Покончив  с политикой в 1918 г., в атмосфере  поствоенной либерализации Сорокин  сосредоточивается целиком на научной  и преподавательской деятельности. Сперва он поступает на службу в  Первый Петроградский университет, затем во Второй; одновременно читает лекции в ряде других учебных заведений, на всеобучах и в ликбезах. В присущем ему духе Сорокин предлагает институционализировать новую научную дисциплину - родиноведение, призванную интегрировать совокупные знания естественных и гуманитарных наук о стране. В 1919 г. Сорокину удается организовать первый в России социологический факультет, и он становится его первым деканом. На следующий год - он уже первый профессор социологии университета. Тогда же он пишет массовые, популярные учебники по праву, социологии. У него созревает план ряда перспективных публикаций по наиболее актуальным темам времени - война, революция, голод. В 1920 г. выходит в свет венец всего его творчества русского периода - «Система социологии».

     Согласно  Сорокину, теоретическая социология, призванная изучать социальные явления  с точки зрения сущего (должного), логически распадается на три  основных раздела: 1) социальную аналитику (социальную анатомию, или морфологию); 2) социальную механику (ее объект социальные процессы); 3) социальную генетику (теорию эволюции общественной жизни) [2, c. 73-75].

     Он  предлагал создавать "объективную  социологию" на следующих принципах:

     1. "Социология может и должна  строиться по типу естественных  наук" - этими словами он открывает свою программу "Системы социологии". В дальнейшем, на протяжении всей работы Сорокин подчеркивает, что в подобное понимание социологии он вкладывает не столько онтологический, сколько методо-гносеологический смысл, подчеркивая объективность и строгость общих методов, а не тождество предметов исследования. Предшествующая социология до сих пор была наукой, в значительной мере изучающей "психические реальности", которые непосредственно не даны наблюдению, ибо не имеют "предметного характера". Их нельзя "ощупать, взвесить и измерить". Это ведет и вело к психологизму и субъективизму, освобождение от которых - насущная задача социологии. Эта задача выполнима, если социология будет изучать только акты поведения, доступные наблюдению и измерению.

     2. При этом, если социология хочет  быть "опытной и точной наукой", ей необходимо распрощаться с  бесплодной метафизикой. Только  строгое изложение данных наблюдения  и обобщения, основанные на  тщательном анализе фактов! Социология  опирается на объективные методы, на измерение и качественные процедуры получения добротного фактического материала. Что же касается излюбленного многими субъективистами приема интроспекции, "понимания", то его следует признать побочным, вспомогательным методом, к помощи которого можно прибегать на периферии работы, т.е. в редких, глубоко индивидуализированных социальных явлениях - актах жертвенности, обожания, религиозного экстаза и энтузиазма, выламывающихся за рамки повторяющейся, повседневной, массовой жизни и поведения.

     3. Отсюда все его выступления против нормативно-ценностного подхода в социологии, который "должен быть изгнан" из теоретической социологии как естественной и опытной науки. Нормативно-оценочные положения "по своей логической природе не могут быть научными суждениями". При ценностном подходе объективным мерилом оказывается сам исследователь, начинающий в меру своих симпатий и антипатий, знания и невежества изучаемые явления собственными наиболее излюбленными представлениями. Истина должна быть разъединена от добра, справедливости и т.п. принципов. Они несоизмеримы и гетерогенны. Практически социология осуществляет знаменитый афоризм Конта: "знать, чтобы предвидеть, предвидеть, чтобы уметь". Она должна быть системой рецептуры, указывающей точные средства для борьбы с социальными болезнями, для рациональных реформ во всех областях общественной жизни: экономических, политических, научных, педагогических и т.п. Короче, она должна быть системой личной и общественной этики, теорией "должного" поведения, наилучшим образом использующей социально-психическую энергию.

     4. Место многочисленных теорий  единого решающего фактора должен  занять методологический плюрализм  и системный подход. Все так  называемые факторы - есть элементы  в более широкой системе взаимодействий, через которую и должны объясняться. Опираясь на эти принципы, он решает несколько принципиальных вопросов теоретической социологии: ее предмета, строения и междисциплинарных отношений со смежными науками, "закрывает" в своеобразной форме спор реалистов и номиналистов, определяет в качестве исходной единицы социологического анализа "социальное взаимодействие". Основные исследовательские усилия первого тома "Системы социологии" направлены как раз на изучение структуры "социального взаимодействия". К этому понятию прибегали многие русские социологи - Н. Кареев, Б. Кистяковский, Е. Де Роберти и другие, но Сорокин впервые создает развернутую концепцию на этот счет. Он объявляет "социальное взаимодействие" родовым типом различных проявлений общества как "системы систем". Вся общественная жизнь и все социальные процессы могут быть разложены на явления и процессы взаимодействия двух или большего числа индивидов, и обратно. Процессы взаимодействия - являются теми нитями, из совокупности которых создается ткань человеческой истории. На отношения взаимодействия распадаются все социальные отношения, начиная с отношений производственных и экономических и кончая отношениями религиозными, правовыми и научными [2, c. 117-118].

