Общая характеристика состояния проблемы личности и первый период ее разработки в отечественной психологии

На  втором этапе посредством личностного принципа Рубинштейн решает задачу раскрытия более фундаментальных связей личности. Рубинштейн рассматривает личность как основание связи сознания и деятельности. На этой основе он критикует подстановку на место личности ее сознания, утверждая, что психика и сознание принадлежат субъекту, личности. В период тридцатых годов это положение было направлено против идеалистической философии и психологии, сводивших личность к сознанию как чисто духовному образованию, что вело в свою очередь к выключению человека из реальных общественных отношений. «Эта позиция была сформулирована Рубинштейном в его классической статье «Проблемы психологии в трудах Карла Маркса». Однако в пятидесятых годах в работе «Человек и мир», воспроизводя это положение в более обобщенной форме -- о несводимости уже не личности, а человека к его сознанию, о невозможности подстановки сознания на место человека -- Рубинштейн, адресуется все к той же идеалистической парадигме, но фактически имеет в виду и позицию отечественной психологии всего периода сороковых и начала пятидесятых годов с присущей ей гносеологизацией предмета психологии. Произошедшая под влиянием идеологии перестановка проблем в системе психологического знания -- вытеснение проблемы личности и акцентуация, в соответствии с теорией отражения, проблематики познавательных процессов привела к тому, что основным в предмете психологии оказались психика и сознание как таковые, а не личность, обладающая психикой и сознанием».

Преодоление идеалистической трактовки сознания через раскрытие его связи с личностью и деятельностью явилось первым шагом на пути реализации марксистского понимания личности как совокупности общественных отношений применительно к психологии.

Второе  принципиальное значение принципа единства сознания и деятельности применительно к личности как основанию этого единства состояло в раскрытии Рубинштейном--вслед за И.М.Сеченовым--регуляторной функции сознания. Фундаментальность этого положения заключалась в том, что именно отношения личности с миром, взаимодействия, взаимоотношения с окружающей действительностью определяли ту композицию психических состояний, способностей и процессов, которая со-здавалась и регулировалась сознанием и его механизмами.

Сознание  не парциально регулирует то или иное психическое состояние, действие, поступок, а на основе обобщенных, интегрированных представлений о ценностях, целях, устремлениях личности, которые им конституированы. Оно осуществляет регуляцию и текущих, осуществляющихся в настоящем проявлений, взаимодействий и пролонгированных, устойчивых существенных отношений и деятельностей. В шестидесятых годах на основе рубинштейновской концепции о регуляторной функции сознания сложилась психологическая (в отличие от биологической, физиологической, кибернетической и др.) теория саморегуляции.

Особенности проявления личности в деятельности, личностные характеристики последней  выражаются не только в мотивации, но и в способе постановки и достижения целей, отвечающих од-новременно и потребностям личности, и требованиям и обстоя-тельствам действительности. Прослеживая дальнейшую связь сознания и деятельности в этом новом личностном аспекте, Ру-бинштейн показал, что сознание -- не просто высший психичес-кий процесс, но регуляторная система, организующая отношения личности, складывающиеся в ходе деятельности. Посредством своего сознания личность соотносит внутреннюю детерминацию, состоящую в намерениях, притязаниях, ценностях, с той, кото-рая исходит и от общественного бытия, и от жизненной позиции самой личности. Поэтому Рубинштейн начинает свой анализ сознания не со смыслов и значений, а с той личностной работы, которую осуществляет человек в процессе своего самоопределения. Личность не растворяется в деятельности, а выстраивая системы жизненных отношений с миром, с людьми, определяет систему деятельностей, которую она считает необходимым осуществить. В силу этого деятельность оказывается включенной в более широкую систему отношений и взаимоотношений с миром, которая и формируется и раскрывается ее сознанием.

