Человек и компьютер

Признавая, что сценарии Фумио Хара и Ханса Морабека, теоретически возможны, я отдаю предпочтение второй стратегии как более реалистичной и ответственной. Она поддерживает перспективу сохранения жизни как высшей ценности, веру в адаптивные и творческие возможности живой системы, в фундаментальную самоценность земной биологической самоорганизации, которая, возможно, является уникальной во Вселенной. Ведь человек может не успеть с заменой своего тела, и тогда земная цивилизация погибнет. Эта стратегия питает веру в нашу способность преодолеть экологический кризис, несмотря на то, что он неуклонно углубляется и мы пока не нашли существенных средств даже для его смягчения. Тем самым она стимулирует творческие поиски таких средств, намечая вероятные направления действий.

Важнейшее из этих средств - минимизация потребления человеком вещества и энергии (именно его рост в геометрической прогрессии служит причиной углубляющегося экологического кризиса). Добиться этого путем резкого сокращения человеком своих потребительских аппетитов пока не представляется реальным (хотя и в этом направлении имеются, как мне кажется, немалые ресурсы). Информационная цивилизация создает, однако, новые пути. Поскольку удовлетворение всякой потребности информационно опосредствованно, открываются широкие возможности замещения вещественного потребления информационным. Благодаря быстрому развитию информационных технологий такое замещение выглядит гораздо более реальным, чем замещение биологического тела чем-то другим.

Выше я приведены примеры имитации компьютером всех основных чувственных модальностей. Именно соответствующие чувственные сигналы санкционируют акт удовлетворения потребности, независимо от того, чем они вызваны. В силу принципа инвариантности информации по отношению к физическим свойствам своего носителя минимизация массы и энергии для достижения необходимого информационного воздействия оказывается вполне реальным делом. К тому же в отличие от потребления вещества и энергии потребление информации не исчерпывает ее, может бесчисленно повторяться.

Первая из обозначенных стратегий настораживает тем, что слишком уж решительно ставит крест на земной биологической жизни, берет ее лишь со стороны ее негативных проявлений. Одержимая идеей бессмертия, она исключает, однако, из прогноза экзистенциальную проблематику, обходит молчанием множество существенных следствий, вытекающих из подобного радикального решения. Кроме того, аргументы в пользу скорого появления сознания у роботов способны вызывать сомнения.

Наиболее яркая версия такой стратегии принадлежит нашему соотечественнику, профессору Александру Болонкину, проживающему ныне в США. "Биологическое человечество - говорит он - лишь маленькая, начальная ступенька в развитии более высокой электронной цивилизации, которая приведет к созданию еще более сильной цивилизации и, возможно, к созданию некоего Высшего Разума Вселенной, если хотите, Бога". "Человек как личность - это не более  чем память, программы, привычки. Перезаписав перед смертью всю эту информацию в чипы, мы дадим ему возможность продолжить существование в новом, электронном облике".

И далее проф. Болонкин описывает преимущества нового "электронного человека", который не будет нуждаться в пище, воздухе, сможет приобретать любую телесную оболочку, любой внешний вид, путешествовать в космосе со скоростью света и быть неуничтожаем любым оружием. Сама процедура создания "электронного человека" выглядит так: "Человеческий мозг имеет 10 миллиардов нейронов, которые легко моделируются на компьютере. Как только мы сможем смоделировать все нейроны и научимся переписывать их связи в чипы, человек станет бессмертным". Автор утверждает: "В 2020 - 2030 годах бессмертие станет доступным для жителей развитых стран, а еще спустя 10 - 20 лет и для основной массы человечества".

Заманчиво, не правда ли? Рукой подать до бессмертия. Наши дети, а может быть и кое-кто из нас, людей старшего возраста, станут бессмертными. Однако столь оптимистический прогноз крупного специалиста оставляет все же впечатление упрощенности его посылок и его техницистского подхода к проблеме человека в целом. Это касается прежде всего моделирования нейронов и их связей. В каком смысле они "легко моделируются на компьютере"? То, что сегодня моделирует компьютер в своей двоичной системе имеет крайне мало общего с реальным функционирование нейронов в головном мозге. Механизм кодирования информации на уровне мозговых нейродинамических систем пока неизвестен. Даже если мы расшифруем мозговые коды психических явлений (задача эта уже поставлена и, на мой взгляд, разрешима), то и тогда сохранятся острые вопросы. Допустим, вы перепишите всю информацию, содержащуюся в моем мозгу, в чип. Но будет ли этот чип обладать моим сознанием, моей субъективной реальностью, способностью мечтать и фантазировать, чувствовать красоту заката и запах розы? Профессор Болонкин говорит лишь об информации, а последняя прекрасно существует во множестве внепсихических форм. Непонятно, каким образом можно было бы приписывать сознание "электронному человеку". А если у него сознания нет, то это "зомби", робот. Бессмертие же "зомби" нас интригует в неизмеримо меньшей степени.

