Основное содержание монетарной концепции Г. Зиммеля

 Необходимо отметить  те методы, которыми исследуются  чистые формы обобществления. Зиммель  считает, что у всех сравнительных  психологических наук методы  одинаковые. Причиной такому утверждению  служит то, что в основе любого  процесса лежат психологические  акты. Исходя из этого, и социология  использует психологические методы  для изучения и исследования  своего предмета.

3. Критика формы в социологической концепции Г. Зиммеля.

      Без критики не обходиться ни одна работа, ни одно исследование. Критика  отражает то, что не показал автор  или показывает это в другом свете, с другой точки зрения. Критика  необходима т.к. без нее не будет  улучшения, не будет прогресса.      

 Как только социологическая  концепция Г. Зиммеля приобрела  более конкретный вид, то сразу  появилась критические замечания.  Одним из пунктов была критика  не историчности, далекой от реальности  теории. В своей работе "Проблема  социологии" Зиммель писал, что  "…в исторической реальности  форма неотделима от содержания  и что форма возникает на  основе содержания, которое, однако, не может существовать без  формы…" он все же делал  в своей работе попытки определить  предметом социологии только форму . Соответственно можно говорить о том, что форма является внеисторической абстракцией. Зиммель объяснял это тем, что форму можно исследовать отдельно от содержания.      

Возможно, проблема заключается  в том, что Зиммель рассматривал форму и содержание как категории  познания. Например, в своей работе "Введение в науку о морали" Зиммель говорил, что "…категории содержания и формы - одни из самых  относительных и субъективных во всей области мышления. Что в одном  отношении форма в другом содержание, и при ближайшем рассмотрении понятийная противоположность между  ними часто в противоположность  более общей и более частной определенности". По этой причине ему представлялось возможным проводить различия и делать предметом социологии только форму, и, именно поэтому его критиковали за не историчность. Мы видим, что в его работах форма является категорией познания, а не определяет специфического и конкретного содержания, и не определяется им. Таким образом, индивид может, исходя из своих субъективных предпочтений, поменять форму и содержание местами, в зависимости оттого, что для него обще, а что является частным. Этот момент служил основанием критики концепции Э. Дюркгеймом. Он рассматривал форму и содержание не как разные элементы реальности, а как факты, которые имеют одну и ту же природу (предметом социологии Эмиля Дюркгейма были социальные факты). И различаются только по степени универсальности, в том смысле, что форма более универсальна, чем содержание. Исходя, из всего этого можно сказать, что если абстрагированная форма может быть содержанием, то это содержание также становиться абстрагированным. А если следовать такой логике рассуждений, то исследование социальных феноменов на основе категорий формы и содержания, сразу же является бесполезной т.к. уже подход оказывается не укорененным в социально - исторической реальности. Вот поэтому формы в концепции Зиммеля подвергаются критике в не историчности.⁴      

 Охарактеризовав социологию  как науку о формах, Зиммель  не мог не обратиться к содержанию. Такой ход Зиммеля подверг  критике Дюркгейм. Он говорил,  что попытка Зиммеля включить  в анализ содержание приведет  к значительному размыванию границ  социологии, и почти все содержания  в таком случае рассматриваются  как предмет социологии. Поскольку  критика это вычленение не  только отрицательных моментов  концепции, но и положительных,  обратимся к таковым в концепции  Зиммеля. Он ограничивает социологию  исследованием формы, привлекая  содержание. Можно сказать что,  применяя этот метод, можно  прийти к довольно четкому  анализу социологических явлений  на основе взаимодействия формы и содержания .      

 Таким образом, надо  отметить, что Зиммель постоянно  обращался к содержанию в своих  исследованиях социальных феноменов.  Это означает то, что Зиммель  прикрывал слабость формальной  социологии и постоянно боролся  с ней как в ранних, так и  поздних исследованиях, т.е. можно  сказать, что в работах Зиммеля  стержнем всегда являлась формальная  социология.