     Взаимодействие  Сорокин рассматривает в качестве простейшей модели социального явления. Его элементами он считал: индивидов, акты (действия) и проводники общения (они же символы интеракции). Взаимодействующим индивидам свойственны наличие высшей нервной системы, потребности и способность реагировать на стимулы. Акты состоят из внешних раздражителей и внутренней реализации психологической жизни индивидов. Проводники суть символы передачи реакций между субъектами интеракции (язык, письменность, музыка, искусство, деньги и т. п.). Взаимодействие может быть антагонистическое или солидаристическое, одностороннее или двустороннее, шаблонное или нешаблонное. От взаимодействия Сорокин переходит к социальной группе, т. е. разорванное коллективное единство заново смыкает. Совокупное взаимодействие социальных групп есть народонаселение.

     Принципы  интегрализма присутствовали в мировоззренческих  позициях Сорокина с самых первых работ. Однако, понимание им интеграции и интеграционных процессов со временем изменялось, преобразовавшись в целостную  философию интегрализма в конце  его творческого пути. В своей первой крупной работе русского периода «Система социологии» Сорокин, в сущности, пытается представить иерархию интеграции по разным уровням социальной статики. На данном этапе интеграция представляется им  прежде всего как совокупность механизмов, процессов и факторов, благодаря которым происходит соединение разнородных взаимодействующих элементов в социальное целое. Если с этой точки зрения посмотреть на содержание «Системы социологии», то станет ясно, что Сорокин описывает уровни социальной статики (межиндивидуальный, уровень элементарных, кумулятивных групп и общества как их совокупности) как уровни общего взаимодействия с различными механизмами интеграции индивидов в них, причем механизмы интеграции этих уровней зависят друг от друга.

Глава 2 Хвостов  В.М. и Ковалевский  М.М. как известные  русские социологи  рубежа 19-20 веков

2.1 Социологические взгляды В.М. Хвостова

     Хвостов дает следующее определение обществу: «Обществом в самом широком смысле этого слова можно называть всякое взаимодействие живых существ, выражающееся в происходящем между ними в той или иной форме обмене духовными содержаниями и в совершении на этой почве совместных актов и поступков».

     Изучение общественной жизни Хвостов связывает с изучением человека. Он считает, что изучение человека только и мыслимо в связи с изучением общества, поскольку человек по своей природе — общественное существо и вне общественных групп людей никогда не существовал и существовать не может. По Хвостову, общество древнее человеческой личности в том смысле, что разумная и сознающая себя личность, развитая индивидуальность выросла только на почве общественных процессов, в результате благоприятных для этого условий общественной жизни. Правильная постановка вопроса о природе человеческого общества возможна, по его мнению, только на психологической основе, на почве представления о душе как объективном непространственном процессе, в котором душа отдельного человека не какая-то устойчивая, раз и навсегда данная величина, а активный процесс, деятельность. Именно это дает разрешить проблему единства общества, которое тоже есть активный процесс. В этой связи он уточняет и само определение общества. «Под именем общества мы разумеем единый процесс общения, который происходит между индивидуальными процессами духовной жизни, именуемыми душами отдельных людей. Ввиду присущей процессу духовного общения и взаимодействия самостоятельной закономерности он может быть рассматриваем как особая реальность и составлять предмет особого изучения. Вот почему должна существовать особая социологическая наука».

     Итог его рассуждений заключается в следующем: социология — обобщающая наука, задача которой — выяснение природы человеческого общества и формулирование вечных и неизменных законов, действующих в общественной жизни. Наука эта может быть построена только на психологической почве, так как сущность общества состоит в духовном взаимодействии людей, в процессе духовного общения. Социология должна иметь характер чистого, а не прикладного знания и должна быть строго ограничена от всякого рода нормативных и политических построений. На последнем положении он настаивает особо, ибо только при условии полной независимости от политических задач, социология как наука об обществе может стать настоящей наукой.

     По своему характеру и содержанию такая постановка проблемы в связи с предметом и задачей социологии во многом напоминает контовскую, хотя к учению О. Конта по многим принципиальным позициям Хвостов относится отрицательно. Главную заслугу французского мыслителя он видел лишь в том, что тот рассматривал социологию как науку абстрактную и отстаивал ее в качестве самостоятельной дисциплины.