Вобщем, перед нами все тот же старый вопрос. Из того, что компьютер хранит колоссальную информацию и умело ее перерабатывает, посылает сообщения, управляет сложными системами и помогает мне писать реферат вовсе не следует, что ему присуще сознание.

Этот вопрос почему-то не беспокоит профессора Болонкина и его коллег. Они исходят из чисто количественной посылки: вычислительная мощность компьютера лавинообразно нарастает, уже построен компьютер в 8 терафлоп, лет через 25 будет создан "суперкомпьютер, мощность которого превзойдет мощность мозгов всего человечества". Следовательно, он не может не обладать тем качеством, которое реализуется отдельным человеческим мозгом. Но, к сожалению, это совсем не тот случай, когда огромные количественные накопления приводят к новому качеству (подобно тому, как несметное накопление количества атомов водорода не приведет к возникновению биологической системы). Психика и сознание - один из оригинальных эффектов биологической самоорганизации, найденных в процессе эволюции и совершенствовавшихся ею в течение сотен миллионов лет. Самоорганизацией такого типа компьютер не обладает. Как  уже не раз отмечано, теоретически возможно искусственное создание самоорганизующихся систем подобного типа, но пока развитие компьютерной техники идет не в этом направлении. Теоретически мыслима и та новая электронная цивилизация, которая с таким энтузиазмом обрисована профессором Болонкиным. Быть может, наступит время, когда человечество вступит в новый этап своего развития и указанная мыслимая возможность начнет приобретать реальные черты. Однако сейчас земная цивилизация находится в сильном цейтноте (прежде всего из-за быстрого нарастания масштабов и последствий экологического кризиса), и нам следует прежде всего думать не столько о создании "электронного человека" и его бессмертии, сколько о сохранении жизни обычного человека и земной жизни в целом. Сама же стратегическая установка на "неизбежность гибели биологического человечества" не имеет достаточного обоснования, крайне опасна, самоубийственна.

Характерной и во многом парадоксальной особенностью мышления сторонников первой стратегии является то, что в пылу новаторства, инициирумого информационной, функционалистской парадигмой, они сохраняют ценностные установки минувшей индустриальной эпохи: возводят саму новацию в высший ценностный ранг и целиком отключаются от осмысления ее негативных последствий. Это - мышление, не обремененное ответственностью перед обществом за свои результаты, оголтелое новаторство, параноидальная одержимость непрестанно менять, перекраивать наличное бытие, вне контроля с позиций более высоких целей и смыслов. Сейчас наступило новое время, настоятельно требующее нового типа творческого мышления, нацеленного в равной мере как на производство новации, так и на оценку его последствий негативного характера. Проектирование и производство новаций должно органически включать творческое осмысление тех проблем, которые оно способно породить. И это - обязанность прежде всего самого творца новаций (индивидуального или коллективного субъекта). В противном случае мы рискуем потерять контроль за цепными реакциями производимых нами изменений, вызвать такое "размножение ошибок", которое чревато Апокалипсисом.

Это относится сегодня в первую очередь к новейшим направлениям науки и практики, таким как генная инженерия, нанотехнология, роботехника. Озабоченные подобными угрозами, некоторые выдающиеся представители указанных областей науки призывают умерить "жажду знаний", законодательно ограничить развитие опасных технологий - по примеру контроля за ядерным и биологическим оружием.

Надо пытаться делать это, но вряд ли мы можем рассчитывать на серьезные результаты. Чтобы решать, что можно, а чего нельзя, нужна основательная и компетентная экспертная база. Нужен новый поворот в развитии науки, чтобы ее творческая мощь концентрировалась на задачах безопасности, прогноза, противодействия деструктивным тенденциям, сохранения и упрочения жизнестойкости земной самоорганизующейся системы в единстве ее биологических и социальных составляющих. Такой поворот в развитии науки как раз и предполагает новый тип творческого мышления, цели которого определяются не стихией традиционной экспансии во внешний мир, а результатами самопознания, т.е. обоснованным знанием того, что действительно нужно человеку, что полезно для него преобразовывать во внешнем мире, а что опасно и вредно. А постольку в этом мышлении должны доминировать чувство ответственности и общественного долга, ценностные регулятивы высшего порядка.

Долг философа - всемерно содействовать становлению и развитию именно такого типа творческого мышления.