, опытом, талантом, а в первую очередь  принадлежность к КПСС, глубиной и  правильностью усвоения «научного  марксистско-ленинского мировоззрения», активной политической позицией и объемом  выполняемых общественных поручений. Вплоть до последних лет вся кадровая политика в стране, т.е. контроль над  каналами социальной мобильности, жестко контролировалась партийными органами, а представители последних считали  своим уставным долгом учить крестьян как сеять и пахать, ученых –  как совершать научные открытия, а композиторов – как создавать  музыку в духе социалистического  реализма. Без членства в КПСС или  ВЛКСМ, без обязательной строки в  характеристике, указывающей на политическую активность и объем общественных поручений трудно было рассчитывать на успешное поступление в вуз, защиту диссертации, получение жилья и  многое другое, что определяет социальное положение человека в обществе.

Размывание профессионально-производственной структуры общества, без нормального  и эффективного функционирования которой  невозможно эффективное развитие современного индустриального общества, являлось главным тормозом общественного  развития.

Таким образом, сложившаяся  в застойные годы система социальной стратификации не была способна реализовать  свою важнейшую инструментальную функцию, заключающуюся в правильной оценке, награде и мотивации профессионального  труда и талантов. Сложившаяся  система социально- классового неравенства не могла естественным образом реализовать и другую важнейшую функцию социальной стратификации – интегративную или координирующую, базирующуюся на применении правильной нормативной шкалы социального ранжирования. Существовавшая прежде в стране социальная интеграция, в которой партийные лидеры и чиновники видели одно из главных преимуществ социализма, потому так удивительно быстро развивались, что она основывалась на искусственных принудительно-идеологических критериях.

Обратим внимание на то, что  в каком бы значении не использовалось понятие «класс» в современной  социологии, оно теряет здесь различного рода мистические свойства, добродетели  и пороки, которые обычно приписывают  классам сторонники марксистского  учения. Понятие «класс» используется как идеологически нейтральный  термин.

Стратификационный анализ позволяет более подробно и гибко, нежели классовый анализ, дифференцировать общество, учитывая как важнейшие и наиболее общие признаки и черты, так и сравнительно менее важные и даже неважные характеристики. В целом же оптимальным,повидимому,может быть сочетание классового и стратификационного анализов социальной структуры общества.

Вывод

 
В отличие от животного мира, для  человеческого общества характерно именно социальное неравенство, социальная дифференциация, порождаемые социальными  различиями и факторами (общественным разделением труда, образом жизни, социальной ролью и т.д.). При этом, поскольку в более или менее  развитом современном обществе различная  деятельность людей в соответствии с утвердившейся в нем системой ценностей оценивается неодинаково, поскольку и статус социальных групп, занятых соответствующей деятельностью, приобретает неодинаковый, иерархический  характер.

Литература

1. А.И. Кравченко. Социология.- М.,1999. 
2. Э.В. Тадевосян. Сосиология.- М.,1999. 
3. А.А Радугин и К.А. Радугин. Социология.- М.,2000 
4. М.С. Комаров.