3. Применение социологической концепции Зиммеля для анализа некоторых социальных  феноменов

1. Исследование моды

      Человек, будучи существом социальным и действующим в обществе все - таки не лишен своего внутреннего  мира и своих внутренних переживаний. Психологические процессы, происходящие во внутреннем мире человека, напрямую связаны с его реальной, повседневной жизнью. Если индивид в повседневной жизни терпит неудачи, или его  преследуют проблемы, то это выражается в его внутренних переживаниях. Если он не может добиться своей цели, приложив все силы и умения, то он чувствует психологический дискомфорт. Его тревожит что-то, что не получило полного выражения и не дает покоя. В этом у Зиммеля заключается  смысл понятия дуализм. Он пишет, что наше существо стремится одновременно к и к движению и покою, а  в жизни это выражается в том, что мы стремимся одновременно к  всеобщему и к единичному. Всеобщность  приносит нам покой, а индивидуальность - это воплощение качеств личности, т.е. самореализация [.      

Таким образом, можно сделать  вывод, что в социальном воплощении этих двух противоположностей Георг  Зиммель находит природу такого феномена как подражание. Подражание можно определить как переход  от групповой к индивидуальной жизни. Подражание дает индивиду возможность  вести вполне осмысленную деятельность в то время когда в ней нет  ничего осмысленного. Подражание включает в себя два противоположных явления - действия со смыслом и бессмыслие. Оно дает индивиду уверенность в  том, что он в своих действиях  не одинок и соответственно не будет осужден окружающими . Подражание, в некотором смысле, переносит ответственность с индивида на группу, участником которой является. Он является участником группы и поэтому представляет интересы группы и не несет ответственности за свой выбор. Подражание возникает тогда когда существует потребность в личной обдуманной деятельности, но отсутствует способность воплотить ее в реальную индивидуальную деятельность. Таким образом, подражание выступает принципом созидательным в тех случаях, когда возникает довольство только вхождением во всеобщность, а в тех, когда в реальности ищут что - то особенное подражание выступает скорее как принцип отрицательный, препятствующий.       

 Этим описаны условия  моды как постоянной составляющей  культуры любого общества. Она  представляет собой подражание, какому-то образцу поведения принятого  в данном обществе тем самым,  удовлетворяя потребности в социальной  опоре, а также превращает поведение  в пример для других. С другой  стороны она в такой же степени  удовлетворяет потребности в  различии, стремлении к дифференциации  в обществе, к выделению из  общей массы. Во многом это  удается моде благодаря смене  содержания, которые придают моде сегодняшнего дня свой собственный смысл и оттенок и отличают ее от моды вчерашней. Одна из определяющих характеристик моды это то, что она принадлежит определенному классу. Мода высшего класса отличается от моды низшего класса. И как только мода высшего класса начинает проникать в низший класс, то высший сразу от него отказывается . Отсюда можно сделать вывод, что мода играет двоякую роль: во-первых, это социальный "выравниватель", а во-вторых, это воплощение стремления личности к индивидуальности. Таким образом, моду можно определить по тем функциям, которые она выполняет. С одной стороны она призвана соединить определенный круг, а с другой стороны отделить его о других. Из всего этого следует, что связывать и разъединять - это две основные функции моды, которые, обуславливая друг друга, противостоят друг другу.⁵    

Например, если, в общем, наша одежда соответствует нашим потребностям, то в форме, которую придает ей мода, она выражается в том: следует  ли носить короткие юбки, короткие или  длинные волосы, курить "Marlboro" или "Золотую Яву"? Модным иногда становится отвратительное и уродливое. Мода проявляет свою власть именно в том, чтобы заставить нас  это носить (не носить), делать (не делать). Известно, что в далекие времена  модным становился любой каприз или  потребность отдельных лиц. Чтобы  скрыть уродство на ноге были придуманы  ботинки с длинным носком или  желание скрыть свою беременность, задающей тон даме, вылилось в моду на юбки с обручами. Раньше мода задавалась в основном по личным мотивам, а теперь она связана с объективными причинами, например с трудовой деятельностью в производстве . Но в тоже время необязательно чтобы предмет становился модным, иногда создаются предметы, чтобы стать модными. Поскольку мода абстрагирована от реальности, она полностью безразлична ко всем содержаниям ее составляющих. Тот факт, что внутренняя сущность моды сверхиндивидуальна выражается в том, что существует оплачиваемая деятельность в области моды. Мода может получать обоснованные содержания, но оказывать действие как мода она может лишь тогда, когда она независима от любой другой мотивации. Отсюда сложное восприятие моды в тех областях, где имеют высокую значимость объективные решения: религия, наука, коммунизм .     

