Миграция как социальный процесс. Миграционные процессы в России: факторы и социальные последствия

И власти, и политики, и СМИ делают акцент преимущественно  на негативных последствиях притока  мигрантов и формирования «новых диаспор». И это оказывает воздействие на общественное мнение: обыватель начинает верить, что ужесточение миграционной политики – во благо общества и его лично.

Образ иммигранта, создаваемый  в прессе независимо от позиции на шкале оценок, неизбежно содержит коннотации «иного», которые легко при необходимости трансформируются в «чужого».

Таким образом, миграция порождает собой этнические проблемы, этнофобии, особенно среди молодых людей. Помочь справиться с этими последствиями миграции должна правильная миграционная политика, направленная на смягчение нравов людей.

3.2. Проблема  нелегальной миграции.

Нелегальная миграция – это въезд граждан одной страны в другую с целью нелегального трудоустройства. В настоящее время нелегальная (незаконная) миграция в Россию в основном трудовая - и осуществляется по экономическим причинам. Основные потоки нелегальных мигрантов направляются из стран СНГ (Украина, Азербайджан, Молдова, Белоруссия, Таджикистан, Казахстан). Мигрантов из стран дальнего зарубежья не более 15-20%. Это, по большей части, тоже трудовые мигранты, но среди них больше транзитников. Самую большую часть мигрантов из дальнего зарубежья составляют граждане Китая. Корейцы, вьетнамцы, афганцы представлены меньше. Из других государств нелегальные миграционные потоки пока достаточно слабы [11, c. 54].

Потенциал адаптации  у мигрантов достаточно высок. Об этом можно судить по их хорошему владению русским языком, знанию культуры и традиций России - в центральной части России такое знание культуры и языка среди мигрантов в целом выше. Если брать за критерий успешной адаптации уровень общения в свободное время с местным населением, можно сказать, что лучше всего интегрируются в российское общество мигранты в центральных городах России.

В потоках нелегальных  мигрантов в регионы России в  последнее время нарастает число  выходцев из Кавказского региона, которые  заинтересованы в оседании в Российской Федерации.

Среди этнических групп  нелегальных мигрантов хуже всех интегрируются в российское общество выходцы из Китая. Они представляют собой замкнутые, иерархически организованные сообщества, не ассимилируются с местным  населением, и хотя их число пока незначительно, представляют собой группу, обладающую самым большим миграционным потенциалом. Ареал их миграций - Дальневосточный регион. В регионах центральной России их число незначительно.

Среди трудовых нелегальных  мигрантов большинство - мужчины трудоспособного возраста. Наиболее образованны в этом потоке - русскоязычные мигранты из бывших союзных республик, мигранты из кавказского региона - менее образованны и квалифицированны, но обладают высоким потенциалом к адаптации. Еще ниже по квалификации и образованию - мигранты из Центральной Азии (не русскоязычные) и из Китая.

Как показало исследование, штрафы различного рода официально взимаются  с 20% мигрантов, в основном неофициально - примерно с трети мигрантов и  всегда неофициально - с 29% [11, c. 56].

На решение о миграции в Россию достаточно сильное влияние  оказывают успешные примеры выезда в РФ родственников или знакомых мигрантов. При этом агентства по трудоустройству, службы занятости  и средства массовой информации крайне неэффективно снабжают потенциальных мигрантов объективной информацией о перспективах работы, условиях жизни в России. Такая информация до сих пор распространяется «сетевым» способом - от человека к человеку. Затрудненный доступ к информации препятствует развитию трудового обмена между Россией и другими странами, негативно сказывается на эффективности использования трудового потенциала мигрантов, готовых работать в России.

С процедурой получения  регистрации по месту жительства хорошо знакомы в целом около  трети мигрантов, В целом по выборке совершенно незнакомых с этой процедурой - около 20%. Что же касается наличия такой регистрации, то ее имеет в среднем половина мигрантов. С необходимостью такой процедуры согласны 74% всех опрошенных мигрантов, но с приемлемостью ее правил - около 56%. Гораздо хуже обстоят дела с процедурой получения разрешения на работу. Совершенно не знакомы с ней 44% мигрантов, а знают хорошо только 19%. С приемлемостью правил получения разрешения на работу согласны в среднем 18% [6, c. 134].

Опрос показал, что жить длительное время в России (более года), а потом вернуться в страну исхода хотят 36% нелегалов, вернуться домой через несколько месяцев (до года) - 13%; на оседание ориентированы 28% (хотят остаться навсегда, получить российское гражданство); иметь постоянный вид на жительство (но не гражданство) - 8%. Транзитников среди нелегальных мигрантов - только около 7% [11, c. 60].

