Культ медведя и его истоки

 

2.3. Культ медведя  в Башкирии

В башкирской мифологии содержится много сюжетов, связанных с развитым культом медведя. Некоторые роды и родовые подразделения башкир носят «медвежьи» этнонимы. Так, в составе башкирских племен бурзян, кыпсак и усерган имеются роды «Айыу» («Медведь»). Под тем же названием известны родовые подразделения у усерган, бурзян, кара (карый)-кыпсаков, тангауров, тамьянцев, айлинцев, шайтан-кудейцев, улу-катайцев, кузгун-катайцев, кубаляк-табынцев сынрянцев, ирэктинцев и кайпанцев. В этногенетических преданиях часть этих родов и родовых подразделений объясняют свое происхождение тем, что они якобы являются потомками тех мифических первопредков, которые родились от сожительства девушки или женщины с медведем, обладавшим человеческими качествами.

В 1960г. в д. Кутусово Александровского района Оренбургской области фольклористом А.Н.Киреевым записана легенда о возникновении родового подразделения «Айыу apahы» у бурзян. Один охотник принес в свой аул из леса медвежонка, который заговорил по-человечески - это был медведь-человек. Когда он подрос, решили женить его, но долго не могли подыскать подходящую невесту. Сила у него была слишком большая. В долине р.Ток (Оренбургская область) нашлась все-таки девушка-богатырка, способная вступить в единоборство с ним. Ее и сосватали. От этого брака произошло родовое подразделение «Айыу apahы».

Рассказ аналогичного содержания о происхождении родового подразделения «Айыу» у кыпсаков был записан в 1966 г. в д. Семеново Баймакского района. Сходные мотивы прослеживаются в сказках «Айыукобэк» («Медвежонок») , «Айыу егет» («Медведь-парень») , «Фатима»  и др. Подобные мифические сюжеты настолько глубоко укоренились в памяти народа, что среди некоторых башкир (в частности усерган), они распространены как быль. Отзвуки воззрений о возможности рождения ребенка от сожительства с медведем проглядываются в родильном обряде башкир. Во время первого купания ребенка в бане для отвода дурного глаза или против козней зловредных духов повитухи приговаривали: «Не мое дитя, а дитя медведя и волка!». В устном поэтическом творчестве башкир обнаруживаются не только реликты представлений о происхождении людей от медведя, но и веры в происхождение медведя от человека «Урал-батыр», «Айыу тоkомо» («Медвежий род»).

Пережитки мнения, что медведь происхождением из человеческой породы и обладает человеческими качествами, встречаются в поверьях и предрассудках башкир. Бывалые бурзянские охотники и сегодня утверждают, что если снять шкуру с убитого медведя и положить тушу на спину - она выглядит как женщина с длинными грудями, а если опрокинуть ее на другую сторону - как мужчина без головы. До недавнего времени башкиры готовились к охоте на медведя без широкой огласки, старались держать в секрете сборы на охоту . При выходе на охоту и во время охоты не называли громко медведя по имени - «айыу», а  говорили в иносказательной форме: «лап-лоп» (звук, издаваемый при ходьбе грузного человека или животного). В основе этих предосторожностей и запретов лежали вера в то, что медведь не только слышит человеческую речь, но и понимает ее, что дух убитого медведя или другие медведи могут отомстить охотникам.

У башкир существовало табу на охоту на медведя и на поедание его мяса. В древности башкиры не ели медвежатину, так как медведя относили к человеческому роду. Высказывается мнение, что если человек из рода «Айыу», то он не должен был охотиться на медведя и есть его мясо. Другие охотники перед выходом на охоту обращались к медведю с просьбой: «Дедушка медведь, мои дети страдают от голода, безвинные, не соблюдающие никаких обычаев, разреши им отведать (мясо - И.А.) соплеменника».

Как известно, важнейшими составными элементами тотемизма были праздники в честь тотемов, которые впоследствии трансформировались в промысловые обряды. В этнографической литературе накоплен богатый материал по данной проблеме у самых различных народов мира. Их реликтовые остатки прослеживаются и в башкирских обычаях и обрядах.

Еще в конце XIX - начале XX вв. башкиры Учалинского и Абзелиловского районов Башкортостана, а также Пермской и Свердловской областей справляли после удачной охоты на медведя праздник «Айыу туйы» («Медвежий праздник»). Согласно источникам, он проводился в двух вариантах, отличающихся друг от друга деталями. Охотники привозили убитого медведя на летовку («йәйләу»), снимали с него шкуру цельной (вместе с головой, лапами и хвостом). Затем набивали шкуру травой и ставили это чучело в центре площадки, где проводился праздник; он продолжался до 15 дней. Охотники поочередно или группой исполняли вокруг чучела ритуальный танец, сопровождаемый ритмическими возгласами и пением. Исполнитель танца набрасывал на себя медвежью шубу, вывернутую наизнанку, и, уподобившись медведю, воспроизводил его походку и движения. На празднике произносились заклинания («арбау»), обращенные к медведю - дарителю благополучия и счастья и одновременно мольба не ввергать народ в беду.