Общественные формы, поведение, стиль все постоянно изменяется под давлением моды, но мода находит  себе применение только в высших сословиях. Как только ее начинают принимать  низшие сословия, так сразу она  перестает быть модой и появляется что-то новое, т.е. модное. Таким образом, высшее сословие дифференцируется от низшего сословия и диктует условия  моды, а низшее в свою очередь  стремится быть похожим на высшее. А это доступно именно в моде, потому что она наиболее доступна для подражания.      

Зиммель писал о том, что  вещи могут создаваться, чтобы стать  модными. Вещь, которая вышла из моды в одной группе может стать  модной в другой и тогда можно  сказать, что экзотическое происхождение  моды способствует сплочению группы т.к. она сформирует одинаковый взгляд на предмет у всех членов группы тем самым, создав значимую форму  социализации. Таким образом, достаточно выгодно изготавливать предметы, которые в соседней группе будут  модными. Например, в Париже часто  создаются вещи, которые будут  модными в других странах. В самом  Париже мода агрессивна и переменчива, однако она остается модой, потому что  существуют рамки, которые ограничивают общий стиль и поведение. Однако там где отсутствует какой-либо элемент моды (подражание или разделение) она отсутствует. Поэтому в низших слоях мода редко бывает специфичной. Возможность смешения и стирания рамок между классами заставляет прибегать к дифференциации в  одежде, в поведении, в стиле в  культурных обществах и отсутствует  в примитивных социальных образованиях. Что касается социальной обоснованности моды, то можно доказать существование  таковой на примере примитивных  народов/ Кафры, обладая сильной  социальной иерархией, имеют достаточно изменчивую моду. У бушменов отсутствует  какое - то подобие классов и соответственно отсутствует к дифференциации, к изменению одежды. С другой стороны, если каждый человек будет дифференцировать себя и одеваться по-разному, то мода также будет отсутствовать т.к. не будет момента единения. Соответственно и если представители какого-то определенного класса оденутся одинаково, то моды опять не будет т.к. будет отсутствовать момент обособления. Траур относится к категории, которые в моде считаются отрицательными. Черная одежда выделяет скорбящих людей из общей массы, однако поскольку это явление по своей природе не социально, то она тоже не относится к моде. Таким образом, Зиммель отмечал еще один важный момент, который присутствует в моде - это социальность моды.      

Сущность моды состоит  в том, что моды придерживается всегда только часть группы. Остальная часть  находится на пути к ней. В тот  момент, когда мода принята всей группой, т.е. одежда и стиль поведения, например, уже усвоен всеми, это уже  перестает модным. Следовательно, она  относится к явлениям того типа, которые направлены на все большее  распространение и реализацию, но когда она достигает своей  цели, то находит в этом свой конец. Моде свойственно стремится к  экспансии, ей надо завоевать всю  группу, однако как только ей это  удается, то она уже уничтожена сама собой.      

