Способности к иностранным языкам и перспективы их развития

Ерчак Н.Т.

(Минский государственный лингвистический  университет)                 

СПОСОБНОСТИ К ИНОСТРАННЫМ ЯЗЫКАМ И ПЕРСПЕКТИВЫ ИХ РАЗВИТИЯ

Способности и склонности

         Под способностями понимаются индивидуально-психологические особенности, отличающие одного человека от другого; от них зависит успешность приобретения необходимых знаний, умений и навыков, но сами они к этим знаниям, умениям и навыкам не сводятся. Эта идея Б.М. Теплова, подчеркивавшего, кстати, что способности, скорее, всего лишь возможности высоких достижений в определенной области, что они не могут возникнуть вне соответствующей конкретной деятельности, пожалуй, еще долго будет оставаться одной из лучших характеристик феномена [6]. Слабая выраженность отдельной способности может, по мнению автора, компенсироваться наличием ряда других, получивших у конкретного человека более интенсивное развитие. Следует, однако, уточнить, что конкретные способности развиваются не только в процессе соответствующей конкретной деятельности, но и в других  деятельностях, а также в игре,  нередко требующей проявления самых  разнообразных способностей. Ведь способности не просто сосуществуют в нашей психике, но и оказывают взаимное влияние друг на друга, переходя благодаря этому на качественно иной уровень. Нечто сродни владению двумя-тремя языками, существенно облегчающее и ускоряющее усвоение каждого последующего.

         Чтобы с уверенностью судить о том, что речь идет именно о способностях, а не о каком-то другом явлении, целесообразно обратить внимание на некоторые критерии способностей. Прежде всего, это продуктивность деятельности в качественном и количественном планах, легкость ее выполнения, темп приобретения знаний, формирования умений и навыков, а также возможность их переноса в другие области, устойчивый интерес к деятельности, в которой формируется способность, оригинальность получаемого продукта.

        Понятие «способность» тесно связано с понятием «склонность». О склонности речь идет тогда, когда человек испытывает влечение к занятию определенным делом, демонстрирует внутренне мотивированную, ненасыщаемую расположенность к нему. Внешне склонность проявляется в длительном и устойчивом стремлении личности к конкретной деятельности, в успешности ее выполнения, в стремлении к творчеству, наличии интенсивного интереса к определенной области знаний. При наличии подлинных способностей склонности проявляются очень рано, независимо от внешних условий и являются положительным эмоционально-волевым отношением к деятельности; если этого нет, способности не развиваются. При наличии подлинной склонности деятельность привлекает, доставляет удовольствие, хотя может быть отнюдь не легкой и не всегда приятной, побуждая к проявлению настойчивости, к готовности пожертвовать чем-то весьма существенным ради успеха деятельности.

         Склонность к деятельности и  способности к ней, как правило,  совпадают, развиваясь параллельно.  Такая взаимозависимость вполне  понятна: чем больше какая-то  деятельность привлекает человека, чем больше он ею занимается, тем интенсивнее развиваются соответствующие способности. В свою очередь деятельность, к которой имеются способности, приносит больше удовлетворения, побуждает заниматься ею. Гармоничное соотношение склонностей и способностей наблюдается, однако, не всегда. В литературе описываются случаи, когда достаточно развитые способности к определенной деятельности не сопровождаются склонностью к занятиям ею. Или наоборот, очевидные склонности не имеют в своем основании соответствующих способностей. Ретроспективный анализ событий школьной жизни вызывает в памяти, например, такой эпизод. Учитель физики  организовал в школе музыкальный кружок, где можно было научиться играть на мандолине. Записались многие учащиеся. Занятие серьезным делом, наличие совместной деятельности и общения, связанного с этой деятельностью, побуждало уделять игре достаточно много внимания. Тем более, что в итоге исполняемая мелодия оказывалась вполне узнаваемой не только исполнителем, но и слушателями. Однако, несмотря на достаточно частое использование музыкального инструмента, подлинное владение им так и не появилось. Нередки также случаи, когда способности по какой-то причине не находят проявления в склонности к соответствующей деятельности. Не по этой ли причине многие так и не находят того дела, в котором могли бы реализовать себя.

