Лекции по " Русский язык и культура речи"

Русский язык и культура речи. Вопросы для  зачета.

1. Основной объект языкознания - естественный человеческий язык в отличие от искусственного языка или языка животных.

Следует различать два тесно  связанных понятия - язык и речь.

Язык - орудие, средство общения. Это система знаков, средств и правил говорения, общая для всех членов данного общества. Это явление постоянное для данного периода времени.

Речь - проявление и функционирование языка, сам процесс общения; она единична для каждого носителя языка. Это явление переменное в зависимости от говорящего лица.

Язык и речь - две стороны одного и того же явления. Язык присущ любому человеку, а речь - конкретному человеку.

Речь и язык можно сравнить с  ручкой и текстом. Язык - ручка, а  речь - текст, который записан этой ручкой.

2.1. Диале́кты ру́сского языка́ — территориальные разновидности русского языка, объединяемые в традициях русской диалектологии в две основные крупные диалектные величины — наречия, между которыми расположена область переходных говоров (среднерусские говоры). Наречия и переходные говоры включают в свой состав группы говоров (реже выделяются подгруппы говоров). В качестве величин второго, дополнительного диалектного членения территории распространения русского языка в целом, играющего вспомогательную роль, выделяются диалектные зоны^[5].

Классификация русских диалектов

В пределах этих трёх главных групп (двух наречий  и среднерусских говоров) выделяются группы и подгруппы говоров:

• северное наречие: ладого-тихвинская, вологодская, костромская;
• среднерусские говоры: гдовская, псковская, владимирско-поволжская;
• южное наречие: курско-орловская, рязанская.

Среднерусские говоры, прежде всего московский говор, легли в основу литературного русского языка.

Современное положение

Степень диалектных различий не препятствует взаимопониманию носителей. В XX веке широкое развитие образования и СМИ, масштабная миграция населения способствовали резкому сокращению носителей традиционных говоров; сейчас это в основном сельские жители старшего поколения. В речи городского населения различных регионов России имеются незначительные отличия, главным образом лексического, отчасти также фонетического характера, иногда опосредованно (через просторечие) связанные с традиционными говорами данного региона.

2.2. Жаргон

Жаргон (французское jargon, предположительно от галло-романского gargone — болтовня), социальный диалект; отличается от общеразговорного языка специфической лексикой и экспрессивностью оборотов, но не обладает собственной фонетической и грамматической системой. Развивается в среде более или менее замкнутых коллективов: школьников, студентов, военнослужащих, различных профессиональных групп. Эти Ж. не следует смешивать с профессиональными языками, которые характеризуются сильно развитой и довольно точной терминологией того или иного ремесла, отрасли техники, а также и от "воровских жаргонов", языка деклассированных, преступных элементов общества. Ж. лексически и стилистически разнородны, отличаются неустойчивостью и быстротой сменяемости наиболее ходовой лексики. Например, в середине 19 в. в значении "исчезнуть" говорили "стушеваться", а в 20 в. сначала "смыться", а затем "слинять", "выцвесть".

Ж. проникают в художественную литературу для речевой характеристики героев. Кроме Ж., возникающих на базе общенародного языка, существуют Ж., которые появляются в результате общения разноязычного населения  в пограничных областях или в  местах скопления разнонационального населения, например в морских портах. См. Сленг и Арго.

2.3. ПРОСТОРЕЧИЕ, разновидность русского национального языка, носителем которой является необразованное и полуобразованное городское население. Это наиболее своеобразная подсистема русского языка, не имеющая прямых аналогов в других национальных языках. От территориальных диалектов просторечие отличается тем, что не локализовано в тех или иных географических рамках, а от литературного языка (включая разговорную речь, являющуюся его разновидностью) – своей некодифицированностью, анормативностью, смешанным характером используемых языковых средств.

Просторечие реализуется  в устной форме речи; при этом, естественно, оно может получать отражение в художественной литературе и в частной переписке лиц  – носителей просторечия. Наиболее типичные места реализации просторечия: семья (общение внутри семьи и с родственниками), «посиделки» во дворе коммунальных домов, суд (свидетельские показания, прием у судьи), кабинет врача (рассказ пациента о болезни) и немногие другие. В целом сфера функционирования просторечия весьма узка и ограничена бытовыми и семейными коммуникативными ситуациями.