Зиммель полагал, что современный  мир все более сдвигает психологические  акценты с центра на начало и конец. Быстрый темп жизни говорит не только о потребности в быстрой  смене качественных содержаний, но и формальной привлекательности границ. Все больше становится акцент на приход и уход, начало и конец, встречи и расставания. Проблемой моды не является проблема бытия и небытия она, по своей сути, является и бытием и небытием одновременно. Акцент границ проявляется в том, что мода одновременно нова и стара. Уже само появление модного предмета предполагает его быструю смерть. Соответственно если по каким-то объективным причинам предмету объявлена долгая жизнь, то его никто не назовет его модным. Этот предмет со временем появиться у большинства и не будет являться дифференцирующим фактором. Мода развивается не только в материальном мире, но и в духовном. Стабильные, несомненные убеждения, отходят на второй план, уступая место новым, нестандартным решениям и идеям. Следовательно, Зиммель акцентирует на том, что мода привлекательна в приходе и уходе.      

Человек, являясь основным носителем моды, испытывает удовлетворение от потребления модной вещи. Он осознает свою значимость как обладатель этой вещи, а также осознает общность с теми, кто располагает аналогами. Постоянно, в отношении модной вещи, существует группа, которая стремится  к ней. Таким образом, в стремлении к моде проявляется сочетание  одобрения, т.е. одобряется стремление к ней и зависти к тем, кто  ее уже достиг. Модный человек вызывает зависть в качестве индивида и  поощрения в качестве представителя  определенного вида. Однако эта зависть  здесь имеет определенную окраску. Созерцаемое содержание не дает представление  о том, кто им владеет тем самым  чистое содержание вещей отделяется от проблемы владения ими, делая возможным  то, соучастие во владении, которое  осуществляет зависть. Однако, завидуя  предмету или человеку, мы не целиком  исключены из него, мы уже определились в отношении к нему, соотнесли  его с другими важными для  нас ценностями. По отношению к  тому, чему мы завидуем, мы находимся  и ближе и дальше, но не остаемся равнодушными. Зависть позволяет  измерить дистанцию, т.е. отдаленность или близость, а нейтральность  находится вне этой противоположности. По мнению Зиммеля содержания моды достижимы и поэтому она предоставляет  шанс для зависти, которую можно утолить. Из этого же следует, что мода является подлинной сценой для личностей, которые внутренне не самостоятельны и нуждаются в опоре, но все-таки стремятся к индивидуальности и дифференциации, а также к особому положению, которое дает им мода. Мода способна возвысить слабого незащищенного человека тем, что она делает его представителем особой группы. Ей свойственно то, что мы называем социальным послушанием, поскольку она является нормой, которую нельзя выполнять одновременно всем. В исследовании моды у Зиммеля встречается очень интересное понятие - "щеголь". Именно в поведении щеголя все требования моды достигаю того пика, в котором она обретает всю свою наивысшую особенность и оригинальность. Если в моду вошли рубашки с длинным рукавом, то у щеголя они будут болтаться до колен, а если в моде ботинки с узким носком, то у щеголя они будут просто загибаться. Щеголь пытается выйти за рамки обычного выполнения норм моды, но он по-прежнему остается представителем модной группы и никогда от нее не отойдет. Он будет носить только то, что модно в группе, но опережая их в изощренности. Щеголь думает, что он шагает впереди планеты всей, но на самом деле он - ведомый. Существует и противоположность щеголю. Если щеголь только усиливает требования моды, то есть человек, который ее отрицает. "Тот, кто сознательно одевается и ведет себя не по моде, обретает, собственно, связанное с этим чувство индивидуализации не по средствам своих индивидуальных качеств, а простым отрицанием социального примера…". На самом деле своей намеренной не модностью этот человек только подтверждает власть моды. Каждый волен выбирать сам, как ему относится к моде: положительно (принимать ее требования) или отрицательно (не принимать). Однако человек, не следующий моде, опирается на те же предпосылки, что и щеголь, но отрицая моду. И тогда возникает парадокс: становится модным быть немодным. Но это тоже мода т.к. они обособляют себя от других, но в тоже время являются членами группы немодных. Но для чего люди стремятся быть модными или немодными? К каким ценностям они стремятся? Они стремятся, прежде всего, к тому что - бы быть такими как все, но одновременно дифференцироваться. Этого легко достичь способом формального изменения уже существующих содержаний.⁶