Существо, цель и задачи церковной проповеди

Первые памятники славянского  Ц. красноречия обнаруживают сильное  византийское влияние. В своих словах и беседах проповедники времен болгарского  царя Симеона — Константин, Климент, Иоанн и другие — подражали  византийцам и в форме, и в  содержании; в их творениях трудно отыскать какие-нибудь типические славянские черты: те же риторические приемы, та же обособленность от запросов современной  жизни, та же искусственность в архитектонике  речей. То же самое можно сказать  и о Ц. красноречии древнерусском. Домонгольский период нашей духовной литературы насчитывает нескольких талантливых проповедников; на творчестве Илариона, Нестора, Феодосия, Никифора, Кирилла Туровского и других сказывается  несомненное византийское влияние. Большее или меньшее присутствие  чисто-византийских черт в произведениях  древнерусских проповедников долго  служило как бы критерием для  определения достоинств их проповедей. Некоторые критики требовали  от проповедника публицистики, искали у него ответов на злободневные темы, каких-нибудь национальных черт и т.д. К числу их принадлежит проф. Е. Голубинский, который отказывает Кириллу  Туровскому и другим представителям русского Ц. красноречия в каких  бы то ни было достоинствах, видя у них  лишь один риторизм позднейшего византийского  склада ("История русской церкви", т. I, 1, M., 1900). Он осуждает в древнерусском  Ц. красноречии господство холодной риторики, бездушный набор громких  фраз и риторических фигур; вместо живого существа, Ц. красноречие стало "мертвой, размалеванной и разряженной  куклой". Отсюда Голубинский делал  выводы относительно задач всего древнерусского Ц. красноречия, которые состояли, по его мнению, в услаждении воображения и слуха затейливыми, но ни к чему не служащими картинами, громкими, но ничего не говорящими фразами: "Ц. красноречие превратилось в мимолетную и не имеющую дальнейшего смысла словесную забаву" (в I изд. стр. 659). На защиту Кирилла Туровского и Григория Цамблака выступил митр. Антоний в кн. IIΙ "Православн. Обозр." за 1881 г. (перепечатано в книге "Из история христ. проповеди", изд. 2, стр. 302 — 304). Он отметил особую популярность таких именно произведений Ц. красноречия, в которых "плетение словес" имелось в виду для привлечения внимания слушателей, для удовлетворения их эстетических потребностей и религиозной любознательности. Ошибка Голубинского состояла, по мнению преосв. Антония, в непонимании задач Ц. красноречия, принадлежащего в сфере произведений словесности и представляющего особый литературный тип, со специальными задачами и целями, подчиняющимися своим собственным законам внутреннего развития и творчества. В проповедях Кирилла и Григория все "цветы византийского риторизма" объясняются исключительно теми художественными средствами речи, которые составляют неотъемлемую принадлежность всякого Ц. красноречия. Среди фигуральных оборотов, просопопей и олицетворений, единоначатий и повторений, молитвословий и гимнологических обращений, среди всего этого арсенала внешних средств для выражения мысли и чувства очень трудно найти искусственные формы архитектоники проповедей, характерные для восточно-схоластического риторизма. Чисто-технической стороной церковного красноречия достигалась, прежде всего, сила и выразительность, теплота чувства, хотя, быть может, и не непосредственная. Поэтому часто мы не имеем данных для суждения о том, явился ли тот или другой памятник Ц. красноречия результатом религиозной экзальтации, непосредственного и живого энтузиазма, столь характерных для проповедей первых веков, или же плодом спокойной логической рефлексии, деятельности рассудочно-диалектической. Присущие Ц. красноречию художественные средства остаются неизменными на всем пространстве христианской проповеди; они состоят из следующих элементов: 1) повторение и единоначатие; психология этого приема основана на том, что, повторяя одно и то же слово или комплекс слов, начинающих собой ряд фраз, проповедник приковывает этим внимание слушателей; успокаивая их напряжение повторением хорошо уже знакомых выражений, проповедник заставляет слушателей вдумываться в остальную часть фразы и этим достигает сильного впечатления. Примеры: "Паки Иродиада бесится, паки смущается" и т. д. — слово И. Златоуста против императрицы Евдокии (IV век); "Паки воздвигается крест, паки тварь веселится" — слово Пандолея, пресв. византийского, на Воздвижение (VIII век); "Паки Иудея жаждет пророческой крови, паки пророкоубийством дышит" и т. д. — слово Цамблака на Усекновение (XV век); "Паки Голгофа и крест, паки гроб и плащаница" и т. д. — слово архиеп. Иннокентия в Великий пяток; 2) антитеза, или противоположение двух событий (напр., Ветхого и Нового Завета), двух типов (положительного и отрицательного), двух понятий (языческого и христианского) или же нескольких парных групп мыслей; 3) обращение к лицу или образу, вызвавшему в проповеднике чувство восторга, благоговения или негодования, гнева; 4) восклицание, прерывающее спокойный рассказ проповедника по поводу особенно замечательных фактов, положительных или отрицательных; 5) гимнологическая форма речи, как действие благодати, неподдельного пафоса или же как подделка под религиозный экстаз; повествовательный тон речи переходит в богослужебное песнопение, акафист, церковный гимн; 6) сравнения и уподобления живых лиц явлениям и предметам видимой природы; довольно часты также сравнения отрицательные, обычные в народной поэзии; 7) эпитеты постоянные и украшающие; 8) тропы и фигуры, метафоры, олицетворения, гиперболы, умолчания и т. д. и, наконец, 9) музыкальность речи, когда можно проследить в некоторых местах проповеди не только ритм, но и рифму. Таковы внешние требования церковного красноречия старого и отчасти нового времени; что же касается внутренней стороны церковного красноречия, то она определяется гомилетикой (см. соотв. статью).