Как подчеркивает А.В.Брушлинский, «именно положение Рубинштейна о регуляторной роли сознания, раскрытое им с конкретно психологических позиций, позволило ему и в более широком философском плане утверждать, вопреки официальной парадигме, что не только бытие определяет сознание, но и само сознание человека детерминирует способ его бытия».

Принцип единства сознания и деятельности, который стал основой многих отечественных эмпирических исследований психических процессов памяти, мышления в деятельности, для Рубинштейна, был неотрывен от личностного принципа. В начале через принцип единства сознания и деятельности Рубинштейн ищет подход к объективному исследованию не только психических процессов (как другие психологи), но к самой личности, к тому, через что и как она проявляется в деятельности. Этот подход был реализован в целом цикле исследований проблем воспитания ребенка, соотношения его обучения и развития, проведенных Рубиншейном и его сотрудниками в Ленинграде в 30-х годах. Почти одновременно им намечается другое направление исследований -- путь активного воспитания личности и ее сознания через деятельность. Таким образом сознание как высшее личностное образование осуществляет три взаимосвязанных функции -- целостную регуляцию психических процессов, регуляцию отношений (отношений ребенка со взрослыми, со сверстниами, взрослых друг с другом) и регуляцию деятельности. В целом рубинштейновская концепция личности была теоретикометодологической, поэтому он рассматривает личность в контексте общественных отношений, отчасти учитывая и отчасти критикуя при этом идеи французской социологической школы. В 20-е-30-е годы перед психологией стояла задача разработки объективного метода исследования психики и личности, для решения которой Рубинштейн предложил формулу: в деятельности личность и проявляется и формируется. Акцент в этой формуле приходится на проявление личности в деятельности (поскольку лишь последняя считалась объективной). Если в 30-х годах Рубинштейн видит объективный подход к личности в том, чтобы исследовать внешние проявления внутреннего, то в 50-е годы (вопреки господствующей идеологии и социальной практике, которая сводила личность к «винтику» и утверждала ее абсолютную зависимость от социума) Рубинштейн решает принципиально иную задачу: отстоять в научной теории роль внутренних детерминант т. е. исходящих от самой личности, раскрыть ее качество как субъекта. Для решения такой задачи он преобразовал общепринятую традиционную трактовку принципа детерминизма, сводивщуюся только к анализу причинно-следственных связей, предложив новую, адекватную задачам психологии формулу детерминации: внешнее преломляется через внутреннее. Причем внутреннее, в свою очередь, выступает в качестве детерминант внешнего. До определенного времени признание роли внутреннего, сознания приравнивалось к идеализму, а тезис о двойной детерминации, т. е. равнозначности внешнего и внутреннего (хотя он на самом деле никогда не высказывался Рубинштейном) также квалифицировался как антимарксистский. Но эта формула оказалась решением самой существенной альтернативы -- один полюс которой состоял в стремлении целиком вывести психику и личность из внешних условий и признать определяющую роль внешних детерминант, другой--соответственно гегелевской и психологическим вариантам идеалистической парадигмы-- только из внутренних, имманентных. Рубинштейн определяет' личность как совокупность внутренних условий, преломляющих внешние воздействия, т. е. раскрывает диалектическое взаимодействие внешнего и внутреннего, ставя акцент на логику внутреннего, его собственные закономерности. В эту формулу вписывалась и ею объяснялась: специфическая избирательность личности; ее активность; индивидуальность; интегративность.

Таким образом, личностный подход Рубинштейна к психическим процессам перерос в детерминистический принцип рассмотрения самой личности.

