Методология научного исследования. Проблема эксперимента в социальной психологии

Кэмпбелл описывает различные формы качественного знания в социальных науках: это и примитивное качественное знание, источником которого являются сами участники различного рода исследований; и мнения экспертов, к которым сплошь и рядом приходится прибегать; даже системный подход, — в принципе неотрицаемый и с точки зрения строгого «сциентизма», — который выступает своеобразной альтернативой количественному методу. Все представители общественных наук — и социологи, и психологи, и историки, и педагоги, и политологи — так или иначе сталкиваются с теми «вкраплениями» здравого смысла, которые неизбежно присутствуют в этих различных формах качественного знания. Хотя истина, излагаемая в этой первой линии защиты, может показаться достаточно банальной, в действительности нужно большое мужество, чтобы во весь голос в век компьютеров и изощренных математических выкладок, завоевавших прочное место в науке, сделать заявление о допустимости здравого смысла как важнейшего компонента научного метода.

Вторая линия защиты качественного метода в социальных науках развертывается автором как выявление ограниченности количественного метода, как необходимость его дополнения. Своеобразным резюме внутренней недостаточности количественного знания служит рассуждение автора о том, что когда измерительные приборы в физических лабораториях грешат неточностями, то неисправность обнаруживается лишь благодаря качественному знанию и предположениям по поводу того, что должен был бы показывать этот прибор. Конечно, дело не ограничивается лишь приведением этого афоризма: автор остается верен своему стилю изложения, где соседствует образность и самый изощренный педантизм. На примере количественного подхода, в данном случае отождествляемого с экспериментальным методом, выявляются и внутренние проблемы такой стратегии исследования. Самые главные из них связаны с неизбежным возникновением артефактов в экспериментальных исследованиях, Кэмпбелл исследует внимательнейшим образом все основные типы артефактов, неоднократно обсуждаемые, в частности, в социально-психологической литературе (эффект Розенталя, фоновые взаимодействия, «внедрение» фактора времени в проблему репрезентативности выборки и т. д.). Разумеется, современная наука много сделала для разработки средств контролирования артефактов, однако в силе остается чрезвычайно глубокий вывод, к которому приходит Кэмпбелл: в любой проблеме измерения в социальных науках так или иначе сохраняется проблема смещения, каким бы парадоксальным ни казалось такое положение. Аргументация в пользу такого утверждения сводится к тому, что эта проблема пристрастности могла бы отсутствовать в измерении при одном единственном условии, а именно при абсолютно строгом проведении принципа операционализма. Однако точное знание ситуации как в философии неопозитивизма вообще, так и в логике и методологии научного исследования позволяет Кэмпбеллу поставить совершенно точный диагноз: строгий операционализм давно преодолен, а раз так, то проблема смещения измерения сохраняется. И в этом случае, несмотря на кажущуюся тривиальность вывода, он в действительности очень глубок и по плечу лишь подлинному ученому. Как часто, к сожалению, можно встретить в специальной литературе, особенно в социологической или психологической, надменные и легковесные утверждения о том, что только на пути абсолютной операционализации может быть достигнут стандарт подлинно научного исследования. Профессионализм таких утверждений лишь кажущийся, на деле за его фасадом — достаточно приблизительное понимание того, сколь сложным и превратным было осмысление принципа операционализма на различных исторических рубежах развития философии науки. Как часто складывается карикатурная ситуация для тех, кто знает лишь понаслышке о сложнейших проблемах философии научного познания: в самой философии давно отказались от чрезмерно жестких акцентов в разработке того или другого принципа, а в конкретных науках — по инерции — все еще продолжают настаивать на том, что является вчерашним днем философской мысли... Тем весомее и авторитетнее слова серьезного ученого, в равной мере искушенного и в специальных, и в метанаучных проблемах. Кэмпбелл не боится показаться банальным и заявляет совершенно четко: в социальных науках проблема артефактов в эксперименте настолько сложна, что, увы, приходится считаться с суровой критикой по адресу этого метода, признать его существенные ограничения в этой сфере знания.