Произведения русского Ц. красноречия древнего периода, вместе с историей всей Ц. письменности, были внесены в курс литературы впервые  проф. С. Шевыревым, "История русской  словесности преимущественно древней" (М., 1846, т. I, 1859, ч. III, 1860, ч. IV). Принципы и  памятники Ц. красноречия в России до XVII века разработаны довольно хорошо в специальных и общих курсах истории русской литературы. Н. К. Никольский обратил внимание на то, что к этому периоду обыкновенно  механически присоединяется история  светской литературы XVIII и XIX вв., а духовная литература совсем выбрасывается, между  тем как русское Ц, красноречие  продолжало развиваться и позже (см. "Ближайшие задачи изучения древнерусской  книжности", СПб., 1902, стр. 2). Такой  странный порядок давал повод  думать, что вся духовная литература послереформенного периода не имела  преемственной связи с общими течениями русской письменности XI — XVII вв. Поэтому у нас очень  мало известны представители Ц. красноречия XVIII — XIX вв., несмотря на ближайшую их связь с церковными проповедниками предшествующего времени. Историю  Ц. красноречия последних трех веков  разделяют на следующие периоды: 1) юго-западная схоластическая школа, к которой тесно примыкает  северно-русская, вдохнувшая жизнь  во внешние приемы киевских ученых проповедников. Представители ее —  Стефаний Славинецкий, Симеон Полоцкий, автор "Статира", Димитрий Ростовский, Стефан Яворский. Последний раньше всех согласовал проповедь с жизнью общества и отражал умственное, нравственное и религиозное брожение своего времени. Отчасти он примыкает ко 2) эпохе  публицистического направления  Ц. красноречия. Петр Вел. желал при  содействии Ц. красноречия примирить  народ со своими нововведениями. Явился Феофан Прокопович († 1736), обновивший русскую  проповедь. См. А. Архангельский, "Духовное образование и духовная литература при Петре Вел." (Казань, 1883); 3) придворная проповедь Елисаветинского и  отчасти следующих царствований. Ц. красноречие этого направления  служило целям правительства. Представители  его: Димитрий Сеченов, митр. новгородский, Симон, еписк. псковский, Амвросий Юшкевич, архиеп. новгородский, Кирилл Флоринский (ректор Моск. дух. акад.), Гедеон Криновский, еписк. псковский, Евстафий Могилянский, протоиерей Леванда, Георгий Конисский, архиеп. белорусский, Тихон, еписк. воронежский († 1783), ректор Казанской семинарии  Константин Борковский, Иоасаф, еписк. нижегородский и др.; 4.) нравственно-практическое направление Ц. красноречия второй половины XVIII в. С одной стороны, проповедь  делается простой, безыскусственной и  переносится в село, для чего синодом  издан "Сборник поучений различных  авторов на весь год" (1775); с другой — отражает в себе борьбу официальной  части русского общества с неверием, французским материализмом, вольнодумством и масонством, в противовес которым  проповедь старается уяснить  нравственный идеал человека. Представители  этого направления: Платон, митр. московский, прозванный вторым Златоустом и моск. апостолом (см. А. Надеждин, "Митрополит московский Платон Левшин, как проповедник", Казань, 1883), Михаил, митрополит с.-петербургский, архим. Макарий, первый начальник Алтайской миссии, проф. Я. Амфитеатров, Анастасий Братановский, архиеп. могилевский и астраханский, переводивший проповеди с французского и обличавший современные нравы; 5) эпоха созерцательно-богословского направления в Ц. красноречии, с конца XVIII и до середины XIX в. Проповедь направлена на вразумление высшего общества, жившего рассудочной жизнью, и проповедники впервые решаются смотреть на духовные вопросы "очами здравого рассудка". Представители этого направления: Феофан Русанов, экзарх Грузии, и два замечательных оратора: Филарет, митр. московский, оставивший до 450 пространных речей, и Иннокентий, архиеп. херсонский. По отзывам современников, "Иннокентий желал затронуть чувство слушателей, а Филарет действовал преимущественно на разум"; 6) жизненно-практическое направление. Содержание речей захватывает общественно-жизненные вопросы и переходит из богословской области в личную и домашнюю жизнь. Представители: Парфений, архиеп. иркутский, Григорий, митр. с.-петербургский, Иоанн, еписк. смоленский, С. Д. Вертоградов, протоиерей Путятин (см. В. Классовский, "Состав, формы и разряд словесных произведений", СПб., 1876), прот. А. Белоцветов, прот. В. Нордов, Димитрий, архиеп. херсонский, Никанор, архиеп. херсонский, прот. В. Сперанский, Феофан, еп. тамбовский, Макарий, митр. московский, Леонтий, митроп. московский, Амвросий, архиеп. харьковский, прот. Иоанн Сергиев Кронштадтский, свящ. Д. Бережков, свящ. Вл. Соколов, прот. М. Павловский, свящ. Григорий Петров и др.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованной литературы:

