Теория постиндустриального общества

. Теория постиндустриального общества.Стремление к построению более или менее общих концепций, в том числе и-прогностических моделей социального развития, обусловливало в 70-е годы сближение социологии с футурологией. Последняя занималась «изучением будущностей», если мир подвергнется (не подвергнется) коренным переменам под влиянием сил, реальность которых уже теперь очевидна. Главный вопрос касался того, что возникнет из существующего положения вещей: будет ли будущее продолжением позитивного развития тенденции «открытого общества» (оздоровления капитализма), или оно будет качественно иным - новым этапом. Предлагались различные сценарии будущего:

· все остается в  прежних границах: будущее равно  прошлому;

· победа тотально-консервативных моделей господства:

· сверхиндустриализация: гиперэкспансионистское общество;

· экологическая  модель: согласие между людьми и  природой.

Построение концептуальных и прогностических моделей общественного  развития сопровождалось плюралистической непринужденностью: «постиндустриальная» (Д. Белл), «посткапиталистическая» (Р. Дарендорф), «постцивилизованная» (К. Болдуинг), «постсовременная» (А. Этциони), «постбуржуазная» (Г. Лихтгейм), «нового индустриального» (Дж. Гэлбрейт), «индустриального в фазе зрелости» (Р. Арон), «продвинутого индустриального» (Г. Маркузе), «сверхиндустриального» (А. Тоффлер), «технотронного» (3. Бжезинский). Для инновационных концепций  характерна единая методологическая основа - парадигма реиндустриализации и  перерастания индустриального общества в «постиндустриальное» («пост» - после, по ту сторону).

Реиндустриализация  рассматривалась как новый этап НТР, в котором наука и техника  больше не являлись врагами человека и его естественного окружения, а формировали ресурсосберегающую (эко-разумную) экономику, трудосберегающее производство и электронно-информационную культуру. Для неё приоритетами выступали  общечеловеческие ценности и выживание  человечества как главные императивы эпохи. При этом «постиндустриальное» развитие трактовалось в том смысле, что оно вело к технотронному, сверхиндустриальному обществу, в котором  преобладающая часть общественной жизни концентрируется на непромышленной деятельности - сфере потребления  и услуг.

Постиндустриальное  общество - это информационное общество, которое приходит на смену трудовому  и является его отрицанием. В нем  информация (а не труд) является системообразующим  фактором новой социальной реальности.

Данный конструктивистский (рационалистический) подход рассматривал социальные системы и институты  как искусственные образования, т. е. как созданные людьми по заранее  заданному проекту. Чтобы не допустить  их хаотического развития, необходимы социальное управление и контроль, ставящие социальные процессы в определенные рамки. Тем самым восстанавливались  в правах концепции технологического прогресса, ориентированные на социоинженерные  преобразования, ведущие с помощью  науки и научных методов к  «достойному человека обществу». В  то же время отвергающие политические действия как неэффективный способ переустройства человеческой жизнедеятельности. Соответственно, парадигма антииндустриализма, пессимистические выводы глобалистики и теорий «пределов роста», опровергались  как «безнадежно неправильные». Им на смену приходит оптимистический  прогноз, вселяющий уверенность  и повышающий готовность социальных организаций и отдельных людей  участвовать в созидательной  деятельности, поощряющей содействие разумной политике и вселяющей надежду.

Новая ситуация обусловила важное значение мировоззренческих  ценностей, утверждающих идеи постиндустриального  развития. Когда изменения реального  мира не находят соответствующего отражения  в идеологии, ценности проявляют  тенденцию к утрате своего смысла. В свою очередь, без творческой объединяющей идеи и объединяющих ценностей все  разваливается. Понимание этого  вело в 70-е годы к формированию процесса, получившего название «реидеологизации». Он пришел на смену «деидеологизадии»  и означал тенденцию и действия, направленные на усиление влияния идеологии  на жизнедеятельность общества.

Возвращение к признанию  роли и действенной силы идеологии  в обществе происходило на основе прагматическо-инструментального подхода, опирающегося на её функции: а) познавательно-аналитическая  группа включает объяснительную, оценочную, прогностическую; б) практически-прикладная группа включает интеграционную, мобилизующую, охранительную, ориентирующую, побуждающую.

