Психологическая сущность самосознания

Глава 2. Самосознание и человеческое "Я". Структура и функции самосознания.

Форма временного существования самосознания двойственна (амбивалентна): в динамике сознания оно существует как сумма психических состояний, одновременно обладая преемственностью, устойчивостью и системной целостностью. Поэтому при анализе динамической структуры самосознания используются не одно, а два понятия:

«текущее Я» и «личностное Я». Первое обозначает конкретные фазы осознания себя в «текущем настоящем», то есть непосредственные процессы деятельности самосознания. Понятие «личностного Я» употребляется для обозначения устойчивой структурной схемы самоотношения, ядра синтеза «текущих Я». Эта схема более или менее частично и проявляется в «текущем настоящем».

«Внешнее» и «внутреннее Я» взаимообусловлены и внутренне взаимосвязаны, но они не могут, конечно, считаться тождественными, так как «внешнее Я» — эмпирический наблюдаемый индивид, «внутреннее Я» всегда остается чисто психологическим феноменом.

Если видеть во «внутреннем Я» интегральную ось всех форм самовосприятия, личностное (персонифицирующее) единство самоотношения и самоотражения, то оно оказывается очень близким, а в некоторых отношениях тождественным самосознанию.

Уникальным свойством самосознания является то, что оно может выступать в роли субъекта по отношению к самому себе, оставаясь одновременно в системном плане идентичным данному «субъекту» объектом. Опираясь на это свойство, и следует решать вопрос о соотношении «внутреннего Я» и самосознания.

Самосознание, выступая в роли субъекта своего к себе отношения, в роли объекта этого же отношения может рассматриваться как «внутреннее Я», то есть они оказываются лишь различными динамическими состоящими одной системы.

Когда мы определяем ее как самосознание, то видим в ней прежде всего отношение; говоря же о ней как о «внутреннем Я», подчеркиваем ее интегративные функции, выделяем элементы соматической   детерминированности, статичности, определенности, законченности, наличие своей собственной информации.

Нельзя, конечно, понимать внутреннее, субъектно-объектное отношение самосознания как нечто голое, реляцию психики к себе самой, своего рода отношение, не имеющее своего предмета вне самого себя. Это отношение, во-первых, существует как внутренняя сторона субъективной реальности, отражающей объективную; во-вторых, его субстанциональной основой является сам человек как психосоматическое единство. Наконец, оно объективировано языковой формой, в которой наше «Я» только и способно оперировать собственной информацией на когнитивном уровне, и, следовательно, опосредованно детерминировано формами социальных коммуникаций.

Самоотображение свойственно всем уровням человеческой психики: ощущению соответствует самоощущение, восприятию — самовосприятие и т.д. Причем первичные формы самоотображения психики вместе с централизованной системой самоданности человеческого организма, синестезией, генетически образуют комплекс органических предпосылок самосознания и функционально остаются его постоянными компонентами.

Это и позволяет рассматривать индивидуальное самосознание как целостную, действительную на всех уровнях психики структуру, включающую в себя множество элементов: от чувственной конкретности самоощущения до отвлеченной дискурсивное™ саморефлексии. В психике максимум всегда развивает то, что было в какой-то степени заложено в минимуме.

Из системного единства нашего самосознания вытекает и внутренняя двойственность каждого его акта, всегда одновременно, но в разной мере включающего в себя элементы самопознания и самопереживания. И хотя удельный вес последнего может снижаться по мере становления высших функций самосознания, полностью непосредственно-чувственные компоненты никогда не элиминируются. Аффективное начало не вытесняется в процессе социализации, а качественно преобразуется, дифференцируется, вступая в новые отношения с интеллектом.

С помощью нашего «внутреннего Я» и осуществляются тематическая изоляция и последующая актуализация содержания процессов нашей психики, благодаря чему мы оказываемся способными знать о себе, анализировать и переживать себя как живое неповторимое целое. Определенная целостность органического и социального бытия индивида выступает в рамках субъективности как ее относительно устойчивый внутренний полюс, через который отражаются вторично и тем осознаются как свои все стороны, уровни и элементы мира психики. Подобная широта диапазона самосознания вытекает из интегративной природы его механизма, то есть из вовлеченности в каждый его акт не только отдельных психических процессов или их комбинаций, но и всей личности, всей системы ее психологических свойств, особенностей мотивации, различных типов опыта и эмоциональных состояний.

Поскольку самоотражаются все процессы сознания, в том числе имеющие рефлексивную направленность, становится понятным, почему человек может не только осознавать, оценивать и регулировать собственную психическую деятельность, но и может осознавать себя сознающим, самооценивающим. В этом случае самоотражаются факты и формы деятельности самосознания, образуя вторичную цепь интросубъективных отношений.