       Обнаружена явно выраженная пониженная  утомляемость в процессе напряженных  занятий, свойственная способным. Думается, интенсивные курсы  иностранных языков, требующие достаточно серьезных энергетических затрат, наиболее адекватны именно для этой категории людей.

Общие и специальные  способности

         Предпринимаются попытки рассматривать способности как родовое понятие, включающее в свой состав несколько видовых. Авторы ряда современных отечественных учебников по психологии  предлагают выделять общие и специальные способности. Под первыми понимаются мыслительные способности, тонкость или точность движений рук, память, речь; иначе говоря, такие, которые присущи большинству людей [3]. Вторые – литературные, математические, спортивные, музыкальные, лингвистические – определяют успехи человека в специфических видах деятельности.  Наряду с упомянутыми выше, предлагаются также следующие классификации: теоретические и практические способности, учебные и творческие.  Учитывая то обстоятельство, что в психолого-педагогической литературе   исследователи, как правило, говорят о теоретическом и практическом мышлении (иногда – об интеллекте), подобная классификация представляется избыточной, вносящей лишь элемент неопределенности в проблему способностей. Подобное суждение может быть высказано и в отношении учебных и творческих способностей.  В последнее время наряду с понятием «творчество» активно используется понятие «креативность», тоже, в принципе, ничего нового не привносящее в науку. Тем не менее, материалы исследований творческой деятельности,  выполненные под рубрикой «креативность», позволяют прийти к мысли, что именно в этом случае речь идет о способностях в том плане, в котором говорил о них Б.М.Теплов. Что касается учебных способностей, здесь слово «способности» скорее употребляется  в бытовом, чем в научном плане. Учебные программы рассчитаны на среднестатистического человека, а значит, при проявлении достаточного усердия, могут быть с успехом усвоены большинством учащихся при наличии соответствующей мотивации.  К тому же в психологии имеется вполне адекватный в этом отношении термин «обучаемость», под которым понимается скорость и качество усвоения человеком знаний, формирования умений и навыков в процессе обучения.

         Вернемся снова к идее об общих и специальных способностях и обратимся к Б.М.Теплову, который понимал под способностями такие индивидуально-психологические особенности, которые отличают одного человека от другого. Если следовать его определению понятия, то вряд ли стоит говорить о способностях там, где имеются в виду свойства, которыми обладает большинство  людей. Так, практически все люди овладевают родным языком; при наличии двуязычной среды практически все могут успешно пользоваться двумя языками. Относительно низкий IQ и даже некоторая задержка в психическом развитии тоже не являются непреодолимым препятствием   в становлении естественного двуязычия. Известно, например, что различия в возможностях памяти у детей сравнительно невелики. Они появляются позже, в зависимости от того, как человек пользовался своей памятью, сколько учился. Иначе говоря, понятие «общие способности» может быть истолковано как «несуществование» феномена способностей (подобное явление имеет, например, место в ситуации с понятием «внимание»:  ряд исследователей считают, что внимание как психологическое явление не существует), не внося ничего нового и конкретного в психологическую теорию. В этом плане, возможно, более уместно говорить об общем факторе интеллекта, избегая тем самым многословия в обозначении известных психологических феноменов. Существование же специальных способностей – способностей в полном смысле этого слова –  отрицать, конечно, нельзя. Этот факт тонко подметил в интервью газете «Аргументы и факты» известный актер А.Джигарханян, говоря, что подобно наличию в литературе графоманов, которые просто умеют писать, в актерской среде есть имитаторы, причем довольно ловкие. Но у подобных актеров быстро наступает личная драма – они выдыхаются, ибо нет у них той какой-то особой неуправляемой внутренней энергетики. Вот, например, актер – все делает хорошо, даже элегантно, и стихи читает хорошо, и поет, и на рояле играет. Но вот нет у него какого-то «чуть-чуть», главного – и ничего нет.

