И мы сохраним тебя, русская речь

В 1748 году Ломоносов переделал вступление, введя слово «красноречие» и назвав свое сочинение «Краткое руководство к красноречию». Новый учебник начинался словами: «Красноречие есть искусство о всякой данной материи красно говорить и тем других преклонять к своему об оной мнению».

Именно Ломоносов утвердил в русской науке слово «красноречие», под которым понималось искусство убеждать, говорить красиво и уместно о всякой материи, предложенной ритору. Риторика же понималась как теория – «учение о красноречии вообще». Три рода правил, о которых говорит наука риторика, показывают: 1) как изобретать идеи («что о предложенной материи говорить должно»), 2) как изобретенное украшать, 3) как расположить мысли и слова. Это были три классические части риторики: изобретение, украшение, расположение.

Новаторство Ломоносова проявилось в целом ряде глав. Так, он включил в изобретение раздел «О возбуждении страстей», где показал, как рождаются с помощью речи чувства слушателей. Остроумно пишет Ломоносов о том, что «мало есть таких людей, которые могут поступать по рассуждению, преодолев свои склонности». Доводов же иногда недостаточно, чтобы привлечь иного слушателя на свою сторону.

Чтобы с успехом приводить в действие силу красноречия, надо знать нравы человеческие, то есть Ломоносов предлагает понять, как и от чего рождается всякое чувство («страсть») в слушателях. Последовательно описывает он основные эмоции, которые создаются речью: радость и горесть, любовь и ненависть, страх и смелость, гнев и милость, честь и стыд, чувство соревнования и зависть.

Вот что пишет Ломоносов о любви (насколько верно, решите сами): «Любовь есть склонность к другому кому, чтобы из его благополучия иметь услаждение. Сия страсть по справедливости может назваться мать других страстей, ибо часто для любви веселимся, уповаем, боимся, негодуем, жалеем, стыдимся, раскаиваемся и прочее. Любовь сильна как молния, но без грому проницает, и самые сильные ее удары приятны. Когда ритор сию страсть в послушателях возбудит, то уже он в прочем над ними торжествовать может».

«Сила ума и дар слова»(расцвет русской риторики в первой половине XIX века)

Кончается век Екатерины, уходит с исторической сцены Павел I, и с воцарением Александра Благословенного начинаются государственные реформы. Вместо коллегий в России появляются министерства (в том числе министерство народного просвещения), меняется и образование. В Московском университете появляется кафедра красноречия и стихотворства. С 1809 года ее возглавлял профессор Алексей Федорович Мерзляков. Замечательно его определение риторики и красноречия: «Если риторика подает правилак последовательному и точному изложению мыслей, к изящному и пленительному расположению частей речи», то красноречие есть «способность выражать свои мысли и чувствования на письме или на словах правильно, ясно и сообразно с целию говорящего или пишущего».

Под именем красноречия древние понимали «искусство оратора», а под именем риторики – «правила, служащие к образованию ораторов». Воздействие словом, по мысли Мерзлякова, простирается на все человеческое существо. Вот почему риторика не ограничивается убеждениями и доказательствами, это – «наука научать наш разум и занимать воображение, трогать сердце и действовать на волю». Значит, цель всякого писателя или оратора выражается глаголами: «научать, занимать, трогать, доказывать».

Одним из первых Мерзляков разработал вопросы частной риторики, где показываются роды и виды сочинений, которых касаются риторические наставления. Виды словесности, в которых должен быть искусен ритор, суть следующие: 1) письма; 2) разговоры, или диалоги; 3) рассуждения, или учебные книги; 4) история – истинная или вымышленная; 5) речи. Речи ораторские разделялись на пять видов:

– духовные, в которых предлагаются истины и обязанности религии;

– политические, в которых оратор рассуждает о выгодах и потребностях общественной жизни;

– судебные, где защищается невинно притесненный или обличается преступник;

– похвальные, заключающие похвалу заслуг умерших или живущих знаменитых особ;

– академические, касающиеся до ученых предметов, их природы или наук.

Другим замечательным педагогом-ритором был Николай Федорович Кошанский (1784–1831), первый учитель словесности и риторики в Царскосельском лицее. В 1811 году лекцией молодого профессора «О преимуществах российского слога» открылись занятия в лицее. Кошанский всячески поощрял словесное творчество юных лицеистов; он предлагал им писать сочинения и стихи, а затем придирчиво и строго разбирал творения начинающих писателей. Не исключено, что замечания его были настолько требовательны и колки, что это ранило болезненное самолюбие юного Пушкина. В рукописном стихотворении, обращенном к Кошанскому, Пушкин писал: «Не нужны мне твои уроки, я знаю сам свои пороки...»