Таким образом мы приходим к пониманию сущности психологического механизма индивидуального самосознания как интегрированной в целостный персонифицирующий центр системы самоданности основных психических процессов личности, пониманию того, что самосознание и есть то качество человеческой природы, благодаря которому каждый из нас из «субъекта в себе» превращается в «субъект для себя».

При анализе самосознания первым встает вопрос об осознании как многоуровневой системе, имеющей свою собственную содержательную и функциональную структуру. Если видеть в самосознании высший тип сознания, выделение отдельных уровней первого превращается, по сути дела, в содержательную классификацию перерабатываемой информации. Такого типа классификации, конечно, полезны при изучении самосознания социально-политическими науками, но они мало помогают определению его внутренней структуры.

Если же самосознание — универсальный фактор человеческой психики, то тогда каждый ее уровень (от чувственной ступени до теоретического мышления) должен предполагать и включать соответствующий уровень самоданности. Несмотря на очевидную логичность, данный вывод практически еще игнорируется очень многими, особенно когда дело доходит до конкретного выделения основных составных частей в структуре самосознания. Традиция рассматривать самосознание как нечто «высшее» приводит к тому, что в его структуру включают преимущественно соответствующие «высшие» элементы сознания, пренебрегая всеми остальными, особенно теми, которые характерны для «низших» уровней психики.

Наиболее известная в современной науке модель структуры самосознания предложена К.Г. Юнгом и основана на противопоставлении осознаваемых и неосознаваемых элементов человеческой психики. К.Юнг выделял два уровня ее самоотображения.

Первый — субъект всей человеческой психики — «самость», которая персонифицирует как сознательные, так и бессознательные процессы. Самость есть величина, относящаяся к сознательному «Я», — писал К.Юнг, — как целое к части. Она охватывает не только сознательное, но и бессознательное и поэтому есть как бы тотальная личность, которая и есть мы. Второй уровень — форма проявления «самости» на поверхности сознания, осознаваемый субъект, сознательное «Я», вторичный продукт тотальной суммы сознательного и бессознательного существования».

Похожей схемой при определении внутренней структуры субъективности пользуются «гуманистические психологи» (А.Маслоу, Ш.Бюлер, Р.Мей и др.) — представители влиятельного направления современной психологии, стремящегося преодолеть крайности поведенческого и психоаналитического методов изучения внутреннего мира личности. Разница только в том, что в «гуманистической психологии» по сравнению с неофрейдизмом происходит смещение акцента на функциональное значение «самости» как личностного фактора в процессе целеполагания субъекта. Она (самость) выражает интенциональность или целенаправленность всей личности на осуществление максимума потенциальных возможностей индивида.

Самосознание в обоих случаях оказывается внутренне подчиненным, предопределенным или «тотальностью», или совокупностью органических «потенциальных возможностей» глубинных слоев психики индивида. «Самость» означает, следовательно, не подлежащий сомнению факт тождественности формирующейся психики самой себе как определенному целому. Каждый из нас способен осознать любое отчетливое представление в качестве своего, то есть добавить к любой мысли, скажем, кто-то «идет». Это особенно интересно по отношению к моим мыслям о себе самом, например, «Я чувствую, что я устал», поскольку в этом случае я одновременно являюсь и субъектом, и объектом. Эта рефлексивная способность «Я» может относиться не только к единичным моментам, например, к моему состоянию усталости, но и ко всему человеку (хорошим примером является мысль «Я знаю себя»).

Самые верные проявления рефлексивных способностей нашего «Я» связаны с отрицательным отношением человека к самому себе, когда, например, он может сказать:

«Я ненавижу себя». Ведь ненависть является отношением противостояния, а между тем ненавидящее и ненавидимое «Я» совпадают в одном и том же человеке. Вероятно, именно поэтому ненависть столь неумолима и непреклонна. Несмотря на идентичность «Я»-субъекта и «Я»-объекта, все же необходимо их различать. Как мы уже указали, принято называть первую сторону личности «Я», а вторую — «самостью».

Понять, что дает исходные импульсы индивидуальному самосознанию (нашей индивидуации) — «Я» или «самость», — весьма нелегко. С одной стороны, именно наше

«Я» приписывает самость себе, а не другому «Я»; в этом смысле «Я» является исключающим принципом. С другой - эта формальная функция свойственна всем «Я», и их различие определяется различием между самостями, которые, следовательно, могут определять также способы, какими единичные «Я» выполняют свою функцию.

