Понятие исламского радикализма, экстремизма и терроризма

Действительно, начало ХХ века знаменовало собой бурную волну поиска самоидентификации на Востоке в условиях колониализма и угнетения. На протяжении существования ислама на Ближнем Востоке, религия была важнейшим объединяющим фактором, несущем в себе основу самоопределения. По сути дела, именно ислам сформировал из различных арабских племен единый народ на основе арабского языка Корана. Именно появление ислама привело к появлению арабской идентичности, как у мусульман, так и у христиан. Мударский диалект, положенный в основу Корана, стал единым языком для арабов [29].

До ислама на территории Аравии было распространено множество арамейских диалектов, и только появление единой духовной миссии определило формирование единого языка, как языка семитских племен, а впоследствии и межэтнического языка для разных народов, принявших ислам. Таким образом, ислам являлся и является важнейшим элементом самоидентификации арабов.

В последние десятилетия османского правления турецкие наместники часто проводили политику «отуречивания». Сама Османская империя сформировалась на основе исламского единства арабов, османов  и других народов. То, что объединяло арабов и турков, - был ислам и арабский язык Корана. Однако уже в XIX веке турки стали ассоциироваться у арабов с угнетателями, и появилось представление о «турецком иге», породившее центробежные тенденции и стремление арабов отделить себя от турецкого правления.  Отделение себя от османов могло происходить при акцентировании фактора этнического происхождения, т.е. при доминировании арабского происхождения в определении политического вектора над исламским фактором, при сохранении последнего, как веры.  Это породило бурный рост арабского самосознания в противовес османской неарабской власти, т.е. арабский фактор идентификации использовался, как мобилизующий, против османской диктатуры [14].

Провал политики панисламизма в империи и рост арабского самосознания привел к сильной волне арабского национализма, который стал доминирующим. Однако рост арабского самосознания не привел к объединению арабов по ряду причин. Арабское национальное движение не имело ресурсов на воплощение политики объединения, т.к. зависело от британских поставок. Британская же политика была направлена на раздел региона на небольшие государства.  Инфраструктура путей сообщения была полностью подорвана в ходе первой мировой войны, что стало серьезным препятствием к объединению страны. В подмандатных странах колонизаторы вели политику, направленную на сталкивание различных политических, этнических и конфессиональных групп. В Палестине был создан очаг конфликта, который предопределил характер ближневосточной политики на протяжении ХХ века и после [13].

Бытует мнение, что арабо-израильский конфликт – это единственное, что объединяет арабов. В реальности, этот вопрос является тормозящим фактором, поскольку привносит раздор и противоречия среди арабских и исламских стран.  Существование еврейского государства привнесло раскол в арабское общество, став не только агентом влияния Запада, но и парализовав любые центростремительные тенденции в регионе.

Арабский национализм, охвативший регион после второй мировой войны стал доминирующей силой в регионе на протяжении нескольких десятилетий. Его упадок начался еще до смерти Насера, а именно после поражения арабских войск в шестидневной войне 1967 года. Еще за несколько лет до этого с распадом ОАР (Объединенной Арабской республики) в 1961 году. Просуществовав всего три года, как союз Египта и Сирии, она выявила то, что арабский национализм пока не готов к интеграционным процессам [23].

Получив независимость, страны региона еще только начинали решать свои внутренние проблемы, укреплять внутреннюю систему управления и были не готовы к крупным союзам, тем более, что методов интеграции еще не было разработано. У каждой страны были свои проблемы, отличные от другой. С одной стороны, будучи фактором сплочения, арабский национализм не смог объединить арабов, но только наткнулся на ряд проблем, связанных с самим понятием национализма. Так, в регионе появилось еврейское государство на основе национальной идентичности, в Сирии и Ираке фактором нестабильности становились курды, а в Северной Африке потенциальной проблемой мог стать «берберский вопрос».  Справиться со всеми этими проблемами было невозможно, поэтому арабский национализм постепенно перерос в страновой.

Это стало особо очевидно с приходом к власти в Египте Анвара Садата, который пошел на сепаратный мир с Израилем. Ливия, после переворота Каддафи стремящаяся к союзу с Египтом, направила свой взор в сторону Черной Африки. Эта же волна охватила и другие арабские страны Северной Африки. Несмотря на то, что в Сирии и Ираке пришла к власти партия Баас, единства не образовалось, а партия раскололась на сирийскую и иракскую, став больше характеристикой режима, нежели проектом арабского единства.

