Американская социология ХХ века

То, что было верным во времена Токвиля, осталось таковым и через сотню лет. К.Мангейм, характеризуя американское сознание, подчеркивает тот факт, что оно “пришло в полное соответствие с капиталистической действительностью” раньше, чем, например, немецкое. Далее автор “Идеологии и утопии” пишет: “Здесь (в Америке. – Е.Г.) социология сравнительно рано отделилась от философии истории, и все видение мира и его становление было ориентировано на центральную парадигму жизни – господство над действительностью организации и техники”. Впрочем, объекты “социологического реализма” в Европе и Америке были существенно различными: в первом случае социология сосредотачивалась на противостоянии классов, во втором – на “технических и организационных проблемах”. Направленная таким образом социология “означала для американца решение непосредственных технических задач общественной жизни”. По мнению Мангейма, “отсюда становится понятным, почему в европейской постановке проблемы всегда скрывается тревожный вопрос о дальнейшей судьбе и связанная с этим тенденция к пониманию целого; в американской же формулировке вопроса сказывается тот тип мышления, для которого важно прежде всего, как сделать это, как решить эту конкретную задачу. И в этих вопросах подспудно содержится оптимистическая уверенность: о целом мне беспокоиться нечего, проблема целого решится сама собой”¹¹.

                                    Протестантский дух и социология

Теология, по меткому  замечанию Дж.Мильбэнка, сама по себе есть “наука” об обществе [ 380]. Высказанное по поводу католической теологии оно кажется еще более верным в отношении теологии протестантской, анализ которой содержится в классическом труде Э.Трельча. Взгляд на общество и историю сквозь категории, имеющие религиозные корни, отличающий раннюю американскую социологию от других “национальных” социологий, получил достаточное распространение на грани веков. Такое положение вещей не случайно. Незначительные по численности квакеры с их учением о “внутреннем слове (Христе)”, свободой от ригидности догматики и символизма, простотой и бесхитростностью обрядовой жизни, были в наибольшей степени “изоморфны” демократичности американской жизни, возраставшей во второй половине прошлого века. ¹²

В перспективе исследования “избирательного сродства” протестантского  мировидения, его “символического универсума” и содержания социологических концепций именно либеральные течения представляют наибольший интерес. Для них характерна трактовка христианства прежде всего как этического учения, призванного быть основой для разрешения социально-политических конфликтов и прогресса общества, опирающегося на достижения рационального познания мира – науки и техники. “В течение ряда десятилетий вся энергия либеральной церкви была посвящена доказательству совместимости религии и науки; для достижения этой цели она пыталась отмежеваться от наиболее неправдоподобных элементов своего религиозного наследия и облечь оставшуюся часть в выражения, приемлемые для “современного разума”, – напишет об этом почти тридцать лет спустя Р.Нибур.¹³

В исторической ретроспективе особую важность приобретает  тот факт, что на территории Соединенных  Штатов отсутствовала единая государственная  церковь. Ни пуритане, ни приверженцы  других направлений протестантизма, начиная с конца XVIII века, не претендовали на какую-либо власть за пределами своих общин, государственному вмешательству в жизнь которых они, в свою очередь, всеми силами противились. Другие конфессии (прежде всего католическая церковь – самая большая и хорошо организованная) не были способны выполнить функцию общенациональной в силу исторических причин. Тем не менее они играли существенную роль, создавая фон, обрамление социальной активности протестантов, одним своим присутствием постоянно и непосредственно указывая на “нередуцируемую множественность” общественного бытия.¹⁴

Американский  опыт взаимоотношений церкви и общества привел в конечном счете к четкому  разделению “областей ответственности” между религией и наукой, религиозной  верой и научным знанием. Эти  области оказались разведенными в двух отношениях: субъективно и объективно. В первом, – когда обнаружилось, что не столь необходимо “выбирать между набором убеждений, позволяющих предсказывать и контролировать поведение окружающих людей, и набором убеждений, позволяющих сохранять мужество и придающих смысл нашим усилиям... посредством веры в Бога и веры в Дарвина, даже если есть потребность очистить веру в Бога, связав ее с особой космологией”. Во втором – в форме скрупулезно соблюдаемого на практике принципа отделения церкви от государства. Церковь в таком обществе является одним из многих субъектов политической, социальной или культурной деятельности. На это обращает внимание и П.Тиллих, отмечая, что в “американском христианстве церковь – действующий среди прочих социальный фактор, стремящийся в притягательности превзойти все остальные. Ее основания считаются – в большей или меньшей степени – чем-то само собой разумеющимся; практические же ее нужды, проистекающие из ее природы, находятся в центре ее интересов: как сделать человека лучше, помочь ему стать личностью, улучшить социальные условия настолько, чтобы они стали актуализацией Царства Бога на земле – такова функция церкви” ¹⁵