Психологические аспекты трудовой деятельности свидетельствуют о наличии зависимости личности от социально-экономических и научно-технических условий. Отсюда следует, что воспитание и самоорганизация личности являются основными задачами обучения и овладения знаниями, навыками и умениями. При этом в аспекте. экономической деятельности большое значение приобретает возможность использования сопоставления личности и межличностных отношений в трудовом коллективе в качестве дополнительного ресурса.

Глава 3. Идентификация и рефлексия

Информационное наполнение структур самосознания связано с двумя механизмами его деятельности: уподоблением, отождествлением себя с кем или чем-либо («самоидентификация») и интеллектуальным самоанализом нашего «Я» (рефлексия и саморефлексия). Сложившиеся нормы самоидентификации позволяют нам постепенно обрести устойчивое представление о себе, которое в психологии называется идентичностью личности. («Пусть вещество моего тела непрерывно обновляется, моя материя постоянно меняется - мое Я остается неизменным». К. Ясперс). Это как бы система ответов на вопрос «Кто мы?» Мы идентифицируем себя с родителями, близким, сверстниками («Я - молодой человек, студент»), соплеменниками («Я - настоящий русский, чукча, еврей»), с реальными или вымышленными лицами («Я - Обломов»), с животными и т. п.

Степень идентификации различается по полноте, то есть по тому, в какой мере мы отождествляем себя с чем-либо и по уровню осознанности самого процесса уподобления. На первых (важнейших для личности) этапах становления психики идентификация происходит практически бессознательно.

Если, например, при рождении ребенка его пол определен неправильно и по этой (или какой-либо другой причине) последующее воспитание строится из предпосылки этого неверно определенного пола, то переделать (изменить) потом неправильную, половую самоидентификацию, очень сложно. Добиться психологического соответствия его биологическим признакам можно только в границах двухлетнего возраста.

Затем придется прибегнуть к хирургическому или гормональному вмешательству, так как ни хромосомный набор, ни развитие внутренних или внешних половых органов, сами по себе, не сформируют правильную половую психологию, то есть эмоциональные реакции и установки, адекватные мужской или женской половой ролью.Сущность идентификацииОсобую роль ранних форм идентификации подчеркивает психоаналитическое направление в психологии в контексте его концепции Эдипова комплекса. Согласно 3. Фрейду, ребенок в возрасте от трех до шести лет переживает конфликт, вызванный любовью к родителю противоположного пола и ревностью, соперничеством и агрессией по отношению к родителям своего пола. Это порождает страх родительского возмездия, что постепенно приводит к подавлению Эдипова комплекса и соответственно уменьшению тревожности. Психологическое равновесие достигается, в конечном счете, тем, что ребенок идентифицирует себя с родителями своего пола и присваивает его личностные черты, систему ценностей, правила поведения, которые вместе и образуют ядро новой политики.

На следующих этапах становления самосознания механизмы и формы идентификации, конечно, усложняются и трансформируются, они отщепляются от факторов, которые их включили, могут стать сознательными и контролируемыми. Возникают столь сложные феномены, отражающие противоречия в развитии самосознания, как негативная идентификация, то есть неосознаваемое уподобление себя лицу, которое вызывает у нас отрицательные эмоции. (Мальчик гримасничает, бессознательно утрируя строгое выражение лица своего учителя, которого он боится).

Идентификация и делает человека способным к социализации, то есть готовым принять социальные нормы в качестве своих внутренних установок, как руководство к действию, делает его способным на объективную и дифференцированную самооценку.     На этом пути возможны и осложнения. Если объектов уподобления становится слишком много, если эти отождествления становятся очень сильными (полными) и, главное, трудносовместимыми, то идентификация может привести к патологическим результатам. Дело может дойти до расщепления «Я», поскольку отдельные отождествления благодаря противоборству изолируются друг от друга, и загадка случаев так называемой «множественной личности», заключается как раз в том, что отдельные отождествления попеременно овладевают нашим самосознанием. Постепенно создается почва для конфликтов между различными устойчивыми представлениями о себе, на которые раздробляется «Я», что нередко приводит к полному разрушению личности.

Давно замечено, что при всех психических заболеваниях самосознание поражается раньше, чем предметное сознание. Существуют и многочисленные «специализированные» расстройства всех форм человеческого самоотношения. Речь идет в первую очередь об утрате (потере) своего «Я». Я больше себя не чувствую, я который чувствует, страдает, ест, спит, теперь больше не существует» (К, Ясперс). Так начинается деперсонализация, то есть отчуждения всех психических свойств личности. В таком состоянии мысли проходят, не оставляя следа, нет ощущения их законченности, так как они идут без эмоционального сопровождения. Все происходящее в своей психике люди воспринимают как бы со стороны, как что-то внешнее или чужое, им не принадлежащее.