Второй вариант праздника, записанный М.С.Гиззатуллиной у кубаляк-табынцев Учалинского района, отличается от вышеописанного варианта тем, что охотники привозили тушу медведя в стойбище («йорт»). При сдирании шкуры отдельно брали голову и осыпали ее птичьим пухом. Этот ритуал, по всей видимости, связан с символикой «кормления» тотема. Смыв с головы кровь, насаживали ее на специальный столб. А сохранившиеся на столбе от прошлогоднего праздника череп и кости медведя относили в горы или в лес. Праздник продолжался три дня. Как далекие отзвуки медвежьих праздников следует воспринимать и некоторые элементы башкирского свадебного обряда. Так, у башкир Баймакского района в последний день свадьбы на стороне родителей невесты во время трапезы появлялся «кнутовщик» («сыбыртkысы») - старший брат невесты или ее близкий родственник в шубе, вывернутой наизнанку, перетянутой кушаком, шапкой на голове и с кнутом, сплетенным из соломы или травы и завязанным в конце тремя красными лентами. У юго-восточных башкир ряженый под медведя персонаж появлялся во время совершения свадебного обряда «сеңләу» («причитание») при проводах невесты из родительского дома. [Илимбетова А.Ф. Отражение культа медведя в мифологии и народных традициях башкир // Актуальные проблемы истории, языка м культуры Башкортостана: Сборник научных трудов молодых ученых ИИЯЛ УНЦ РАН. – Уфа: Деловая династия, 2008. – III выпуск. – 240 с. – С.101-103.]

В башкирской мифологии медведь оказывает благотворное влияние на судьбы людей. Медвежьи когти и лапа, прибитые над дверью, способствовали, по поверьям башкир Белорецкого и Зилаирского районов, благополучному внутриутробному развитию ребенка. Медвежьи когти, растягивающиеся при опускании в теплую воду, должны были имитировать раскрытие матки и ускорить рождение ребенка.

Есть достаточно оснований думать, что в прошлом башкиры преклонялись перед медведем как перед божественным животным. Об этом свидетельствуют пережитки воззрений о покровительстве медведей над жизнью и деятельностью людей, а также рудименты профилактической и лечебной магии, связанные с культом медведя.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

Роль животных в религиозных верованиях народов Земли была удивительно разнообразной. В облике животного некогда представлялось божество. Животное считалось спутником или помощником бога.

Для первобытного дикаря Медведь был самым грозным животным, царем лесов на севере, как лев на юге. Он был страшен своей силой, поражал тем, что становился на задние лапы, чего не могут делать другие животные, и этим, как и своей хитростью, напоминал человека. Все северные и восточные инородцы придают ему человеческое происхождение, некоторые — даже божеское. Культ медведя мог сложиться у древних племен манги (мангиты), торгани и нгамондри, живших в районах горной тайги, примыкавшей с запада и востока к озеру Байкал. Мифы-сказки и представления о медведе из этого региона были разнесены тунгусами на запад, север и северо-восток. С сибирским пластом связывает истоки представлений о медведе-прародителе у нанайцев. Преобладание костных останков медведя наблюдается в пещерных стоянках верхнепалеолитических охотников Южной Германии Швейцарии, Югославии, Болгарии, Северного Причерноморья Кавказа и Южного Урала. Исходя из этих фактов, можно полагать, что тотемический культ медведя мог появиться не позднее эпохи ашеля-мустье в северных окраинах первоначальной ойкумены до расселения первобытных людей в Северо-Западную Европу Северо-Восточную Азию и Северную Америку. При настоящем уровне знании о древних миграционных волнах и их направлениях едва ли можно говорить о более узких районах сложения культа медведя, тем более увязывать этот процесс с теми или иными известными в истории этническими общностями, группами или семьями народов.

 

 

Литература

 

1. Aлданова Г. Р. Доламаистские верования бурят. Новосибирск, 1987 - С. 33

2. Илимбетова А.Ф. Отражение культа медведя в мифологии и народных традициях башкир // Актуальные проблемы истории, языка м культуры Башкортостана: Сборник научных трудов молодых ученых ИИЯЛ УНЦ РАН. – Уфа: Деловая династия, 2008. – III выпуск. – С.101-103 , С.107-112.

3. Неклепаев И.Я. Поверья и обычаи Сургутского края \\ Записки ЗСО РГО. - Омск, 1903,- Кн. 30. 167 с.

4. Токарев С.А. Религиозные верования славянских народов в Х1Х-начале ХХ в. - М.,-Л., Изд-во АН СССР, 1957. – 78 с.