1. "Русское проповедничество. Исторический его обзор и взгляд на современное его направление" (СПб., 1871);
2. "Исторический очерк русского проповедничества" (т. I, СПб., 1878); П. Заведеев, "История русского проповедничества от XVII в. до настоящего времени" (Тула, 1879);
3. Н. Катаев, "Очерк истории русской церковной, проповеди" (изд. 2, Одесса, 1883); П. Савлучинский, "Русская духовная литература первой половины XVIII в. и ее отношение к современности, 1700 — 62 гг." (Казань, 1878);
4. Филарет, "Обзор духовной литературы" (изд. 3, в 2 томах); С. Булгаков, "Образцы святоотеческой и русской проповеди" (Харьков, 1887; продолжение не выходило);
5. Я. Зарницкий, "Сборник проповеднических образцов" (СПб., 1889); "Проповеди. Приложение к "Руководству для сельских пастырей" (Киев, 1877 — 1892);
6. "С церковного амвона. Сборник образцовых проповедей" (М., 1890);
7. "Троицкие листки. Духовно-нравствен. чтение для народа", отд. выпуски, под ред. архим. Никона;
8. Проф. А. Говоров, "Основной принцип Ц. проповеди и вытекающие из него предмет и задачи Ц. красноречия" (речь, Казань, 1895).

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Содержание:

 

1. Существо, цель и задачи церковной проповеди.
2. Методы проповедничества
3. Предмет проповеди
4. Формы проповеди:

1. Беседа
2. Слово
3. Речь

5. Церковное красноречие