Наиболее парадоксальной формой патологии самосознания является феномен расщепления ядра личности, человеческого «Я». Оно как бы раздваивается, больные жалуются на постоянное присутствие двух чуждых друг другу начал («Я»), часто конфликтующих между собой. Известны и случаи длительного «изолированного» сосуществования нескольких личностных начал в одной телесной оболочке. Каждое из этих начал («Я») обладало преемственностью, памятью, индивидуальностью, но категорически отказывалось принять саму мысль о возможном существовании других, утверждало собственную жизненную целостность.

Расстройство самосознания приводит к нарушению механизмов телесной идентификации. При резком ослаблении чувства тождественности своего «Я» начинается быстрое нарушение всей личности. Люди жалуются, что части своего тела они воспринимают как что-то от них отдельное. (Когда у одного больного спрашивали, где его ноги, то он «шарил» глазами по отдаленной стене комнаты).

Крайние формы нарушения самосознания называются дереализацией: утрачивается чувство реальности не только своего бытия, но появляются сомнения и в подлинности существования всего окружающего.

Для сознания в целом заданная ему реальность есть то, в чем оно существует и от чего зависимо, но в то же время и то, что ему далеко не тождественно. А содержание самосознания только опосредованно обусловлено социально-культурными факторами. Причем они, преломившись в ходе их присвоения личностными центрами, выступают для субъекта элементами его собственного субъективного мира, не внешним, а «своим», внутренним, по отношению к которому поэтому возможна относительно широкая способность рефлексивного обращения.

Представляя собой феноменологическое превращение форм действительных отношений личности, самосознание приобретает способность выступать - в рамках психических реакций как их причина и субъект, что и позволяет нам увидеть свою психическую жизнь как бы со стороны.

Реальное содержание нашего «Я» зависит от характера и условий идентификации им соответствующих элементов заданного социума, которые обретают в этом случае иной, индивидуально-субъективный способ существования. Следовательно, в системе самодетерминации человеком своих психических актов взаимодействуют конституционально-психологическая и социальная стороны его «Я».

В ходе рефлексивного обращения объектом анализа оказываются предварительно интернализованные личностью, т. е ставшие для нее частью собственного «Я» результаты ее идентифицирующего опыта. В этом отношении логика рефлексии не только не противостоит законам предметного бытия, но, напротив, служит их глубочайшим выражением. Логика рефлексивного уровня самосознания воспроизводит, в конечном счете, нормы и факторы объективного бытия, ставшие личностными критериями. И с позиций именно этой «присвоенной» логики, ставшей «действительностью» субъективной реальности, производится в рефлексии анализ собственных когнитивных или аксиологических актов, признаются своими (относятся к себе) или отчуждаются конкретные социальные характеристики личности.

Если рефлексия - направленное на себя интеллектуальное действие субъекта (а избежать такого предположения трудно), то очевидно, что она уже должна иметь своей предпосылкой его «Я». Иначе обнаруживается своего рода квазидействие: «Я» может осознавать себя через рефлексию только задним числом; как самосознание, оно должно конструироваться рефлексией, осуществляя ее одновременно как субъект мышления. Это справедливо и тогда, когда в рефлексии видят неперсонифицированную форму проявления психической активности, так как в силу самой своей природы рефлексия - направленной активностью познающее отношение субъекта к самому себе.

Если в рефлексии, или просто в самоотношении, наше «Я» должно в самосознании «схватывать» именно само себя. Но так как подобное разграничение имеет характер познавательной самоидентификации, то в этот момент наше «Я» уже должно обладать определенной целостностью.

Абсурдно было бы сомневаться в нашей способности (речь идет не о самооценке, в которой стоит вопрос о сравнении себя с чем-то или кем-то другим) осознавать именно себя, но подобное органическое единство самосознания нельзя никоим образом объяснять только рефлексивными способностями психики. Это приводит к замкнутому кругу - чтобы прийти к идентичности через рефлексию, субъект уже должен знать: то, что он получит в ней, относиться к нему самому. Системные предпосылки этого «знания» - первичные аффективные взаимосвязи в структуре самоотношения. Если бы человек не обладал целостной многофункциональной системой самоданности, то как бы он мог столь уверенно определять, что должно относить к себе, считать своим. В психиатрии хорошо известно, что многие нарушения психики, имеющие органическую этиологию, сопровождаются патологическими явлениями всей структуры самоотношения.