То, что остроумная требовательная критика Н.Ф. Кошанского доходила до сердец лицеистов, станет ясно по их поздним воспоминаниям и публикациям сочинений лицеистов с замечаниями учителя Кошанского. Вот, например, он остроумно замечает одному из лучших поэтов-лицеистов, описывающему колодцы: «Колодцы ваши хороши, но из них никак нельзя напиться...»

Закончив преподавание в Лицее, Кошанский в конце карьеры совершил главное дело своей жизни: написал «Общую реторику» в 1829 году и «Частную реторику», которая была издана уже посмертно в 1832 году. Учебники переиздавались до 1849 года десять раз, а количество переизданий всегда говорит о качестве и авторитетности учебника.

Обратим внимание на то, как Кошанский предлагает учиться писательству и ораторству. Побуждая лицеистов к занятиям словесностью, он называл три средства к достижению целей риторики:

1) чтение образцов, так  как у хороших ораторов надо  замечать «лучшие слова, идеи, выражения, приятные мысли... каков план, расположение  всех частей описаний и рассуждений», наконец, надо видеть достоинства  стиля: что хорошо, изрядно, прекрасно; почему благородно, велико, высоко; почему ново, необыкновенно, оригинально  и т.д.;

2) размышление, потому что  размышляя над чужим прочитанным, мы учимся прибавлять свое  и, идя «знакомым путем», учимся  находить свое оригинальное;

3) собственные упражнения  – ведь «кто не упражнялся  постоянно, тот всегда будет нетверд  в слоге; можно знать лучшим  образом правила и не уметь  написать десять строк связно...».

Итак, чтобы стать хорошим писателем, оратором, поэтом, нужны «собственные опыты», а эти опыты «согреваются участием друга-наставника, который всегда говорит прежде, что хорошо и почему, а после показывает то, что должно быть иначе и каким образом».

Таков был метод Кошанского, учителя Пушкина и его друзей. Можно представить, как говорил учитель Царскосельского лицея вдохновляя своих учеников на поэтические труды: «Уныние от неудачи есть малодушие. Должно вооружиться терпением, твердостию, постоянством... Должно любить труд, любить занятия. Где нет любви, там нет успеха».

К середине XIX века в русской науке сложилось парадоксальное положение: с одной стороны, риторика достигла расцвета и развития, с другой, риторика и стиль, в котором писались учебники, критиковался со стороны «передовых», демократически настроенных ученых и журналистов. Так, риторики Кошанского, как и «все риторики вообще», назывались Белинским «пошлыми и вульгарными».

И этому можно найти объяснение: общество ждало нового стиля мысли и слова. «Неистовый Виссарион» и подобные критики стремились отвести главное место в словесности художественной литературе, описывавшей реальную жизнь в творениях писателей натуральной школы. Главным видом словесного творчества провозглашалась поэзия: лирика, драмы, романы и повести. Философская и деловая проза, ораторское искусство начинали считаться второстепенными, не столь важными видами речи.

Словесность и риторика во второй половине XIX века:  
правила хорошего тона – словесное образование

Середина XIX века отмечена серьезными преобразованиями в жизни России. Готовилась отмена крепостного права, введение суда присяжных, на престоле с 1855 года воцарился 27-летний Александр Освободитель. Вместе с государственными преобразованиями серьезные изменения происходили в сфере преподавания языка и литературы.

Риторика была выведена из состава школьного преподавания и заменена курсом словесности. Что же изучал школьник-гимназист во второй половине XIX века? В лучших лицеях России того времени изучались русский язык и словесность, древние классические языки (греческий и латинский), обязательными из «новых» языков считались французский, немецкий и для желающих – английский.

Риторические знания под другим именем стали входить в курсы словесности и стилистики. Так, никто не отменял изучение логики – и лицеистам давались сведения о том, что такое понятие, суждение, умозаключение. Правила построения речи были сосредоточены в разделах о том, что такое описание – повествование – рассуждение. Продолжалось изучение тропов и фигур. Современные знания в наших учебниках языка и литературы восходят, конечно, к середине XIX века.