         На существование специальных способностей к усвоению иностранных языков указывает в первую очередь обыденный житейский опыт. Имеются и другие весомые основания: а) типичный для наиболее успешных учащихся высокий уровень развития определенной совокупности когнитивных операций; б) наличие выдающихся личностей, которые быстро и в совершенстве овладевали иностранными языками; в) их присутствие в разных культурах; г) специфика восстановления речи на нескольких языках у полиглотов, перенесших травму головного мозга.

         Существует много людей, которые могут усвоить несколько языков, но достигаемый ими уровень владения вторым языком будет не столь совершенен, а третьим-четвертым и вовсе невысок. Другими словами, можно согласиться, что большинство людей в состоянии пользоваться несколькими языковыми системами, но о специальных способностях к иностранным языкам здесь речь может и не идти. Ведь есть немало школьников и студентов, усердно занимающихся иностранным языком по нескольку часов в день, но, тем не менее, не достигающих той легкости в пользовании языком, как люди выдающиеся в этом отношении. Иначе говоря, усиленная активность в овладении определенной деятельностью вовсе не гарантирует превращения усердного учащегося в способного. К тому же способности развиваются не в любой деятельности, а прежде всего в той, в процессе выполнения которой возникают положительные эмоции.

        В этой связи заслуживают внимания  материалы самонаблюдений А.Кончаловского  о том времени, когда он учился в консерватории, которую вспоминал с гнетущим чувством сомнения в сделанном выборе, чувства угнетающего несоответствия тем, кто учился рядом. Как отмечал известный режиссер, он неплохо играл и изо всех сил старался быть профессионалом. Но где-то в глубине души чувствовал, что ему никогда не достичь той творческой свободы и совершенной техники, которая была у подлинно одаренных. Зато ничего подобного не было потом, когда А.Кончаловский занимался во ВГИКе; там у него не было и тени сомнения в адекватности выбора.  

                           Задатки как природная основа способностей

         Подобные случаи указывают на наличие в нашей психике явления, именуемого задатками. Задатки – это первичная, природная основа способности, пока еще не развитая, но дающая себя знать при первых пробах деятельности. Б.М.Теплов сравнивал задатки с почвой, на которой может вырасти то или иное растение (потенциальная способность). Почва не содержит в себе заранее будущее растение, равно как и задатки не содержат потенциальных способностей. Их формирование определяется условиями воспитания и обучения, рядом других факторов. Однако совсем небезразлично, на какую «почву» (анатомо-физиологические структуры мозга) придутся воздействия окружающей среды.

         Замечательной иллюстрацией проявления задатков в художественной литературе является роман В.Набокова «Защита Лужина». В нем рассказывается о юных годах будущего великого шахматиста.  Практически ничего еще не зная о шахматах, он однажды наблюдал за игрой своих одноклассников и при этом  неясно чувствовал, что каким-то образом он все-таки понимает игру лучше, чем они, хотя совершенно не знает, каким правилам надо следовать и что делать, чтобы без потерь проникнуть в лагерь чужого короля. Лужин при этом пытался также понять, где же те шахматные комбинации, напоминающие стройные мелодии, о которых когда-то вскользь высказался один музыкант – великий любитель шахмат, «слышавший» шахматные ходы. Кстати, если обратиться к исследованию выдающейся памяти, выполненному А.Р.Лурия, то в ней тоже отмечается один интересный с точки зрения мнемонических способностей, сходный аспект: слово у великого мнемониста Шерешевского имело свой «вес» и «вкус». Иначе говоря, разнообразие и широта связей между отдельными сторонами индивидуального опыта, нечто сродни синестезиям, вполне может рассматриваться в качестве задатков.  Ведь синестезии – это возникающие при раздражении какого-нибудь органа чувств, природой предназначенного для  получения, например, зрительных впечатлений,  ощущений, характерных для другого анализатора, скажем, слухового.