Нельзя сказать, что знание общего методологического принципа, утверждающего необходимость сочетания качественного и количественного подходов, автоматически означает решение всех конкретных исследовательских проблем. Дискуссии о способах применения количественных методов в социальных науках до сих пор продолжаются и среди советских ученых. Можно, пожалуй, констатировать, что наиболее примитивная форма этих дискуссий, когда в открытую сталкивались наиболее радикальные позиции как «сциентистов», так и «гуманистов», осталась позади. По-видимому, сегодня наиболее продуктивным является поиск конкретных путей построения специальной «метрологии» для гуманитарных и социальных наук, которая смогла бы предложить особую форму измерительной процедуры, с самого начала учитывающую специфику характеристик объектов исследования. Создание такой новой «метрологии» — дело будущего. Сейчас же оправданным представляется тот подход, который предлагается Кэмпбеллом: тщательный анализ существующих методик, выявление в них таких факторов, которые осложняют их применение в системе социального или гуманитарного знания. При этом утверждается вновь простая на первый взгляд мысль: если нельзя провести совершенный эксперимент, то нужно хотя бы минимизировать его несовершенства. Кажущаяся простота такой рекомендации не должна скрыть те многочисленные трудности, которые в действительности кроются за ней. Именно здесь необходим высокий профессионализм и огромный опыт в осуществлении экспериментов, а вместе с тем широта научного кругозора.

Второй круг проблем составляет содержание самой объемной работы, включенной в настоящий том, — «Эксперименты и квазиэксперименты». Пожалуй, это наиболее «трудная» часть книги Кэмпбелла, и вряд ли она рассчитана на легкое чтение. Если при обсуждении общих проблем методологии социального познания автор придерживается стиля, свойственного широкой философской, «гуманитарной» традиции в науковедении, здесь он скорее «сциентист», но «сциентист», постоянно размышляющий о том, что можно, нужно и при каких обстоятельствах применить из этой традиции в социальных науках. Главная идея автора — выявить те специфические факторы, которые угрожают валидности вывода по данным эксперимента, проводимого в экономике, социологии, педагогике или психологии. Учет этих факторов поможет, по мнению Кэмпбелла, избежать как неоправданных иллюзий, так и чрезмерных разочарований, которые сулит экспериментальный метод в этих науках.

Приступая к решению поставленной задачи, Кэмпбелл, прежде всего, уточняет понятия «внутренней» и «внешней» валидности эксперимента. Нельзя сказать, что это какой-то совершенно новый подход к оценке возможностей экспериментального метода: современная социологическая и социально-психологическая литература уже давно содержит поиски способов, повышающих валидность вывода в экспериментальном исследовании. Полезно напомнить, по каким направлениям ведется критика экспериментального метода, чтобы отчетливее был виден вклад автора «Экспериментов и квазиэкспериментов». Одна группа критиков концентрирует внимание, прежде всего на ограниченных возможностях лабораторного эксперимента в социальных науках. В этом смысле лабораторный эксперимент рассматривается как определенная исследовательская стратегия отличная от другой стратегии, связанной преимущественно с методом наблюдения. По мнению таких следователей, как В. Мак-Гайр, М. Аргайл, А. Тэшфел главная слабость лабораторного эксперимента в том, что стремление выделить минимальное количество переменных с целью их всестороннего контроля приводит в ряде случаев к игнорированию такой характеристики, которая является наиболее существенной для понимания природы того или иного социального явления. Утрата специфики именно социальных связей — наиболее часто встречающаяся «погрешность» лабораторных экспериментальных ситуаций. Мак-Гайр полагает, что стремление к ограничению числа переменных в эксперименте настолько сильно у исследователей, что даже переход к другим формам эксперимента, а именно к полевым экспериментам, не помогает делу. Полевой эксперимент, по крайней мере, в многочисленных социально-психологических исследованиях, лишь номинально является «естественным экспериментом», поскольку в действительности и в этом случае сохраняется та ж самая исследовательская стратегия, общая схема действия, которая отработана для лабораторного эксперимента: исследователь просто «присутствует» в реальной ситуации, саму же эту ситуацию он заботливо препарирует под проверяемую гипотезу, то есть опять-таки ограничивает число переменных, оставляя лишь нужный ему «по гипотезе» минимум 1 .