В современном просторечии  выделяются два временных пласта – пласт старых, традиционных средств, отчетливо обнаруживающих свое диалектное происхождение, и пласт сравнительно новых средств, пришедших в просторечие преимущественно из социальных жаргонов. В соответствии с этим различают просторечие-1 и просторечие-2.

Носителями просторечия-1 являются горожане пожилого возраста, имеющие низкий образовательный и культурный уровень; среди носителей просторечия-2 преобладают представители среднего и молодого поколений, также не имеющие достаточного образования и характеризующиеся относительно низким культурным уровнем. Возрастная дифференциация носителей просторечия дополняется различиями по полу: владеющие просторечием-1 – это преимущественно пожилые женщины, а среди пользующихся просторечием-2 значительную (если не преобладающую) часть составляют мужчины. В языковом отношении различия между этими двумя пластами просторечия проявляются на всех уровнях – от фонетики до синтаксиса.

В области фонетики специфика  просторечия-1 заключается не в наборе фонем – в основном он тот же, что и в литературном языке, а  в их речевой реализации и особенно в их сочетаемости друг с другом. В частности, обращают на себя внимание следующие явления:

– устранение так называемого  зияния путем вставки между двумя  соседними гласными [j] или [в]: [п'иjан' ина] пианино, [какава] какао, [рад'ива] радио и под.;

– стяжение гласных (это явление свойственно и разговорной разновидности литературного языка, однако в просторечии-1 оно представлено гораздо более широко и последовательно): [пр'ибр'ила] приобрела, [н' укаво] ни у кого, [закном] за окном, [арадром] аэродром и под.;

– ассимиляция гласных  соседних слогов: [карас'ин] керосин, [п'ир' им' ида] пирамида, [в' ил' идол] валидол и под.;

– упрощение групп согласных  путем вставки гласного: [жыз' ин'] жизнь, [руб' ел'] рубль, [съмарод' ина] смородина и под.;

– упрощение слоговой структуры слов, в особенности иноязычных: [в'ит'инар] ветеринар, [мътафон] магнитофон, [м'ин'истратър] администратор и под.;

– отсечение части консонантных сочетаний на конце слова: [инфарк] инфаркт, [сп'иктак] спектакль, [нъпачтам'е] на почтамте и под.;

– диссимиляция согласных  по месту и способу образования: [къл'идор] коридор, [с'ькл'итар'] секретарь, [транваи] трамвай, [кънб'икорм] комбикорм и под.;

– ассимиляция согласных  по месту и способу образования, главным образом в окончаниях глагольных форм 2 л. ед. ч., сопровождающаяся межслоговой ассимиляцией гласных: [баис'и] боишься, [воз'ис'и] возишься, [кот' ис'и] катишься и под.;

– сохранение некоторых  типов ассимилятивного смягчения  согласных, для современного литературного  языка являющихся ненормативными: ко[н'ф']ета, ко[н'в']ерт, о[т' в']етить, ла[п'к']и, ка[р' т' ]ина и под.

В области морфологии и  словообразования просторечие-1 отличается такими особенностями:

– для морфемной и морфонологической  структуры слова при его изменении  по падежам или лицам чрезвычайно характерно аналогическое выравнивание основ: рот – в роту (в роте), ротом; хочу – хочем, хочете, хочут или же: хотим, хотите, хотят – хотишь, хотит; пеку – пекешь, пекет, пекем; ездить – ездию, ездиишь, ездиим, ездиют; требовать – требоваю, требоваешь, требовает и т.п.;

– иное, чем в литературном языке, значение категории рода некоторых  существительных: густая повидла, свежая мяса, кислый яблок, этот полотенец или иной тип склонения: церква, простынь, мысля, болезня и т.п;

– более широкое, по сравнению с литературным языком, распространение форм местного падежа на -у у существительных мужского рода с основой на твердый согласный: на газу, в складу, на пляжу и под., форм родительного партитивного (мало дождю, нету хлебу), форм именительного множественного на -á/я: тортá, шоферá, инженерá и под., в том числе от ряда существительных женского рода: площадя, очередя, матеря, скатертя, местностя и др.;

– смешение форм родительного и дательного падежей у существительных  женского рода: у сестре – к сестры, от маме – к мамы и под.;

– флексия -ов (-ев) в родительном падеже множественного числа у существительных среднего и мужского рода: делов, местов, от соседев, пять рублев и под.;

– склонение несклоняемых иноязычных существительных: без пальта, ехать на метре, шли из кина, две бутылки ситр и под.;

– тенденция к «прозрачности» словообразовательной структуры слова: об-вернуть, об-городить, об-дурачить и под. (ср. литературные обернуть, огородить, одурачить);

– иная, по сравнению  с литературным языком, словообразовательная структура слова в его финальной (суффикс + флексия) части: чувствие (упал без чувствиев), наследствие (Говорят, эта болезня по наследствию передается), учительша, хулиганничать и под. (по аналогии с родственными словами, ср. сочувствие, следствие).