С переходом арабского национализма в страновой, на авансцену выходят исламские политические силы, ратующие за исламский порядок. Эти силы во многом появляются не без помощи ЦРУ, которые пытались ослабить фактор арабского национализма, социализма и экспансию влияния Советского Союза.  Особенно это проявилось во время войны в Афганистане, где американцы спонсировали и снабжали вооружением муджахедов, воюющих против советских войск [29].

Знаменательным стал расстрел президента Египта Анвара Садата прямо на военном параде в честь годовщины войны 73 года, организованный организацией Братья-мусульмане в 1981 году. 70-е-80-е годы ХХ века – это время проявления политического ислама [30].

Возникает вопрос: как называть политические силы, чья идеология базируется на исламе. В данном случае надо учитывать, что ислам на протяжении веков был основой самоидентификации арабов и других мусульман. В Европе идентичность определялась принадлежность к нации – француз, немец, болгарин. При этом француз мог быть, как из Парижа, так и с Корсики, где сильны сепаратистские настроения. Если принадлежность к нации, как основа самоидентификации, называется патриотизмом, то в данном случае можно и исламское политическое движение назвать «исламским патриотизмом», поскольку ислам – основа идентичности и самоопределения.

Радикальные формы проявления ислама можно сравнить с «ура-патриотизмом», когда носитель данной идеологии, настолько ратует за собственную идентичность, что начинает отрицать другого. Это происходит при ощущении угнетения и опасности, когда чувство опасности приобретает гипертрофированные черты и ведет борьбу за выживание любыми способами.

Так, в 70-е-80-е годы ХХ века «исламские патриоты» начали борьбу за свою идентичность, прибегая часто к террористическим методам борьбы, что показывает их слабость в противостоянии режимам на начальной стадии. Получив ресурсы и расширив зону влияния, эти организации неизбежно отходят от террористической деятельности, поскольку существует необходимость в получении легитимности [29].

Исламское движение можно определить как единую тенденцию, получившую выражение в двух спектра: суннитском и шиитском по своей принадлежности и форме проявления.  Многие появившиеся организации пользовались большой поддержкой населения, как, например, Братья-мусульмане, другие, как Хезболла или ХАМАС, смогли быстро заручиться поддержкой населения, стать популярными.

Радикализм исламских патриотов следует определять не по отношению к Западу или к Израилю, но по идеологической платформе и методам реализации политического курса. Салафиты и ваххабиты придерживаются строгой радикальной формы определения «свой-чужой», пользуясь методом «такфира» (обвинения в безбожии) и провозглашая смерть за «куфр», причисляя к кафирам даже людей писания – христиан и иудеев. Такое направление в исламском движении породило аль-Каиду и другие радикальные террористические организации.

Поначалу Братья-мусульмане также придерживались подобных методов определения «свой-чужой», что мешало им развиваться и устанавливать связи с другими силами, с которыми у них общие враги. Однако после распада СССР и краха биполярной системы мира они стали отходить постепенно от столь радикальных позиций, сближаясь с другими группами. Так, подразделение братьев в палестине, ХАМАС, установило тесный контакт с шиитской Хезболла, которую раньше братья обвиняли в ереси. Переломным моментом стала израильская война против Ливана 2006 года, после которой они сблизились не только с Хезболла, но даже с левыми антиамериканскими и антиизраильскими силами, чтобы противостоять американскому проекту  «демократизации» в регионе. Так же, начиная с 90-х, они стали активно принимать участие в выборах и пользоваться институтами управления [14].

Наименее радикальной в исламском движении является шиитское, поскольку оно взяло за основу отношений с представителями других конфессий принцип «мустадафин», т.е. «угнтенных», определив свою роль в том, чтобы возглавить борьбу за справедливость и угнетенных мира. Однако именно шиитское направление исламского патриотизма стало очевидной угрозой американскому доминированию и существованию Израиля. Шиитский вариант предполагает строгую организацию, возглавляемую хорошо подготовленными  улемами. Методология управления и концепция исламского единства еще разрабатывались в Неджефе при участии Мухаммада Бакыра Садра и Рухолла Хомейни и были реализованы в Иране, получив большие ресурсы.  Исламское движение в Иране могло развиваться по-разному. Так, например, Али Шариати, один из идеологов и философов ислама, был против шиитского института улемов и ратовал за сближение с суннитами. Однако он умер до победы революции в Иране, где была реализована шиитская концепция рахбара – «заместителя имама Махди».