К этой же группе аргументов следует отнести и те, которые связаны с постановкой проблемы репрезентативности экспериментальных исследований. Речь идет в данном случае не о том, как при проведении экспериментальных исследований осуществляются расчеты норм выборки и т. д., но о весьма специфическом смещении выборки, которое возникает из-за способа отбора испытуемых. По мнению Дж. Мак-Дэвида и Г. Хэррари, люди приходят на лабораторный эксперимент в качестве испытуемых добровольно, и уже этот факт порождает смещение выборки. Оно становится тем более значимым, если учесть практические трудности приглашения испытуемых на эксперименты в лабораторию: как правило, сюда приходят те люди, которые оказались «под рукой», и естественно, что это, прежде всего, студенты, причем студенты психологических колледжей. Недаром, некоторые авторы именуют американскую социальную психологию наукой о «второкурсниках», имея в виду основной контингент испытуемых. Другой ряд возражений касается возможностей эксперимента в плане выявления действительной позиции испытуемых, а также возможностей распространения полученного вывода на более широкую сферу; если речь идет о лабораторном эксперименте, то это вопрос о возможности распространить его выводы на «реальную жизнь». Именно в этой области особенно тщательно исследованы некоторые факторы, которые могут помешать корректному выводу. По мысли М. Орна эксперимент в социальном исследовании не удовлетворяет требованиям так называемой «экологической валидности», то есть возможности переноса выводов за пределы экспериментальной ситуации. Причина этого заключается в том, что между испытуемым и экспериментатором устанавливается особого рода взаимодействие, которое предполагает включение в эксперимент особого класса переменных (характеристики личности экспериментатора, лабораторной обстановки, специфические черты коммуникативного процесса, который осуществляется между испытуемым и экспериментатором, и т. д.). М. Розенберг вводит особый термин «предвосхищающая оценка», который обозначает позицию испытуемого, его стремление «подыграть» экспериментатору, угадать то поведение, которого ждет экспериментатор, и продемонстрировать именно его, а не то, которое было бы в данной ситуации «подлинным» поведением испытуемого. Дж. Сильвермен полагает, что по этим причинам эксперименты — по крайней мере, в социальной психологии — не выявляют мотивацию людей в реальных жизненных ситуациях, а потому сам метод оказывается нерелевантным реальным социальным проблемам.