        Длительные наблюдения за деятельностью  трех человек, отличавшихся ярко выраженными многосторонними способностями, позволили автору одной работы выделить ряд главных присущих им всем психологических качеств [2]. Прежде всего это творческий подход и постоянный творческий поиск, наличие ярких, устойчивых представлений, чувство материала и настойчивость. Особенно интересны рассуждения о чувстве материала, конкретизация мысли о том, что кроме теоретических и практических знаний здесь еще присутствует интуиция, догадка, наполняющая «…представления ощущением осязаемости, звучания, видением работающего механизма, пульсированием придуманной тобой рифмы. В чувстве материала объединяются и предполагаемая обратная связь – предугадывание податливости и твердости, упругости и вязкости, и возможность найти фактическое подтверждение для научной теории, и предполагаемая реакция друзей на стихи, публики на отснятый киноэпизод»  [2; c.86]. 

         Специалисты в области формирования навыков, кстати, выделяют в этом процессе такой этап как  изменение приемов сенсорного контроля над действием. Это может быть, например, чувство материала у плотника, чувство скорости у водителя. Думается, есть достаточные основания, чтобы говорить также о чувстве языка в относительно широком плане, и о чувстве временной формы, артикля или падежного окончания в более узком плане.

       Известный нейрофизиолог Н.П.Бехтерева высказывала гипотезу о том, что талантливые и одаренные отличаются удивительно гибкими и быстрыми химическими процессами в мозге, а связи между миллионами мозговых клеток у них осуществляются чуточку быстрее, чем у большинства людей. Кстати, чтобы изучить скорость умственной обработки материала Ф.Гальтон предложил когда-то измерять время реакции. Несколько плохо продуманных экспериментов говорили об отсутствии корреляции между временем реакции и интеллектом. Но более совершенные современные тесты показали, что время реакции существенно коррелирует с IQ, особенно если используется более сложный дизайн [9].  Еще один показатель – время восприятия: испытуемому предъявляются две линии разной длины и предлагается оценить, которая из них короче (длительность предъявления – от 500 до 20 мс). Оценивается самая короткая презентация при правильном ответе. Комбинация этих двух методик дает примерно такую же корреляцию с IQ, как сравнение одного теста  IQ с другим.

        Интересная попытка экспериментального изучения роли временного параметра в функционировании психики была предпринята отечественным исследователем Б.И.Цукановым [8]. Проверке подвергался ход «внутренних часов» - механизм, сохраняющий относительное постоянство при минимуме вариаций. Выборка состояла из индивидов с высокой обучаемостью (ученые), со слабой обучаемостью (учащиеся средней школы) и индивидов с задержкой в психическом развитии (олигофренов). Каждому испытуемому в опыте демонстрировался промежуток времени: начало и конец ограничивались двумя щелчками; требовалось воспроизвести заданный временной промежуток.  Самый высокий уровень обучаемости  коррелировал с точностью хода «внутренних часов». Слабое проявление  интеллектуальных задатков, проявившееся в низкой обучаемости, было свойственно индивидам, у которых обнаружены большие вариации хода «субъективных часов». К этой группе очень близки показатели олигофренов, у которых имела место легкая форма умственной отсталости. Роль высокой точности в отмеривании временных длительностей и отрезков разной длины нашла подтверждение в материалах опытов, в которых младшие школьники, продемонстрировавшие более высокие показатели, оказались более склонными к занятиям математикой.          Скорость извлечения информации из памяти рассматривается как проявление задатков вербальных способностей [4]. Воспроизведение четырех букв по методике Brown-Peterson с обратным счетом тройками отразило значительные различия между испытуемыми с высокими и с низкими вербальными способностями. К проявлениям задатков вербальных способностей можно, пожалуй, отнести «врожденную грамотность», проявляющуюся в правильном написании слов даже вопреки тому, что учащийся относительно мало читает или пишет. Заслуживают внимания первые реакции на иноязычную речь, эмоциональное отношение к первому учебнику иностранного языка.