Следовательно, отрицание определенной генетической обусловленности рефлексивных способностей интегративно-личностным механизмом био- и социопсихической самоданности только затрудняет объяснение сущности рефлексии.

С помощью актов рефлексии индивид, тематически изолируя отдельные собственные интеллектуальные операции, эмоциональные состояния и переживания, тем самым как бы «объективирует» (Д. Узнадзе) их для себя. Конституируясь в механизм самоанализа, рефлексия становится инструментом самоконтроля, ответственного поведения, дает возможность осознающей себя личности проследить цепи причинно-следственных отношений в собственном субъективном мире.

Для этого необходимо прежде выяснить, что делает возможным само рефлексивное обращение актов сознания, кто в рамках субъективной реальности является его непосредственным субъектом или, иными словами, каков характер субъективной обусловленности рефлексии. Можно предположить два варианта: или это личностный центр, внутреннее «Я» с его гностическими, ценностными и ролевыми особенностями, представленное в функционировании мозговых, нейродинамических самоорганизующихся систем, или второй вариант - некоторые акты психики, ее текущие состояния сами обеспечивают свое рефлексивное обращение. При этом они выполняют попутно функции субъектов этого обращения, либо выступают в такой роли по отношению друг к другу поочередно.

Если оставить в стороне нормативную, поведенческую и другие типы рефлексии, в которых сознание индивида, выступая как целое, соотносит в разных временных перспективах аксиологические контексты социальной реальности и условий своей деятельности в них, то рефлексию, в собственном смысле, слова можно определить как опосредованный социокультурными факторами процесс обращения актов человеческого сознания в его собственные объекты, как основной механизм самоанализа, самоосмысления, самоотнесения и других способов познавательного самоотношения человеческого интеллекта.

В принципе возможны две гипотетические модели генетического соотнесения рефлексивных процессов и личностного самосознания: или способность нашей психики к рефлексивному обращению своих актов постепенно порождает личностные центры и всю структуру самосознания, или, напротив, становление устойчивого, имеющего глубинные предпосылки, персонифицированного соотношения «внутреннего Я» постепенно приводит к развитию рефлексивных способностей интеллекта.

Первая модель практически означает, что в структурном плане индивидуальное самосознание внутренне раздваивается, одной своей стороной воспринимает и анализирует другие свои стороны, то есть она приводит к рефлексивной концепции самосознания, логическая противоречивость которой была доказана выше14. Подлинно продуктивно, на наш взгляд, объяснение, согласно которому акты сознания могут раздваиваться, менять свою направленность, становиться «своим объектом» именно благодаря «личностному уровню организации рефлексии» (П. М. Веккер).

Рефлексия - способ и форма деятельности самосознания на уровне понятийного мышления как по своему генезису, так и функционально. Внутреннее «Я» как центр психической и интеллектуальной активности индивида дает ему возможность объективировать в рамках психики ее собственные процессы. Так развивается механизм рефлексии и складываются каналы ее содержательного наполнения.      Рефлексию делает возможным сам способ нашего духовного бытия, свободного от жесткой субстративной структуры - многие устойчивые сочетания, в которые, отделяясь от других и противостоя им, объединяются его элементы, имеют лишь относительную целостность. Это и позволяет устойчивому ядру личности осуществлять изменения субъектно-объектной направленности процессов, протекающих внутри сознания.

Заключение

Человеческое общение - это связь между людьми, приводящая к возникновению обоюдного психического контакта, проявляющегося в передаче партнеру по общению информации (вербальной и невербальной) и имеющего целью установление взаимопонимания и взаимопереживания. Потребность в общении является специфической самостоятельной человеческой потребностью, отличной от других потребностей.

Выделяет две тенденции - надежду на аффилиацию (ожидание отношений симпатии, взаимопонимания при общении) и боязнь отвержения (страх того, что общение будет формальным). Сочетание этих тенденций дает четыре типа мотивации общения.

В основе мотивов общения лежат различные виды: мотив-потребность, мотив-интерес, мотив-привычка, мотив-каприз и мотив-долг.

Структура самосознания в психологических исследованиях отечественных авторов представлена неоднородно. Одни исследователи уделяют внимание изучению Я-образа, акцентируя внимание на разных подходах.

Другие исследователи останавливаются на изучении проблемы самоотношения и его строения. В рамках изучения индивидуального сознания рассматривается строение самосознания. С позиций личностной идентификации исследуют структуру Я-концепции. Чаще всего среди отечественных ученых встречаются представления о трехкомпонентной структуре самосознания с некоторыми вариациями.

Список литературы