     Исходя из понимания природы общества как прогресса общения, Хвостов часто сближает социологию с социальной психологией, иногда даже утверждая, что подлинно социологическая наука станет именно социально-психологической наукой. При этом он всегда четко разделяет историю и социологию, объявляя первую наукой индивидуализирующей. Социологию он считает наукой, основанной на интеллектуальном пути познания, цель которого — построение логически необходимой и связной системы суждений об обществе как особом феномене.

     Рассматривая роль и место социологии в системе гуманитарного знания, Хвостов разделяет ее на основную и типологическую. Основная социология должна вскрывать общие законы психических воздействий, ей надлежит формулировать те законы человеческой природы, которыми определяется ход общественных процессов, причем понятие закона рассматривается им в естественно-научной форме, как необходимая и неизменная связь.

     Типологическая социология должна изучать общественные типы — обобщения, гораздо менее широкие, чем законы. Тип создается путем абстрагирования общих черт и их комбинирования в некую отвлеченную совокупность. Он не обладает ни всеобщностью, ни неизменностью. Комбинация признаков в типе вовсе не вызывает обязательных следствий. Да и в целом тип, в отличие от закона, не отражает никаких сторон объективной реальности, а служит лишь инструментом познания. «Под видом социологических законов нередко преподносятся простые схемы разыгравшегося исторического процесса или же в лучшем случае законами именуются типы общественных процессов, т.е. такие обобщения, которые занимают среднее место между индивидуальной действительностью исторического характера и неизменными и вечными социальными законами. Типы уже потому не законы, что они по самому своему понятию допускают исключения».

     С точки зрения развития социологии, обогащения методов ее познания и достоверности знаний важно то, что В.М. Хвостов говорит о необходимости непосредственного наблюдения, анкетирования, опросов и экспериментов в социологии. Чтобы собрать факты подобного рода в достаточном количестве, следует создать такие учреждения, где бы вся эта работа велась коллективом ученых по особым программам. Он считал, что такие социологические лаборатории только зарождаются, но от их успеха зависит в значительной степени будущность социологической науки.

     В отличие от многих других неокантианцев, замыкающихся в абстрактной теории. Хвостов постоянно подчеркивал практическую нагрузку социологии. Частично эта идея была реализована им основанием в начале 1910 г. при "Московском научном институте" особого подразделения - Института социальной психологии, задачей которого являлась, по словам  Хвостова, разработка путей и способов обследования "живой" социальной действительности, общественного мнения в стране, психологических аспектов организации индустриального труда, роли и структуры кооператива как особой социальной организации и т.п. Кстати, в последние годы своей жизни он занимался изучением именно психологии кооперативов как добровольных и договорных союзов.

     Изучая процесс сознательного взаимодействия людей, опосредованный материальным окружением, Хвостов пытается ответить на вопрос: Что же заставляет людей объединяться в общества? Он считает, что социальный феномен основан на тяге людей к общению, на имманентно присущей им потребности вступать во взаимоотношения друг с другом. Он определяет эту потребность как «общежительный инстинкт», утверждая, что, подобно всякому другому инстинкту, он «действует бессознательно». Этот инстинкт создает как положительные, так и отрицательные эмоции, действующие также подсознательно и проявляющиеся в солидарном или конфликтном характере взаимодействия. Таким образом, люди обречены на общение друг с другом, причем характер этого общения — положительный или отрицательный — по большей части от них не зависит. Процесс взаимодействия развивается в соответствии с тардовским законом подражания, который Хвостов объявляет одним из главных способов поддержания стабильности общественной жизни.

     Рассматривая процесс социального взаимодействия как основу человеческого общежития, В.М. Хвостов вплотную подходит к «теории социального действия». Описывая человеческое поведение как целесообразное действие, он определяет его как выбор субъекта, наделенного стремлением действовать. Этот выбор двоякого рода: субъект выбирает, с одной стороны, цель, к которой он будет стремиться, а с другой — средство, наиболее, по его мнению, соответствующее достижению этой цели. Выбор субъекта определяется «психической причинностью», которая является и характером человека, и определенным следствием взаимодействия естественных факторов. По его мнению, поведение непредсказуемо, что позволяет Хвостову использовать закон гетерогении, сформулированный Вундтом. Этот закон говорит о том, что последствия действий становятся факторами, определяющими следующее действие, а поскольку не все последствия предсказуемы, то человек каждый раз оказывается лицом к лицу с необычной обстановкой, задающей ему границы выбора.