В культурном измерении  американского общества обнаруживается результат социальной активности протестантских церквей – распространения основных традиционных ценностей протестантов практически на все слои расово, этнически, национально, культурно и экономически дифференцированного общества через инкорпорирование в общенациональные мифы “американскую мечту”. До сих пор одной из существенных черт “американского образа жизни”, в частности, является обязательность религиозного вероисповедания, хотя и не всегда конфессионально определенного. Это требование настолько укоренилось в сознании “простого американца”, что вопрос “может ли действительно современный человек быть христианином?” – вызовет у него удивление. Конечно, да – самый вероятный ответ, отражающий существующее в стране “общее, само собой разумеющееся убеждение”, в то время, как во многих европейских странах ответ на тот же вопрос, заданный представителям разных слоев населения, будет во многих случаях таким: “конечно, нет”¹⁶.

Антиисторичность  и “психологичность” американской социологии

Социология  в течение долгого времени  представляла собой теорию идеального общества. Изучение общества “как оно есть” стало приоритетной задачей социологии ХХ века. Американская социология не испытывала затруднений с выбором идеала; ее представители, по крайней мере в начальный период, были рыцарями одного и того же образа – “посюстороннего совершенного” общества, представления о котором коренились в социальных доктринах протестантов.

Отношение к  теоретическому знанию в Америке, как  уже отмечалось, принципиально отличается от европейского. Если в Европе непосредственная цель научной работы лежала в области познания истины, а прагматические соображения отодвигались на второй план, то здесь социология, как и любая другая наука, рассматривалась лишь в качестве средства для достижения целей, причем целей внутри нее не определяемых. Один из основных этических принципов пуритан, по мнению Р.Мертона, – стремление к “социальному благосостоянию большинства”. Он пишет: “Существует практически полное совпадение между ними (то есть принципами пуританского этоса. – Е.Г.) и характеристиками, целями и результатами науки”. Данные слова относятся к ситуации, сложившейся в Англии в XVII веке, речь здесь идет прежде всего о естественных науках, однако и социология Америки первоначально развивалась “по образу и подобию” наук о природе. Более того, само существование социальных проблем трактовалось как неудача социальной науки, призванной создать новое общество, подобно тому, как физика проложила дорогу новой технологической цивилизации¹⁷.

Термин “социология” в эти годы имеет множество  значений, его используют в качестве синонима контовского и спенсеровского сциентизма, под социологией понимают также филантропическую и реформистскую деятельность, сбор статистических данных о населении и т. п. Согласно точке зрения Дж.Тернера и С.Тернера американская социология развивалась по трем основным направлениям, имеющим общие предпосылки. Первое – эволюционно-догматическое – представлено У.Самнером и его учеником С.Келлером. Внимание к микроуровневой проблематике, изучение непосредственных контактов между индивидами в рамках “первичных групп” отличает второе, социо-психологическое, направление. Его идеи были в дальнейшем подхвачены и развиты символическим интеракционизмом. Третье, в некотором смысле “компромиссное”, направление дуалистично. Концептуализируя социальную структуру в организмических и эволюционистских понятиях, его участники явно “психологизировали” свои теории, обращая первостепенное внимание на межындивидуальные взаимодействия и признавая сознательную роль человека в эволюционном процессе. ¹⁸

Поскольку либеральная  теология двигалась во встречном направлении, завоевывая себе сторонников в университетской среде, постольку открывалась возможность “легитимного” выведывания у природы ее сокровенных тайн. Демистифицированный мир раскрывает свои тайны тому, кто знает “как спросить”. При помощи статистических методов “замысел” относительно судьбы нации, человечества или, что то же самое, направление эволюции могут быть познаны. На основе такого “исчисления” целей возможно проведение необходимых реформ, корректировок развития, т. к. человек, обладающий разумом и волей, является уникальным существом, способным “отклоняться” от естественного пути развития по “законам природы”. Научно обоснованный реформизм, таким образом, сделался средством, обеспечивающим успех американского “эксперимента”.

Еще одно “формальное” совпадение между практикой американского  протестантизма и социологией заключается  в апелляции к проблемам “маленького  человека”. Э.Трельч  видит разницу  между церковью и сектой, в частности  в том, что церковь стремится  использовать государство и “правящие классы”, становясь “через них” элементом существующего социального порядка, идентифицируя себя с государственными институтами, в то время как секты по преимуществу имеют дело с “простым человеком” в своем непосредственном окружении, представляя структуру вне государственной иерархии. Сходным образом “социология в поддержку реформизма” была озабочена конкретными локальными проблемами. ¹⁹

Американские  социологи и социологические  центры

Исследователи истории американской социологии придерживаются различных мнений относительно момента, с которого следует вести летопись этой дисциплины. Далеко не все авторы готовы признать факт существования трудов по социологии в период, предшествовавший Гражданской войне. Тем не менее, уже в 50-е годы в Америке появляются люди, знакомые с системой О.Конта, и пытающиеся применить ее положения для описания американского общества.