Наличие классово-стратификационных  структур, их объединений и организаций  по принципу «общего интереса», делало идеологию (выражающую эти интересы) универсальным средством консолидации, направлением целеустремленных действий людей в борьбе за свою жизнеспособность. Будучи отражением социальных интересов (субъективность), она пронизывает  социально-практическую деятельность и поведение социальных субъектов. Следовательно, идеология являлась необходимым компонентом общественной жизни. При этом социальная дифференциация обусловливает наличие в ней  разных по содержанию и характеру  видов идеологии - групповых, классовых, национальных, государственных, религиозных  и др. Поэтому требование «освободиться  от идеологии» противоречит её сути: невозможно с помощью лозунгов, заклинаний отменить то, что является внутренне необходимым  моментом в жизни общества. Даже агрессивная критика идеологии  чаще всего является лишь формой испытания  образцов нарождающихся её видов  альтернативного порядка в борьбе «за место под солнцем». Реально  вопрос может сводиться к отказу от определенной идеологии, её смене, переидеологизации, приведению к новому качественному  содержанию, объективно отражающему  действительные социально-исторические реалии.

Идеология придает  тот или иной смысл действиям  людей. Но её ценностная ориентированность  отличает идеологию от объективно-научных  построений, от науки в целом. В  своей способности выдвигать  прогнозы на будущее она сближается с утопией. Обоснование одних  ценностей и опровержение других ведет к тому, что идеологические построения тянутся к мифотворчеству. Огосударствление догматизирует идеологические доктрины, возводя их в абсолют  и чрезвычайно упрощая,

В условиях перехода общества к постиндустриальному  развитию на смену классовой идеологии  приходит новая технократическая (неполитическая) - «постидеология» с элементами научности  под влиянием науки и техники. Данная ситуация характеризуется тем, что духовный мир деполитизированной общественности пронизан технократическим сознанием, заглушающим социальные антагонизмы. Этот подход трансформируется в поиски глобальной, планетарной, панидеологии, ориентированной на общечеловеческие ценности, надклассовый и безнасильственный  мир, гуманную и демократическую  альтернативу.

Концепция планетарной  цивилизации базируется на общности исторической судьбы, взаимозависимости  государств и народов. Торговый строй  постоянно стремится к организации  единой универсальной формы мирового масштаба. Данная тенденция схватывает линию развития, направленную на реализацию интернационалистического вектора  мирового хозяйствования как доминанты  современной эпохи. На этой основе в  жизни человечества как глобальной общности складывается особый тип общественного  сознания - общечеловеческое сознание, воспринимающее действительность в её геополитическом, своего рода вселенском, планетарном аспекте. Приведенный подход демонстрирует действительную деидеологизацию общества, т. е. не отказ от идеологии вообще, а отказ от устаревших идеологических постулатов, сложившихся в условиях конфронтации, противоборства «двухполюсных» идеологий.

Либеральная концепция постиндустриального развития. В 70-е годы западное общество справилось с задачей стабилизации и стимулирования своего развития. Теперь в теоретической социологии активно разрабатывались оптимистические сценарии будущего. В условиях борьбы двух альтернативных мировых систем либеральные варианты концепции постиндустриального развития направлены на реабилитацию и оздоровление индустриальной модели прогресса, увязанной с капиталистической системой хозяйствования (Д. Белл, 3. Бжезинский, Дж. Гэлбрейт и др.).

Одним из родоначальников  теории «постиндустриального общества»  являлся Д. Белл. Определяющими факторами  данного общества он считал: а) теоретическое  знание (а не капитал) как организующее начало, «нервный узел» социальной системы; б) «кибернетическую революцию», обусловливающую технологический  рост в производстве товаров. Белл сформулировал  пять исходных специфических измерений  и компонентов прогностической модели общества будущего.

Сфера экономики: переход  от производства товаров к производству услуг.

Сфера занятости: преобладание класса профессиональных специалистов и техников.

Осевой принцип: ведущая  роль теоретического знания как источника  нововведений и определения политики в обществе.

Предстоящая ориентация: контроль над технологией и технологическими оценками деятельности.

Процесс принятия решений: создание новой «интеллектуальной технологии», связанной с ЭВМ.