В области лексики и лексической  семантики характерным является наличие довольно значительного  числа слов, преимущественно для  обозначения обиходно-бытовых реалий и действий, отсутствующих в литературном языке, – типа серчать, пущай, черед (= очередь), акурат (= точно), шибко, намедни, шитво, харчи, давеча и под., многие из которых исторически являются диалектизмами. С другой стороны, в просторечии-1 отсутствуют многие разряды отвлеченной лексики, описывающей абстрактные понятия и отношения.

Помимо этого достаточно очевидного, внешнего своеобразия просторечие-1 отличается рядом специфических признаков в использовании лексики. Например:

– использование слова  в значении, не характерном для  литературного языка: гулять в значении 'иметь интимные отношения': Она два месяца с ним гуляла; уважать в значении 'любить' (о пище): Я огурцы не уважаю; завесить в значении 'взвесить'; признать в значении 'узнать': А я тебя и не признала, думала, кто чужой; цвет в значении 'цветок'; разнос в значении 'поднос'; обставитьcя 'обзавестись мебелью'; чумовой в функции бранного эпитета – 'сумасшедший, взбалмошный': Вот чумовой! Куда побёг-то? и т.п.;

– размытость категориального  значения слова: атом (Они без конца с этим атомом носятся – могут иметься в виду и исследования в области атомной энергии, и испытания атомного оружия, и угроза атомной войны и т.п.), космос (Ни зимы, ни лета путного теперь нет – а всё космос! – имеются в виду космические исследования, запуски спутников и т.п.).

В просторечии-1 встречается  специфический тип переноса наименования с абстрактного понятия на лицо. Например, термин диабет используется, помимо своего основного значения, также для называния лица, страдающего сахарной болезнью: Это всё диабеты без очереди идут (реплика у дверей процедурного кабинета). Рентген в просторечии значит не только 'рентгеновский аппарат' (Мне грудь рентгеном просвечивали) и 'рентгеноскопия' (А тебе рентген уже делали?), но и 'врач-рентгенолог': Она рентгеном работает; Дочка, это кто – не рентген пошёл?

Метонимическому переносу в просторечии-1 могут подвергаться термины, в литературном употреблении обозначающие только множества или совокупности и не имеющие значения 'один элемент множества, совокупности'. Ср.: Она вышла замуж за контингента (в речи медсестры) – фраза, понятная лишь при описании соответствующей ситуации: совокупность пациентов, обслуживаемых спецполиклиникой, на «административно-медицинском» языке называется контингентом, ср.: Этот больной принадлежит к контингенту лиц, обслуживаемых нашей поликлиникой. Естественно, что, приобретя значение 'один из множества лиц', слово контингент попало в разряд одушевленных существительных (вышла замуж за контингента). Ср. в речи зощенковского персонажа: А это кто, не президиум на трибуну вышедши?

Исследователи отмечают еще одну черту, характерную для просторечного словоупотребления, – семантическую ущербность слова: отсутствие многих значений, присущих этому слову в литературном языке. Так, слово мотив, при сохранении значения 'мелодия', не употребляется в смысле 'причина, повод чего-либо' (побудительные мотивы); партия не имеет значений 'одна игра (в шахматы и проч.)', 'определенное количество товара'; у слова дисциплина отсутствует значение 'учебный предмет' и т.п. Частным случаем семантических сдвигов в слове является специфическое употребление его вследствие чрезвычайно характерной для просторечия-1 тенденции к эвфемизации речи: ср. отдыхать в значении 'спать', кушать в значении 'есть', супруга по отношению к жене говорящего и т.п., а также более старое, но имеющее рецидивы и в современном просторечии употребление местоимения они и соответствующих глагольных форм множественного числа применительно к одному лицу, которое говорящий воспринимает как представителя иного, более высокого социального статуса: – Где врач? – Они обедать ушедши; – Я вот за ними стою, который в шляпе.