Хорошее словесное образование состояло в том, что ученик много читал, знал наизусть много текстов, постоянно анализировал и разбирал лучших образцовых писателей. Кроме того, надо было много писать (а в хорошей школе всегда много пишут по всем предметам): писание формировало хороший стиль, манеру, умение и создать серьезное деловое письмо, и написать (произнести) легкую поздравительную речь. Конечно, речевое воспитание человек получал уже в семье – по некоторым книгам мы можем судить о том, как происходило такое воспитание. В книге «Правила светской жизни и этикета. Хороший тон» 1889 года излагались советы к ведению повседневной разговорной речи. Вот некоторые правила разговора для поведения в свете:

«Тон хорошего разговора должен быть плавным и естественным, но никак не педантичным и игривым; нужно быть ученым, но не педантом, веселым, не производя шума, вежливым без утрировки, забавным без плоских и пошлых двусмысленностей». Как видим, авторы прежде всего требуют, что надо говорить кстати, т.е. уместно. Изложить все советы в нашей книге невозможно, но, перечитывая их сегодня, видишь, как они злободневны даже для человека XXI века:

«...Избегать слишком большого количества слов, объяснений, отступлений от предмета; все это неприятно и выводит из терпения слушателя;

говорить просто и никогда не горячиться, начинать говорить не иначе, как в свою очередь и стараться не перебивать говорящих;

никогда не завладевать самому всем разговором каждый раз, как является новый предмет разговора».

Вторая половина века отмечена расцветом судебного красноречия. Введение суда присяжных – лиц, избираемых из народа для присутствия в суде и окончательного вынесения решения, – привело к тому, что прокурор-обвинитель и адвокат стали говорить для публики. Они вынуждены были готовить и произносить яркие речи с целью убедить всех участников суда в своем мнении. Возникла блестящая плеяда судебных ораторов: А.Ф. Кони, Пороховщиков (Сергеич) и другие.

Многие судебные дела «гремели» на всю Россию и становились предметом всеобщего обсуждения. Образ судебного деятеля – защитника определенной нравственной и идеологической позиции – находился в центре внимания общественности.

Подчас общество раскалывалось в обсуждении отношения к тому или иному делу. Так было, например, при обвинении банкира в истязании его малолетней падчерицы. Блестящий адвокат Спасович сумел так представить дело, что избиение и истязание девочки выглядели не больше не меньше как родительское наказание за шалости, которые допускал ребенок. Достоевский писал в своем дневнике о той силе, которой обладал искусный адвокат, манипулируя сознанием слушателей.

Всякое новое общественное устройство предполагает новые формы общения. Так, с возникновением Государственной думы в 1902 году, Россия всколыхнулась от политических дискуссий и полемики. Начало развиваться политическое красноречие. В Думе блистал ряд замечательных ораторов, бывших лидерами в проведении государственной политики России. Одним из таких лидеров был Петр Столыпин. Будучи преобразователем России, он неоднократно выступал с речами в Государственной Думе.

Особое развитие получило в конце XIX века русской духовное красноречие. Проповеди святителя Иоанна Кронштадтского собирали тысячи людей. Их сила состояла в искренней вере оратора, а искренняя вера и любовь к Богу воплощались в слова, которыми возжигались верования в сердцах людей. Благодатная сила проповедника Слова Божия видна в речевом портрете любимого всеми проповедника:

«Лицо его ясное и открытое, приятно и сердечно улыбающееся, благодушно-мирное, благодатное лицо. Светлые, доверчивые, ласковые глаза, твердая и уверенная речь привлекли всеобщее внимание. Это самый покойный, ровный, жизнерадостный, смиренный и предупредительный служитель Христов... Речь отца Иоанна не блистает сравнениями и риторическими украшениями. Простая, искренняя, но настолько сильная верой и убеждением, что к нему вполне приложимы слова апостола Павла: “Проповедь моя не в препирательных человеческой мудрости словесах, но в явлении духа и силы”».

Говоря о своем служении Богу и людям, отец Иоанн признавался: «Я стараюсь быть искренним пастором не только на словах, но и на деле, – в жизни». Искренняя вера и любовь к Богу, готовность служить людям творили чудеса. А сам Иоанн Кронштадтский говорил о своем пастырском служении: «Ничто так не одушевляет человека в каком-угодно деле, как сознание общения, общности в дружной работе».

Задумайтесь: есть ли такое теплое общение в вашем коллективе? Есть ли чувство и сознание общности среди тех людей, с кем вы вместе живете и работаете? Если нет, то как и чем поправить дело?

Несмотря на развитие судебного и политического красноречия, общее состояние риторики как науки об общественной речи было в упадке. Отсутствие риторического образования в стране не позволяло руководить общественным мнением и противостоять «растлению умов», влиянию новой материалистической философии с ее модными и увлекательными идеями. Силу набирала пропаганда марксистских идей, политическая пресса была наполнена неверием, критикой и скептицизмом. Начало первой мировой войны, неудачные действия правительства и императора Николая II, отсутствие убедительного объяснения народу проис-ходящего вокруг привели к тому, что коммунистические идеи критики царской власти, построения нового общества одержали верх.