Обострение  противоречий между промышленно  развитым севером и аграрным югом, использующим рабский труд, вызвало  у обеих сторон потребность в идеологической поддержке и оправдании соответствующих социальных порядков. Как пишут А.Лайман и М.Видич, пуритане севера, не выработавшие до этого времени четкой позиции по отношению к рабству, и пресвитериане юга, убедившие себя в возможности его теологической легитимации, находились в состоянии перманентной дискуссии. С ней может быть связан первый этап (определенно неакадемический) развития американской социологической мысли. Исходя из этого, можно считать, что работы по социологии в Америке появились во второй половине XIX века, но еще до Гражданской войны. Одной из первых был “Трактат по социологии” Г.Хьюза, опубликованный в 1854 г., в котором впервые в истории американской обществоведческой мысли был использован термин “социология”. Хотя в это же время в стране вышло множество книг по “обществоведению”, “Трактат”, по-видимому, может быть ретроспективно признан наиболее социологичным по способу интерпретации фактического материала, в духе социальной философии современной ему Европы.²⁰

Америка переживала модернизацию в условиях, когда почти 70% трудоспособного населения было занято в сельском хозяйстве и  принадлежало к сельским сообществам. “Завоевание пространства городами”, сопровождавшееся вторжением чужой  и чуждой урбанизированной (суб)культуры, вызвало серьезный кризис самосознания у большинства американцев; развитие капиталистических отношений не было для них естественным процессом и требовало адаптации традиционного уклада к новой действительности.²¹

Отношение Самнера  к этой “революционной эпохе” (Д.Бурстин) оставалось амбивалентным на протяжении всей жизни. Основной её конфликт, по мнению ученого, проистекал из “напряжения”, возникшего между “старым” и “новым” в общественном бытии, между стремительными структурными обновлениями и запаздывавшей культурной адаптацией. “Старое” – это протестантская цивилизация, ее ценности и принципы, основанный на них образ жизни “коренных американцев” (в данном случае – белых протестантов), чей уход в прошлое Самнер с сожалением констатирует, осознавая в то же время неизбежность этого. “Новое”, по его мнению, заключалось в изменениях экономической системы, государственной политики; последняя его явно не устраивала своей социальной направленностью. Наиболее же существенным проявлением “нового” в духовной жизни Самнер считал секуляризацию, интерпретированную как процесс изгнания из социального мира элементов идеи “божественного соучастия”, изгнания, следствием которого оказывается одиночество человека в противостоянии обществу. Иными словами, Самнер уподоблял отношения “индивид – общество” отношениям протестанта с (“личным”) Богом, видя их такими же “интимными”, ни общиной, ни церковью, ни государством, не опосредованными. И, наоборот, любая попытка со стороны государства существенным образом вмешаться в свободную игру экономических интересов, поставить между индивидом и обществом комплекс опосредующих и защищающих институтов греховна и аморальна, ибо: в политической практике ведет к коррупции и “разнузданной плутократии”, в экономической – к стагнации и упадку, в сфере общественной нравственности – к массовому распространению таких грехов как лень, праздность, “публичное потребление” (стремление к роскоши), необоснованный оптимизм и т. д.²²

Постулируя  социологию как науку, изучающую  общество в целом и объясняющую его “посредством космических законов и причин”, он тем не менее уделяет большое внимание проблеме свободы индивида, проблеме уравновешивания, увязывания эгоистических интересов индивидуума с интересами общества. Гиддингс оперирует тремя основными понятиями. Это: “сознание рода”, “добровольная ассоциация”, “социальная личность”. В понятии “сознание рода” отражается предрасположенность индивидов организовывать добровольные ассоциации на основе взаимного сходства, носящая характер всеобщего закона. В результате оказывается, что единственным фактором, связующим воедино элементы гетерогенного общества, может быть лишь мораль, нормы которой признаются всеми его членами. Носителем такой морали может быть только “социальная личность”, то есть личность, способная к осознанию своей ответственности перед обществом. Ближе всего к этому идеальному типу личности у Гиддингса стоит тип члена протестантской секты или конгрегации. Поэтому мир американских протестантских сект, с которым ученый был хорошо знаком, взят им в качестве модели социальной организации вообще. Таким образом, для сохранения единства и функциональной дееспособности общества необходимо распространить принципы, на которых основаны секты, во всем обществе. Как это возможно? Прежде всего с помощью секуляризованных ценностей протестантизма. Их политическим проводником в мире должна быть “демократическая империя”, несущая “бремя белого человека” по спасению остального мира от социального зла. “Только в духовном братстве такой мирской республики (демократической империи. – Е.Г.), созданной мечом и кровью не менее, чем мыслью и любовью, царство бога будет установлено на земле.²³