Согласно самооценке мигрантов, в результате миграции происходит смещение уровня благосостояния мигрантов  из низших и высших по уровням дохода группам - в средние.

В среднем нелегалы работают 6 дней в неделю. В среднем по выборке  среднемесячный заработок мигрантов  в стране выезда составлял 112 долларов США, а в России эта средняя  величина достигла 196 долларов, т.е. заработки  возросли примерно в два раза [11, c. 60].

Соответствие работы основной специальности одинаково  редко встречается у всех мигрантов. Более половины мигрантов никак  не используют в России свою профессиональную подготовку. Около четверти мигрантов - самозаняты (т.е. имеют собственный бизнес или заняты индивидуальным предпринимательством - с наймом или без найма работников), т.е. мигранты зачастую сами создают себе рабочие места. Это говорит как о высокой их приспосабливаемости к реальным условиям рынка труда, так и о том, что отсутствие рациональной миграционной политики в России снижает отдачу от работы иностранных работников. Очевидно, что работа с иностранцами должна вестись не только в рамках легализации их деятельности, но и рационализации использования их трудового потенциала.

Работодатели склонны  нанимать нелегальных мигрантов, так  как их можно уволить в любой  момент не оплачивать дни болезни, недоплатить  им (контрактов с ними, как правило, не заключают). И так как работу найти достаточно трудно (это отмечают около половины опрошенных), то становится понятным, что условия неконтролируемого найма мигрантов становятся притягательными для большинства работодателей.

Трудовая миграция, позволяя мигрантам из стран ближнего зарубежья (а именно эта миграция составляет большую часть в нелегальных миграционных потоках) поддерживать себя и свои семьи в финансовом плане, гасит социальную напряженность в сопредельных с Россией государствах и играет связующую, интегрирующую роль между Россией и странами исхода мигрантов.

Следует говорить о вовлеченности нелегальных мигрантов в теневую экономику, а не в криминальную среду России. Ситуация с неуплатой налогов нелегалами совпадает с ситуацией уклонения от налогов легально работающих граждан России. По большей части проблема легальной трудовой деятельности иностранцев в России создается расхождением российского трудового законодательства с практикой его исполнения, когда процедура легального привлечения иностранцев крайне затруднена бюрократическими проволочками.

Нелегальный труд иностранцев в России создает питательную среду для развития теневой экономики, коррупции. Но проблема может быть решена при активных действиях российских властей по легализации труда иностранцев. Со стороны нелегальных мигрантов, как показывают результаты исследования, есть большое желание работать именно на легальной основе.

Один из экономических  аспектов нелегальной миграции всегда вызывает оживленные дискуссии - это  вывоз мигрантами валюты из России.

По данным, полученным в ходе исследования, деньги на родину пересылают до 35% всех мигрантов. В среднем мигранты пересылают на родину около 109 долларов ежемесячно. Если принять за общую численность нелегальных мигрантов экспертную оценку в 5 миллионов человек, приводимую Ж.А. Зайончковской, Г.С. Витковской, то, рассчитывая сумму ежегодного вывоза валюты мигрантами из России ("миградоллары"), мы получим следующий результат:

5 миллионов человек  * 0,35 * 109 долларов * 12 месяцев = 2289 миллионов  долларов

Даже если предположить, что деньги пересылает каждый мигрант, а не 35% то:

5 миллионов человек  * 109 долларов *12 месяцев = 6540 долларов [11, c.63].

Т.е. можно говорить о  том, что из России ежегодно мигрантами вывозится от 2,3 млрд. долларов до 6,54 млрд. долларов, но речь не идет о десятках миллиардах долларов. Необходимо учесть, что эта цифра охватывает вывоз валюты только теми мигрантами, которые работают в России по найму, или как индивидуальные мелкие предприниматели. Эти капиталы заработаны трудом, не соответствующим по своим условиям никаким трудовым нормам, осуществляемым в немалой степени в тех сферах, где коренные жители работать не хотят и к тому же, нередко оплачиваемым по заниженным ставкам (как явно, так и скрыто - через увеличение продолжительности рабочего дня, невыплату социальных компенсаций за тяжелые условия и прочее).

3.3. Проблемы миграционной политики в России.

Многие нюансы российских дискурсов, общественных настроений по отношению к мигрантам, не могут  быть поняты без учета  слабости институтов гражданского общества, неразвитости гражданского самосознания и отсутствия традиций гражданского контроля в России. 