Функционирование  данных компонентов изменяет соотношение  экономики и социальной политики, подчиняя первую второй. Социальная политика, превращаясь в социальную инженерию, перестраивает в соответствии с  научными рекомендациями всю систему  общественных отношений. Ведущая роль «большой науки» обусловливает определяющую роль в социальной структуре меритократии (Д. Белл), техноструктуры (Дж. Гэлбрейт), занимающихся организацией всех видов  социальной деятельности и управлением  собственностью: «власть лучших» - иерархия ученых, управляющих, инженеров, государственных  служащих, определяемая талантом, знанием, квалификацией.Представители рассматриваемой концепции обосновывали приоритет интеграционных процессов в современном мире. Эта тенденция, по их мнению, базировалась на научно-технических нововведениях, которые продвигают развитие социума в сторону «открытого общества» («куда надо»), В нём главенствуют плюралистическая демократия, управление собственностью, права человека, индивидуальная инициатива, свободное предпринимательство, технологические отношения разделения труда. Самодвижение научно-технического общества подвергнет технизации все стороны жизни общества, обусловливая общность его судьбы - становление единого мирового сообщества. На гребне данного процесса находится западная цивилизация, а остальные общества развиваются «вдогонку» за ней.В рамках либеральной концепции предстоящая конвергенция означала крах советской индустриализации, лежащей в основе социалистической (антирыночной) системы хозяйствования, опирающейся на принципы «закрытого общества». Прогрессирующий застой этой системы на уровне ранних стадий индустриальной революции (торможение), являлся свидетельством ее стагнации и предстоящего распада. Последующее слияние социалистических государств с более обширным мировым сообществом будет происходить на основе отказа от советской (коммунистической) практики и движения в сторону принципов «открытого общества». У коммунизма нет исторической перспективы, и он будет побежден только в направлении будущего.

В принципе, перестройка  и последующие за ней события  в бывшем СССР подтвердили суть данной концепции конвергенции. Это дало право одному из ее главных авторов - 3. Бжезинскому сделать следующее  заключение: «Таким образом, обернувшаяся катастрофой встреча человечества в XX веке с коммунизмом дала болезненный, но крайне важный урок: утопическая  социальная инженерия находится  в фундаментальном противоречии со сложностью человеческого бытия, а социальное творчество лучше всего  расцветает, когда политическая власть ограничена. Этот фундаментальный урок делает тем более вероятной возможность, что XXI век будет веком демократии, а не коммунизма».

Радикальная концепция постиндустриального развития. Иной подход в оценке индустриальной цивилизации и поиске контуров «новой цивилизации» (варианта «третьего пути») имел место в радикальных футурологических концепциях М. Маклюэна, А. Турена, А. Тоффлера, Э. Шумахера и др. В частности, А. Тоффлер в своих работах критически оценивал «индустриальную цивилизацию», пошедшую «не той дорогой». Она привела к конфликту между природным и социокультурным аспектами человеческого существования, напряжению между формами индустриального общества - системами капитализма и социализма (результат двойного эффекта разочарования). Анализ будущего Тоффлер осуществлял на основе «информационного редукционизма»: переход от индустриализма к новой «постиндустриальной» цивилизации с господством информационных технологий будет осуществляться на основе компьютерной революции. Он будет сопровождаться инновациями способа производства, образа жизни и культуры, разрешающими современные глобальные проблемы.

В работе «Третья  волна» образно-метафорически Тоффлер  нарисовал картину перехода к  «постиндустриальному» («сверхиндустриальному») обществу, где волны - это волны  истории, рождающие цивилизации, через  которые проходит человечество в  своем развитии. Накатываясь одна за другой, эти «волны» образуют фон, на котором развертывается драма  истории в трех действиях - три  цивилизационные волны. 

Доиндустриальная - сельскохозяйственная цивилизация  до 1650-1750 гг., основанная на простом  разделении труда, кастовой структуре  общества, авторитарной власти и децентрализованной экономике. Технологической основой  аграрной цивилизации является соха.

Индустриальная - промышленная цивилизация до наших дней. Её технологическая  основа - машина.

Вторая волна - индустриализм  разрушила сельскохозяйственную цивилизацию, подавила первобытного человека и изменила образ жизни миллионов. Она дала человеку массу материальных благ, получил развитие рынок. Но далось это  слишком дорогой ценой: отрывом  от природы, утратой индивидуальности, Освенцимом, испепеленной Хиросимой, властью  машины над человеком, отделением производителя  от потребителя. К странам «индустриального пояса» Тоффлер относит Северную Америку, азиатский индустриальный район, Западную и Восточную (социалистическую) Европу, которые имеют общую характеристику («и так везде») и разделят общую  судьбу. Он негативно оценивал индустриальное общество и видел выход в его  перестройке - фундаментальных преобразованиях. Но в отличие от представителей радикальной  социологии Тоффлер звал не к бунту  против существующего общества, а  к хорошей реформе, приводящей его  к саморазвитию.