«С  критикой личностного принципа психологии выступил А.Н. Леонтьев в своей монографии «Деятельность. Сознание. Личность» (1975), считая, что признание за личностью роли высшей интегрирующей инстанции, управляющей психическими процессами, и «попытки дальнейшей интерпретации этих положений привели в психологии к ряду ложных идей, мистифицирующих проблему личности». «Несмотря на убедительность старого афоризма о том, что «мыслит не мышление, а человек»,-- писал он,--это требование является методологически наивным по той простой причине, что субъект до аналитического изучения его высших жизненных проявлений неизбежно выступает либо как абстрактная «ненаполненная» целостность, либо как метапсихологическое «я» (PERSONE), обладающее изначально заложенными в нем диспозициями или целями». Именно с позиций такой критики необходимо различение узко исторического, направленного против теории функционализма значения этого принципа и его позитивного научного содержания для отечественной науки. Освещая эту дискуссию между Рубинштейном и Леонтьевым с позиций современной психологии, можно, во-первых, заметить, что этот принцип не привел к абсолютизации личности и из него вытекающему исключению специального раздела личности из проблемного поля психологии, как опасался Леонтьев. Во-вторых, и это главное, именно личностный принцип, который в настоящее время перерос в субъектный подход и сблизился с системным объяснением психических процессов, позволил совсем конкретно, а не методологически абстрактно показать, как по-разному -- с участием разных психических процессов (у одних памяти, у других мышления) разными личностями решается одна и та же жизненная или деятельностная задача. Он позволил доказать, что способ организации в некую функционально-динамическую систему разных психических процессов, состояний, способностей выбирается самой личностью в ходе решения таких задач». (Тогда как сам Леонтьев, развивая принцип динамически-функциональных образований, не показал их связи с личностью за счет непонимания ее сущности как системы саморегуляции). Рубинштейновский же подход позволил понять, что эта многоуровневая система подобна оркестру, в котором вступают то одни, то другие инструменты, дирижером которого является личность. Состояние утомления, наступающее к моменту завершения деятельности, потребует волевого усилия, которое требуется и тогда, когда деятельность недостаточно мотивирована, и, напротив, высоко значимая задача, вызывающая личностный интерес, часто практически не требует такого усилия. Даже если ограничиться рассмотрением функционирования мышления, то окажется, что интеллектуально развитая личность чаще способна к инсайту, экспромту, тогда как менее интеллектуальная должна специально развивать интеллектуальные усилия, способность к длительному размышлению, чтобы решить сходную задачу. Но и личность первого типа, скажем, при решении серьезной научной задачи не может ограничиться своей интуицией, не будет полагаться на инсайт, а использует весь свой арсенал рефлексии, способность к рациональному, критическому размышлению, чтобы достичь желаемого решения. Наиболее ярким доказательством роли личностного подхода в изучении мышления располагает в настоящее время исследовательское направление А.В.Брушлинского.

Что касается критики Леонтьевым личностного  принципа как индивидуально-типологического подхода к психическим процессам, его опасения, что «психология личности превращается, та-ким образом, в особого рода антропологию, включающую в себя все -- от исследования особенностей обменных процессов до исследования индивидуальных различий в отдельных психических функциях», то это опасение также целиком снято последующим развитием тепловского-небылицынского направления не только как психофизиологического, но и как психологического крыла дифференциальной психологии (В.М.Русалов), и дальнейшей продуктивной эволюцией мерлинской школы интегральной индивидуальности. На общеметодологическом уровне эта критика была целиком снята распространением системного подхода в психологии, поскольку личность выступила и как система, вписывающаяся в социальную систему и как самоорганизующаяся многоуровневая система. Было доказано, что деятельностные задачи, возникающие в соотношении субъекта с миром, решаются личностью на основе конкретных способов системной организации психики путем саморегуляции.