Слабость  институтов гражданского общества в России, отсутствие традиций гражданского контроля, прямо  сказываются   на непрозрачности  разработки миграционной политики, ее имплементации. С отсутствием традиций гражданского контроля связано и безразличие к оценке эффективности миграционной политики.

Незаполненное пространство между публичной сферой политики и частной  жизнью семьи, которое  обычно заполняют добровольные объединения (так называемая социологами «социологическая  пустота»)  способствует гражданскому невниманию к сложившимся дискриминационным социальным практикам, проблемам обеспечения социальных, экономических, отчасти и культурных прав мигрантов.  Немалую роль играет также эрозия норм социальных коммуникаций и социальных ценностей советского периода, не компенсируемая иными нормами и ценностями [4, c. 117].

Представления властей  и населения о миграционных процессах  и возможностях их регулирования  во многом базируются на опыте советского периода. Закрытость советского общества,  отсутствие укоренившихся традиций иммиграции в России последних полутора столетий, сказываются сегодня на отношении к мигрантам со стороны принимающего населения, самой тональности российских дискурсов о миграционной политике, в которых преобладают алармистские настроения.

Советским опытом навеяны  и  устоявшиеся представления  о действенности административных мер, механизмов и инструментов, работавших в другое время, и постсоветский  синдром доминирования политических и административных соображений над экономическими, предпочтение, отдаваемое решению конъюнктурных задач в ущерб долгосрочным.

Среди специалистов и  практиков распространены представления  о жесткой экономической детерминированности миграционных процессов, о мотивации к миграции с позиций  рационального  выбора индивидуума. Недооценка социальных факторов принятия решения об эмиграции, новых условий развития экономики России, формирующей устойчивый спрос на иммигрантский труд, сочетается с преувеличением возможностей регулирования миграционных потоков [4, c. 118].

Независимо от избранного курса иммиграционной политики, центральным  ее моментом становится политика адаптации  и интеграции мигрантов.  Отсутствие интеграционной политики,  усугубляемое  непониманием и противодействием принимающего  населения интеграции мигрантов, играют важнейшую роль в неэффективности миграционной политики. Без ясной и понятной политики интеграции, приемлемой и для принимающего населения, и для иммигрантов, не удастся снять напряжение в обществе.

Конструирование эффективной  политики интеграции, являющейся ключевым и, одновременно,  наиболее уязвимым звеном политики в отношении иммигрантов, становится социально значимой проблемой, выходящей за рамки собственно иммиграционной политики. Потребуются не только определенные материальные и финансовые издержки для реализации комплекса мер по социальной адаптации иммигрантов и членов их семей (в первую очередь, в сфере языка, образования), но и повышение действенности борьбы с дискриминацией,  что становится  важным условием социальной адаптации мигрантов, перевода части социокультурных различий между мигрантами и принимающим населением из разряда «значимых» в «незначимые», повышения социальной мобильности иноэтничных мигрантов [4, c. 118].

При артикуляции целей, задач и приоритетов политики интеграции, разработке ее инструментов и механизмов,  придется учитывать  различия в стратегиях адаптации  представителей разных этнических групп  мигрантов к принимающему сообществу, их возможности к интеграции (интеграционный потенциал). При разработке механизмов интеграции следует учитывать и все возрастающую социокультурную дистанцию между гражданами государств СНГ, обусловленную увеличивающимся разрывом в функционировании национальных социальных и политических институтов, дифференциацией социальных практик, сужением возможностей межгосударственных социокультурных  коммуникаций. Различия в стандартах социального поведения, нормах и ценностях будут возрастать с каждой новой генерацией иммигрантов, прибывающих в Россию.

При формировании и реализации миграционной политики крайне важен  социокультурный и политический контекст, т.к. миграционная политика имеет  специфику, отличающую ее от политики в других социальных сферах.  Напрямую не затрагивающая непосредственных интересов граждан, миграционная политика имеет тенденцию быть подверженной политической конъюнктуре, игнорирующей среднесрочные и долгосрочные вызовы и угрозы социально-политической стабильности [4, c. 121].

Для того чтобы оградить политику в области миграции от популистских политических требований, необходимы общественные дебаты, социальный   диалог, координация интересов и усилий всех секторов общества, способные привести к социальному консенсусу относительно целей, задач и приоритетов миграционной политики.

В то же время стоящие  перед страной вызовы слишком  серьезны, чтобы оттягивать непопулярные решения. Выбор стратегий достаточно ограничен: социальная стабильность в  краткосрочной перспективе, при  возрастающих угрозах социально-экономического, политического и демографического развития на перспективу, либо попытка найти адекватные ответы перспективным вызовам, сопровождающихся ростом социальной напряженности.