Для обучения исследователя решению такой задачи Кэмпбелл выявляет и описывает двенадцать факторов, «угрожающих» внутренней (восемь факторов) и внешней (четыре фактора) валидности эксперимента, а затем раскрывает действие каждого из этих факторов в различных планах экспериментального исследования. Нет необходимости описывать здесь полученные комбинации: их изложение составляет основное содержание работы автора. Необходимо сказать только, что сложный материал преподнесен здесь в максимально дидактичной форме, чему способствуют составленные Кэмпбеллом таблицы, помогающие следить за ходом изложения и постоянно сверяться с тем, как описанные двенадцать факторов, «угрожающих» валидности, накладываются на шестнадцать различных планов эксперимента. Эта часть книги Кэмпбелла носит характер своего рода справочника, необходимого для каждого, кто приступает к экспериментальному исследованию в социальных науках. Нельзя, конечно, упрощенно представлять себе решение проблемы: стоит «выучить» предложенные автором шестнадцать схем и проявление в них двенадцати факторов, как заветная оптимальная модель эксперимента будет найдена. Весь ход рассуждений Кэмпбелла опровергает возможность такого легкого вывода. Напротив, вся сложность и тонкость работы экспериментатора в социальных науках состоит в том, что только глубокое понимание специфики материала должно руководить исследователем при выборе наиболее адекватной модели исследования. Поэтому нельзя научиться проводить эксперименты, прочитав книгу Кэмпбелла, но, умея проводить эксперименты, можно сделать их более совершенными, «сверив» свои планы с планами, проанализированными автором. Среди шестнадцати возможных планов эксперимента Кэмпбелл выделяет три группы: доэкспериментальные (планы 1—3), экспериментальные (планы 4—6) и квазиэкспериментальные (планы 7—16). Что касается первых двух групп, то планы экспериментов классифицированы здесь на основании двух показателей, обычно фигурирующих при изложении теории экспериментального метода: наличие или отсутствие контрольной и экспериментальной группы, наличие или отсутствие тестирования до и после экспериментального воздействия. Каждый план отличается от другого тем, насколько полно представлены в нем комбинации предварительных и последующих тестирований в контрольной и экспериментальной группах. В принципе такая классификация уже довольно давно предложена в социологии (например, известная схема Стауффера). По сравнению с традиционно выделяемыми на основании сочетания предложенных показателей комбинациями Кэмпбелл лишь вводит различение доэксперименталыных и «истинно» экспериментальных планов. Но и это, казалось бы, незначительное дополнение представляет большой интерес с точки зрения общего подхода к экспериментированию в социальных науках. В частности, особое значение имеет трактовка в рамках логики экспериментального метода такого далекого от традиционных форм эксперимента типа исследования, как «исследование единичного случая» ( case - study ). В многочисленных руководствах, например по социологии, хотя и признается ценность такого рода исследований, их редко отваживаются считать экспериментальными. Кэмпбелл и в данном случае смело раздвигает рамки допустимых в социальных науках экспериментальных моделей. Однако наибольший интерес представляет описание квазиэкспериментальных планов как совершенно специфического вида экспериментирования в обществоведении. Сам автор считает эту часть своей работы наиболее оригинальной. Здесь отчетливо выявляется основная линия его рассуждений о специфике познавательных средств в социальных и гуманитарных науках. По мнению Кэмпбелла, трудности, которые осознал исследователь, применяющий более традиционные планы эксперимента, не должны привести его к выводу, что лучше вообще отказаться от столь сложного метода и перейти к еще более неформальным методам исследования. Список источников невалидности в этих планах не должен отпугнуть исследователя. Напротив, следует искать возможность еще менее строгих планов эксперимента, осознать их несовершенства и тем не менее пойти на их применение, «если применение лучшего плана невозможно». Квазиэкспериментом автор называет такой исследовательский прием, когда осуществляется нечто вроде планирования эксперимента при сборе данных (то есть в отношении того, когда и на ком производить тестирование), но нет полного контроля порядка экспериментальных воздействий (то есть когда и кому предъявляются воздействия, рандомизация предъявлений). Нельзя бегло прочитать этот раздел работы, как нельзя бегло пересказать его. Все достоинство анализа именно в скрупулезнейшем выяснении всех сторон сложного процесса осуществления квазиэкспериментального исследования. Основанием, по которому квазиэкспериментальные схемы излагаются в определенной последовательности, является мера, с которой экспериментатор может управлять воздействием экспериментальной переменной, то есть вторгаться в реальный ход событий (именно с этой точки зрения оцениваются возможности таких типов исследований, как корреляционное, панельное, эксперимент ex - post - facto ). Красной нитью при анализе всех десяти моделей квазиэкспериментальных исследований проходит мысль о том, что в случае невозможности применения лучших планов исследователь может использовать такой план, где отсутствует оптимальный контроль, но в этом случае он обязан всякий раз осуществлять проверку всех двенадцати перечисленных факторов валидности. Третий логический блок проблем можно назвать, рассматриваемых Кэмпбеллом, как анализ некоторых прикладных проблем социальных наук под углом зрения эффективности разрабатываемых для внедрения в практику программ. Ряд статей, содержащихся в книге, с разных сторон исследует вопрос о качестве планирования социальных экспериментов, которые осуществляются исследователями непосредственно для решения конкретных проблем, выдвигаемых обществом. Сам факт рождения многочисленных практических программ, предлагаемых социологами, педагогами, психологами и политологами, есть свидетельство возросшей роли социального знания в различных звеньях общественного организма. Иными словами, это означает, что общество многого ждет от общественных наук. Ответственность за качество рекомендаций заставляет разработать специальные критерии оценки составляемых программ. Можно смело утверждать, что Кэмпбелл здесь демонстрирует высокую гражданскую позицию, позицию ученого, испытывающего чувство ответственности не только за формальные атрибуты качественности социальных исследований, но и за их действительную социальную направленность. Конкретным анализом всевозможных обстоятельств, затрудняющих чисто профессиональную оценку программ, он отчасти восполняет те пробелы в общей постановке вопроса о возможностях социального реформирования, которые мы отмечали выше. Содержание этой части работы Кэмпбелла как бы приводит к «общему знаменателю» всю совокупность его рассуждений в трех частях книги. Здесь получает не только свое оправдание, но и свое доказательство тезис о том, что именно в социальных науках необходимо органическое единство количественных и качественных методов, что соображения здравого смысла имеют здесь право на существование и что, несмотря на затруднения, порожденные применением на практике результатов социальных исследований, ученый обязан сделать максимум возможного для обеспечения надежности его выводов. Здесь, на наш взгляд, возможна другая рекомендация, связанная с подготовкой будущих социальных исследователей: профессионализм в этой области не может ограничиваться лишь искусным владением измерительными процедурами; он неизбежно должен включать в себя и формирование у исследователя определенного «социального видения»... После проделанной работы можно сказать, что диалог между сциентизмом и гуманизмом Кэмпбелл понимает как профессиональное применение исследовательских процедур при глубоком понимании сущности изучаемых социальных проблем. Именно такой подход Дональда Кэмпбелла выгодно отличает его от тех односторонних подходов, которые столь запальчиво защищаются порой сторонниками «крайних» взглядов.