 Так, в отличие от суннитской  модели, шиитский вариант смог  создать сильную организованную  структуру, которая имеет свои  плюсы и минусы. С одной стороны  она позволяет с помощью института улемов мобилизовать шиитскую общину. С другой – она основывается на концепции проявления скрытого имама Махди, которую не разделяют сунниты. Шиитские улемы смогли разработать собственную модель «таухидной» экономики, стать независимыми от прямого Западного влияния и получить свободу действия, что очень важно при принятии решений [29].

Рост исламского движения знаменовал собой включение Ирана и других исламских стран в политический процесс Ближнего Востока. Руководство Ирана открыто обозначило два основных противника – США и Израиль. В Ливане при содействии Ирана была создана Хезболла, целью которой являлось не только освобождение юга Ливана от Израиля, но и участие в полной ликвидации Израиля, который рассматривается как оккупант и агент влияния Запада. Шиитский вариант смог предложить модель исламской модернизации и способствовать усилению центростремительных тенденций на основе ислама и преодоления арабского национализма.  Разработанная модель экономики, отказ от прямой политики «такфира», глобальные амбиции стать в защиту всех угнетенных мира, создали из данного движения дееспособную исламскую социально-направленную модель развития. Хотя препятствия на пути объединения мусульман все же существуют, но эффективная политика и поддержка всех исламских движений, способствуют переходу центростремительных тенденций на новый уровень взаимоотношения.  При этом одним из очевидных препятствий на пути создания единого пространства и системы управления является существование еврейского государства, тесно связанного с США и мировыми ТНК [30].

Суннитские движения оказались менее подготовлены к выработке собственной методологии. Если в шиизме иджтихад (толкование Корана согласно реалиям и развитию мысли) всегда присутствовал, то в суннизме двери иджтихада были закрыты с 11 века, что способствовало часто переходу исламской мысли в русло салафизма с его радикальными чертами. Салафизм является своего рода поиском «Золотого века», который салафиты ищут в прошлом, стараясь воссоздать реалии прошлого, игнорируя реалии нынешнего времени. Отсюда появились стремления создать «исламский эмират», отвергая технологический прогресс.

Однако  при всей своей утопичности и своем жестоком радикализме, исламский «ура-патриотизм» нашел много сторонников в странах третьего мира – в Афганистане, Пакистане, в Африке и т.д. Это лишь свидетельство того, что множество этих людей чувствуют, что они подвергаются агрессии, теряют свою идентичность, а способов защитить себя и противостоять внешней угрозе нет. На смену колониализму приходит биполярная система, которая со всеми ее плюсами, не решает на исламском Востоке главного вопроса – вопроса самоидентификации и самореализации как народа.  Арабские страны все также разделены и терпят поражения от Израиля, но не способны ничего поделать. Пакистан оказывается неспособен противостоять Индии, превышающей его во много раз, как по численности населения, так и по военной и экономической мощи. Мусульмане в мире оказываются на периферии истории, что порождает агрессивную реакцию.

Радикализм и метод «такфира» в определении «свой-чужой» оказывается мало эффективным, хотя во время афганской войны получает большую поддержку США для войны с советскими войсками, что продлевает радикализму жизнь. Однако исламские движения начинают отходить от данных методов и принимают участие в политических процессах вполне легальным образом. Примером может служить победа ХАМАС на парламентских выборах в ПА в 2005 г. Глава политбюро ХАМАС, Халед Машааль, определяет движение следующим образом: «ХАМАС – законное политическое и освободительное движение сопротивления израильской оккупации» . Генеральный секретарь Хезболла также постоянно заявляет о патриотическом характере своей партии [30].

Если в период существования колониальной системы политизация ислама являлась реакцией исламского населения на процесс колонизации, угнетение со стороны империй и являлась таким образом методом национально-освободительной борьбы и обретения независимости, то на современном этапе развития международных отношений политизация мусульманской религии - это своеобразный «ответ» мусульман на процессы демократизации и глобализации, и что ещё страшнее. Сегодня ислам используется как эффективное и грозное политическое оружие в руках правительств как мусульманских стран, так и стран Запада.