Важные  методологические соображения были высказаны Леонтьевым и по поводу проблемы детерминации личности и принципа детерминизма в его трактовке Рубинштейном. Трудно на-звать это дискуссией, поскольку книга Леонтьева «Деятельность. Сознание .Личность.» вышла в свет через 18 лет после книги Рубинштейна «Бытие и сознание» и через 15 лет после смерти ее автора. Отмечая общность многообразных направлений, проявляющуюся в характеристике психики и личности, Леонтьев обозначает ее как формулу S > R, а попытки ее преодоления сводит к введению «промежуточных переменных». «В свое время С.Л.Рубинштейн выразил это в формуле, гласящей, что «внешние причины действуют через внутренние условия»... Конечно, формула эта является бесспорной. Если, однако, под внутренними условиями подразумевать текущие состояния субъекта, подвергающегося воздействию, то она не вносит в схему S > R ничего принципиально нового». В порядке альтернативы Леонтьев предлагает исходить из трехчленной схемы, включающей среднее звено («средний термин») деятельность субъекта и соответственно ее условия, цели и средства,звено, которое опосредствует связи между ними.

Во-первых, выдвигая формулу «внешнее через  внутреннее», Рубинштейн подразумевает  под внутренним не текущее состояние субъекта, а самого субъекта, взаимодействующего с действительностью, то есть его личность и деятельность. Леонтьев предлагает «с самого начала обернуть исходный тезис: внутреннее (субъект) действует через внешнее и этим само себя изменяет». Это предложение вошло в психологию как идея Леонтьева дополнить интериоризацию экстериоризацией. Следует, однако, вспомнить, что этот тезис о проявлении и развитии личности в деятельности Рубинштейн как раз и выдвинул «с самого начала», т. е. еще в начале двадцатых годов, «на всех этапах своего творческого пути Рубинштейн конкретно показывал, что психическое необходимо включено во взаимодействие человека с миром, выступающее, прежде всего, в качестве деятельности».

Второй  методологической проблемой поставленной всем ходом развития отечественной психологии и нашедшей свою определенную трактовку в концепции Рубинштейна, оказалось соотношение социального и биологического. Стремление реализовать марксизм и общая советизация психологии привели некоторых психологов к абсолютизации роли социального в развитии и сущности личности (и ребенка, и взрослого). Акцент на ведущую роль социальных условий был поставлен в одной из наиболее авторитетных отечественных концепций культурно-исторической теории Выготского. Необходимо, не излагая столь популярной теории, сделать определенные комментарии по поводу ее сущности. Во-первых, теория Выготского была, как это и отражено в ее названии, действительно культурологической: речь шла об усвоении ребенком человеческой культуры, опыта, способов действия. В ней не было речи о социальном как общественных отношениях, в которые включается личность. Поэтому теория Выготского относится к проблемам социализации ребенка, но не взрослой личности, которая не только усваивает социальный опыт, но вступает во взаимодействие с миром. В пределах проблем развития личности ребенка она справедлива, но ее распространение на взрослую личность ведет к абсолютизации социальной детерминации. Во-вторых, теперь постоянно ссылаются на то, что Выготский (так же как Рубинштейн) разрабатывал проблему субъекта, когда он определил высшие психические функции как овладение низшими. Но Рубинштейном субъект определяется только через взаимодействие с миром, а не с самим собой. Конечно, в структуре личностной организации осуществляется (в частности, путем указанного выше механизма саморегуляции) взаимодействие уровней, но, личность в качестве субъекта прежде всего овладевает не только культурными навыками и своими низшими психическими функциями, но условиями своего реального бытия. Наконец, в третьих, в концепции Выготского низшие психические функции «натуральны», что оказывается отрицанием собственно человеческого (и в этом смысле сознательного) их характера, на что неоднократно указывал А.В.Брушлинский.

Только  в пятидесятых годах Рубинштейн, который еще в 30-х годах раскрывал  взаимодействие личности с миром, ее включенность в общественные отношения, смог открыто выступить против абсолютизации роли социальных условий (усилившейся в эпоху тоталитаризма), социологизации психологии и, как говорилось, раскрыл диалектику внешнего и внутреннего, а также выявил специфические закономерности внутреннего на разных уровнях определения психики в целом и всей личности, иерархию выше и ниже лежащих физиологических, психофизиологических, психологических и личностных закономерностей.