 

 

 

 

 

 

 

ВЫВОД

В заключении подведем основные итоги. На основании изученного материала можно сделать следующие выводы. В настоящее время проведение большого объема как фундаментальных, так и особенно прикладных психологических и социально-психологических исследований с особой остротой ставит вопросы методологии и методики исследований, проблемы планирования экспериментов, разработки моделей экспериментальных и прикладных исследований, валидности полученных данных, достоверности и надежности научных выводов и рекомендаций. Эти специальные вопросы методологии научного исследования и разрабатываются Д. Т. Кэмпбеллом. В области методологических проблем научного познания работы Кэмпбелла тем значительнее, что сам он является крупным специалистом в области применения экспериментального метода (и вообще количественных методов) в социальных исследованиях и в то же время человеком, склонным к постоянному размышлению по поводу природы, особенностей и проблем этих методов. Его позиция не может быть уподоблена позиции тех исследователей, которые «измеряют, не размышляя», или тех, которые «размышляют, не измеряя». Д. Кэмпбелл выступает и как высококвалифицированный профессионал, и как человек с чрезвычайно широким, подлинно философским взглядом на природу науки, ее действительные возможности, затруднения и просчеты.

 Учет влияния социально-психологических факторов на результат экспериментального исследования чрезвычайно сложен. Традиционный путь контроля артефактов — развитие техники планирования эксперимента и математической обработки результатов — направлен на то, чтобы освободиться от влияния факторов экспериментальной ситуации, личностей испытуемого и экспериментатора при исследовании психики. Однако эти работы совершенно не связаны с психологическим анализом ситуации эксперимента и не приводят к выводам, сформированным на психологическом языке. Поэтому для решения обсуждаемых в данной главе проблем эти методы практически бесполезны: между социальной психологией психологического эксперимента и математикостатистическими работами по планированию эксперимента сохраняется разрыв. Второе направление связано с построением содержательных моделей взаимодействия психики испытуемого с ситуацией и учетом влияния психологических факторов в психологическом же эксперименте. В частности, эту тематику интенсивно разрабатывают в Швейцарии, где работают последователи Пиаже, и в Израиле, где решается проблема культурной ассимиляции детей из семей эмигрантов. До сих пор не решена главная проблема — определение значимости влияния факторов экспериментальной ситуации, а также "веса" этого влияния: речь идет о создании экологически валидных формализованных моделей психологического эксперимента. Задачи подобного рода решаются специалистами многих естественных наук. Однако установлено главное — влияние фактора ситуации эксперимента нельзя "вынести за скобки". Он является непременным условием проведения психологического эксперимента. На практике исследования организуются и проводятся так, чтобы влияние известных социальнопсихологических факторов было минимальным и им можно было бы пренебречь. Здесь помогает индивидуальное мастерство и интуиция экспериментатора. Но это удается далеко не всегда. Хорошо, если экспериментатор имеет в качестве испытуемого взрослого человека в нормальном эмоциональном состоянии, который сходен с ним по социальному статусу, культурной, национальной и расовой принадлежности. Хорошо, если условия эксперимента не задевают чести и достоинства испытуемого и к экспериментатору он не испытывает никаких чувств.

Во всех остальных случаях можно рекомендовать использовать искусственные приемы проведения эксперимента, а если это невозможно — подробно описать ситуацию эксперимента и все предполагаемые социально-психологические факторы, т.е. причины артефактов.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Богомолова Н.Н., Стефаненко  Т.Г. Контент-анализ. М., 1992.

2. Жуков Ю.М., Гржегоржевская  И.А. Эксперимент в социальной  психологии: проблемы и перспективы // Методология и методы социальной  психологии. М., 1977.

3. Кэмпбелл Д. Модели экспериментов  в социальной психологии и  прикладных исследованиях. Пер. с  англ. М., 1980.